Культура
Курт Рассел: «Во мне тоже сидит монстр»
19 июля
Мало отыщется актеров, сыгравших за свою карьеру такое количество культовых персонажей, как Курт Рассел: Змей Плисскен из «Побегов», Маккриди из «Твари», полковник О’Нил из «Звездных врат»… Теперь к ним присоединится еще и каскадер Майк из нового фильма Квентина Тарантино «Мельница». То, что фильм станет культовым, – сто процентов: можно сказать, он таковым уже стал.
У Курта Рассела в Голливуде репутация «хорошего парня»: все его герои – даже те, которые могли сойти за «плохого парня», – в конце концов оказывались хорошими: «Рассел и в жизни точно такой же, как и его герои: вроде бы суровый, непреклонный, а на самом деле добрый и отзывчивый. И поэтому с каскадером Майком из тарантиновской «Мельницы» у актера сложились занятные отношения. Это один из немногих «плохих парней», в которых нет по определению ничего хорошего. Подобный уход от стандарта заслуживает особенного внимания. Об этом, о том, как Рассел относится к работе с Тарантино, о его жизни с подругой Голди Хоун шел разговор в режиме онлайн.
– Каскадер Майк – не «ваш» персонаж, настолько он отрицателен. У вас не было с ним никаких проблем?
– В смысле, не стал ли я после «Мельницы» ездить по деревенским дорогам и сбивать девочек своим винтажным «суперчарджером»? Нет, не могу сказать, что игра в «плохого парня» меня как-то напрягла. Более того, я, пока свыкался с образом Майка, обнаружил, что он – это темная сторона человека, такой отвратительный монстр, сидящий, вероятно, в каждом из нас. Дай ему только волю, и он вырвется наружу и разорвет всех на куски.
– В вас тоже сидит монстр?
– Конечно. Я ведь человек. Наши поступки определяются законами и моралью, а каскадер Майк освобожден от всего этого, он, как Франкенштейн, руководствуется исключительно собственными побуждениями. Беззаконный антиморалист.
– Вам понравилось работать с Тарантино?
– О, Квентин совершенно необыкновенный человек. Человек-кино. Я даже не представлял себе, что можно столько знать о фильмах. Потрясающе. Стоит ему только сказать: «Помнишь, в картине «Ужас», когда Джек Николсон попадает в первый раз в замок…» – как он моментально подхватывает: «А Карлофф спускается к нему в зал и таким пронзительным взглядом на него смотрит, а потом деревянным голосом произносит цитату из классика…» Он помнит буквально наизусть безумное количество фильмов. Знаете, мне было с ним ужасно интересно. Он ведь и мои фильмы наизусть знает. И не «Побег из Нью-Йорка», который можно достать на DVD, а, скажем, «Человек из U.N.C.L.E.» – был такой телефильм в середине шестидесятых, в котором я в одной-единственной серии снимался. А он мне всю эту серию пересказал и, главное, мои реплики выдал! Я бы ни за что не поверил, что такое возможно, но сам стал свидетелем. Фантастика!
– Как вы познакомились? Где?
– Когда – не помню уже. Как-то Квентин мне позвонил и пригласил поговорить о своем новом проекте. Я, разумеется, согласился – кто же откажется сняться у Тарантино?! Мы встретились в каком-то ресторане и больше двух часов проговорили… Знаете о чем? О старом кино! Квентин мне рассказывал о том, как любил ходить на сеансы, на которых крутили по два фильма, и я вспоминал свое детство… У меня ведь то же самое было, только я не столько сидел в кино, сколько в нем играл – я ведь с 10 лет играю. И так он, знаете, меня завел этими своими рассказами, что я, когда пересказывал эту встречу Голди (Хоун, актриса, гражданская жена Рассела. – Прим. ред.), она смеялась до слез и все повторяла: «Ну своди меня на последний сеанс в какую-нибудь забегаловку!..» Квентин и ее через меня завел с этими своими старыми картинами!
– А ваша жена не ругала вас за такого отрицательного персонажа?
– Да нет, наоборот, обрадовалась. Мы ведь с ней, в принципе, такие все положительные, ей тоже практически не приходилось – ну, кроме стерв, конечно, – никаких дьявольских, таких инфернальных персонажей изображать. Поэтому Голди мне завидовала, она сама об этом говорила.
– А Кейт (Хадсон, актриса, приемная дочь Рассела. – Прим. ред.) как отнеслась к каскадеру Майку?
– Кейт сейчас не до Майка, она озабочена своим сыном, Райдером. Пять месяцев прожила с ним в Австралии, снималась в фильме, а теперь парень все время болеет: так на малыша перемена погоды повлияла. Так что ей не до меня и не до моих героев. Это, кстати, очень хорошо. Пусть лучше о моем внуке думает.
– Ваша семья ходила смотреть «Мельницу»?
– Нет еще. Успеют. Голди очень занята нашим ранчо, она вся в заботах по дому. До ближайшего кинотеатра миль восемьдесят (семья Рассела живет в огромном поместье неподалеку от Ванкувера. – Прим. ред.). Попробуйте весь день хозяйством заниматься, а потом куда-нибудь отправиться – настоящая проблема! Но я их не тороплю: в конце концов, могу купить DVD – пусть дома смотрят.
– Вы сами исполняли все трюки в фильме?
– Не все, но большинство. Машины, особенно старые, 60–70-х годов, меня просто завораживают. Вероятно, как и Квентина – он тоже большой поклонник всяких там «чарджеров», «барракуд» и прочего. Я с детства люблю такие машины И мне пришлось вспомнить о том золотом для меня времени, когда я сел за руль «чарджера» в «Мельнице». Мы носились по проселочным дорогам на скорости 90 миль в час. Конечно, когда назревал настоящий смертельный трюк – мы же все делали как в прошлом, то есть взаправду, а не на компьютере, – меня подменяли профессиональные каскадеры, но и я свою лепту внес.
– Страшно было?
– Страшно было, что узнает Голди. Она терпеть не может, когда я рискую, а гонки по проселкам как ни крути – риск. Голди знаете, что говорит? «Мужики – они куда более простые механизмы, чем женщины. У них кризис среднего возраста, а им все бы в бирюльки играть, они его и не замечают. Поэтому женщины должны им многое прощать: пусть себе развлекаются. Ну а мы будем править этим миром». Но это хорошо на словах. А когда она увидит, что я сам исполняю многие трюки, думаю, что не обрадуется. Я ей не говорил, а вообще-то надо было…
– Вы поэтому не торопите ее съездить в город, сходить на ваш последний фильм?..
– Совершенно верно. Зачем мне головная боль…
– Что у вас в планах на будущее?
– О, я не тороплюсь. Только что «Мельницу» закончил, поэтому спешить некуда. Живя в провинции, вдали от мегаполиса, наедине с семьей и природой, как-то забываешь обо всей этой круговерти, которая творится в Голливуде. Мы с Голди стараемся больше времени посвящать друг другу, нашим детям – она вообще, по-моему, года три-четыре ни в одном фильме не появлялась. Хотя предложения поступают. Но, становясь старше, начинаешь больше отсекать ненужное и стараешься сниматься только в том, что тебя серьезно интересует. Деньги, конечно, важны, но мы не бедствуем, поэтому я пока не знаю, каким будет мой следующий фильм. Хотелось бы чего-нибудь совсем другого: чтобы это был не боевик, не драма, не фильм ужасов… Может быть, какая-нибудь комедия?..
Подготовил Александр Хохрев
У Курта Рассела в Голливуде репутация «хорошего парня»: все его герои – даже те, которые могли сойти за «плохого парня», – в конце концов оказывались хорошими: «Рассел и в жизни точно такой же, как и его герои: вроде бы суровый, непреклонный, а на самом деле добрый и отзывчивый. И поэтому с каскадером Майком из тарантиновской «Мельницы» у актера сложились занятные отношения. Это один из немногих «плохих парней», в которых нет по определению ничего хорошего. Подобный уход от стандарта заслуживает особенного внимания. Об этом, о том, как Рассел относится к работе с Тарантино, о его жизни с подругой Голди Хоун шел разговор в режиме онлайн.
– Каскадер Майк – не «ваш» персонаж, настолько он отрицателен. У вас не было с ним никаких проблем?
– В смысле, не стал ли я после «Мельницы» ездить по деревенским дорогам и сбивать девочек своим винтажным «суперчарджером»? Нет, не могу сказать, что игра в «плохого парня» меня как-то напрягла. Более того, я, пока свыкался с образом Майка, обнаружил, что он – это темная сторона человека, такой отвратительный монстр, сидящий, вероятно, в каждом из нас. Дай ему только волю, и он вырвется наружу и разорвет всех на куски.
– В вас тоже сидит монстр?
– Конечно. Я ведь человек. Наши поступки определяются законами и моралью, а каскадер Майк освобожден от всего этого, он, как Франкенштейн, руководствуется исключительно собственными побуждениями. Беззаконный антиморалист.
– Вам понравилось работать с Тарантино?
– О, Квентин совершенно необыкновенный человек. Человек-кино. Я даже не представлял себе, что можно столько знать о фильмах. Потрясающе. Стоит ему только сказать: «Помнишь, в картине «Ужас», когда Джек Николсон попадает в первый раз в замок…» – как он моментально подхватывает: «А Карлофф спускается к нему в зал и таким пронзительным взглядом на него смотрит, а потом деревянным голосом произносит цитату из классика…» Он помнит буквально наизусть безумное количество фильмов. Знаете, мне было с ним ужасно интересно. Он ведь и мои фильмы наизусть знает. И не «Побег из Нью-Йорка», который можно достать на DVD, а, скажем, «Человек из U.N.C.L.E.» – был такой телефильм в середине шестидесятых, в котором я в одной-единственной серии снимался. А он мне всю эту серию пересказал и, главное, мои реплики выдал! Я бы ни за что не поверил, что такое возможно, но сам стал свидетелем. Фантастика!
– Как вы познакомились? Где?
– Когда – не помню уже. Как-то Квентин мне позвонил и пригласил поговорить о своем новом проекте. Я, разумеется, согласился – кто же откажется сняться у Тарантино?! Мы встретились в каком-то ресторане и больше двух часов проговорили… Знаете о чем? О старом кино! Квентин мне рассказывал о том, как любил ходить на сеансы, на которых крутили по два фильма, и я вспоминал свое детство… У меня ведь то же самое было, только я не столько сидел в кино, сколько в нем играл – я ведь с 10 лет играю. И так он, знаете, меня завел этими своими рассказами, что я, когда пересказывал эту встречу Голди (Хоун, актриса, гражданская жена Рассела. – Прим. ред.), она смеялась до слез и все повторяла: «Ну своди меня на последний сеанс в какую-нибудь забегаловку!..» Квентин и ее через меня завел с этими своими старыми картинами!
– А ваша жена не ругала вас за такого отрицательного персонажа?
– Да нет, наоборот, обрадовалась. Мы ведь с ней, в принципе, такие все положительные, ей тоже практически не приходилось – ну, кроме стерв, конечно, – никаких дьявольских, таких инфернальных персонажей изображать. Поэтому Голди мне завидовала, она сама об этом говорила.
– А Кейт (Хадсон, актриса, приемная дочь Рассела. – Прим. ред.) как отнеслась к каскадеру Майку?
– Кейт сейчас не до Майка, она озабочена своим сыном, Райдером. Пять месяцев прожила с ним в Австралии, снималась в фильме, а теперь парень все время болеет: так на малыша перемена погоды повлияла. Так что ей не до меня и не до моих героев. Это, кстати, очень хорошо. Пусть лучше о моем внуке думает.
– Ваша семья ходила смотреть «Мельницу»?
– Нет еще. Успеют. Голди очень занята нашим ранчо, она вся в заботах по дому. До ближайшего кинотеатра миль восемьдесят (семья Рассела живет в огромном поместье неподалеку от Ванкувера. – Прим. ред.). Попробуйте весь день хозяйством заниматься, а потом куда-нибудь отправиться – настоящая проблема! Но я их не тороплю: в конце концов, могу купить DVD – пусть дома смотрят.
– Вы сами исполняли все трюки в фильме?
– Не все, но большинство. Машины, особенно старые, 60–70-х годов, меня просто завораживают. Вероятно, как и Квентина – он тоже большой поклонник всяких там «чарджеров», «барракуд» и прочего. Я с детства люблю такие машины И мне пришлось вспомнить о том золотом для меня времени, когда я сел за руль «чарджера» в «Мельнице». Мы носились по проселочным дорогам на скорости 90 миль в час. Конечно, когда назревал настоящий смертельный трюк – мы же все делали как в прошлом, то есть взаправду, а не на компьютере, – меня подменяли профессиональные каскадеры, но и я свою лепту внес.
– Страшно было?
– Страшно было, что узнает Голди. Она терпеть не может, когда я рискую, а гонки по проселкам как ни крути – риск. Голди знаете, что говорит? «Мужики – они куда более простые механизмы, чем женщины. У них кризис среднего возраста, а им все бы в бирюльки играть, они его и не замечают. Поэтому женщины должны им многое прощать: пусть себе развлекаются. Ну а мы будем править этим миром». Но это хорошо на словах. А когда она увидит, что я сам исполняю многие трюки, думаю, что не обрадуется. Я ей не говорил, а вообще-то надо было…
– Вы поэтому не торопите ее съездить в город, сходить на ваш последний фильм?..
– Совершенно верно. Зачем мне головная боль…
– Что у вас в планах на будущее?
– О, я не тороплюсь. Только что «Мельницу» закончил, поэтому спешить некуда. Живя в провинции, вдали от мегаполиса, наедине с семьей и природой, как-то забываешь обо всей этой круговерти, которая творится в Голливуде. Мы с Голди стараемся больше времени посвящать друг другу, нашим детям – она вообще, по-моему, года три-четыре ни в одном фильме не появлялась. Хотя предложения поступают. Но, становясь старше, начинаешь больше отсекать ненужное и стараешься сниматься только в том, что тебя серьезно интересует. Деньги, конечно, важны, но мы не бедствуем, поэтому я пока не знаю, каким будет мой следующий фильм. Хотелось бы чего-нибудь совсем другого: чтобы это был не боевик, не драма, не фильм ужасов… Может быть, какая-нибудь комедия?..
Подготовил Александр Хохрев
