Культура
А ПОЧЕМУ, СОБСТВЕННО, "ЕНУ-ФА"?
11 апреля
Леош Яначек - мало кто в Петербурге знает фамилию этого чешского композитора. Почему так сложилось - непонятно. Ничего сверхъестественно сложного в его музыке, если судить по опере "Енуфа", нет. Как, впрочем, нет и ничего особо запоминающегося.
Вот только сюжет ее, сугубо криминальный, запоминается сразу. На сцене сначала режут девушке щеку ножом, а потом топят ее ребенка. Художник Зиновий Марголин обнаружил, что одна из самых популярных книг у студентов-музыкантов среди сюжетов ста опер характеризовала "Енуфу" словами: "Опера повествует о диких нравах в чешской деревне". Глядя на сцену, иногда хочется согласиться. Впрочем, как бы ни шокировали подробности, опера все же не об этом.
Глубинную идею в течение трех действий и двух антрактов раскрывал на сцене молодой режиссер - 23-летний москвич Василий Бархатов, и опытные профессионалы - художник по свету Глеб Фильштинский и художник-постановщик Зиновий Марголин. Последний, между прочим, создал на сцене совершенно уникальное творение - некое подобие котлована геометрически правильной формы с металлическими скобами-ступенями по стенкам. Там и происходит действие. Зная сюжет оперы, хочется предположить, что все герои метафизически находятся на дне того озера, в котором мачеха "из самых лучших чувств" - во имя спасения репутации Енуфы - утопила новорожденного сыночка падчерицы. Кстати, именно ненависть и обжигающее пламя совести Костельнички в ярком исполнении Ирины Лоскутовой придают динамичность постановке. В целом же ансамбль исполнителей (включая Енуфу - Татьяну Павловскую) очень ровный.
Выбор театра в пользу Яначека - проявление мужества со стороны Валерия Гергиева, которому даже пришлось отдирижировать оба премьерных вечера, хотя первоначально это не было запланировано. В Европе "Енуфа" как шла себе, так и идет, начиная с 1904 года, только редакции ее меняются в сторону аутентичных. А в этом сезоне вообще случилось "обострение" - по миру прокатилось пять премьер "Енуфы".
У нас же на неизвестную оперу без особых выигрышных музыкально-сценографических моментов будут ходить только знатоки музыки. Авторы-создатели еще до премьеры предрекали ей "музейную" судьбу. Так и сложилось: уже на второй день показа зал был не полон, а к концу третьего акта и вовсе народ по партеру рассеялся.
Однако это не вина постановщиков, и тем более не вина композитора: музыка как раз по мере развития сюжета становится более мелодичной и цельной. Да и режиссер "шалит", но в меру: то вода из-под дома на сцену польется, то бокалами герои кидаться начнут. Просто для того, чтобы неизвестная в России постановка собирала зал, она должна стать модной. Вот для этого и пригласили беспрецедентно молодого для Мариинки режиссера, отпечатали буклеты на серой бумаге и разнесли в афишах на две строчки короткое название: "Ену-фа". Так и хочется спросить переделанной коронной фразой из "Операции "Ы": "А почему "Ену-фа"?" - "А чтоб никто не догадался!"
Алина ЦИОПА
Вот только сюжет ее, сугубо криминальный, запоминается сразу. На сцене сначала режут девушке щеку ножом, а потом топят ее ребенка. Художник Зиновий Марголин обнаружил, что одна из самых популярных книг у студентов-музыкантов среди сюжетов ста опер характеризовала "Енуфу" словами: "Опера повествует о диких нравах в чешской деревне". Глядя на сцену, иногда хочется согласиться. Впрочем, как бы ни шокировали подробности, опера все же не об этом.
Глубинную идею в течение трех действий и двух антрактов раскрывал на сцене молодой режиссер - 23-летний москвич Василий Бархатов, и опытные профессионалы - художник по свету Глеб Фильштинский и художник-постановщик Зиновий Марголин. Последний, между прочим, создал на сцене совершенно уникальное творение - некое подобие котлована геометрически правильной формы с металлическими скобами-ступенями по стенкам. Там и происходит действие. Зная сюжет оперы, хочется предположить, что все герои метафизически находятся на дне того озера, в котором мачеха "из самых лучших чувств" - во имя спасения репутации Енуфы - утопила новорожденного сыночка падчерицы. Кстати, именно ненависть и обжигающее пламя совести Костельнички в ярком исполнении Ирины Лоскутовой придают динамичность постановке. В целом же ансамбль исполнителей (включая Енуфу - Татьяну Павловскую) очень ровный.
Выбор театра в пользу Яначека - проявление мужества со стороны Валерия Гергиева, которому даже пришлось отдирижировать оба премьерных вечера, хотя первоначально это не было запланировано. В Европе "Енуфа" как шла себе, так и идет, начиная с 1904 года, только редакции ее меняются в сторону аутентичных. А в этом сезоне вообще случилось "обострение" - по миру прокатилось пять премьер "Енуфы".
У нас же на неизвестную оперу без особых выигрышных музыкально-сценографических моментов будут ходить только знатоки музыки. Авторы-создатели еще до премьеры предрекали ей "музейную" судьбу. Так и сложилось: уже на второй день показа зал был не полон, а к концу третьего акта и вовсе народ по партеру рассеялся.
Однако это не вина постановщиков, и тем более не вина композитора: музыка как раз по мере развития сюжета становится более мелодичной и цельной. Да и режиссер "шалит", но в меру: то вода из-под дома на сцену польется, то бокалами герои кидаться начнут. Просто для того, чтобы неизвестная в России постановка собирала зал, она должна стать модной. Вот для этого и пригласили беспрецедентно молодого для Мариинки режиссера, отпечатали буклеты на серой бумаге и разнесли в афишах на две строчки короткое название: "Ену-фа". Так и хочется спросить переделанной коронной фразой из "Операции "Ы": "А почему "Ену-фа"?" - "А чтоб никто не догадался!"
Алина ЦИОПА
