Северо-Запад
ДА НУ ЕГО В БОЛОТО!
21 апреля
Бурный рост цен на нефть и газ заставляет правительства многих стран вспомнить, что в природе есть торф, который тоже может быть сырьем для энергетической промышленности. В России нефть жалеть не привыкли. Иначе на Северо-Западе давно посмотрели бы себе под ноги и обнаружили там могучие залежи полезного ископаемого, которое еще Пришвин назвал "кладовой солнца".
КТО ВЫПИЛ РЕКУ ЛУГУ?
Вяло загибающийся Всероссийский НИИ торфяной промышленности находится в Петербурге, и это не случайно - именно Северо-Запад всегда славился запасами торфа. Но с началом перестройки новейшие методы добычи торфа и супермашины оказались не нужны родной стране, зато очень хорошо востребованы Финляндией, которая когда-то не имела никакого опыта торфодобычи, а теперь, поучившись у россиян, стала одной из ведущих торфодобывающих стран.
Наши же торфоразработки, за редким исключением, находятся в упадке. Например, Тесовские болота, где добыча торфа велась в особо крупных размерах, еще лет 80 назад имели совсем другой ландшафт. Среди болот синело загадочное озеро Тигода, а в южной части болот начиналась Луга - крупнейшая река запада Ленобласти. На горках стояли старинные села, а дороги между ними пролегали по богатым клюквенникам. И под всем этим лежал колоссальный пласт торфа.
Уже на карте 1942 года торфоразработки занимали значительную часть тесовских болот, а на картах 70-х годов от дикого ландшафта остался мизер. Индустриализация сгребла деревни в рабочие поселки, проложила густую сеть каналов и узкоколеек и нарезала болото на ломти участков добычи. Лугу удлинили каналом на 20 километров и дотянули до озера Тигода. Предполагалось получить две выгоды. Во-первых, осушение земель перед добычей торфа, во-вторых, наполнение Луги болотными водами. И действительно, в послевоенное время река стала ощутимо полноводнее - по всему верховью ходили пассажирские пароходики и грузовые баржи. А потом, видимо, запас болотной воды кончился, и Луга, питавшаяся раньше понемножку, но ровно, осталась на голодном пайке. Теперь на месте бывших пристаней квакают лягушки в мелкой воде да жируют водоросли.
ВЕНИКИ-КОРМИЛЬЦЫ
Торфяные поселки тоже в унынии. Когда-то в здешней "столице" Тесово-Нетыльском (нынче Новгородский район Новгородской области) было, по воспоминаниям старожилов, 7 фонтанов, а также садовник, который выращивал цветы для озеленения поселка. А теперь тут все чаще можно встретить "пьяных переселенцев" - личностей, пропивших квартиру в Новгороде или даже в Питере и перебравшихся в неперспективную глубинку. Новые жильцы вполне гармонируют с трущобами, в которые частично превратился жилой фонд поселка. Лучше всего выглядят частные дома - там и хозяева трезвые, стараются заработать на березовых вениках. Вяжут их здесь, торгуют на большой дороге. Здесь же транспортный тупик, и оживленная когда-то железная дорога тихо ржавеет, не говоря уже о многочисленных полуразобранных узкоколейках, на которых до сих пор догнивает техника.
Не лучше обстоят дела и в двух других окрестных поселках - Тесовском и Тесово-4. Хотя все дома в них построены после войны, они выглядят так, будто недавно пережили оккупацию. А ведь раньше окрестные деревни завидовали торфодобытчикам, чей доход не зависел от капризов сельского хозяйства. Теперь лишь огородами и выживают.
ТОЛЬКО НА УДОБРЕНИЕ
Конечно, есть кое-где относительно небольшие торфопредприятия, которые сводят концы с концами, приспособившись к рынку. О них рассказывает геолог Дориан Тамаркин из "Севзапгеологии", исходивший наши торфяники вдоль и поперек за многие годы работы:
- Северо-Западная торфяная компания ведет добычу, а предприятие "Русский торф" хочет строить котельные, работающие на торфе, - перенимаем финский опыт, то есть свой собственный, но улучшенный и осовремененный. В Форносово работает фирма "Фарт", которая производит торфоминеральные удобрения - сейчас удобрения из торфа находят куда большее применение, нежели торф как топливо. Новгородским торфопредприятиям прибалты предлагали выгодный, с их точки зрения, бизнес - продажу торфа, который на Новгородчине все равно никому не нужен. Но они хотят получить его буквально за копейки, чуть ли не дешевле, чем стоит его добыча. Конечно, новгородцы отказались. Страшные рассказы о невозможности рекультивировать торфяники - это байки, рассчитанные на впечатлительных горожан, которые торф видят только в торфяных горшочках. Брошенные торфоразработки даже без рекультивации замечательно дичают. Если торф брали экс-каватором - образовались озерца, где поселяются всякие водоплавающие птицы, быстро нарастают тростник и редколесье - прибежище кабанов и прочих животных. А торфяные пожары - это все дело рук человека: сам по себе торф может загореться только в штабелях. Но горят-то именно поля с недобытым торфом. Мы исследовали несколько брошенных торфоразработок на предмет возобновления добычи - например, "Старицкое-3" недалеко от впадения реки Лемовжи в Лугу или окрестности знаменитого "Треугольника" южнее Назии. У нас колоссальные запасы торфа, а мы жжем нефть и газ, причем часто впустую, себе в убыток. Хотя бы местные котельные в маленьких городках и поселках Северо-Запада надо переводить на местное топливо.
В интонациях Тамаркина явно слышна нотка надежды - местная власть в последнее время, видимо, не без толчка сверху, начала обращать внимание на запасы торфа на своих территориях. А вот у бывшего замдиректора ныне расформированного учреждения "Ленторф" Виталия Василенко оптимизма куда меньше. Он полагает, что в ближайшее время торфоразработки не оживут, потому что тем, кто поставляет нефть, газ и даже уголь, выгодно продолжать эти поставки и убеждать местных чиновников в полной ненужности и убыточности торфа как топлива. К тому же, как съязвил Виталий Демидович, воровать торф неудобно - он легкий и дешевый. Так что Финляндия, в энергетике которой торф занимает уже до 20 процентов, нам не указ. Они люди бедные, у них ни газа, ни нефти нет. Вот когда у нас не будет - и мы подумаем о торфе.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Сергей КРЫЛОВ, глава торфопредприятия "Ларьян" (Бокситогорский район):
- Мы сократили добычу в десятки раз - притом что запасы у нас колоссальные. Сейчас у нас 40 рабочих, а раньше их число доходило до полутора тысяч. Добытый торф используем как топливо для поселковой котельной, а также продаем в магазины, торгующие удобрениями. Больше наш торф никому не нужен.
Татьяна ХМЕЛЬНИК
КТО ВЫПИЛ РЕКУ ЛУГУ?
Вяло загибающийся Всероссийский НИИ торфяной промышленности находится в Петербурге, и это не случайно - именно Северо-Запад всегда славился запасами торфа. Но с началом перестройки новейшие методы добычи торфа и супермашины оказались не нужны родной стране, зато очень хорошо востребованы Финляндией, которая когда-то не имела никакого опыта торфодобычи, а теперь, поучившись у россиян, стала одной из ведущих торфодобывающих стран.
Наши же торфоразработки, за редким исключением, находятся в упадке. Например, Тесовские болота, где добыча торфа велась в особо крупных размерах, еще лет 80 назад имели совсем другой ландшафт. Среди болот синело загадочное озеро Тигода, а в южной части болот начиналась Луга - крупнейшая река запада Ленобласти. На горках стояли старинные села, а дороги между ними пролегали по богатым клюквенникам. И под всем этим лежал колоссальный пласт торфа.
Уже на карте 1942 года торфоразработки занимали значительную часть тесовских болот, а на картах 70-х годов от дикого ландшафта остался мизер. Индустриализация сгребла деревни в рабочие поселки, проложила густую сеть каналов и узкоколеек и нарезала болото на ломти участков добычи. Лугу удлинили каналом на 20 километров и дотянули до озера Тигода. Предполагалось получить две выгоды. Во-первых, осушение земель перед добычей торфа, во-вторых, наполнение Луги болотными водами. И действительно, в послевоенное время река стала ощутимо полноводнее - по всему верховью ходили пассажирские пароходики и грузовые баржи. А потом, видимо, запас болотной воды кончился, и Луга, питавшаяся раньше понемножку, но ровно, осталась на голодном пайке. Теперь на месте бывших пристаней квакают лягушки в мелкой воде да жируют водоросли.
ВЕНИКИ-КОРМИЛЬЦЫ
Торфяные поселки тоже в унынии. Когда-то в здешней "столице" Тесово-Нетыльском (нынче Новгородский район Новгородской области) было, по воспоминаниям старожилов, 7 фонтанов, а также садовник, который выращивал цветы для озеленения поселка. А теперь тут все чаще можно встретить "пьяных переселенцев" - личностей, пропивших квартиру в Новгороде или даже в Питере и перебравшихся в неперспективную глубинку. Новые жильцы вполне гармонируют с трущобами, в которые частично превратился жилой фонд поселка. Лучше всего выглядят частные дома - там и хозяева трезвые, стараются заработать на березовых вениках. Вяжут их здесь, торгуют на большой дороге. Здесь же транспортный тупик, и оживленная когда-то железная дорога тихо ржавеет, не говоря уже о многочисленных полуразобранных узкоколейках, на которых до сих пор догнивает техника.
Не лучше обстоят дела и в двух других окрестных поселках - Тесовском и Тесово-4. Хотя все дома в них построены после войны, они выглядят так, будто недавно пережили оккупацию. А ведь раньше окрестные деревни завидовали торфодобытчикам, чей доход не зависел от капризов сельского хозяйства. Теперь лишь огородами и выживают.
ТОЛЬКО НА УДОБРЕНИЕ
Конечно, есть кое-где относительно небольшие торфопредприятия, которые сводят концы с концами, приспособившись к рынку. О них рассказывает геолог Дориан Тамаркин из "Севзапгеологии", исходивший наши торфяники вдоль и поперек за многие годы работы:
- Северо-Западная торфяная компания ведет добычу, а предприятие "Русский торф" хочет строить котельные, работающие на торфе, - перенимаем финский опыт, то есть свой собственный, но улучшенный и осовремененный. В Форносово работает фирма "Фарт", которая производит торфоминеральные удобрения - сейчас удобрения из торфа находят куда большее применение, нежели торф как топливо. Новгородским торфопредприятиям прибалты предлагали выгодный, с их точки зрения, бизнес - продажу торфа, который на Новгородчине все равно никому не нужен. Но они хотят получить его буквально за копейки, чуть ли не дешевле, чем стоит его добыча. Конечно, новгородцы отказались. Страшные рассказы о невозможности рекультивировать торфяники - это байки, рассчитанные на впечатлительных горожан, которые торф видят только в торфяных горшочках. Брошенные торфоразработки даже без рекультивации замечательно дичают. Если торф брали экс-каватором - образовались озерца, где поселяются всякие водоплавающие птицы, быстро нарастают тростник и редколесье - прибежище кабанов и прочих животных. А торфяные пожары - это все дело рук человека: сам по себе торф может загореться только в штабелях. Но горят-то именно поля с недобытым торфом. Мы исследовали несколько брошенных торфоразработок на предмет возобновления добычи - например, "Старицкое-3" недалеко от впадения реки Лемовжи в Лугу или окрестности знаменитого "Треугольника" южнее Назии. У нас колоссальные запасы торфа, а мы жжем нефть и газ, причем часто впустую, себе в убыток. Хотя бы местные котельные в маленьких городках и поселках Северо-Запада надо переводить на местное топливо.
В интонациях Тамаркина явно слышна нотка надежды - местная власть в последнее время, видимо, не без толчка сверху, начала обращать внимание на запасы торфа на своих территориях. А вот у бывшего замдиректора ныне расформированного учреждения "Ленторф" Виталия Василенко оптимизма куда меньше. Он полагает, что в ближайшее время торфоразработки не оживут, потому что тем, кто поставляет нефть, газ и даже уголь, выгодно продолжать эти поставки и убеждать местных чиновников в полной ненужности и убыточности торфа как топлива. К тому же, как съязвил Виталий Демидович, воровать торф неудобно - он легкий и дешевый. Так что Финляндия, в энергетике которой торф занимает уже до 20 процентов, нам не указ. Они люди бедные, у них ни газа, ни нефти нет. Вот когда у нас не будет - и мы подумаем о торфе.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Сергей КРЫЛОВ, глава торфопредприятия "Ларьян" (Бокситогорский район):
- Мы сократили добычу в десятки раз - притом что запасы у нас колоссальные. Сейчас у нас 40 рабочих, а раньше их число доходило до полутора тысяч. Добытый торф используем как топливо для поселковой котельной, а также продаем в магазины, торгующие удобрениями. Больше наш торф никому не нужен.
Татьяна ХМЕЛЬНИК
