Северо-Запад
МАЛ ПОМОР, ДА ДОРОГ
17 апреля
Холмогорский помор Михайло Ломоносов является самым известным сыном огромной земли по берегам Белого моря. Сегодня здесь по-прежнему живут его родичи. Они говорят на своем диалекте, занимаются рыболовством и считают себя особым народом. Но с каждым годом все безлюднее становятся поморские деревни...
Научные сотрудники Центра независимых социологических исследований Антонина и Иван Кулясовы два года занимаются Поморьем:
- Сейчас в Архангельске действуют две поморских общественных организации, которые поставили целью сохранение не только культурных традиций Поморья. Они добиваются признания поморов малым коренным народом Севера, чтобы иметь право на льготное пользование своими природными ресурсами, прежде всего - рыбными запасами.
Новая "природоохранная" реформа снизила колхозам квоты на лов рыбы, одновременно увеличив плату за биоресурсы. Это сильно бьет по жизнеспособности поморских рыболовецких колхозов - а здешние деревни продолжают входить в состав этих архаичных советских образований, поскольку это дает льготы при налогообложении. Но при этом постоянно нужно собирать огромное количество документов, подтверждающих право колхозов на эти льготы. И за каждым документом нужно ехать в районный центр. А знаете, какие там дороги?..
- Мы, например, ехали так, - продолжают Кулясовы. - Из городка Онега пять часов на катере по заливу. Потом катер ткнулся носом в мель, и еще несколько часов мы ждали отлива. После, когда мы уже оказались далеко на сухом берегу, откуда-то приехал трактор, перегрузил вещи и пассажиров, а катер остался ждать прилива. По песку длиннющей отмели нас привезли в деревню, в которую летом нет другой дороги. Электричества там тоже нет - вернее, есть дизель, но к нему нужно возить горючее. Вертолеты иногда летают, но это очень дорогой транспорт. Зимой проще - можно добраться тропой через болота до лесовозной дороги. Но идти нужно 12 километров. Снегоходы есть только в одном колхозе, остальные пользуются лошадьми. И в таких условиях председатели колхозов собирают бумажки, на которые где-нибудь в Подмосковье уйдет максимум полдня, и все время боятся, что какой-то бумажки не хватит и колхоз лишат льгот. И тогда рыбная ловля станет убыточной.
...Поморье не стоит на трех китах. Оно держится на одной огромной рыбе, которая покоится в безбрежном море. Поморы говорят: "Море - наше поле", и как другие сельские жители весной выходят пахать, так помор выходит на промысел. Как только здешний ребенок начинает твердо ходить, он идет со старшими на подледный лов наваги. Пока старика еще держат ноги, он, часто с палочкой, тоже выходит на лед.
Здесь мы видели старенькую бабушку, которая уже с печки не слезала, но обулась в валенки и поковыляла тоже на лед. Ей сделали луночку, и она немножко постояла над ней с удочкой. И ведь поймала-таки!
Архангельские рыбаки, которые на дорогой технике добираются до поморских берегов, над такими бабушками не смеются - они им завидуют. Надо же: в руках старых поморов снасть, конструкция которой не менялась тысячу лет - ветка, жила, на нее привязан морской червяк, а навага так и выскакивает из лунки. Правда, ценность морского червя городские уже поняли: теперь они не привозят с собой дорогую приманку, на которую не идет здешняя простодушная рыба, а покупают у поморов этого самого червя, насушенного с лета.
...К сожалению, приходится признать, что чудо-богатыри поморы, которые в период расцвета Русского Севера успешно заселили территории от Норвегии до Чукотки, не вписываются в современную цивилизацию. Прямые и честные, они не умеют торговаться, не умеют пристроить свой товар - первосортную рыбу - подороже, да и другими навыками жизни в современном мире они не обременены.
Все их хозяйство, кроме рыболовства, убыточно: здесь ничто не приносит доход, потому что при транспортировке по здешним дорогам любой продукт становится очень дорогим. Поморская деревня может кормить только саму себя, давая взамен лишь рыбу, впрочем, очень много и отличного качества.
Людей извне в такой деревне практически нет - всех пришлых очень пугают условия жизни, когда по полгода нет никакой возможности выбраться отсюда. Сами деревенские тоже не очень-то спешат уехать в город, отрываясь от своих корней, потому что в городе их умение ловить рыбу и рубить избы не нужно. Но старые люди умирают, а новых родится не очень много.
Вот и пустеют постепенно огромные избы на берегах Белого моря, уходит культура тех, кто населял здешние суровые края много сотен лет. Сможет ли официальное признание поморов коренным народом Севера задержать этот уход в небытие?
Справка "НВ"
Территория Поморья официально сформировалась к XVI веку. В нее вошли земли, лежащие в бассейнах рек Северной Двины, Сухоны, Онеги, Мезени, Печоры, Камы и Вятки. Сложился единый народ с особыми чертами характера, с особой культурой, говоривший на северорусском языке (поморы называют его "гово‘ря").
Было дело
Потомки викингов приняли их за троллей
Выносливость поморов испокон веку была просто колоссальной. Пример тому - тот же Ломоносов, шедший пешком с обозом зимой много сотен верст. Многие поморы ежегодно отправлялись ловить треску на Мурман, на побережье Кольского полуострова, шли они пешком два месяца - выходили в марте, приходили туда в мае, возвращались домой поздней осенью. А в марте в тех краях еще самая зима. Переночевать на большей части пути негде - нет поселений. И рыбаки ночевали прямо на дороге - разводили костер, раскладывали вокруг лапничек да и укладывались на него, закутавшись покрепче в совик - меховую куртку с капюшоном, похожую на ненецкую, только короче.
Как можно каждую ночь проводить у костра на морозе - современному человеку не понять. В одной книге о поморах приводилась такая история. Во время Второй мировой войны где-то в Норвегии остановилась советская часть, сформированная из поморов, - уже шло освобождение северных территорий. Была страшно холодная зима, жители маленького городка сидели у непрерывно топившихся печей, а советские солдаты ночевали на площади. Они развели костер и устроились вокруг на своих вещмешках, время от времени пели и плясали. Потомки викингов со священным ужасом смотрели на русских, которых не брал 40-градусный мороз, и боялись их куда больше немцев, полагая своих освободителей не людьми, а троллями.
Татьяна ХМЕЛЬНИК
Научные сотрудники Центра независимых социологических исследований Антонина и Иван Кулясовы два года занимаются Поморьем:
- Сейчас в Архангельске действуют две поморских общественных организации, которые поставили целью сохранение не только культурных традиций Поморья. Они добиваются признания поморов малым коренным народом Севера, чтобы иметь право на льготное пользование своими природными ресурсами, прежде всего - рыбными запасами.
Новая "природоохранная" реформа снизила колхозам квоты на лов рыбы, одновременно увеличив плату за биоресурсы. Это сильно бьет по жизнеспособности поморских рыболовецких колхозов - а здешние деревни продолжают входить в состав этих архаичных советских образований, поскольку это дает льготы при налогообложении. Но при этом постоянно нужно собирать огромное количество документов, подтверждающих право колхозов на эти льготы. И за каждым документом нужно ехать в районный центр. А знаете, какие там дороги?..
- Мы, например, ехали так, - продолжают Кулясовы. - Из городка Онега пять часов на катере по заливу. Потом катер ткнулся носом в мель, и еще несколько часов мы ждали отлива. После, когда мы уже оказались далеко на сухом берегу, откуда-то приехал трактор, перегрузил вещи и пассажиров, а катер остался ждать прилива. По песку длиннющей отмели нас привезли в деревню, в которую летом нет другой дороги. Электричества там тоже нет - вернее, есть дизель, но к нему нужно возить горючее. Вертолеты иногда летают, но это очень дорогой транспорт. Зимой проще - можно добраться тропой через болота до лесовозной дороги. Но идти нужно 12 километров. Снегоходы есть только в одном колхозе, остальные пользуются лошадьми. И в таких условиях председатели колхозов собирают бумажки, на которые где-нибудь в Подмосковье уйдет максимум полдня, и все время боятся, что какой-то бумажки не хватит и колхоз лишат льгот. И тогда рыбная ловля станет убыточной.
...Поморье не стоит на трех китах. Оно держится на одной огромной рыбе, которая покоится в безбрежном море. Поморы говорят: "Море - наше поле", и как другие сельские жители весной выходят пахать, так помор выходит на промысел. Как только здешний ребенок начинает твердо ходить, он идет со старшими на подледный лов наваги. Пока старика еще держат ноги, он, часто с палочкой, тоже выходит на лед.
Здесь мы видели старенькую бабушку, которая уже с печки не слезала, но обулась в валенки и поковыляла тоже на лед. Ей сделали луночку, и она немножко постояла над ней с удочкой. И ведь поймала-таки!
Архангельские рыбаки, которые на дорогой технике добираются до поморских берегов, над такими бабушками не смеются - они им завидуют. Надо же: в руках старых поморов снасть, конструкция которой не менялась тысячу лет - ветка, жила, на нее привязан морской червяк, а навага так и выскакивает из лунки. Правда, ценность морского червя городские уже поняли: теперь они не привозят с собой дорогую приманку, на которую не идет здешняя простодушная рыба, а покупают у поморов этого самого червя, насушенного с лета.
...К сожалению, приходится признать, что чудо-богатыри поморы, которые в период расцвета Русского Севера успешно заселили территории от Норвегии до Чукотки, не вписываются в современную цивилизацию. Прямые и честные, они не умеют торговаться, не умеют пристроить свой товар - первосортную рыбу - подороже, да и другими навыками жизни в современном мире они не обременены.
Все их хозяйство, кроме рыболовства, убыточно: здесь ничто не приносит доход, потому что при транспортировке по здешним дорогам любой продукт становится очень дорогим. Поморская деревня может кормить только саму себя, давая взамен лишь рыбу, впрочем, очень много и отличного качества.
Людей извне в такой деревне практически нет - всех пришлых очень пугают условия жизни, когда по полгода нет никакой возможности выбраться отсюда. Сами деревенские тоже не очень-то спешат уехать в город, отрываясь от своих корней, потому что в городе их умение ловить рыбу и рубить избы не нужно. Но старые люди умирают, а новых родится не очень много.
Вот и пустеют постепенно огромные избы на берегах Белого моря, уходит культура тех, кто населял здешние суровые края много сотен лет. Сможет ли официальное признание поморов коренным народом Севера задержать этот уход в небытие?
Справка "НВ"
Территория Поморья официально сформировалась к XVI веку. В нее вошли земли, лежащие в бассейнах рек Северной Двины, Сухоны, Онеги, Мезени, Печоры, Камы и Вятки. Сложился единый народ с особыми чертами характера, с особой культурой, говоривший на северорусском языке (поморы называют его "гово‘ря").
Было дело
Потомки викингов приняли их за троллей
Выносливость поморов испокон веку была просто колоссальной. Пример тому - тот же Ломоносов, шедший пешком с обозом зимой много сотен верст. Многие поморы ежегодно отправлялись ловить треску на Мурман, на побережье Кольского полуострова, шли они пешком два месяца - выходили в марте, приходили туда в мае, возвращались домой поздней осенью. А в марте в тех краях еще самая зима. Переночевать на большей части пути негде - нет поселений. И рыбаки ночевали прямо на дороге - разводили костер, раскладывали вокруг лапничек да и укладывались на него, закутавшись покрепче в совик - меховую куртку с капюшоном, похожую на ненецкую, только короче.
Как можно каждую ночь проводить у костра на морозе - современному человеку не понять. В одной книге о поморах приводилась такая история. Во время Второй мировой войны где-то в Норвегии остановилась советская часть, сформированная из поморов, - уже шло освобождение северных территорий. Была страшно холодная зима, жители маленького городка сидели у непрерывно топившихся печей, а советские солдаты ночевали на площади. Они развели костер и устроились вокруг на своих вещмешках, время от времени пели и плясали. Потомки викингов со священным ужасом смотрели на русских, которых не брал 40-градусный мороз, и боялись их куда больше немцев, полагая своих освободителей не людьми, а троллями.
Татьяна ХМЕЛЬНИК
