Общество
Недетский лепет
12 июля
Однажды ноябрьским вечером 2004 года полиграфист из Петербурга Эдуард Ф. собирался попить пива с друзьями. Стоя у Гостиного Двора, он обратил внимание на беспризорника в лохмотьях и летних обувках, который выпрашивал мелочь у равнодушных прохожих. В общем, обычная для культурной столицы ситуация, в которой 90 процентов сытых взрослых людей холодно бросают: «Работать надо!» – и поворачиваются к ребенку копчиком.
Записка от папы
А кем может работать полуграмотный 13-летний сирота с вирусным гепатитом? Кем? Директором по маркетингу? Эдуард оказался среди тех немногих, кто дал Сереже пару десяток. Ребенок почувствовал удачу, обнаглел и попросил, чтобы его покормили.
– Сережа попросил еще, чтобы я написал ему записку в компьютерный клуб, будто я его отец, – вспоминает Эдуард. – Чердак, где он жил в последнее время, сгорел, а ночью в клуб несовершеннолетних пускают только с запиской от родителей. Я написал пару строк и свой мобильник. Через несколько дней Сережа позвонил и попросил его покормить. Тогда снег повалил, запуржило, а одет он никак. У меня жена и сын его возраста, и видеть такое тяжело любому отцу.
Эдуард нашел Сережу в подземном переходе, предложил поехать к нему домой познакомиться с семьей, помыться, поесть, взять теплые вещи, из которых вырос его сын Вадим. Перед помывкой в ванне Сережа снял с себя штаны – ноги подростка оказались сплошным гнойником. Как пояснил на следующий день дерматолог, это укусы крысиных блох, населявших чердак.
– Мы купили целый мешок медикаментов, и я не смог в этот момент сказать: «Все, Сережа, иди ищи себе новый подвал», – говорит Эдуард. – Он остался у нас. Мы общались, ездили на рынок за зимней обувью для него, и выгнать маленького живого человека, который приоткрыл тебе сердце, оказалось невозможным. Я посоветовался с женой и сыном, и мы решили усыновить Сережу. Он согласился.
В Петербурге известны единицы случаев, когда приличная семья хочет усыновить беспризорника с букетом хронических болезней, и Эдуард мог рассчитывать если не на медаль «За гражданское мужество», то по крайней мере на содействие органов попечительства и опеки. Но оказалось, что при усыновлении ребенок теряет все льготы, в том числе и на получение жилья. Что устроить его в школу и больницу практически невозможно без документов, восстановление которых может занять годы. А после первого же визита в муниципалитет Эдуарду и его семье пришлось снимать отдельную квартиру.
– Мне сказали, что у него СПИД, что я ненормальный, раз привел беспризорника домой, – вспоминает Эдуард. – Посоветовали немедленно от него избавиться, в квартиру вызвать санэпидстанцию для обработки помещения, а самим срочно бежать к врачу. Моих родителей, которые жили вместе с нами, настроили против Сережи, хотя в мире не зафиксировано ни одного случая передачи ВИЧ-инфекции при бытовом контакте. Сережа тогда сильно расплакался: у него было ощущение, что его опять обманывают и скоро бросят.
Ненужный ребенок
Сережа Т. не помнит своих биологических родителей – их лишили прав на ребенка. В три года над ним взяла опеку бизнеследи Марина Н. из Новой Чары (Бурятия), у которой он безбедно прожил до 10 лет: учился на одни пятерки, окончил музыкальную школу по классу фортепиано. Правда, воспитывали его в строгости: в школе его сопровождал телохранитель, а во двор играть вообще не отпускали – еще дурному научат! Однажды в жизни опекунши появился мужчина, которому мальчик не понравился. Он несколько раз избил мальчика. Марина устроила подопечного в Кронштадтский кадетский корпус. Вскоре у Сережи обострился хронический отит, он пролежал в больнице три месяца, а когда выписался, оказалось, что из корпуса его уже отчислили. Дальше выяснилось, что идти ему некуда: опекунша успела отказаться от него и незаконно выписать из квартиры.
«Золотой» мальчик в минуту стал бомжом, и в огромном Питере не нашлось ни единой организации, которая отстояла бы его интересы. В транзитном приюте «Федор» долго держать его не могли. Где тогда были все эти попечители из муниципалитета? Ребенка, по сути, вытолкнули на улицу, где он прожил три года: воровал, попрошайничал, кололся наркотиками. Три года! Однажды он попал в 5-ю инфекционную больницу, где врач прямо сказала: «Вас здесь никто не держит, вон ключи лежат» – и ушла с поста.
Помощь Эдуард нашел в организациях, которые, в отличие от муниципальных чиновников, оказывали детям реальную помощь. Эдуард стал сотрудником реабилитационного центра для несовершеннолетних «Воспитательный дом», ведущим индивидуальной семейной группы. Нет, он не ходил в центр на работу. Просто это оказалось самой удобной формой, при которой Сережа третий год живет в семье Эдуарда. Парень находится на государственном обеспечении и получает бесплатное питание, но все это в любой момент может измениться.
– Сережа оказался замечательным сыном и братом, – считает Эдуард. – У нас получилась очень гармоничная семья. Поражает ситуация, что на улице можно подобрать такое сокровище, просто валяющееся и никому не нужное. У нас богатая страна с огромным профицитом бюджета. Только дети тысячами гниют на чердаках заживо. А когда ребенок уже живет у вас, называет папой и мамой, когда нашлась возможность его лечить и обучать, вам чиновники говорят, что милиция может его в любой момент забрать. Они с сознанием собственной власти смеются вам в лицо: «Кто сказал, что это ваш сын?»
Денис Терентьев
Записка от папы
А кем может работать полуграмотный 13-летний сирота с вирусным гепатитом? Кем? Директором по маркетингу? Эдуард оказался среди тех немногих, кто дал Сереже пару десяток. Ребенок почувствовал удачу, обнаглел и попросил, чтобы его покормили.
– Сережа попросил еще, чтобы я написал ему записку в компьютерный клуб, будто я его отец, – вспоминает Эдуард. – Чердак, где он жил в последнее время, сгорел, а ночью в клуб несовершеннолетних пускают только с запиской от родителей. Я написал пару строк и свой мобильник. Через несколько дней Сережа позвонил и попросил его покормить. Тогда снег повалил, запуржило, а одет он никак. У меня жена и сын его возраста, и видеть такое тяжело любому отцу.
Эдуард нашел Сережу в подземном переходе, предложил поехать к нему домой познакомиться с семьей, помыться, поесть, взять теплые вещи, из которых вырос его сын Вадим. Перед помывкой в ванне Сережа снял с себя штаны – ноги подростка оказались сплошным гнойником. Как пояснил на следующий день дерматолог, это укусы крысиных блох, населявших чердак.
– Мы купили целый мешок медикаментов, и я не смог в этот момент сказать: «Все, Сережа, иди ищи себе новый подвал», – говорит Эдуард. – Он остался у нас. Мы общались, ездили на рынок за зимней обувью для него, и выгнать маленького живого человека, который приоткрыл тебе сердце, оказалось невозможным. Я посоветовался с женой и сыном, и мы решили усыновить Сережу. Он согласился.
В Петербурге известны единицы случаев, когда приличная семья хочет усыновить беспризорника с букетом хронических болезней, и Эдуард мог рассчитывать если не на медаль «За гражданское мужество», то по крайней мере на содействие органов попечительства и опеки. Но оказалось, что при усыновлении ребенок теряет все льготы, в том числе и на получение жилья. Что устроить его в школу и больницу практически невозможно без документов, восстановление которых может занять годы. А после первого же визита в муниципалитет Эдуарду и его семье пришлось снимать отдельную квартиру.
– Мне сказали, что у него СПИД, что я ненормальный, раз привел беспризорника домой, – вспоминает Эдуард. – Посоветовали немедленно от него избавиться, в квартиру вызвать санэпидстанцию для обработки помещения, а самим срочно бежать к врачу. Моих родителей, которые жили вместе с нами, настроили против Сережи, хотя в мире не зафиксировано ни одного случая передачи ВИЧ-инфекции при бытовом контакте. Сережа тогда сильно расплакался: у него было ощущение, что его опять обманывают и скоро бросят.
Ненужный ребенок
Сережа Т. не помнит своих биологических родителей – их лишили прав на ребенка. В три года над ним взяла опеку бизнеследи Марина Н. из Новой Чары (Бурятия), у которой он безбедно прожил до 10 лет: учился на одни пятерки, окончил музыкальную школу по классу фортепиано. Правда, воспитывали его в строгости: в школе его сопровождал телохранитель, а во двор играть вообще не отпускали – еще дурному научат! Однажды в жизни опекунши появился мужчина, которому мальчик не понравился. Он несколько раз избил мальчика. Марина устроила подопечного в Кронштадтский кадетский корпус. Вскоре у Сережи обострился хронический отит, он пролежал в больнице три месяца, а когда выписался, оказалось, что из корпуса его уже отчислили. Дальше выяснилось, что идти ему некуда: опекунша успела отказаться от него и незаконно выписать из квартиры.
«Золотой» мальчик в минуту стал бомжом, и в огромном Питере не нашлось ни единой организации, которая отстояла бы его интересы. В транзитном приюте «Федор» долго держать его не могли. Где тогда были все эти попечители из муниципалитета? Ребенка, по сути, вытолкнули на улицу, где он прожил три года: воровал, попрошайничал, кололся наркотиками. Три года! Однажды он попал в 5-ю инфекционную больницу, где врач прямо сказала: «Вас здесь никто не держит, вон ключи лежат» – и ушла с поста.
Помощь Эдуард нашел в организациях, которые, в отличие от муниципальных чиновников, оказывали детям реальную помощь. Эдуард стал сотрудником реабилитационного центра для несовершеннолетних «Воспитательный дом», ведущим индивидуальной семейной группы. Нет, он не ходил в центр на работу. Просто это оказалось самой удобной формой, при которой Сережа третий год живет в семье Эдуарда. Парень находится на государственном обеспечении и получает бесплатное питание, но все это в любой момент может измениться.
– Сережа оказался замечательным сыном и братом, – считает Эдуард. – У нас получилась очень гармоничная семья. Поражает ситуация, что на улице можно подобрать такое сокровище, просто валяющееся и никому не нужное. У нас богатая страна с огромным профицитом бюджета. Только дети тысячами гниют на чердаках заживо. А когда ребенок уже живет у вас, называет папой и мамой, когда нашлась возможность его лечить и обучать, вам чиновники говорят, что милиция может его в любой момент забрать. Они с сознанием собственной власти смеются вам в лицо: «Кто сказал, что это ваш сын?»
Денис Терентьев
