Культура
И ДЕВОЧКИ КРОВАВЫЕ В ГЛАЗАХ...
20 февраля
В "Мертвых дочерях" он выступил не только как режиссер, но еще и как сценарист, режиссер монтажа, исполнительный продюсер и соавтор музыки. Так что можно со всей очевидностью утверждать: перед нами яркий образец нового авторского кино, где позиция автора должна быть выражена со всей четкостью и определенностью.
Павел Руминов, надо признаться, лихо закрутил интригу. Его манера повествования напоминает любительское видео с резкими монтажными переходами, постоянными приемами "а-ля Хичкок", затемненными кадрами, резким освещением, множеством крупных планов плюс многозначительные детали. Все это в органическом соединении с изощренной аудиопартитурой ленты (ей позавидовал бы и сам Сокуров!) и должно посеять страх и ужас в душах молодых зрителей. Именно на них и ориентирован фильм Руминова.
Все начинается странно и узнаваемо. В машину к одной из героинь по имени Вера попадает некий психованный мужчина, который и излагает легенду о трех сестрах (привет Антону Павловичу!). Героиня, вернувшись домой, излагает услышанное своей приятельской компании, состоящей из двух девушек и трех юношей. Естественно, что все весело смеются над услышанным. А дальше начинается странное и страшное...
Любопытно, что Руминов избрал для героев "Мертвых дочерей" более чем популярные в молодежной среде профессии - дизайнер, риэлтор, компьютерщик, диджей. Все это можно было посчитать некой попыткой создания некоего коллективного портрета поколения, которое жаждет острых ощущений из-за того, что их жизнь наполнена какой-то скукой и бессмысленной суетой. Но только стоит им получить эти самые острые ощущения в виде городских призраков, как вместо скуки душу заполняет ужас. Психологи сказали бы, что это - типичная депрессия ("депрессняк", как выражается молодое поколение).
Только вот чем дальше, тем все менее интересны мне становятся как сами герои, так и их переживания. И, чувствуя потерю интереса и некоторое провисание сюжетной интриги, молодой режиссер начинает "накручивать" эмоции зрителей на шомпол острых визуальных и аудиальных решений. При этом сама интрига с мертвыми дочками вообще теряет всякую логику, обретая характер параноидального бреда. Его развязка настолько абсурдна и бессмысленна, насколько абсурдны и никчемны были страхи молодых героев. Ибо к реальной жизни обитателей мегаполиса рассказанная в "Мертвых дочерях" история имеет такое же отношение, как запись бреда сумасшедшего к литературе. Слова одни и те же. А вот порядок и смысл абсолютно разные.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Павел Руминов, надо признаться, лихо закрутил интригу. Его манера повествования напоминает любительское видео с резкими монтажными переходами, постоянными приемами "а-ля Хичкок", затемненными кадрами, резким освещением, множеством крупных планов плюс многозначительные детали. Все это в органическом соединении с изощренной аудиопартитурой ленты (ей позавидовал бы и сам Сокуров!) и должно посеять страх и ужас в душах молодых зрителей. Именно на них и ориентирован фильм Руминова.
Все начинается странно и узнаваемо. В машину к одной из героинь по имени Вера попадает некий психованный мужчина, который и излагает легенду о трех сестрах (привет Антону Павловичу!). Героиня, вернувшись домой, излагает услышанное своей приятельской компании, состоящей из двух девушек и трех юношей. Естественно, что все весело смеются над услышанным. А дальше начинается странное и страшное...
Любопытно, что Руминов избрал для героев "Мертвых дочерей" более чем популярные в молодежной среде профессии - дизайнер, риэлтор, компьютерщик, диджей. Все это можно было посчитать некой попыткой создания некоего коллективного портрета поколения, которое жаждет острых ощущений из-за того, что их жизнь наполнена какой-то скукой и бессмысленной суетой. Но только стоит им получить эти самые острые ощущения в виде городских призраков, как вместо скуки душу заполняет ужас. Психологи сказали бы, что это - типичная депрессия ("депрессняк", как выражается молодое поколение).
Только вот чем дальше, тем все менее интересны мне становятся как сами герои, так и их переживания. И, чувствуя потерю интереса и некоторое провисание сюжетной интриги, молодой режиссер начинает "накручивать" эмоции зрителей на шомпол острых визуальных и аудиальных решений. При этом сама интрига с мертвыми дочками вообще теряет всякую логику, обретая характер параноидального бреда. Его развязка настолько абсурдна и бессмысленна, насколько абсурдны и никчемны были страхи молодых героев. Ибо к реальной жизни обитателей мегаполиса рассказанная в "Мертвых дочерях" история имеет такое же отношение, как запись бреда сумасшедшего к литературе. Слова одни и те же. А вот порядок и смысл абсолютно разные.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
