Общество
ГЛУХО КАК В БАНКЕ
22 июня
Эта история началась около десяти лет назад, когда петербуржец Александр Арбенев получил документальное подтверждение того, о чем давно на смертном одре поведала ему бабушка. Справка за справкой, документ за документом проясняли картину, вызволив из небытия блестящее и трагическое прошлое его семьи. Согласно архивным документам, он оказался единственным прямым наследником - правнуком - крупного государственного деятеля царской эпохи Константина Николаевича Гримма. А значит, наследником его состояния, которое хранится в золотых слитках в швейцарском банке.
Граф Константин Гримм - сегодня это имя что-то скажет лишь историку или геральдисту, а в дореволюционной России фамилия этого выдающегося государственно мужа была на слуху. Перед самой революцией Александр Керенский предлагал Константину Гримму стать комиссаром в Саратовской думе, а когда тот бывал по делам государственной важности в столичном Петербурге, то останавливался у Петра Столыпина, с которым водил большую дружбу.
Дочь Константина Николаевича Елизавета и поведала своему внуку Александру семейную тайну.
По словам Александра Владимировича, бабушка всю жизнь молчала о своем происхождении. Только в 1961 году, во времена хрущевской "оттепели", отважилась познакомить единственного внука с именитыми родственниками в Москве, а в 1967-м, предчувствуя, видимо, свою близкую кончину, рассказала и о своем выдающемся отце, о прадеде Александра Арбенева. Бабушка рассказала, что семья их была так богата, что она объездила всю Европу, никогда не нуждаясь в деньгах. Рассказывала, что она приходила в банк любой столицы Европы и брала любую сумму. Даже позже, когда она вышла замуж за богатого саратовского дворянина Владимира Арбенева (у него была усадьба с деревней и конный завод), Елизавета все равно шутя приговаривала, что муж по сравнению с ней - голодранец.
Тогда же она решилась поведать внуку, что незадолго до революции его прадед сделал солидный вклад в швейцарском банке в золотых слитках и монетах.
Были и бумаги, свидетельствующие об этом, но бабушка их сожгла, после того как в 1918-м большевики расстреляли сначала ее отца, а следом за ним и мужа. Отца - как видного политика и государственного деятеля царской России, а мужа вообще непонятно за что: он и разобраться-то не успел в новой политической обстановке - вернулся героем с фронта Первой мировой, и его тут же, контуженного, хромого, глухого, расстреляли без суда и следствия в каком-то грязном подвале.
Дело было в Саратове. Вот тогда-то бабушка всерьез испугалась за судьбу своего двухлетнего сына (отца нашего героя) и четырехлетней дочери: уничтожила все документы, продала драгоценности. А спустя какое-то время купила для подрастающего Владимира в Петербурге комнату. Когда мальчишка подрос, отправила его в Питер учиться сначала в техникум, потом в Политехнический институт - от греха подальше, чтобы власти не докопались до того, что он из неблагонадежной семьи. Ведь всю бывшую знать в городе знали наперечет, и всех, кого могли, уже расстреляли или сослали на рудники, а к тому времени уже взялись за детей "приспешников царского режима". Чуть позже бабушка Александра и сама перебралась в Петербург поближе к сыну со своим вторым мужем - профессором.
...Рассказав все это, бабушка взяла с внука слово, что, пока коммунисты у власти, он не будет заниматься вкладом прадеда, но если ненавистный режим будет свергнут, то он хотя бы попытается восстановить доброе имя своих прадеда и деда и вернуть семье дореволюционные швейцарские вклады. После чего бабушка умерла.
Александр Владимирович был поражен этой историей. По всей видимости, ее не знал даже его отец, тщательно оберегаемый бабушкой с самого детства сын Владимир. К слову, и его постигла трагическая участь. С той только разницей, что его отец и дед погибли с клеймом врагов народа, а Владимир получил в коммунистической России статус героя. Посмертно. Данные об этом хранятся в музее "Ленэнерго". В августе 1941-го отец Александра работал под Ленинградом - отвечал за энергетическое обеспечение фронта. Тогда под Лугой попали в плен около 500 русских солдат и мирных жителей. Но молодые энергетики, используя свои знания, вывели из строя какие-то системы, организовав побег. Многим удалось спастись, а вот зачинщиков, которые уходили с места преступления последними, поймали и повесили. Александру тогда было около года.
Спустя 20 лет после смерти бабушки, когда железный занавес окончательно рухнул, люди стали вспоминать свое родство. Зазвучали голоса общественных деятелей о необходимости введения закона о реституции. Тогда Александр Владимирович понял, что пришло время выполнить слово, данное бабушке. И когда все, что бабушка рассказывала, подтвердилось документально, Александр Арбенев пошел в консульство Швейцарии и попросил содействия в вопросе возвращения вкладов, сделанных его прадедом.
В консульстве его внимательно выслушали и дали адрес конторы в Цюрихе, где хранятся архивы всех швейцарских банков. Александр Владимирович направил туда официальный запрос. И началась бумажная волокита - бюрократическая, интеллигентная тяжба за золото.
Спустя месяц он получил ответ. В большом почтовом конверте была анкета на немецком языке на 16 страницах. Это означало только одно: вклад есть, и он существует до сих пор. И хотя у современной России со Швейцарией не подписана конвенция, предусматривающая возвращение долгов, но у царской России подобный договор со Швейцарией был. А поскольку деньги прадед вложил еще до революции, то его законный прямой наследник имеет на них полное право.
Для того чтобы заполнить присланные анкеты, Александру Владимировичу пришлось запросить уйму документов из государственного архива. А это и время, и деньги: каждая справка требовала официального перевода на немецкий язык, нотариальной заверенности. В итоге за каждую справку у него набегало по полторы тысячи рублей.
Через три года все бумаги были-таки собраны - в сложнейшей анкете не осталось белых пятен. Александр Арбенев отправил документы по указанному в анкете адресу - в фирму-филиал в Нью-Йорке.
Но на том конце, видимо, не ожидали, что потомок их клиента обогнет все исторически-бюрократические препоны и успеет до конца своей жизни собрать все документы. Спустя все мыслимые и немыслимые сроки для ответа ему отчеканили, что письмо не дошло.
Но Александр Владимирович не сдавался. Предполагая, что собранные кропотливым трудом документы могут "потеряться" в пути, он на всякий случай сделал копии с копий. И хотя каждый такой комплект обошелся еще в 900 рублей, ему не пришлось начинать все с начала. Теперь он отправил запасной комплект документов в другой филиал, адрес которого ему дали в консульстве, и опять та же история - письмо не дошло.
...Сегодня Александр Владимирович делает попытку № 3: снова отправляет весь пакет документов, но уже в Цюрих. И если невыгодные для хранителя ценностей документы опять затеряются в пути, то четвертый комплект отправится уже прямиком в Европейский суд.
Александр Владимирович хотел было махнуть рукой на все это, но адвокаты считают, что дело совсем не гиблое. К тому же за годы тяжбы Владимиру важен стал сам принцип - добиться исторической справедливости.
СПРАВКА "НВ"
Константин Николаевич Гримм - дворянин, видный общественный деятель Саратовской губернии. В 1891 году был избран депутатом Саратовского дворянского собрания, в 1905 году избран мировым судьей Саратовского уезда, а в 1906-м - председателем Саратовской губернской земской управы.
За свою многоплановую полезную деятельность Константин Николаевич был пожалован многими наградами - орденом Св. Станислава II и III ст. , Св. Анны II и III ст., Св. Владимира IV ст. и получил чин действительного статского советника.
Прямая Речь:
Александр АРБЕНЕВ:
- В свое время меня принял по этому вопросу помощник Путина, доктор наук, генерал-полковник Сироткин. К сожалению, недавно он умер. Но тогда он подсказал, что, занимаясь подобными вопросами, можно написать доверенность на имя Международной ассоциации по защите моральных и материальных прав русских собственников за рубежом. Эта организация занимается розыском и восстановлением прав по вкладам, размещенным в банках Швейцарии, Германии, Франции, Англии. Этой работе существенно помог бы закон о реституции, который, поговаривают, все-таки будет принят. Во всяком случае, большинство стран бывшего соцлагеря его уже приняло.
Ну а если все-таки выгорит у меня что-то и я получу наследство прадеда, то в первую очередь отправлюсь в Саратов и восстановлю фамильный склеп - слава Богу, доброе имя прадеда и отца уже на бумагах реабилитировано. Остальные деньги раздам в виде пожертвований - церкви, науке, потомкам дворян, родственникам. Думаю, так будет правильно.
Инна ТИМЧЕНКО, специальный корреспондент отдела "Общество"
Граф Константин Гримм - сегодня это имя что-то скажет лишь историку или геральдисту, а в дореволюционной России фамилия этого выдающегося государственно мужа была на слуху. Перед самой революцией Александр Керенский предлагал Константину Гримму стать комиссаром в Саратовской думе, а когда тот бывал по делам государственной важности в столичном Петербурге, то останавливался у Петра Столыпина, с которым водил большую дружбу.
Дочь Константина Николаевича Елизавета и поведала своему внуку Александру семейную тайну.
По словам Александра Владимировича, бабушка всю жизнь молчала о своем происхождении. Только в 1961 году, во времена хрущевской "оттепели", отважилась познакомить единственного внука с именитыми родственниками в Москве, а в 1967-м, предчувствуя, видимо, свою близкую кончину, рассказала и о своем выдающемся отце, о прадеде Александра Арбенева. Бабушка рассказала, что семья их была так богата, что она объездила всю Европу, никогда не нуждаясь в деньгах. Рассказывала, что она приходила в банк любой столицы Европы и брала любую сумму. Даже позже, когда она вышла замуж за богатого саратовского дворянина Владимира Арбенева (у него была усадьба с деревней и конный завод), Елизавета все равно шутя приговаривала, что муж по сравнению с ней - голодранец.
Тогда же она решилась поведать внуку, что незадолго до революции его прадед сделал солидный вклад в швейцарском банке в золотых слитках и монетах.
Были и бумаги, свидетельствующие об этом, но бабушка их сожгла, после того как в 1918-м большевики расстреляли сначала ее отца, а следом за ним и мужа. Отца - как видного политика и государственного деятеля царской России, а мужа вообще непонятно за что: он и разобраться-то не успел в новой политической обстановке - вернулся героем с фронта Первой мировой, и его тут же, контуженного, хромого, глухого, расстреляли без суда и следствия в каком-то грязном подвале.
Дело было в Саратове. Вот тогда-то бабушка всерьез испугалась за судьбу своего двухлетнего сына (отца нашего героя) и четырехлетней дочери: уничтожила все документы, продала драгоценности. А спустя какое-то время купила для подрастающего Владимира в Петербурге комнату. Когда мальчишка подрос, отправила его в Питер учиться сначала в техникум, потом в Политехнический институт - от греха подальше, чтобы власти не докопались до того, что он из неблагонадежной семьи. Ведь всю бывшую знать в городе знали наперечет, и всех, кого могли, уже расстреляли или сослали на рудники, а к тому времени уже взялись за детей "приспешников царского режима". Чуть позже бабушка Александра и сама перебралась в Петербург поближе к сыну со своим вторым мужем - профессором.
...Рассказав все это, бабушка взяла с внука слово, что, пока коммунисты у власти, он не будет заниматься вкладом прадеда, но если ненавистный режим будет свергнут, то он хотя бы попытается восстановить доброе имя своих прадеда и деда и вернуть семье дореволюционные швейцарские вклады. После чего бабушка умерла.
Александр Владимирович был поражен этой историей. По всей видимости, ее не знал даже его отец, тщательно оберегаемый бабушкой с самого детства сын Владимир. К слову, и его постигла трагическая участь. С той только разницей, что его отец и дед погибли с клеймом врагов народа, а Владимир получил в коммунистической России статус героя. Посмертно. Данные об этом хранятся в музее "Ленэнерго". В августе 1941-го отец Александра работал под Ленинградом - отвечал за энергетическое обеспечение фронта. Тогда под Лугой попали в плен около 500 русских солдат и мирных жителей. Но молодые энергетики, используя свои знания, вывели из строя какие-то системы, организовав побег. Многим удалось спастись, а вот зачинщиков, которые уходили с места преступления последними, поймали и повесили. Александру тогда было около года.
Спустя 20 лет после смерти бабушки, когда железный занавес окончательно рухнул, люди стали вспоминать свое родство. Зазвучали голоса общественных деятелей о необходимости введения закона о реституции. Тогда Александр Владимирович понял, что пришло время выполнить слово, данное бабушке. И когда все, что бабушка рассказывала, подтвердилось документально, Александр Арбенев пошел в консульство Швейцарии и попросил содействия в вопросе возвращения вкладов, сделанных его прадедом.
В консульстве его внимательно выслушали и дали адрес конторы в Цюрихе, где хранятся архивы всех швейцарских банков. Александр Владимирович направил туда официальный запрос. И началась бумажная волокита - бюрократическая, интеллигентная тяжба за золото.
Спустя месяц он получил ответ. В большом почтовом конверте была анкета на немецком языке на 16 страницах. Это означало только одно: вклад есть, и он существует до сих пор. И хотя у современной России со Швейцарией не подписана конвенция, предусматривающая возвращение долгов, но у царской России подобный договор со Швейцарией был. А поскольку деньги прадед вложил еще до революции, то его законный прямой наследник имеет на них полное право.
Для того чтобы заполнить присланные анкеты, Александру Владимировичу пришлось запросить уйму документов из государственного архива. А это и время, и деньги: каждая справка требовала официального перевода на немецкий язык, нотариальной заверенности. В итоге за каждую справку у него набегало по полторы тысячи рублей.
Через три года все бумаги были-таки собраны - в сложнейшей анкете не осталось белых пятен. Александр Арбенев отправил документы по указанному в анкете адресу - в фирму-филиал в Нью-Йорке.
Но на том конце, видимо, не ожидали, что потомок их клиента обогнет все исторически-бюрократические препоны и успеет до конца своей жизни собрать все документы. Спустя все мыслимые и немыслимые сроки для ответа ему отчеканили, что письмо не дошло.
Но Александр Владимирович не сдавался. Предполагая, что собранные кропотливым трудом документы могут "потеряться" в пути, он на всякий случай сделал копии с копий. И хотя каждый такой комплект обошелся еще в 900 рублей, ему не пришлось начинать все с начала. Теперь он отправил запасной комплект документов в другой филиал, адрес которого ему дали в консульстве, и опять та же история - письмо не дошло.
...Сегодня Александр Владимирович делает попытку № 3: снова отправляет весь пакет документов, но уже в Цюрих. И если невыгодные для хранителя ценностей документы опять затеряются в пути, то четвертый комплект отправится уже прямиком в Европейский суд.
Александр Владимирович хотел было махнуть рукой на все это, но адвокаты считают, что дело совсем не гиблое. К тому же за годы тяжбы Владимиру важен стал сам принцип - добиться исторической справедливости.
СПРАВКА "НВ"
Константин Николаевич Гримм - дворянин, видный общественный деятель Саратовской губернии. В 1891 году был избран депутатом Саратовского дворянского собрания, в 1905 году избран мировым судьей Саратовского уезда, а в 1906-м - председателем Саратовской губернской земской управы.
За свою многоплановую полезную деятельность Константин Николаевич был пожалован многими наградами - орденом Св. Станислава II и III ст. , Св. Анны II и III ст., Св. Владимира IV ст. и получил чин действительного статского советника.
Прямая Речь:
Александр АРБЕНЕВ:
- В свое время меня принял по этому вопросу помощник Путина, доктор наук, генерал-полковник Сироткин. К сожалению, недавно он умер. Но тогда он подсказал, что, занимаясь подобными вопросами, можно написать доверенность на имя Международной ассоциации по защите моральных и материальных прав русских собственников за рубежом. Эта организация занимается розыском и восстановлением прав по вкладам, размещенным в банках Швейцарии, Германии, Франции, Англии. Этой работе существенно помог бы закон о реституции, который, поговаривают, все-таки будет принят. Во всяком случае, большинство стран бывшего соцлагеря его уже приняло.
Ну а если все-таки выгорит у меня что-то и я получу наследство прадеда, то в первую очередь отправлюсь в Саратов и восстановлю фамильный склеп - слава Богу, доброе имя прадеда и отца уже на бумагах реабилитировано. Остальные деньги раздам в виде пожертвований - церкви, науке, потомкам дворян, родственникам. Думаю, так будет правильно.
Инна ТИМЧЕНКО, специальный корреспондент отдела "Общество"
