Северо-Запад
«Управлять«Миром» проще, чем «мерседесом»
14 августа
Триумфом российской науки в начале августа завершилась полярная экспедиция, в рамках которой был произведен спуск на дно океана на Северном полюсе. Погрузившись на 4300 метров, глубоководные обитаемые аппараты «Мир-1» и «Мир-2» установили на «макушке планеты» российский титановый триколор. «Миром-1» управлял доктор технических наук Анатолий Сагалевич. После экспедиции он дал эксклюзивное интервью «НВ». Прежде всего он попросил не называть его людей акванавтами.
– Это ошибка. Правильное название нашей специальности – гидронавты, – объясняет Анатолий Михайлович. – Людей, которые побывали на глубине 6000 тысяч и более, можно по пальцам не только в нашей стране, но и на всей на Земле сосчитать. Сегодня на планете существует четыре батискафа-шеститысячника. Один в Японии, один во Франции и два у нас.
– Тяжело управлять «Мирами»?
– Я сорок лет сижу за штурвалом глубоководных аппаратов и тридцать лет вожу машину на суше. Так вот, управлять «Миром» гораздо проще, чем «мерседесом» в столице. Не надо делать поправки на нарушителей правил.
– Как родилась сама идея этой экспедиции?
– Если говорить о самой задумке, она достаточно выдержана. Как хорошее вино. Мы ее предлагали реализовать еще в 1998 году. Однако все уперлось в финансы.
– А теперь финансы нашлись?
– Не так чтобы очень. Весь запланированный объем исследований мы не провели. Изначально хотели произвести четыре погружения. Не только на Северном полюсе, но и в районе хребта Ломоносова. Взять там соответствующие пробы и анализы. Выполнить гидрологические исследования. Однако пришлось укладываться в смету. Поэтому количество погружений ограничили вдвое. Особенно дорого стоит работа ледокола.
– Как проходила подготовка к покорению подводного Северного полюса?
– Сам процесс осуществления идеи был достаточно тернист. Да и подготовка экспедиции проходила в сжатые сроки. Мы провели большой объем работы, чтобы адаптировать глубоководные аппараты на научном судне ледокольного типа – «Академике Федорове». До этого «Миры» во всех океанах мира всегда работали с корабля «Мстислав Келдыш». Здесь же пришлось готовить для них стояночные площадки в трюмах. Оборудовать аппараты для работы подо льдом. Устанавливать дополнительные навигационные приборы, резервную систему аварийного управления.
– А сам процесс спуска на глубину?
– В своей жизни так основательно серьезно я готовился только ко второму спуску. Первый – это покорение глубины в 6000 метров. Сегодня же просто четко сознаю, какое важное дело мы совершили. Поход под лед на глубину люди еще не совершали. Быть первым всегда тяжело. Тем не менее честно признаюсь: подготовка была гораздо сложнее самого процесса. Самым проблематичным оказалось найти ту самую дрейфующую полынью, в которую и надо было всплыть. На это мы потратили полтора часа. Тем не менее нашли и всплыли. Во время этого поиска никто из моих коллег – членов экипажа – не выказывал даже легкой паники. Все перешучивались, обменивались впечатлениями от увиденного.
– И что же вы там увидели?
– В ледяной бездне мы увидели жизнь. «Жизнь всюдна», так говорил академик Вернадский. Но жизнь там особая – это флора и фауна пространства, обреченного на кислородный дефицит. Вообще для меня каждая встреча со дном – это как первое свидание. Мы, гидронавты, никогда не называем погружение – погружением. Применяем другое альпинистское слово – покорение. Потому что мы покоряем глубины. Мои же спутники погружались впервые, поэтому были более эмоциональны. Радовались каждому растению, каждой рыбке. И это правильно.
– После этой экспедиции появились ли новые основания полагать, что океанический шельф – территория России?
– Чтобы не быть голословными, давайте дождемся официальных данных исследований проб, которые мы отобрали на дне. Поверьте мне – это вопрос нескольких недель.
– Вокруг вашей экспедиции разгорелся нешуточный ажиотаж в мире. Как вы отнеслись к громким заявлениям ряда западных политиков?
– Заявления скоро забудутся, как и все наносное. Останется только факт, что именно россияне первыми покорили дно на Северном полюсе. И флаг мы там установили совершенно заслуженно. Как символ великой полярной державы. И все мои коллеги во всем мире это правильно поняли. Поздравления в наш адрес приходят со всех уголков планеты. И из США, и из Германии, и из других стран. А кому не нравится флаг, пусть попробуют его убрать. Только я твердо убежден, что в ближайшие годы повторить такое погружение не способна ни одна страна.
– Наверное, после этой экспедиции экипажи «Миров» отправятся на отдых?
– Покой нам только снится. Уже в середине августа мы выйдем в Баренцево море на мониторинг экологической обстановки вокруг атомной подводной лодки «Комсомолец». Предстоит сделать видео- и фотосъемку, оценить состояние атомохода. В конце августа вернемся в Калининград и сразу же надеемся на встречу с нашим старым другом и партнером Джеймсом Камероном, я зову его просто Джимом. Он как раз должен освободиться, завершив работу над своим новым фильмом. С Камероном нас связывает длительный творческий союз. За десять лет дружбы вместе с Джимом мы участвовали в съемках оскароносного «Титаника», также трех научно-популярных фильмов. Два из них о погибших кораблях, непосредственно с места трагедии. Один о том же «Титанике», второй – о флагмане немецкого рейха линкоре «Бисмарк». Третий фильм – о новой форме жизни на планете, о так называемых черных курильщиках. В сентябре мы планируем с Камероном обсудить нашу давнюю идею – осуществить кругосветное путешествие с погружением на месте самых известных кораблекрушений. Такое предприятие достаточно дорогостоящее, оно займет не менее двух лет. Но результатом такого круиза станет не одно открытие и не один фильм о тайнах, покоящихся на дне океана.
– Сам Камерон спускался с гидронавтами под воду?
– Не только спускался, но и сам управлял «Миром». Он вообще очень увлекающийся и очень смелый человек. В 2005 году мы провели с ним беспрецедентную акцию – прямой репортаж на несколько телеканалов планеты с места гибели «Титаника» с глубины 3700 метров. Протянули на дно оптическое волокно и прямо на месте демонстрировали телезрителям свидетельства той страшной трагедии. Поэтому Джим давно и вполне заслуженно у нас числится гидронавтом. Так что, если все получится, мы еще покажем человечеству первозданную красоту этого замечательного и пока недоступного мира.
Беседовал Илья Козырев, собкор «НВ»
– Это ошибка. Правильное название нашей специальности – гидронавты, – объясняет Анатолий Михайлович. – Людей, которые побывали на глубине 6000 тысяч и более, можно по пальцам не только в нашей стране, но и на всей на Земле сосчитать. Сегодня на планете существует четыре батискафа-шеститысячника. Один в Японии, один во Франции и два у нас.
– Тяжело управлять «Мирами»?
– Я сорок лет сижу за штурвалом глубоководных аппаратов и тридцать лет вожу машину на суше. Так вот, управлять «Миром» гораздо проще, чем «мерседесом» в столице. Не надо делать поправки на нарушителей правил.
– Как родилась сама идея этой экспедиции?
– Если говорить о самой задумке, она достаточно выдержана. Как хорошее вино. Мы ее предлагали реализовать еще в 1998 году. Однако все уперлось в финансы.
– А теперь финансы нашлись?
– Не так чтобы очень. Весь запланированный объем исследований мы не провели. Изначально хотели произвести четыре погружения. Не только на Северном полюсе, но и в районе хребта Ломоносова. Взять там соответствующие пробы и анализы. Выполнить гидрологические исследования. Однако пришлось укладываться в смету. Поэтому количество погружений ограничили вдвое. Особенно дорого стоит работа ледокола.
– Как проходила подготовка к покорению подводного Северного полюса?
– Сам процесс осуществления идеи был достаточно тернист. Да и подготовка экспедиции проходила в сжатые сроки. Мы провели большой объем работы, чтобы адаптировать глубоководные аппараты на научном судне ледокольного типа – «Академике Федорове». До этого «Миры» во всех океанах мира всегда работали с корабля «Мстислав Келдыш». Здесь же пришлось готовить для них стояночные площадки в трюмах. Оборудовать аппараты для работы подо льдом. Устанавливать дополнительные навигационные приборы, резервную систему аварийного управления.
– А сам процесс спуска на глубину?
– В своей жизни так основательно серьезно я готовился только ко второму спуску. Первый – это покорение глубины в 6000 метров. Сегодня же просто четко сознаю, какое важное дело мы совершили. Поход под лед на глубину люди еще не совершали. Быть первым всегда тяжело. Тем не менее честно признаюсь: подготовка была гораздо сложнее самого процесса. Самым проблематичным оказалось найти ту самую дрейфующую полынью, в которую и надо было всплыть. На это мы потратили полтора часа. Тем не менее нашли и всплыли. Во время этого поиска никто из моих коллег – членов экипажа – не выказывал даже легкой паники. Все перешучивались, обменивались впечатлениями от увиденного.
– И что же вы там увидели?
– В ледяной бездне мы увидели жизнь. «Жизнь всюдна», так говорил академик Вернадский. Но жизнь там особая – это флора и фауна пространства, обреченного на кислородный дефицит. Вообще для меня каждая встреча со дном – это как первое свидание. Мы, гидронавты, никогда не называем погружение – погружением. Применяем другое альпинистское слово – покорение. Потому что мы покоряем глубины. Мои же спутники погружались впервые, поэтому были более эмоциональны. Радовались каждому растению, каждой рыбке. И это правильно.
– После этой экспедиции появились ли новые основания полагать, что океанический шельф – территория России?
– Чтобы не быть голословными, давайте дождемся официальных данных исследований проб, которые мы отобрали на дне. Поверьте мне – это вопрос нескольких недель.
– Вокруг вашей экспедиции разгорелся нешуточный ажиотаж в мире. Как вы отнеслись к громким заявлениям ряда западных политиков?
– Заявления скоро забудутся, как и все наносное. Останется только факт, что именно россияне первыми покорили дно на Северном полюсе. И флаг мы там установили совершенно заслуженно. Как символ великой полярной державы. И все мои коллеги во всем мире это правильно поняли. Поздравления в наш адрес приходят со всех уголков планеты. И из США, и из Германии, и из других стран. А кому не нравится флаг, пусть попробуют его убрать. Только я твердо убежден, что в ближайшие годы повторить такое погружение не способна ни одна страна.
– Наверное, после этой экспедиции экипажи «Миров» отправятся на отдых?
– Покой нам только снится. Уже в середине августа мы выйдем в Баренцево море на мониторинг экологической обстановки вокруг атомной подводной лодки «Комсомолец». Предстоит сделать видео- и фотосъемку, оценить состояние атомохода. В конце августа вернемся в Калининград и сразу же надеемся на встречу с нашим старым другом и партнером Джеймсом Камероном, я зову его просто Джимом. Он как раз должен освободиться, завершив работу над своим новым фильмом. С Камероном нас связывает длительный творческий союз. За десять лет дружбы вместе с Джимом мы участвовали в съемках оскароносного «Титаника», также трех научно-популярных фильмов. Два из них о погибших кораблях, непосредственно с места трагедии. Один о том же «Титанике», второй – о флагмане немецкого рейха линкоре «Бисмарк». Третий фильм – о новой форме жизни на планете, о так называемых черных курильщиках. В сентябре мы планируем с Камероном обсудить нашу давнюю идею – осуществить кругосветное путешествие с погружением на месте самых известных кораблекрушений. Такое предприятие достаточно дорогостоящее, оно займет не менее двух лет. Но результатом такого круиза станет не одно открытие и не один фильм о тайнах, покоящихся на дне океана.
– Сам Камерон спускался с гидронавтами под воду?
– Не только спускался, но и сам управлял «Миром». Он вообще очень увлекающийся и очень смелый человек. В 2005 году мы провели с ним беспрецедентную акцию – прямой репортаж на несколько телеканалов планеты с места гибели «Титаника» с глубины 3700 метров. Протянули на дно оптическое волокно и прямо на месте демонстрировали телезрителям свидетельства той страшной трагедии. Поэтому Джим давно и вполне заслуженно у нас числится гидронавтом. Так что, если все получится, мы еще покажем человечеству первозданную красоту этого замечательного и пока недоступного мира.
Беседовал Илья Козырев, собкор «НВ»
