Северо-Запад
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ МАКАРЕВИЧ
27 июня
В историческом центре Великого Новгорода разрушается сооружение, которое вполне можно назвать уникальным, - это Академический театр драмы имени Достоевского. Высотой с 14-этажный дом, разноуровневое, снабженное массой необычных архитектурных деталей, оно могло бы украсить любой промышленный город, но здесь выглядит абсолютно чужеродным. Сами новгородцы очень стесняются этого сооружения и туристов от него оберегают.
ОТЕЦ И СЫН, НО БЕЗ СВЯТОГО ДУХА
Я увидела его издали - проезжая по мосту Александра Невского. Странная громада торчала вдали, диссонируя с окрестным пейзажем.
- Это у вас цементный завод? - спросила я у водителя.
Он мельком глянул:
- Нет тут цементного завода.
- Тогда что же - элеватор? - полюбопытствовала я.
Он сморщился:
- Нет, не элеватор.
- Но что же тогда?!
- Это у нас театр такой, - ответил водитель и быстро перевел разговор на другую тему.
- Приехали к нам немцы, им показывали город, - рассказывает бывший главный архитектор Новгорода Евгений Андреев. - И случайно показали "это". Один из них спрашивает: "Это у вас пивоваренный завод?" Пришлось его огорчить: мол, тут храм музы.
Евгений Владимирович приоткрыл и завесу тайны над возникновением бетонного монстра в старинном городе - ибо интернет на этот счет пуст и литература помалкивает.
- Это детище московского проектного института "Гипротеатр", - говорит Андреев. - Над проектом работала группа архитекторов во главе с Сомовым, но народ помнит только одного - Макаревича, отца известного музыканта. Говорят, сын тоже что-то делал - он ведь архитектор по образованию. Это чудовище совершенно не вписывалось в облик исторического города, о чем вопили все наши архитекторы и историки. Но поскольку дело было в 1977 году, никого из них, даже "гения реставрации" Григория Штендера, слушать не стали - огромный театр должен был символизировать великую роль искусства в жизни советского народа. Напрасно руководство театра заявляло, что не нужен колоссальный зал, что он будет стоять полупустым. Нет, партийные боссы посчитали, что в Новгороде к 1987 году - к моменту завершения строительства - будут жить 300 тысяч человек да еще миллион туристов приедут, каждый в театр пойдет.
МЕЛОЧИ ТЕАТРАЛЬНОЙ ЖИЗНИ
Но 300 тысяч человек в Новгороде так и не завелось. И сейчас-то 215 тысяч не наберется. А туристы к театру даже не думают подходить. Поэтому в зале - зловещая тень вечной ненаполненности. И это, по словам директора театра Виктора Назарова, сильно деморализует труппу.
- Каково актерам играть, если они видят полупустой зал? - сетует Назаров. - А его в нашем городе в принципе не наполнить. И это только одна из наших бед. Здание театра очень дорого в эксплуатации - хотя бы потому, что масса вещей не продумана. Например, огромное зрительское фойе выходит на берег Волхова, имеет практически стеклянную стену. Представляете, каково там зимой? Чтобы поменять лампочки в этом фойе, мы вынуждены нанимать бригаду альпинистов - нет никаких технологических лестниц и переходов, чтобы обслуживать здание. Я в Хельсинки увидел здание местной оперы, чем-то мне напомнившее наш театр, упросил провести для меня экскурсию и убедился - там с теми же объемами и при том же климате никаких проблем, потому что все продумано. А у нас стеклянную плоскую крышу зимой завалит снегом - и сидим днем с огнем.
У театра есть еще много таких "мелочей", часть из них хорошо видна снаружи. Например, две водонапорные башни и летняя эстрада. Вообще, весь комплекс, по словам Назарова, задумывался не только как театральный - там и съезды собирались проводить, и праздники, и фестивали, поэтому и площадь была выделена огромная, и место "валютное" - у пристани. Две водонапорки должны были подавать воду в бассейны и в фонтаны, трубы которых до сих пор торчат из мертвых бетонных чаш. Гидросистема не работала ни дня.
- Весь комплекс сдали с большими недоделками - торопились к 70-летию революции, - объясняет Евгений Андреев. - Водонапорками решили пожертвовать временно, до лучших дней, но они так и не наступили. А эстрада еще в процессе строительства рухнула со своих опор - в чем-то проектировщики или строители просчитались. Так и лежит в углу площади. Строительных рабочих не хватало, и практически каждая новгородская организация должна была отрядить своих сотрудников на сооружение театра - такая "народная стройка" была. О каком профессионализме могла тут идти речь?
ПУСТЬ БУДЕТ КАФКА В ЕЛКАХ
Отдельного внимания заслуживает штуковина, которая издали похожа на трубу нефтеперегонного завода. Вблизи она оказывается бетонно-металлической конструкцией, маниакально вытянутой вверх. Штука называется "архитектурной доминантой", красотой не отличается, пользы не приносит, только вред - разные личности пытаются залезать на нее, и не все делают это удачно. Кроме того, со всех сооружений постоянно сыплется штукатурка и облицовка, о чем свидетельствует большая вывеска при входе в театр: "Опасно". Стоянка запрещена.
Евгений Андреев даже затрудняется назвать стиль, в котором выполнен театр-монстр.
- Я обычно говорю, что это модерн, но в этом сам не уверен. Знаете, архитекторы такие чокнутые люди - они придумывают совершенно сдвинутые проекты. Не о том думают, чтобы здание было красивым, вписывалось в окружающую застройку, было удобным в эксплуатации, - нет, они выпендриться хотят. Случай с нашим театром - из этого же ряда. Хотели гипротеатровцы, чтобы их имя в века вошло. К сожалению, ждать, как надеется Назаров, что здание само рухнет и избавит нас всех от проблем, с ним связанных, не приходится - запас прочности каркаса здесь как у бомбоубежища. А все бетонные детали просто будут осыпаться на наши головы еще много лет. По-моему, надо с этого несчастного театра ободрать наружный слой, убрать все лишнее, а чтобы глаза не мозолил - обсадить елками. И показывать туристам как памятник эпохи умирающего социализма.
И это - почти самое дешевое решение вопроса. Самое дешевое - делать вид, что этого здания вообще не существует, и уводить туристов подальше. Так что ничего не светит директору театра и его подчиненным, которые мечтают о небольшом театре мест на триста, где было бы уютно всем, где спектакли проходили бы в наполненном зале. А пока театр впору переименовывать - имя Достоевского ну никак не ассоциируется с этим бетонным ужасом. Может, Франц Кафка лучше подойдет?
Татьяна ХМЕЛЬНИК
ОТЕЦ И СЫН, НО БЕЗ СВЯТОГО ДУХА
Я увидела его издали - проезжая по мосту Александра Невского. Странная громада торчала вдали, диссонируя с окрестным пейзажем.
- Это у вас цементный завод? - спросила я у водителя.
Он мельком глянул:
- Нет тут цементного завода.
- Тогда что же - элеватор? - полюбопытствовала я.
Он сморщился:
- Нет, не элеватор.
- Но что же тогда?!
- Это у нас театр такой, - ответил водитель и быстро перевел разговор на другую тему.
- Приехали к нам немцы, им показывали город, - рассказывает бывший главный архитектор Новгорода Евгений Андреев. - И случайно показали "это". Один из них спрашивает: "Это у вас пивоваренный завод?" Пришлось его огорчить: мол, тут храм музы.
Евгений Владимирович приоткрыл и завесу тайны над возникновением бетонного монстра в старинном городе - ибо интернет на этот счет пуст и литература помалкивает.
- Это детище московского проектного института "Гипротеатр", - говорит Андреев. - Над проектом работала группа архитекторов во главе с Сомовым, но народ помнит только одного - Макаревича, отца известного музыканта. Говорят, сын тоже что-то делал - он ведь архитектор по образованию. Это чудовище совершенно не вписывалось в облик исторического города, о чем вопили все наши архитекторы и историки. Но поскольку дело было в 1977 году, никого из них, даже "гения реставрации" Григория Штендера, слушать не стали - огромный театр должен был символизировать великую роль искусства в жизни советского народа. Напрасно руководство театра заявляло, что не нужен колоссальный зал, что он будет стоять полупустым. Нет, партийные боссы посчитали, что в Новгороде к 1987 году - к моменту завершения строительства - будут жить 300 тысяч человек да еще миллион туристов приедут, каждый в театр пойдет.
МЕЛОЧИ ТЕАТРАЛЬНОЙ ЖИЗНИ
Но 300 тысяч человек в Новгороде так и не завелось. И сейчас-то 215 тысяч не наберется. А туристы к театру даже не думают подходить. Поэтому в зале - зловещая тень вечной ненаполненности. И это, по словам директора театра Виктора Назарова, сильно деморализует труппу.
- Каково актерам играть, если они видят полупустой зал? - сетует Назаров. - А его в нашем городе в принципе не наполнить. И это только одна из наших бед. Здание театра очень дорого в эксплуатации - хотя бы потому, что масса вещей не продумана. Например, огромное зрительское фойе выходит на берег Волхова, имеет практически стеклянную стену. Представляете, каково там зимой? Чтобы поменять лампочки в этом фойе, мы вынуждены нанимать бригаду альпинистов - нет никаких технологических лестниц и переходов, чтобы обслуживать здание. Я в Хельсинки увидел здание местной оперы, чем-то мне напомнившее наш театр, упросил провести для меня экскурсию и убедился - там с теми же объемами и при том же климате никаких проблем, потому что все продумано. А у нас стеклянную плоскую крышу зимой завалит снегом - и сидим днем с огнем.
У театра есть еще много таких "мелочей", часть из них хорошо видна снаружи. Например, две водонапорные башни и летняя эстрада. Вообще, весь комплекс, по словам Назарова, задумывался не только как театральный - там и съезды собирались проводить, и праздники, и фестивали, поэтому и площадь была выделена огромная, и место "валютное" - у пристани. Две водонапорки должны были подавать воду в бассейны и в фонтаны, трубы которых до сих пор торчат из мертвых бетонных чаш. Гидросистема не работала ни дня.
- Весь комплекс сдали с большими недоделками - торопились к 70-летию революции, - объясняет Евгений Андреев. - Водонапорками решили пожертвовать временно, до лучших дней, но они так и не наступили. А эстрада еще в процессе строительства рухнула со своих опор - в чем-то проектировщики или строители просчитались. Так и лежит в углу площади. Строительных рабочих не хватало, и практически каждая новгородская организация должна была отрядить своих сотрудников на сооружение театра - такая "народная стройка" была. О каком профессионализме могла тут идти речь?
ПУСТЬ БУДЕТ КАФКА В ЕЛКАХ
Отдельного внимания заслуживает штуковина, которая издали похожа на трубу нефтеперегонного завода. Вблизи она оказывается бетонно-металлической конструкцией, маниакально вытянутой вверх. Штука называется "архитектурной доминантой", красотой не отличается, пользы не приносит, только вред - разные личности пытаются залезать на нее, и не все делают это удачно. Кроме того, со всех сооружений постоянно сыплется штукатурка и облицовка, о чем свидетельствует большая вывеска при входе в театр: "Опасно". Стоянка запрещена.
Евгений Андреев даже затрудняется назвать стиль, в котором выполнен театр-монстр.
- Я обычно говорю, что это модерн, но в этом сам не уверен. Знаете, архитекторы такие чокнутые люди - они придумывают совершенно сдвинутые проекты. Не о том думают, чтобы здание было красивым, вписывалось в окружающую застройку, было удобным в эксплуатации, - нет, они выпендриться хотят. Случай с нашим театром - из этого же ряда. Хотели гипротеатровцы, чтобы их имя в века вошло. К сожалению, ждать, как надеется Назаров, что здание само рухнет и избавит нас всех от проблем, с ним связанных, не приходится - запас прочности каркаса здесь как у бомбоубежища. А все бетонные детали просто будут осыпаться на наши головы еще много лет. По-моему, надо с этого несчастного театра ободрать наружный слой, убрать все лишнее, а чтобы глаза не мозолил - обсадить елками. И показывать туристам как памятник эпохи умирающего социализма.
И это - почти самое дешевое решение вопроса. Самое дешевое - делать вид, что этого здания вообще не существует, и уводить туристов подальше. Так что ничего не светит директору театра и его подчиненным, которые мечтают о небольшом театре мест на триста, где было бы уютно всем, где спектакли проходили бы в наполненном зале. А пока театр впору переименовывать - имя Достоевского ну никак не ассоциируется с этим бетонным ужасом. Может, Франц Кафка лучше подойдет?
Татьяна ХМЕЛЬНИК
