Культура
АНДРЕЙ ХАРИТОНОВ: "ПРОСНУЛСЯ И ПОНЯЛ: Я ПОГИБ!"
24 апреля
Слава обрушилась на Андрея Харитонова в 20 лет, после выхода трехсерийного фильма "Овод". Тонкую игру исполнителя главной роли хвалили даже самые недовольные критики. Затем на актера посыпались предложения. И сейчас его помнят по фильмам "Тайна черных дроздов", "Человек-невидимка", "Звезда и смерть Хоакина Мурьетты". Сменилось время - сменились герои. Во время перестройки Андрей Харитонов исчез с экранов. Сейчас он возвращается...
"РЕДКО КОГДА ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ..."
- Какие критерии "хорошего кино" для вас существуют?
- Хороший фильм должно быть хорошо видно, слышно, в нем должен быть максимально задействован творческий потенциал, он должен быть конкурентоспособным и понятным во всем мире. Все! Наше кино было непонятно для людей, которые привыкли к нормальному звуку и изображению. Сейчас (наконец-то!) у нас появились блокбастеры: "9 рота", "Дневной" и "Ночной дозоры". Это кино соответствует международному стандарту.
- Значит, сегодня не обязательно перед российским кинематографом ставить глобальные задачи? Главное, чтобы качество звука и изображения было хорошее?
- Я считаю, что задача кинематографа прежде всего - развлекать. Чтобы существовала киноиндустрия, должно быть много развлекательных, незатейливых фильмов. "Дорогое кино" расчищает место для коммерчески неуспешного "авторского кино". Когда пройдет еще лет 15, тогда можно будет и с нашими звездами снимать легкие (но не тупые) фильмы на темы, которые волнуют всех и везде.
- Вас коллеги называют экспертом хорошей литературы...
- Да, есть у меня такое мнение, что вся хорошая литература была написана в позапрошлом веке, а остальное - это периодика. Я, честно говоря, прочитал необходимый минимум образованного человека до шестого класса. У меня мама преподавала русскую литературу. И поскольку у нас была библиотека, которая занимала огромное помещение, я сам выбирал книги. Но мать не держала такую литературу, как "Овод" Войнич, поэтому, когда мне предложили сниматься, пришлось искать книгу. Я ее прочитал за ночь. У Ефремова в "Часе Быка" кинотеатры назывались "окно в мир". Люди смотрели кино и думали, что только там настоящая жизнь. И я вырос в это время. Я себя человеком чувствовал, только когда кино смотрел, и преимущественно - заграничное. Редко это удавалось, его мало показывали. Когда в 1986 году купил первый видеомагнитофон, официально разрешенный, я быстро наверстал упущенное. Долгое время в силу амплуа думал, что попал "в ту" жизнь. Потом постепенно разобрался, что это иллюзия, а жизнь, она здесь, вне экрана.
- А откуда вы брали заграничные фильмы?
- Менялся с "выездными" артистами, с номенклатурными работниками, которые ездили за рубеж. Пусть это были жуткие копии, дело не в этом. За пять-восемь лет мы в России пересмотрели все то, что не видели до перестройки.
"В "ДНЕВНОМ ДОЗОРЕ" МНЕ НЕ СНИМАТЬСЯ..."
- Андрей Игоревич, "Овод" - это экранизация. Экранизации, с одной стороны, - дело полезное, а с другой - опасное. Можно отпугнуть потенциального читателя и от гениального произведения.
- Сейчас показывают экранизацию за экранизацией, и такие оглушительные провалы, что дальше ехать некуда! Экранизация - это совершенно иной жанр. Для меня навсегда классикой экранизации останется фильм Сергея Бондарчука "Война и мир" Толстого. Грандиозно! И весь мир прекрасно это понимает. Режиссер должен быть одарен так, чтобы не дословно перетащить литературу на экран, а сделать это объемно, художественно, ощутимо. Но я не знаю, насколько на сегодняшний день массовый зритель готов смотреть такое кино.
- У современных кинематографистов есть всеобщее стремление сделать из любого произведения сериал...
- Говоря так, ради Бога, не имейте в виду творческих людей. Дело в том, что мы существуем в эпоху, когда кинематограф превратился в бизнес. Телевизионное кино, быстро снятое с минимумом затрат, - это быстрый оборот денег и большая прибыль в нынешних условиях существования телевидения. Это колоссальный компромисс, на который идут очень хорошие режиссеры. Вадим Дербенев, чей фильм "Тайна черных дроздов" по какому-нибудь каналу показывают уже двадцать лет, снимает сериал "На углу у Патриарших". Надо еще представить себе его состояние, когда он за него брался. А с другой стороны - это единственный выход что-то делать. И все же многие от подобной работы отказываются.
- Вы, например...
- Нет, я совсем по другой причине. Я прекрасно понимаю, что не могу уже стать участником прокатного кино, где платят высокие гонорары. Когда я увидел "Дневной дозор", то понял, что мне там уже не сниматься. Это совершенно другое кино. И я прекрасно понимаю, что в условиях, когда герою должно быть до тридцати, а героине еще меньше, я вступил в третью стадию своей жизни, которая не излечима и в лучшем случае кончается естественной смертью.
- А если не брать в расчет возраст и собственные амбиции?
- Мне не нужно сегодня доказывать, что я хороший артист. Я славы наелся за десять лет, которые мне были отпущены в 80-е годы. "Человека-невидимку" и "Тайну черных дроздов" в год выпуска за месяц посмотрело свыше 14 миллионов! Тогда у нас стимуляция материальная была не в моде, а нам выплатили повторные гонорары. Потом у меня "снесло крышу", и я начал пить. Много. Сначала от популярности, которая позволяла открыть любую дверь, от толп поклонников, от навалившейся работы. Потом - от полного отсутствия всего перечисленного. Однажды я проснулся и понял, что погиб, но остановиться уже не мог. Стало страшно. Помогли друзья, семья. А сейчас я радуюсь жизни. Меня не волнует пиар, я могу просто получать удовольствие.
- А от чего вы его получаете?
- Я получаю удовольствие глядя кино, слушая музыку, играя в театре. Хотя театр не люблю, всегда хотел быть киноартистом. В "Юнкерах" по Куприну сыграл Назанского. Я к роли тщательно готовился. Режиссер доволен моей работой, а я понимаю, что уже все это играл в 19 лет в "Оводе", который включает конфликты всех 18 сюжетов, которые вообще существуют в драматургии.
"МНОГИМ Я ИСКОВЕРКАЛ СУДЬБЫ"
- Когда готовилась к интервью, решила не спрашивать про Овода. Вы сами упорно возвращаетесь к этой работе.
- Есть штучные роли и в мировом репертуаре. Мне посчастливилось, эта роль имела резонанс. И за этот подарок судьбы я расплачиваюсь всю жизнь. Что бы ни играл потом, роль Овода все время надо мной висела.
- А сегодня есть такой герой, как Овод?
- Дело не в Оводе. Время было такое. Было всего три телевизионных канала, не было интернета. И читать можно было не все. Жанрового кино тоже не было. Поэтому когда вышла такая мелодрама, как "Овод", да еще с такими артистами, как Вертинская, Бондарчук, да еще с красивыми костюмами, да на три серии, естественно ее посмотрели все. Многим я исковеркал судьбы, потому что люди поверили в то, что могут существовать такие герои, которые могут пожертвовать жизнью ради убеждений. Я не встречал таких. Какой герой сегодня может за собой увлечь массы, я не знаю. Время поменялось абсолютно: оно такое плотное. Каждые пять лет приходят другие люди, которые иначе мыслят, по-другому живут.
- Но вас любят, помнят. У вас есть фан-клуб, вас приглашают на фестивали...
- И я ценю своего зрителя, который появился четверть века назад и до сих пор со мной. Хотя жизнь как компьютерная программа. Ты в ней имеешь определенное место, и им надо дорожить. Поэтому смысл жизни - жить своей жизнью и быть счастливым.
Беседовала Елена СЕРОВА
"РЕДКО КОГДА ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ..."
- Какие критерии "хорошего кино" для вас существуют?
- Хороший фильм должно быть хорошо видно, слышно, в нем должен быть максимально задействован творческий потенциал, он должен быть конкурентоспособным и понятным во всем мире. Все! Наше кино было непонятно для людей, которые привыкли к нормальному звуку и изображению. Сейчас (наконец-то!) у нас появились блокбастеры: "9 рота", "Дневной" и "Ночной дозоры". Это кино соответствует международному стандарту.
- Значит, сегодня не обязательно перед российским кинематографом ставить глобальные задачи? Главное, чтобы качество звука и изображения было хорошее?
- Я считаю, что задача кинематографа прежде всего - развлекать. Чтобы существовала киноиндустрия, должно быть много развлекательных, незатейливых фильмов. "Дорогое кино" расчищает место для коммерчески неуспешного "авторского кино". Когда пройдет еще лет 15, тогда можно будет и с нашими звездами снимать легкие (но не тупые) фильмы на темы, которые волнуют всех и везде.
- Вас коллеги называют экспертом хорошей литературы...
- Да, есть у меня такое мнение, что вся хорошая литература была написана в позапрошлом веке, а остальное - это периодика. Я, честно говоря, прочитал необходимый минимум образованного человека до шестого класса. У меня мама преподавала русскую литературу. И поскольку у нас была библиотека, которая занимала огромное помещение, я сам выбирал книги. Но мать не держала такую литературу, как "Овод" Войнич, поэтому, когда мне предложили сниматься, пришлось искать книгу. Я ее прочитал за ночь. У Ефремова в "Часе Быка" кинотеатры назывались "окно в мир". Люди смотрели кино и думали, что только там настоящая жизнь. И я вырос в это время. Я себя человеком чувствовал, только когда кино смотрел, и преимущественно - заграничное. Редко это удавалось, его мало показывали. Когда в 1986 году купил первый видеомагнитофон, официально разрешенный, я быстро наверстал упущенное. Долгое время в силу амплуа думал, что попал "в ту" жизнь. Потом постепенно разобрался, что это иллюзия, а жизнь, она здесь, вне экрана.
- А откуда вы брали заграничные фильмы?
- Менялся с "выездными" артистами, с номенклатурными работниками, которые ездили за рубеж. Пусть это были жуткие копии, дело не в этом. За пять-восемь лет мы в России пересмотрели все то, что не видели до перестройки.
"В "ДНЕВНОМ ДОЗОРЕ" МНЕ НЕ СНИМАТЬСЯ..."
- Андрей Игоревич, "Овод" - это экранизация. Экранизации, с одной стороны, - дело полезное, а с другой - опасное. Можно отпугнуть потенциального читателя и от гениального произведения.
- Сейчас показывают экранизацию за экранизацией, и такие оглушительные провалы, что дальше ехать некуда! Экранизация - это совершенно иной жанр. Для меня навсегда классикой экранизации останется фильм Сергея Бондарчука "Война и мир" Толстого. Грандиозно! И весь мир прекрасно это понимает. Режиссер должен быть одарен так, чтобы не дословно перетащить литературу на экран, а сделать это объемно, художественно, ощутимо. Но я не знаю, насколько на сегодняшний день массовый зритель готов смотреть такое кино.
- У современных кинематографистов есть всеобщее стремление сделать из любого произведения сериал...
- Говоря так, ради Бога, не имейте в виду творческих людей. Дело в том, что мы существуем в эпоху, когда кинематограф превратился в бизнес. Телевизионное кино, быстро снятое с минимумом затрат, - это быстрый оборот денег и большая прибыль в нынешних условиях существования телевидения. Это колоссальный компромисс, на который идут очень хорошие режиссеры. Вадим Дербенев, чей фильм "Тайна черных дроздов" по какому-нибудь каналу показывают уже двадцать лет, снимает сериал "На углу у Патриарших". Надо еще представить себе его состояние, когда он за него брался. А с другой стороны - это единственный выход что-то делать. И все же многие от подобной работы отказываются.
- Вы, например...
- Нет, я совсем по другой причине. Я прекрасно понимаю, что не могу уже стать участником прокатного кино, где платят высокие гонорары. Когда я увидел "Дневной дозор", то понял, что мне там уже не сниматься. Это совершенно другое кино. И я прекрасно понимаю, что в условиях, когда герою должно быть до тридцати, а героине еще меньше, я вступил в третью стадию своей жизни, которая не излечима и в лучшем случае кончается естественной смертью.
- А если не брать в расчет возраст и собственные амбиции?
- Мне не нужно сегодня доказывать, что я хороший артист. Я славы наелся за десять лет, которые мне были отпущены в 80-е годы. "Человека-невидимку" и "Тайну черных дроздов" в год выпуска за месяц посмотрело свыше 14 миллионов! Тогда у нас стимуляция материальная была не в моде, а нам выплатили повторные гонорары. Потом у меня "снесло крышу", и я начал пить. Много. Сначала от популярности, которая позволяла открыть любую дверь, от толп поклонников, от навалившейся работы. Потом - от полного отсутствия всего перечисленного. Однажды я проснулся и понял, что погиб, но остановиться уже не мог. Стало страшно. Помогли друзья, семья. А сейчас я радуюсь жизни. Меня не волнует пиар, я могу просто получать удовольствие.
- А от чего вы его получаете?
- Я получаю удовольствие глядя кино, слушая музыку, играя в театре. Хотя театр не люблю, всегда хотел быть киноартистом. В "Юнкерах" по Куприну сыграл Назанского. Я к роли тщательно готовился. Режиссер доволен моей работой, а я понимаю, что уже все это играл в 19 лет в "Оводе", который включает конфликты всех 18 сюжетов, которые вообще существуют в драматургии.
"МНОГИМ Я ИСКОВЕРКАЛ СУДЬБЫ"
- Когда готовилась к интервью, решила не спрашивать про Овода. Вы сами упорно возвращаетесь к этой работе.
- Есть штучные роли и в мировом репертуаре. Мне посчастливилось, эта роль имела резонанс. И за этот подарок судьбы я расплачиваюсь всю жизнь. Что бы ни играл потом, роль Овода все время надо мной висела.
- А сегодня есть такой герой, как Овод?
- Дело не в Оводе. Время было такое. Было всего три телевизионных канала, не было интернета. И читать можно было не все. Жанрового кино тоже не было. Поэтому когда вышла такая мелодрама, как "Овод", да еще с такими артистами, как Вертинская, Бондарчук, да еще с красивыми костюмами, да на три серии, естественно ее посмотрели все. Многим я исковеркал судьбы, потому что люди поверили в то, что могут существовать такие герои, которые могут пожертвовать жизнью ради убеждений. Я не встречал таких. Какой герой сегодня может за собой увлечь массы, я не знаю. Время поменялось абсолютно: оно такое плотное. Каждые пять лет приходят другие люди, которые иначе мыслят, по-другому живут.
- Но вас любят, помнят. У вас есть фан-клуб, вас приглашают на фестивали...
- И я ценю своего зрителя, который появился четверть века назад и до сих пор со мной. Хотя жизнь как компьютерная программа. Ты в ней имеешь определенное место, и им надо дорожить. Поэтому смысл жизни - жить своей жизнью и быть счастливым.
Беседовала Елена СЕРОВА
