Культура
Александр Ширвиндт: «Мне давно не смешно»
07 августа
–Только не спрашивай меня о том, как мы познакомились с Мишей Державиным, нам надоело рассказывать одно и то же…
– Так об этом же все знают, Александр Анатольевич!
– Да?! Ну-ка расскажи тогда.
– Ну, с Державиным вы родились в одном роддоме, только вы пораньше, а потом вместе учились в школе и рядом жили на Арбате. Потом вместе учились в театральном училище…
– Да, да. Все верно. Вот видишь, эту страницу мы уже перевернули.
– У вас даже черты характера с Михал Михалычем есть одинаковые. Например, оба вы не стали пышно отмечать свои недавние семидесятилетние юбилеи…
– Понимаешь, надоели эти юбилеи уже. Насмотрелся я на них – поздравители стоят за кулисами в очереди, а сами молятся: «Когда же все это кончится?!» Или взять эти комичные концерты: «Мне двадцать пять!», другой в пику: «А мне двадцать шесть!» Я как-то Владимиру Зельдину посоветовал: «Сделай и ты концерт «А мне девяносто!». Вот кто действительно умел устраивать дни рождения, так это Андрюша Миронов. Помню, однажды он пригласил нас к себе домой. Все пришли красивые такие, а стол не накрыт. Мы понимаем: «Шутит, гад!» Сидим, общаемся. А Андрей вдруг: «Спасибо, что пришли. Я же не праздновать вас приглашал – просто так, встретиться…» Мы все равно не верим, начинаем искать, где что спрятано. Холодильник открыли – пустота, заглянули на балкон – ничего. Начинаем возмущаться. А когда уже, обиженные, вышли из дома, у подъезда увидели автобус. Андрей нас всех – человек тридцать – в него погрузил и повез в ресторан.
– Кстати, насчет юбилеев. Всем запомнилась ваша виртуозная игра на скрипке на юбилее оркестра «Виртуозы Москвы»…
– Да, да, я что-то из Вивальди играл. Там в зале Ельцин еще сидел со своей свитой. Я отобрал у Спивакова скрипку своего отца и сыграл. Учился ведь в музыкальной школе какое-то время.
– Это как понимать: «скрипку своего отца»?
– Дело в том, что мой папа был скрипачом в оркестре Большого театра. В годы войны он выступал с концертными бригадами на фронте. Однажды артистов обстреляли, и один осколок попал в его скрипку. Ему в срочном порядке нашли на замену хорошую, немецкую. Папа потом еще долго на ней играл, а затем она перешла к педагогу Спивакова, а после смерти учителя досталась Володе. Так что я имел полное право инструмент у Спивакова отобрать. Конечно, перед концертом я его об этом предупредил.
– Значит, в детстве родители прочили вам карьеру скрипача?
– Они-то прочили, но я ненавидел скрипку. Когда дома надо было играть, я запирался в туалете и не выходил оттуда, несмотря на просьбы родителей. К радости моей и педагогов, из музыкальной школы меня исключили, но кое-чему я все же научился.
– Помня об этих мучениях, своего сына вы к игре на музыкальных инструментах уже не принуждали?
– Да Мишку мы вообще ни к чему не принуждали. Я думаю, сколько ни воспитывай ребенка, все равно гены возьмут свое. Его, кстати, тоже выгнали в свое время из школы, только общеобразовательной. И как мы его ни уговаривали не поступать в театральное училище, он все же пошел туда учиться. Гены!
– Знаю, что Михаила на какое-то время исключали и из училища, за хулиганство. Вы же тоже в студенческие годы шалили?
– А как же, шалил и еще как! Помню, нам поручили играть в массовке в спектакле театра имени Вахтангова «Антоний и Клеопатра». Я выносил меч и клал его под камень. Меч был картонный, так как по сюжету Антоний (Михаил Ульянов) должен был, опершись на рукоятку, всем телом на него падать. Так вот однажды мои сокурсники-шутники вместо картонного подсунули мне настоящий меч. Я и положил его в условленное место. Когда Михаил Александрович вытащил из-под камня орудие самоубийства – стальной меч, он побледнел. Что делать? Умирать-то надо! Он долго устраивался, припадая боком к мечу, потом вместо звериного вопля изрек: «Ой!» – и неловко завалился рядом с ним. Виновника того действа помощник режиссера вычислил быстро, в программке было написано: «Меч выносит Ширвиндт». Мне здорово досталось!
– А как давно вы курите трубку? Без нее вас уже и представить трудно…
– Страшно даже вспомнить, больше сорока лет назад это началось. У меня был один друг – оператор на телевидении, – он-то мне и привез из-за границы первую трубку. Я попробовал и втянулся. Теперь отношу себя к породе самых настоящих курильщиков. В последнее время многие обезьянничают: схватят первую попавшуюся трубку и воображают. Курить-то ее правильно не умеют! Когда вижу это, чуть не плачу от досады.
– Александр Анатольевич, удивительно, но, будучи «главным бабником» страны, вы в жизни – примерный муж. Никогда не разводились, не замечены в каких-то любовных похождениях…
– А что тут удивительного?! Мы с Наташей знакомы со школьных лет. И нам повезло, что у нас разные профессии. Она – архитектор, я – артист. Опасно, когда оба супруга – актеры. Каждый из них мнит себя гениальным, а два гения жить под одной крышей не могут. Конечно, есть примеры замечательных актерских семей, но их очень мало. А что касается связи на стороне… Не думаю, что вся эта беготня по женщинам приводит к чему-то хорошему. Конечно, бывает, что люди методом проб и ошибок находят друг друга, но такие примеры опять же по пальцам можно пересчитать.
– А как относится ваша супруга к вашим достаточно смелым выходкам, которыми вы особенно славились в молодости?
– С пониманием. С чувством юмора у нее все в порядке.
– Даже не возмущалась, когда вы с Мироновым заявились голыми в гости к актрисе Нине Ургант?
– Ну, пожурила чуть-чуть, конечно. Но замечу: во-первых, с нами был еще Марк Захаров, во-вторых, мы пришли в гости к брату Миронова Кириллу Ласкари, он тогда был мужем Ургант. Зашли в подъезд, разделись догола, одежду оставили на подоконнике и позвонили в дверь. Кто же знал, что Нинка дверь откроет сама. Мы полетели вниз по лестнице, давясь от смеха. Представляешь, если бы наши вещи кто-нибудь в это время украл?!
– В этом году исполнилось бы 66 лет Андрею Миронову. Как вы думаете, если бы он был жив, чтобы делал сейчас, в наше время?
– Думаю, что он бы стал во главе Театра сатиры. Несомненно. Андрей удивительно умел чувствовать время, и от тех перемен, которые произошли со страной, он бы не растерялся. Он был бы тем же талантливым и гениальным Мироновым. Он нужен зрителю. Знаешь, мы ставили спектакль в честь него – «Андрюша» – и думали, что покажем только несколько раз. Но зритель идет, и уже пять лет спектакль в нашем репертуаре.
– А вообще часто удается предсказать реакцию зрителя? Например, вы знаете, когда люди в зале засмеются?
– Порой отгадать это трудно. Но для меня важна и собственная оценка. Например, из нескольких десятков наших с Державиным выступлений на разных юбилеях, церемониях я считаю удачными меньше половины, остальные или провальные, или так себе. Я думаю так, как профессионал. А как зрителю, мне вообще ничего не смешно. И уже давно.
– Вы человек азартный?
– Грешен, проигрываю в казино все, что лежит в карманах. Мы с Аркановым на ипподроме просадили такое количество денег в молодости, страшно вспомнить. Сейчас не ходим. Потому что лошадей не знаем, и наездники-друзья перемерли. А раньше в шестидесятых годах уигрывались до того, что нас из семей выгоняли.
– Как вы отдыхаете?
– Отдыхаю я достаточно просто, можно даже сказать – тупо. Пью водку. Американцы год занимались этой проблемой и выяснили, что человеку необходимо в сутки выпивать (меня такая формулировка очень устраивает) не менее 30 граммов спирта, а это 100 граммов водки. А что такое не менее, сами понимаете. И когда дома начинается базл и крик, то я носом тыкаю в это научное исследование.
Но мечта у меня есть. Поехать бы куда-нибудь в сторону Финляндии. Устроиться с удочкой у водоема. И чтобы никого рядом не было – ни интерьеров этих бессмысленных, ни людей, ни родственников… Вот это настоящий отдых.
Александр Анатольевич Ширвиндт, народный артист России, президент Российской академии юмористических авторитетов, сопредседатель Московского английского клуба, член Союза театральных деятелей, Союза кинематографистов, Академии кинематографических искусств «Ника», Американской пушкинской академии искусств и Общественного совета ГУВД города Москвы, руководитель Театра сатиры.
Родился 19 июля 1934 года в Москве. Окончил Театральное училище имени Щукина. Снимался в фильмах: «Небесные ласточки», «Приходите завтра», «Ирония судьбы, или С легким паром», «Трое в лодке, не считая собаки», «Бабник» и других. Супруга – архитектор Наталья Белоусова. Сын – телешоумен Михаил Ширвиндт. Внуки: Андрей – юрист и Александра – студентка.
Макс Шлепаков
– Так об этом же все знают, Александр Анатольевич!
– Да?! Ну-ка расскажи тогда.
– Ну, с Державиным вы родились в одном роддоме, только вы пораньше, а потом вместе учились в школе и рядом жили на Арбате. Потом вместе учились в театральном училище…
– Да, да. Все верно. Вот видишь, эту страницу мы уже перевернули.
– У вас даже черты характера с Михал Михалычем есть одинаковые. Например, оба вы не стали пышно отмечать свои недавние семидесятилетние юбилеи…
– Понимаешь, надоели эти юбилеи уже. Насмотрелся я на них – поздравители стоят за кулисами в очереди, а сами молятся: «Когда же все это кончится?!» Или взять эти комичные концерты: «Мне двадцать пять!», другой в пику: «А мне двадцать шесть!» Я как-то Владимиру Зельдину посоветовал: «Сделай и ты концерт «А мне девяносто!». Вот кто действительно умел устраивать дни рождения, так это Андрюша Миронов. Помню, однажды он пригласил нас к себе домой. Все пришли красивые такие, а стол не накрыт. Мы понимаем: «Шутит, гад!» Сидим, общаемся. А Андрей вдруг: «Спасибо, что пришли. Я же не праздновать вас приглашал – просто так, встретиться…» Мы все равно не верим, начинаем искать, где что спрятано. Холодильник открыли – пустота, заглянули на балкон – ничего. Начинаем возмущаться. А когда уже, обиженные, вышли из дома, у подъезда увидели автобус. Андрей нас всех – человек тридцать – в него погрузил и повез в ресторан.
– Кстати, насчет юбилеев. Всем запомнилась ваша виртуозная игра на скрипке на юбилее оркестра «Виртуозы Москвы»…
– Да, да, я что-то из Вивальди играл. Там в зале Ельцин еще сидел со своей свитой. Я отобрал у Спивакова скрипку своего отца и сыграл. Учился ведь в музыкальной школе какое-то время.
– Это как понимать: «скрипку своего отца»?
– Дело в том, что мой папа был скрипачом в оркестре Большого театра. В годы войны он выступал с концертными бригадами на фронте. Однажды артистов обстреляли, и один осколок попал в его скрипку. Ему в срочном порядке нашли на замену хорошую, немецкую. Папа потом еще долго на ней играл, а затем она перешла к педагогу Спивакова, а после смерти учителя досталась Володе. Так что я имел полное право инструмент у Спивакова отобрать. Конечно, перед концертом я его об этом предупредил.
– Значит, в детстве родители прочили вам карьеру скрипача?
– Они-то прочили, но я ненавидел скрипку. Когда дома надо было играть, я запирался в туалете и не выходил оттуда, несмотря на просьбы родителей. К радости моей и педагогов, из музыкальной школы меня исключили, но кое-чему я все же научился.
– Помня об этих мучениях, своего сына вы к игре на музыкальных инструментах уже не принуждали?
– Да Мишку мы вообще ни к чему не принуждали. Я думаю, сколько ни воспитывай ребенка, все равно гены возьмут свое. Его, кстати, тоже выгнали в свое время из школы, только общеобразовательной. И как мы его ни уговаривали не поступать в театральное училище, он все же пошел туда учиться. Гены!
– Знаю, что Михаила на какое-то время исключали и из училища, за хулиганство. Вы же тоже в студенческие годы шалили?
– А как же, шалил и еще как! Помню, нам поручили играть в массовке в спектакле театра имени Вахтангова «Антоний и Клеопатра». Я выносил меч и клал его под камень. Меч был картонный, так как по сюжету Антоний (Михаил Ульянов) должен был, опершись на рукоятку, всем телом на него падать. Так вот однажды мои сокурсники-шутники вместо картонного подсунули мне настоящий меч. Я и положил его в условленное место. Когда Михаил Александрович вытащил из-под камня орудие самоубийства – стальной меч, он побледнел. Что делать? Умирать-то надо! Он долго устраивался, припадая боком к мечу, потом вместо звериного вопля изрек: «Ой!» – и неловко завалился рядом с ним. Виновника того действа помощник режиссера вычислил быстро, в программке было написано: «Меч выносит Ширвиндт». Мне здорово досталось!
– А как давно вы курите трубку? Без нее вас уже и представить трудно…
– Страшно даже вспомнить, больше сорока лет назад это началось. У меня был один друг – оператор на телевидении, – он-то мне и привез из-за границы первую трубку. Я попробовал и втянулся. Теперь отношу себя к породе самых настоящих курильщиков. В последнее время многие обезьянничают: схватят первую попавшуюся трубку и воображают. Курить-то ее правильно не умеют! Когда вижу это, чуть не плачу от досады.
– Александр Анатольевич, удивительно, но, будучи «главным бабником» страны, вы в жизни – примерный муж. Никогда не разводились, не замечены в каких-то любовных похождениях…
– А что тут удивительного?! Мы с Наташей знакомы со школьных лет. И нам повезло, что у нас разные профессии. Она – архитектор, я – артист. Опасно, когда оба супруга – актеры. Каждый из них мнит себя гениальным, а два гения жить под одной крышей не могут. Конечно, есть примеры замечательных актерских семей, но их очень мало. А что касается связи на стороне… Не думаю, что вся эта беготня по женщинам приводит к чему-то хорошему. Конечно, бывает, что люди методом проб и ошибок находят друг друга, но такие примеры опять же по пальцам можно пересчитать.
– А как относится ваша супруга к вашим достаточно смелым выходкам, которыми вы особенно славились в молодости?
– С пониманием. С чувством юмора у нее все в порядке.
– Даже не возмущалась, когда вы с Мироновым заявились голыми в гости к актрисе Нине Ургант?
– Ну, пожурила чуть-чуть, конечно. Но замечу: во-первых, с нами был еще Марк Захаров, во-вторых, мы пришли в гости к брату Миронова Кириллу Ласкари, он тогда был мужем Ургант. Зашли в подъезд, разделись догола, одежду оставили на подоконнике и позвонили в дверь. Кто же знал, что Нинка дверь откроет сама. Мы полетели вниз по лестнице, давясь от смеха. Представляешь, если бы наши вещи кто-нибудь в это время украл?!
– В этом году исполнилось бы 66 лет Андрею Миронову. Как вы думаете, если бы он был жив, чтобы делал сейчас, в наше время?
– Думаю, что он бы стал во главе Театра сатиры. Несомненно. Андрей удивительно умел чувствовать время, и от тех перемен, которые произошли со страной, он бы не растерялся. Он был бы тем же талантливым и гениальным Мироновым. Он нужен зрителю. Знаешь, мы ставили спектакль в честь него – «Андрюша» – и думали, что покажем только несколько раз. Но зритель идет, и уже пять лет спектакль в нашем репертуаре.
– А вообще часто удается предсказать реакцию зрителя? Например, вы знаете, когда люди в зале засмеются?
– Порой отгадать это трудно. Но для меня важна и собственная оценка. Например, из нескольких десятков наших с Державиным выступлений на разных юбилеях, церемониях я считаю удачными меньше половины, остальные или провальные, или так себе. Я думаю так, как профессионал. А как зрителю, мне вообще ничего не смешно. И уже давно.
– Вы человек азартный?
– Грешен, проигрываю в казино все, что лежит в карманах. Мы с Аркановым на ипподроме просадили такое количество денег в молодости, страшно вспомнить. Сейчас не ходим. Потому что лошадей не знаем, и наездники-друзья перемерли. А раньше в шестидесятых годах уигрывались до того, что нас из семей выгоняли.
– Как вы отдыхаете?
– Отдыхаю я достаточно просто, можно даже сказать – тупо. Пью водку. Американцы год занимались этой проблемой и выяснили, что человеку необходимо в сутки выпивать (меня такая формулировка очень устраивает) не менее 30 граммов спирта, а это 100 граммов водки. А что такое не менее, сами понимаете. И когда дома начинается базл и крик, то я носом тыкаю в это научное исследование.
Но мечта у меня есть. Поехать бы куда-нибудь в сторону Финляндии. Устроиться с удочкой у водоема. И чтобы никого рядом не было – ни интерьеров этих бессмысленных, ни людей, ни родственников… Вот это настоящий отдых.
досье «нв»
Александр Анатольевич Ширвиндт, народный артист России, президент Российской академии юмористических авторитетов, сопредседатель Московского английского клуба, член Союза театральных деятелей, Союза кинематографистов, Академии кинематографических искусств «Ника», Американской пушкинской академии искусств и Общественного совета ГУВД города Москвы, руководитель Театра сатиры.
Родился 19 июля 1934 года в Москве. Окончил Театральное училище имени Щукина. Снимался в фильмах: «Небесные ласточки», «Приходите завтра», «Ирония судьбы, или С легким паром», «Трое в лодке, не считая собаки», «Бабник» и других. Супруга – архитектор Наталья Белоусова. Сын – телешоумен Михаил Ширвиндт. Внуки: Андрей – юрист и Александра – студентка.
Макс Шлепаков
