НИКОЛАЙ ГОДОВИКОВ: "Я ДАВНО УЖЕ НЕ ПЕТРУХА!"

Николай Годовиков проснулся знаменитым после выхода на экраны фильма "Белое солнце пустыни". Казалось, его ждет блистательная актерская карьера, однако судьба распорядилась иначе. Он успел побродяжничать, трижды сидел в тюрьме, а однажды его чуть не убили. И все же Николай Годовиков сумел вырваться из этого ада и сегодня начинает потихоньку возвращаться в профессию.
"ОПЯТЬ ЭТА ИКРА!"
- Николай Львович, как вы попали в кино?
- Приятель услышал по радио объявление, что набирают подростков на съемки, вот и потащил меня с собой. Причем он в последний момент испугался, а я решил: раз приехал, нужно попробовать. Первый тур прошел легко, а на второй мог и не доехать: по дороге на "Ленфильм" в магазине украл на счастье лотерейный билетик, а какая-то бабуля это заметила. Забрали в отделение, позвонили моему инспектору (я ведь на учете в детской комнате милиции состоял), она приехала за мной. По дороге домой говорю: "Тамара Александровна, отпустите, мне на пробы надо,
обещаю, что больше ничего не натворю!" Она высадила из машины: "Иди, снимайся, артист!"
- Пробовались вы тогда в "Республику ШКИД"?
- Я должен был играть в фильме Воробья. Режиссер Геннадий Полока, против всяких правил, показал мои кинопробы и спросил: "Нравишься себе?" - "Конечно!" - "Считай, что Воробей твой". Но меня зарубил худсовет, на роль утвердили Славу Романова. Не получилось у Геннадия Ивановича выполнить свое обещание, и он как человек глубоко порядочный на съемках старался засунуть меня во все эпизоды. Был такой момент в фильме, где я играю сразу две роли: "шкидовца", который танцует на балу, и беспризорника, из-за забора наблюдающего за происходящим. Саша Кавалеров однажды сказал: "Как же так, я главную роль играю, а Годовиков в кадре чаще меня появляется?!"
- На съемках "Республики ШКИД" состоялось ваше знакомство с Павлом Луспекаевым...
- Скорее встреча. Знакомство состоялось уже на "Белом солнце пустыни", где при первой встрече Павел Борисович меня поразил, сказав: "А я тебя помню, ты в "Республике ШКИД снимался!" Какое-то время я называл его по имени-отчеству и на "вы", пока однажды Луспекаев не сказал: "Хватит, зови меня дядя Паша и на "ты", понял?" На площадке я всегда старался быть рядом. У дяди Паши на обеих ногах были протезы на полступни, и передвигаться ему было больно. Помню, после какой-то сцены подошли мы к морю, он говорит: "Сними с меня сапоги. А теперь отстегни протезы". Сел, ноги в воду опустил. Смотрю, а у него в глазах слезы стоят. Он перехватил мой взгляд: "Об этом - никому ни слова!"
- А Луспекаев как старший товарищ вам профессиональные советы давал?
- Когда снимали сцену с икрой, дядя Паша объяснил мне, что такое исходящий реквизит. (Смеется.) Говорит: "Вот сейчас будет последний дубль, и все набросятся на эту икру, а ты без ложки! Быстренько дуй в столовую!" Я чего-то замешкался, и тут Мотыль говорит: "Спасибо, съемка окончена", и все двинулись к лоханке. Луспекаев икру собой прикрыл и кричит: "Мне не очень нравится, что получилось, давайте сделаем актерский дубль!", а сам мне знаки подает: беги, мол, за ложкой. Словом, из всей съемочной группы только мы с дядей Пашей ели ложками. Кстати, мало кто знает: была и вторая банка икры. Для съемок она не пригодилась, поэтому ее мы опростали у реквизиторов под водочку.
"НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК"
- Известно, что жен из гарема приходилось изображать солдатам, участвовавшим в съемках, потому что актрисы не выдерживали жары. Но мало кто знает, что вы однажды тоже примеряли женское платье.
- Было дело... Во время съемок ко мне в номер подселили одного командировочного, полковника. Мужик сразу начал интересоваться, не могу ли я его с какой-нибудь девушкой познакомить. Я решил над ним подшутить, прибегаю к девчонкам нашим, объясняю ситуацию. Они говорят: "Давай-ка, мы лучше тебя загримируем". Сделали мне прическу, раскрасили под девушку легкого поведения, в платье нарядили и отправили. Прихожу в номер, а у полковника там цветы, выпивка, фрукты. Начал он за мной ухаживать, я пококетничал немного, чувствую: пора ноги уносить. Говорю кавалеру: "Надо пойти к коридорной, договориться, чтобы она нас не беспокоила!", а сам удрал к девчонкам. Мы посмеялись и на радостях отправились в ресторан. Я переодеваться не стал, продолжаю играть роль. Местные джигиты в стойку стали. Сидит за столиком женская компания, но шампанское посылают только мне. Словом, был полный триумф.
- И чем история закончилась?
- Кто-то "стукнул" обо всем Мотылю, и самый разгар представления он появился в ресторане. От злости весь пятнами пошел, говорит: "Николай, я прошу тебя уйти отсюда!" Я поднимаюсь из-за стола, но из образа не выхожу. Так и ушел, призывно покачивая бедрами. Позже мне рассказали, что, увидев мою походку, Владимир Яковлевич сам не смог удержаться и рассмеялся. Я быстренько переоделся, помылся, возвращаюсь в свой номер, а там полковник рвет и мечет: "Вот засранка, на халяву наелась, напилась и слиняла". Я сначала собирался во всем сознаться, но вижу, мужик не в себе, убить может. Рассказал ему только через несколько дней, посмеялись вместе.
- В картине Абдула заколол вашего Петруху, а спустя восемь лет похожая история была уже с вами в реальной жизни?!
- Было дело, только вместо штыка фигурировала "розочка" от бутылки. Одному "отелло" померещилось, что его сожительница крутит со мной любовь. Мужик шарахнул меня бутылкой по голове, после чего ударил "розочкой" в грудь. Было задето сердце, легкое пробито. Шрам во всю грудь остался. Впоследствии я часто вспоминал один разговор с Мотылем. Когда снимали сцену, где моего Петруху убивают, Владимир Яковлевич все время спрашивал, почему я не кричу, я оправдывался: мол, меня никогда не кололи в грудь штыком, не знаю, как это... Теперь знаю!
"У НАС СВОИХ УРОДОВ ХВАТАЕТ!"
- Говорят, именно это ранение поставило крест на вашей актерской карьере?!
- После ранения было сложно устроиться на работу. Меня ж не долечили! На груди вот такие свищи! Гной хлестал, как из водопроводного крана! Торчали нитки из швов... Куда ни приду устраиваться, по пояс разденусь: "Что у вас там?" А там гной. "Да вы что?! У нас своих уродов хватает!" Если бы остался в больнице, пролежал бы там не меньше четырех месяцев, дали бы инвалидность, никто бы тогда не посадил меня за тунеядство. А так мой лечащий врач ушла в отпуск, заменил ее парень молодой, он и уговорил: мол, ты же на ногах, давай тебя выпишем! Я согласился по глупости, а тут участковый, говорит: "Ты 4 месяца в году не работал, значит, тунеядец". Я его спрашиваю: "Зачем посадить хочешь?" А он: "Меня жаба душит! Ты один живешь, 25 метров комната. А я с семьей, жена и ребенок, на 18 метрах". Словом, меня посадили, быстренько выписали из комнаты.
- После первой "ходки" не удалось вам вернуться к нормальной жизни?
- Какое там! После зоны дали мне направление на Приозерский целлюлозно-бумажный комбинат. Приехал, там говорят: "На работу возьмем, только сначала пропишись и на воинский учет встань". Прихожу в военкомат. Говорят: "Поставим на учет, но вы сначала пропишитесь". А в паспортном столе: "Встаньте сначала на воинский учет". Замкнутый круг. Про еду даже не говорю, курить нечего было. Помню, как-то украл две пустых бутылки, сдал их и папирос себе купил. В результате связался с ворами, те накормили, приодели и еще 500 рублей дали. А потом одному из них понадобился подельник для кражи, я сам вызвался. Финал - новый срок, отсидел четыре года под Вологдой. Была и третья ходка.
- Но в конце концов вам все же удалось "соскочить"?
- На третьей ходке в "Крестах" свела судьба с одним авторитетным человеком. Он мне сказал: "Тюрьма - не твое. Хватит ерундой заниматься, "откинешься" - позвони". Освободился я, побомжевал месяца четыре, каждый день упорно звонил, в конце концов дозвонился. Человек этот взял меня под свое крыло, с его подачи я стал жить по-другому. Иначе не известно, как бы дальше жизнь сложилась. Хотя для себя я давно решил, что всю жизнь бомжевать не буду. Что-нибудь бы сделал, чтобы вырваться из этого круга. Кстати, и с нынешней женой я благодаря ему познакомился. Как-то позвонил по одному телефону, который он мне оставил, услышал приятный женский голос. В итоге перезванивались мы две недели, потом я говорю: "Надо знакомиться!" Взял шампанского, торт, цветы и приехал. С тех пор так и живем вместе, уже больше 10 лет.
"Не люблю торговать лицом"
- А как в профессию удалось вернуться?
- После третьей ходки я на "Ленфильм" просто не ездил, неудобно как-то было. А там ходили слухи, что я спился, убили меня и т. д. Словом, возобновить отношения с кино долгое время не получалось. А потом один из приятелей все же затащил меня на студию, с тех пор и начал понемногу сниматься.
- Последняя ваша роль, которую могли видеть зрители, это Коршиков в сериале "Прииск". После этого где-то еще удалось сняться?
- Была еще небольшая роль в "Операх", а сейчас, увы, происходит творческий простой. Один из очень известных питерских актеров как-то сказал мне: "Коля, для того, чтобы тебя звали сниматься, нужно почаще торговать лицом!" А я этого не люблю. Словом, пока зовут лишь на какие-то кастинги. Но я надеюсь, что еще буду сниматься. Человек жив надеждой!
- Жизнь обошлась с вами круто. Нет ли обиды на судьбу?
- С одной стороны, обижаться по большому счету нужно только на себя. Ведь если бы я нормальный образ жизни вел, неужели какой-то участковый смог бы меня вот так просто посадить? Может быть, не ранил бы меня тот "отелло", и ничего бы остального не было. С другой стороны, желания переписать жизнь набело нет. Едва ли я ее прожил бы насыщенно. А так - столько впечатлений!
Беседовал Леонид СИРОТКИН