Культура
Холодное лето 87-го
16 августа
О своих друзьях вспоминает Рудольф Фурманов – заслуженный деятель искусств России, создатель, художественный руководитель и директор театра «Русская антреприза» имени Андрея Миронова».
Для меня 16 августа очень грустная дата, но в то же время и светлая – потому что об Андрее помнят, по-прежнему говорят, пишут. Его не забывают – и это самое главное. Его дух живет в театре «Русская антреприза», который я создал через год после его смерти. Многие спрашивают, почему Театр имени Андрея Миронова находится в Петербурге, а не в Москве, где он работал в Театре сатиры. Отвечу: у него такое искусство, которое не требует прописки, он как выстрел шампанского, сейчас он был бы во всех спектаклях звездой.
Андрей мечтал о таком театре, как тот, что я создал: где можно играть на одной сцене с разными актерами из разных актерских школ. Ему это удавалось в фильмах – но не на драматической сцене. С главным режиссером Театра сатиры Валентином Плучеком у него были сложные отношения. Тот любил Андрея, но всегда мог подсунуть какую-то гадость: однажды, когда у Миронова случился очередной фурункулез, он хотел ввести Мишулина на его роль. Тогда я позвонил Плучеку, представившись председателем студенческой культкомиссии, и сказал, что наше собрание якобы постановило не назначать на роль никакого другого исполнителя, кроме Андрея Миронова, а не то мы пойдем к министру культуры и устроим бунт. Так или иначе, но после этого звонка приказ о назначении Мишулина был снят.
После смерти Андрея я написал статью, где говорилось, что Театр сатиры – конечно, театр смеха, там играются ироничные спектакли, но как можно было продолжать гастроли в Риге, если Папанов умер, если умер Миронов? А они продолжали играть, Плучек никого не отпустил. На похороны Папанова никто не приехал, была одна Ольга Аросева – и то она приехала не специально, а на озвучание на «Мосфильме». Наутро после смерти Миронова Плучек ходил по пляжу Юрмалы и предлагал Хазанову и другим артистам сыграть Хлестакова и Фигаро.
Я считаю, что Николай Караченцов продолжает светлый луч Андрея Миронова в искусстве и человеческих отношениях – и не случайно они встретились в последней картине Миронова «Человек с бульвара Капуцинов». Почему я сейчас обиделся на Марка Захарова? Да потому, что с Караченцовым поступили точно так же: уже через пять дней после того, как он попал в аварию, в театре стали опять ставить «Юнону» и «Авось» – уже с Певцовым. Надо беречь наше театральное достояние. Когда актер умирал в труппе Товстоногова – тот ставил под другого человека новый спектакль, в другом оформлении.
Ведь сколько раз и Миронов, и Папанов могли уйти из Театра сатиры! Однако на этот шаг не решались. Анатолий Папанов даже говорил про себя: «Я однолюб: одна жена, один театр». Его актерской порядочности удивлялись современники. Когда молодежь стала опаздывать на репетиции, он наставлял их в репетиционной комнате: «Давайте, ребята, беречь честь нашей семьи – нашу актерскую честь». Сам Анатолий Папанов никогда не опаздывал ни на репетиции, ни тем более на спектакли – очень этого боялся. Только отыграв спектакль, торопился в тот город, где играли следующий. Потому-то и забеспокоились коллеги, когда Папанов не появился на гастролях в Риге. Когда зять Анатолия Дмитриевича проник в квартиру актера, чтобы посмотреть, не случилось ли чего, он обнаружил Папанова в ванной: тот умер от инфаркта, когда начинал принимать ванну. Он специально вернулся заранее со съемок «Холодного лета пятьдесят третьего» – своего последнего фильма, чтобы не торопиться и все успеть.
Анатолий Папанов всегда очень заботился об окружавших его людях, о своей семье. После одного забавного случая я узнал, что он на всякий случай хранил деньги в фотобумаге, помеченной надписью: «Не открывать». И жена не прикасалась к конверту. После смерти актера я сказал его вдове Наде, чтобы та поискала тот конверт. И что же? Этой суммы хватило на поминки в сороковой день.
Столь же порядочен, как актер, был и Андрей Миронов, который до последней капли отдавал себя театру. Мария Владимировна волновалась, что он так тратится, но тут же признавала: «Иначе ведь нельзя». И при всем при этом, при болезни, которая никогда не отступала, он был невероятным шутником. Например, как-то увидел на улице снятую батарею парового отопления и придумал подарить ее на день рождения Александру Ширвиндту. Правда, тот нас «перешутил» и отправил, якобы обидевшись, с ней обратно вниз. А потом велел поднять обратно, после чего усадил за стол.
Когда мы ездили на концерты на Карельском перешейке, Андрей приезжал в Петербург каждый четверг. Я его встречал на Московском вокзале, и он, если был в хорошем настроении, спрашивал: «Какое положение в Ленинграде? Кто – красные, белые?» Я ему, бывало, отвечал: «Все в порядке, белых нет». Иногда он появлялся с грустными глазами, с очередной ссоры в театре. Мы проезжали мимо нашего здания с башенками на Петроградской стороне, и он говорил мне, что здесь мог быть его дом: его дед за две недели до революции приобрел купчую на этот дом.
Сейчас в этом доме находится театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова. Здесь звучат его песни, у входа в этом году появился большой портрет Андрея. Когда сюда приезжает дочь Миронова, Маша – артистка московского театра «Ленком» – и звонит домой в Москву, то говорит, что находится в «папином театре».
Хотя времена меняются: когда я на днях обратился на одну известную радиостанцию с просьбой отметить 20-летие со дня смерти Андрея Миронова – там даже не поняли, о ком речь. Когда мой сын ставил спектакль в Прибалтике и сказал, что он работает в Театре имени Андрея Миронова, его спросили, часто ли там играет сам Андрей.
Мы в течение многих лет считали русский народ великим, самым грамотным. Да у нас самая низкая грамотность! Это все от разврата Петросяна и его жены, а также Дубовицкой с «Аншлагом» и так далее. Все хорошее, что есть в Миронове, нам надо впитывать, чтобы не терять память о русском театре и русской культуре.
Рудольф Фурманов
Для меня 16 августа очень грустная дата, но в то же время и светлая – потому что об Андрее помнят, по-прежнему говорят, пишут. Его не забывают – и это самое главное. Его дух живет в театре «Русская антреприза», который я создал через год после его смерти. Многие спрашивают, почему Театр имени Андрея Миронова находится в Петербурге, а не в Москве, где он работал в Театре сатиры. Отвечу: у него такое искусство, которое не требует прописки, он как выстрел шампанского, сейчас он был бы во всех спектаклях звездой.
Андрей мечтал о таком театре, как тот, что я создал: где можно играть на одной сцене с разными актерами из разных актерских школ. Ему это удавалось в фильмах – но не на драматической сцене. С главным режиссером Театра сатиры Валентином Плучеком у него были сложные отношения. Тот любил Андрея, но всегда мог подсунуть какую-то гадость: однажды, когда у Миронова случился очередной фурункулез, он хотел ввести Мишулина на его роль. Тогда я позвонил Плучеку, представившись председателем студенческой культкомиссии, и сказал, что наше собрание якобы постановило не назначать на роль никакого другого исполнителя, кроме Андрея Миронова, а не то мы пойдем к министру культуры и устроим бунт. Так или иначе, но после этого звонка приказ о назначении Мишулина был снят.
После смерти Андрея я написал статью, где говорилось, что Театр сатиры – конечно, театр смеха, там играются ироничные спектакли, но как можно было продолжать гастроли в Риге, если Папанов умер, если умер Миронов? А они продолжали играть, Плучек никого не отпустил. На похороны Папанова никто не приехал, была одна Ольга Аросева – и то она приехала не специально, а на озвучание на «Мосфильме». Наутро после смерти Миронова Плучек ходил по пляжу Юрмалы и предлагал Хазанову и другим артистам сыграть Хлестакова и Фигаро.
Я считаю, что Николай Караченцов продолжает светлый луч Андрея Миронова в искусстве и человеческих отношениях – и не случайно они встретились в последней картине Миронова «Человек с бульвара Капуцинов». Почему я сейчас обиделся на Марка Захарова? Да потому, что с Караченцовым поступили точно так же: уже через пять дней после того, как он попал в аварию, в театре стали опять ставить «Юнону» и «Авось» – уже с Певцовым. Надо беречь наше театральное достояние. Когда актер умирал в труппе Товстоногова – тот ставил под другого человека новый спектакль, в другом оформлении.
Ведь сколько раз и Миронов, и Папанов могли уйти из Театра сатиры! Однако на этот шаг не решались. Анатолий Папанов даже говорил про себя: «Я однолюб: одна жена, один театр». Его актерской порядочности удивлялись современники. Когда молодежь стала опаздывать на репетиции, он наставлял их в репетиционной комнате: «Давайте, ребята, беречь честь нашей семьи – нашу актерскую честь». Сам Анатолий Папанов никогда не опаздывал ни на репетиции, ни тем более на спектакли – очень этого боялся. Только отыграв спектакль, торопился в тот город, где играли следующий. Потому-то и забеспокоились коллеги, когда Папанов не появился на гастролях в Риге. Когда зять Анатолия Дмитриевича проник в квартиру актера, чтобы посмотреть, не случилось ли чего, он обнаружил Папанова в ванной: тот умер от инфаркта, когда начинал принимать ванну. Он специально вернулся заранее со съемок «Холодного лета пятьдесят третьего» – своего последнего фильма, чтобы не торопиться и все успеть.
Анатолий Папанов всегда очень заботился об окружавших его людях, о своей семье. После одного забавного случая я узнал, что он на всякий случай хранил деньги в фотобумаге, помеченной надписью: «Не открывать». И жена не прикасалась к конверту. После смерти актера я сказал его вдове Наде, чтобы та поискала тот конверт. И что же? Этой суммы хватило на поминки в сороковой день.
Столь же порядочен, как актер, был и Андрей Миронов, который до последней капли отдавал себя театру. Мария Владимировна волновалась, что он так тратится, но тут же признавала: «Иначе ведь нельзя». И при всем при этом, при болезни, которая никогда не отступала, он был невероятным шутником. Например, как-то увидел на улице снятую батарею парового отопления и придумал подарить ее на день рождения Александру Ширвиндту. Правда, тот нас «перешутил» и отправил, якобы обидевшись, с ней обратно вниз. А потом велел поднять обратно, после чего усадил за стол.
Когда мы ездили на концерты на Карельском перешейке, Андрей приезжал в Петербург каждый четверг. Я его встречал на Московском вокзале, и он, если был в хорошем настроении, спрашивал: «Какое положение в Ленинграде? Кто – красные, белые?» Я ему, бывало, отвечал: «Все в порядке, белых нет». Иногда он появлялся с грустными глазами, с очередной ссоры в театре. Мы проезжали мимо нашего здания с башенками на Петроградской стороне, и он говорил мне, что здесь мог быть его дом: его дед за две недели до революции приобрел купчую на этот дом.
Сейчас в этом доме находится театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова. Здесь звучат его песни, у входа в этом году появился большой портрет Андрея. Когда сюда приезжает дочь Миронова, Маша – артистка московского театра «Ленком» – и звонит домой в Москву, то говорит, что находится в «папином театре».
Хотя времена меняются: когда я на днях обратился на одну известную радиостанцию с просьбой отметить 20-летие со дня смерти Андрея Миронова – там даже не поняли, о ком речь. Когда мой сын ставил спектакль в Прибалтике и сказал, что он работает в Театре имени Андрея Миронова, его спросили, часто ли там играет сам Андрей.
Мы в течение многих лет считали русский народ великим, самым грамотным. Да у нас самая низкая грамотность! Это все от разврата Петросяна и его жены, а также Дубовицкой с «Аншлагом» и так далее. Все хорошее, что есть в Миронове, нам надо впитывать, чтобы не терять память о русском театре и русской культуре.
Рудольф Фурманов
