Культура
Аркадий Инин: «Наверное, я вышел в тираж»
02 августа
Аркадий Инин известен на всю страну как самый большой оптимист отечественного кино. Он не только знает, как писать сценарии беспроигрышные, смешные, заводные (Инин – автор более 30 кинокомедий), он и других учит, как их придумывать, – Аркадий Яковлевич уже много лет преподает во Всероссийском государственном институте кинематографии на сценарном отделении. К его мнению прислушиваются даже маститые продюсеры и режиссеры. Сохраняя юмористическое отношение к себе и к жизни, он способен говорить нелицеприятные вещи и при этом оставаться со всеми в дружеских отношениях.
– На кинофестивале «Виват кино России!», который проходил в этом году в Петербурге, вы сказали о том, что многие сценарии вы как преподаватель ВГИКа вынуждены просто отправлять в корзину, настолько они слабы…
– Ну, все-таки далеко не все летит в корзину. Есть очень талантливые студенты. А летят в корзину те работы, которые, на мой вкус, не соответствуют критериям кинематографического искусства. Должны быть истории про людей, и желательно истории человеческие, а не человеконенавистнические.
– Это сегодня главная проблема?
– А как вы думаете? Очень много антигуманного пишется – веяние времени, что ли. И это антигуманное просачивается на экран. Серьезное психологическое кино тоже становится жестоким. На мой взгляд, фильм «Изображая жертву» – абсолютно человеконенавистнический фильм.
– Эльдар Рязанов похвалил картину, сказав, что она как горькая пилюля: не хочется ее принимать, а надо. Правда, во второй раз он бы не стал смотреть этот фильм.
– Я, несомненно, признаю Кирилла Серебренникова как яркого режиссера, но на что он тратит свой талант! Я был изумлен, когда на первом русском фестивале в Риме народное зрительское жюри главный приз присудило фильму «Изображая жертву». Я этого не понимаю! Хотя у меня есть множество интеллигентных и милых друзей, которым очень нравится творчество Серебренникова. И в частности, упомянутый фильм.
– Искусство – вещь субъективная. Одним нравится одно, другим – совершенно обратное…
– Вот-вот, я и не спорю, я уже думаю о том, что, наверное, вышел в тираж, устарел со своими требованиями. Например, 5 лет назад набирал мастерскую во ВГИКе, был такой средненький набор, и ко мне одна «девушка» 37 лет очень просилась. Я не очень представлял ее в качестве сценариста. Но больно уж настойчива она была, и я ее принял. Так вот у нее, единственной на курсе, взяли сценарий в работу. И сняли фильм – «Крик в ночи», кажется, назывался. Недавно она позвонила мне и сказала, что у нее еще один сценарий в работе, его купила компания, которая ставила сериал «Бедная Настя». М-да, а я действительно ее сценарии определял в корзину. Вот теперь сижу и думаю, что, наверное, их, молодых, и надо ставить профессорами института кинематографии, а нам – учиться.
– Вы об этом говорите с обидой или все-таки с пониманием, что время изменилось, ситуации и потребности тоже?
– Нет, обиды нет. Но я очень огорчен, что пришли другие времена и другие нравы. При этом горжусь теми моими учениками, которые пробились не за счет пошлости, а благодаря настоящим добротным работам.
– А вы фамилии можете их назвать, чтобы распознавать кто есть кто?
– Да зачем вам фамилии – все равно в титрах никто сценаристов не видит... Вот Сережу Голубева я выделяю как очень одаренного сценариста. Но упомянутая мною Лариса Белова приходит к успеху более настойчиво. Вообще, я очень нежно отношусь ко всем моим ученикам. Та же Лариса, о которой мы говорим, на первых курсах очень меня радовала – ее этюды и новеллы были грустными, человеческими историями, за них я ее хвалил. А потом она, молодец, поняла, что сегодня писать нужно другое.
– А нужно ли вообще учиться на сценарном факультете, чтобы сценарии брали на студиях?
– Нет, не обязательно. Учеба во ВГИКе не поможет, если человек не одарен. Любой человек со стороны может принести сценарий, и если он подойдет студии, то никто диплома не спросит. Вот пример сериала «Две судьбы», который уже не один раз идет по телевидению с оглушительным успехом: а ведь автор его – 60-летний пенсионер, военный – просто принес на студию исписанные какими-то каракулями страницы… Сейчас его сценарий вышел большим тиражом в виде красивой, с цветными фотографиями толстой книги. Если говорить о серьезных сценаристах, то Александр Червинский, например, закончил только архитектурный институт. Но ВГИК дает врастание в профессию, помогает наладить контакты. Если человек в Пензе написал хороший сценарий, то куда ему идти с ним, кому показывать?
– Может, не надо смотреть с грустью на процесс изготовления мыльных опер? Мыло смоется, шелуха отпадет – и будет настоящее искусство? Верите в это?
– Нет. Ситуация уже не улучшится никогда. Но я оптимист, и говорю об этом со всем оптимизмом. Ситуация не улучшится потому, что во всем мире она не улучшается. Надо просто понимать, что параллельно с массовой культурой существует настоящее искусство. И верить в то, что твой настоящий, талантливый сценарий найдет режиссера и продюсера. Но надеяться на то, что масскультура вдруг исчезнет и появится культура как таковая, бессмысленно. Для этого существует только один путь.
– Какой же?
– Вернуть советскую власть. Что невозможно. В СССР вообще не было масскультуры. Была культура идеологизированная, была культура по заказу государства, была цензура – но это была цензура не только политическая, но и художественная. Поэтому фильмы могли быть ура-патриотическими, заказными, могли быть скучными, но они не могли быть похабными, пошлыми, мерзкими. Это было бы невозможно, и сегодняшнее телевидение невозможно было бы при советской власти.
– Какой же путь уготован российской культуре, как думаете?
– Мы будем развиваться, как и все цивилизованные страны, – искусство будет все более массовым, ширпотребным, все более низменным, все более опускающимся до уровня гениталий. И настоящая культура тоже будет существовать, никуда она не денется, но она будет становиться уделом все более и более избранной части общества.
– Сами творцы готовы к такой ситуации?
– Не совсем. Всем хочется, чтобы их книжки читали, фильмы смотрели. Врет человек, если он говорит, что ему все равно, увидит свет его книга или нет, что он может и в стол писать. Даже самые «артхаусные» индивидуумы страстно желают, чтобы их смотрели и понимали.
– …Давайте про «Остров» поговорим. Этот фильм взял несколько призов за лучший сценарий. Не кажется ли вам, что сценарий там был не главное?
– Я счастлив, я рад, когда сценарии выделяют в номинацию. Но ведь для того, чтобы оценивать сценарий, его надо по крайней мере прочитать. То, что я увидел в «Острове»… в смысле сценария (автор – Дмитрий Соболев. – Прим. авт.), – это предельно убого, этакий анекдот примитивный, ходульный. От церковно-приходской школы вообще уходят в латиноамериканский сериал, когда генерал приезжает на остров с бесноватой дочерью. Ну просто никуда не годится!
– Вы говорите сейчас как сценарист и преподаватель сценарного дела. Но в целом фильм же воздействует на людей, и молодые зрители приняли хорошо картину, а они все-таки избалованы голливудским качеством.
– Не спорю, «Остров» очень зрелищный. Оператор замечательно все снял. И я увидел хорошую, крепко сбитую режиссерскую работу Паши Лунгина. Прекрасен и Петя Мамонов. Хотя, я думаю, он всегда прекрасен – такой, какой есть. И Дима Дюжев замечательный актер, потому что он может играть комедию, для меня это главный показатель. Сухоруков хорош, но там он приклеен к бороде… А то, что молодые люди смотрят, значит, фильм попал в болевую точку. Кстати, такой же эффект попадания у фильма «Питер FM». Сценарий Оксаны Бычковой очень слабый, я его читал и определил в корзину. Я посчитал, что это история про двух дегенератов, которые никак не могут встретиться. Но зритель, наверное, умнее нас, знатоков-профессионалов.
– А у вас самого есть недооцененное, чего вы, несмотря на свое имя, не можете пробить?
– Да, есть. Я написал сценарий телефильма, его уже у меня купили. Должно быть
12 серий. В центре – любовный треугольник: Владимир Ленин, Надежда Крупская и Инесса Арманд. Мой сценарий не содержит «клубничку» – это серьезная мелодрама на сломе жизни, которая была беременна революцией. Я показываю сложность выбора: что предпочесть – дело, власть, любовь? У меня живые человеческие образы, нет положительных и отрицательных персонажей, все страдают, и ко всем я отношусь с сочувствием. На телевидении сценарий нравится. Но вот пока не решаются поставить. И сколь долго будут думать, одному Богу известно.
Беседовала Елена Добрякова
– На кинофестивале «Виват кино России!», который проходил в этом году в Петербурге, вы сказали о том, что многие сценарии вы как преподаватель ВГИКа вынуждены просто отправлять в корзину, настолько они слабы…
– Ну, все-таки далеко не все летит в корзину. Есть очень талантливые студенты. А летят в корзину те работы, которые, на мой вкус, не соответствуют критериям кинематографического искусства. Должны быть истории про людей, и желательно истории человеческие, а не человеконенавистнические.
– Это сегодня главная проблема?
– А как вы думаете? Очень много антигуманного пишется – веяние времени, что ли. И это антигуманное просачивается на экран. Серьезное психологическое кино тоже становится жестоким. На мой взгляд, фильм «Изображая жертву» – абсолютно человеконенавистнический фильм.
– Эльдар Рязанов похвалил картину, сказав, что она как горькая пилюля: не хочется ее принимать, а надо. Правда, во второй раз он бы не стал смотреть этот фильм.
– Я, несомненно, признаю Кирилла Серебренникова как яркого режиссера, но на что он тратит свой талант! Я был изумлен, когда на первом русском фестивале в Риме народное зрительское жюри главный приз присудило фильму «Изображая жертву». Я этого не понимаю! Хотя у меня есть множество интеллигентных и милых друзей, которым очень нравится творчество Серебренникова. И в частности, упомянутый фильм.
– Искусство – вещь субъективная. Одним нравится одно, другим – совершенно обратное…
– Вот-вот, я и не спорю, я уже думаю о том, что, наверное, вышел в тираж, устарел со своими требованиями. Например, 5 лет назад набирал мастерскую во ВГИКе, был такой средненький набор, и ко мне одна «девушка» 37 лет очень просилась. Я не очень представлял ее в качестве сценариста. Но больно уж настойчива она была, и я ее принял. Так вот у нее, единственной на курсе, взяли сценарий в работу. И сняли фильм – «Крик в ночи», кажется, назывался. Недавно она позвонила мне и сказала, что у нее еще один сценарий в работе, его купила компания, которая ставила сериал «Бедная Настя». М-да, а я действительно ее сценарии определял в корзину. Вот теперь сижу и думаю, что, наверное, их, молодых, и надо ставить профессорами института кинематографии, а нам – учиться.
– Вы об этом говорите с обидой или все-таки с пониманием, что время изменилось, ситуации и потребности тоже?
– Нет, обиды нет. Но я очень огорчен, что пришли другие времена и другие нравы. При этом горжусь теми моими учениками, которые пробились не за счет пошлости, а благодаря настоящим добротным работам.
– А вы фамилии можете их назвать, чтобы распознавать кто есть кто?
– Да зачем вам фамилии – все равно в титрах никто сценаристов не видит... Вот Сережу Голубева я выделяю как очень одаренного сценариста. Но упомянутая мною Лариса Белова приходит к успеху более настойчиво. Вообще, я очень нежно отношусь ко всем моим ученикам. Та же Лариса, о которой мы говорим, на первых курсах очень меня радовала – ее этюды и новеллы были грустными, человеческими историями, за них я ее хвалил. А потом она, молодец, поняла, что сегодня писать нужно другое.
– А нужно ли вообще учиться на сценарном факультете, чтобы сценарии брали на студиях?
– Нет, не обязательно. Учеба во ВГИКе не поможет, если человек не одарен. Любой человек со стороны может принести сценарий, и если он подойдет студии, то никто диплома не спросит. Вот пример сериала «Две судьбы», который уже не один раз идет по телевидению с оглушительным успехом: а ведь автор его – 60-летний пенсионер, военный – просто принес на студию исписанные какими-то каракулями страницы… Сейчас его сценарий вышел большим тиражом в виде красивой, с цветными фотографиями толстой книги. Если говорить о серьезных сценаристах, то Александр Червинский, например, закончил только архитектурный институт. Но ВГИК дает врастание в профессию, помогает наладить контакты. Если человек в Пензе написал хороший сценарий, то куда ему идти с ним, кому показывать?
– Может, не надо смотреть с грустью на процесс изготовления мыльных опер? Мыло смоется, шелуха отпадет – и будет настоящее искусство? Верите в это?
– Нет. Ситуация уже не улучшится никогда. Но я оптимист, и говорю об этом со всем оптимизмом. Ситуация не улучшится потому, что во всем мире она не улучшается. Надо просто понимать, что параллельно с массовой культурой существует настоящее искусство. И верить в то, что твой настоящий, талантливый сценарий найдет режиссера и продюсера. Но надеяться на то, что масскультура вдруг исчезнет и появится культура как таковая, бессмысленно. Для этого существует только один путь.
– Какой же?
– Вернуть советскую власть. Что невозможно. В СССР вообще не было масскультуры. Была культура идеологизированная, была культура по заказу государства, была цензура – но это была цензура не только политическая, но и художественная. Поэтому фильмы могли быть ура-патриотическими, заказными, могли быть скучными, но они не могли быть похабными, пошлыми, мерзкими. Это было бы невозможно, и сегодняшнее телевидение невозможно было бы при советской власти.
– Какой же путь уготован российской культуре, как думаете?
– Мы будем развиваться, как и все цивилизованные страны, – искусство будет все более массовым, ширпотребным, все более низменным, все более опускающимся до уровня гениталий. И настоящая культура тоже будет существовать, никуда она не денется, но она будет становиться уделом все более и более избранной части общества.
– Сами творцы готовы к такой ситуации?
– Не совсем. Всем хочется, чтобы их книжки читали, фильмы смотрели. Врет человек, если он говорит, что ему все равно, увидит свет его книга или нет, что он может и в стол писать. Даже самые «артхаусные» индивидуумы страстно желают, чтобы их смотрели и понимали.
– …Давайте про «Остров» поговорим. Этот фильм взял несколько призов за лучший сценарий. Не кажется ли вам, что сценарий там был не главное?
– Я счастлив, я рад, когда сценарии выделяют в номинацию. Но ведь для того, чтобы оценивать сценарий, его надо по крайней мере прочитать. То, что я увидел в «Острове»… в смысле сценария (автор – Дмитрий Соболев. – Прим. авт.), – это предельно убого, этакий анекдот примитивный, ходульный. От церковно-приходской школы вообще уходят в латиноамериканский сериал, когда генерал приезжает на остров с бесноватой дочерью. Ну просто никуда не годится!
– Вы говорите сейчас как сценарист и преподаватель сценарного дела. Но в целом фильм же воздействует на людей, и молодые зрители приняли хорошо картину, а они все-таки избалованы голливудским качеством.
– Не спорю, «Остров» очень зрелищный. Оператор замечательно все снял. И я увидел хорошую, крепко сбитую режиссерскую работу Паши Лунгина. Прекрасен и Петя Мамонов. Хотя, я думаю, он всегда прекрасен – такой, какой есть. И Дима Дюжев замечательный актер, потому что он может играть комедию, для меня это главный показатель. Сухоруков хорош, но там он приклеен к бороде… А то, что молодые люди смотрят, значит, фильм попал в болевую точку. Кстати, такой же эффект попадания у фильма «Питер FM». Сценарий Оксаны Бычковой очень слабый, я его читал и определил в корзину. Я посчитал, что это история про двух дегенератов, которые никак не могут встретиться. Но зритель, наверное, умнее нас, знатоков-профессионалов.
– А у вас самого есть недооцененное, чего вы, несмотря на свое имя, не можете пробить?
– Да, есть. Я написал сценарий телефильма, его уже у меня купили. Должно быть
12 серий. В центре – любовный треугольник: Владимир Ленин, Надежда Крупская и Инесса Арманд. Мой сценарий не содержит «клубничку» – это серьезная мелодрама на сломе жизни, которая была беременна революцией. Я показываю сложность выбора: что предпочесть – дело, власть, любовь? У меня живые человеческие образы, нет положительных и отрицательных персонажей, все страдают, и ко всем я отношусь с сочувствием. На телевидении сценарий нравится. Но вот пока не решаются поставить. И сколь долго будут думать, одному Богу известно.
Беседовала Елена Добрякова
