Культура
Артемий Троицкий: «Рок-н-ролл мертв. Но шевелится»
20 сентября
Артемий Троицкий – музыкальный критик, обозреватель ведущих российских изданий, радиоведущий. Острый пером и своими общественными взглядами журналист, ко мнению которого прислушиваются. В 2000 году создал сайт в интернете, где высказывался относительно российской политики. На свой первый гонорар в Британии купил фотоаппарат последней модели, хотя не был профессиональным фотографом. Техника работает до сих пор.
– Артемий Кивович, почему вы 20 лет спустя переиздали книгу Back in the USSR? В музыкальной жизни начался какой-то новый этап?
– Во-первых, о ней вспомнил не я, а издательство, которое меня отрыло и сделало предложение, от которого я, естественно, отказываться не стал. Собственно, а зачем я должен отказываться, если можно согласиться? Боюсь, за исключением цифры 20 больше за выпуском книги ничего не стоит. Я не вижу никакого нового этапа, очередного зигзага или чего-то, что сделало бы Back in the USSR особо актуальным и востребованным на сегодняшний день.
– Но 20 лет для музыки не могли пройти бесследно. И стили менялись, и электроника развилась…
– Музыка действительно слегка изменилась, а главное – изменилась ситуация вокруг нее в нашей стране. Но обо всем этом в книге ничего не сказано. Я из принципиальных соображений, высказанных во вступлении и заключении, не стал ее дописывать. Она вышла практически в том виде – если не считать оформления,
– в каком была 20 лет тому назад.
– Вроде бы вы тоже повторяли вслед за БГ, что рок-н-ролл умер…
– Мне просто постоянно задают этот вопрос. Я всякий раз отвечаю по-разному: иногда говорю «жив», иногда – «мертв», иногда – «мертв, но шевелится», иногда – «жив, но в коме».
– А что-нибудь вообще живо из музыкальных направлений?
– Живо, конечно. В мире масса новой интересной музыки, скучать не приходится. Я делаю еженедельную радиопередачу, и мне не удается в нее впихнуть всю интересную музыку, которая попадает мне в руки. Это вовсе не означает, что эта музыка – рок. Его процентов 20–30, остальное – электроника, этника, психоделика и прочие затейливые жанры. Я считаю, что кризиса в музыке нет. И было бы странно, если бы это произошло: музыка – такая универсальная вещь, которая существует много сотен лет и умрет, думаю, со всем человечеством. Сейчас она переживает не самый яркий период своей истории: на Западе по сравнению с тем, что было в 1960–1970-е годы, сейчас все блекло, и в России по сравнению с 1980-ми, скучновато, но тем не менее музыка есть.
– С чем это связано? Это период эклектики, или настало безразличие: никакого протеста в искусстве, буржуазность?..
– Тот взрыв рок-музыки, который гремел сплошными залпами на протяжении нескольких десятилетий, был экстраординарным. Это было уникальное событие в истории музыки – вдруг столько талантов, интереснейших людей. К этому присовокуплялись социально-политическая обстановка, время больших катаклизмов – и идеологических, и политических. Сейчас, я бы сказал, просто закончился период фонтанирования, наступило спокойствие нормального развития. Отчасти это развитие подпорчено появлением гнусных рыночных трюков типа продюсерской попсы и так далее. Но я думаю, что опять же это временное явление – скоро все «Фабрики» и Бритни Спирс схлынут, потому что там слушать особо нечего. Это артисты одноразового использования, народ скоро переест этого барахла, и оно перестанет быть востребованным.
– Сейчас культурная интеллигенция нашла своего главного врага в виде телевидения, которое показывает в прайм-тайм разные шоу вместо того, чтобы просвещать народ, транслировать концерты филармонии и выступления в оперном театре. Вообще насколько это возможно для телевидения и нужно ли это на самом деле обыкновенным людям?
– Я солидарен с теми, кто считает, что телевидение играет в сегодняшней культурной и вообще гуманитарной жизни исключительно негативную роль. Телевидение действительно несет львиную долю ответственности за то, что в ушах наших граждан звучит вся эта помойная бездарная музыка. И если бы Первый и Второй каналы – плюс МУЗ-ТВ и прочие – все это дело не тиражировали бы с патологической настойчивостью, подпитываемые всевозможными коррупционными каналами, ситуация в музыке могла бы быть лучше, слушатели – культурнее, и главное, интересным и талантливым музыкантам было бы легче жить: жизненное пространство было бы намного шире. С другой стороны, насильственным путем вырубать одно и насаждать другое – тоже не выход. Так было при советской власти – официально одобренная эстрада и массовая песня. Музыка идеологическо-патриотическая, шуточно-лирическая, а также классика и народная музыка – все. Сейчас многие испытывают ностальгию по тем временам и говорят, что музыка была качественнее. С одной стороны, это справедливо, потому что ни в какое сравнение не идут композитор Пахмутова с композитором Дробышем, а оркестр под управлением Мравинского с ансамблем «Русская песня». Но этот путь тоже ущербен, потому что, как всякая догматика и фундаментализм, он отметает очень многое другое, что не менее талантливо и интересно. В Советском Союзе начисто отметался сначала джаз, а потом и вся рок-музыка. Я считаю, выход в том, чтобы у людей был выбор. Сейчас выбор только в одном из всех СМИ – в интернете. Но, к сожалению, интернет по своему воздействию пока еще несопоставим с тем же телевидением.
– А кто мешает сбалансировать количество того и другого? Чья это сознательная политика?
– Это сознательная политика руководства телевидения, имеющая под собой в первую очередь экономическую прибыль, денежную мотивацию. Считается, что продюсерская попса – это самый прибыльный вид музыкального бизнеса. «Фабричные» мальчики и девочки абсолютно нетребовательны, делают все что угодно, и, соответственно, их хозяева – кукловоды-продюсеры и находящиеся с ними в доле телеканалы – имеют максимальную прибыль. Когда возникают артисты самостоятельные, умные, творческие и так далее – с ними тут же возникают проблемы. Они хотят, с одной стороны, больше свободы и независимости, с другой – больше денег. У них имеется собственный взгляд на свое творчество. Следовательно, от них много головной боли, и с ними предпочитают дела не иметь. Так что даже достаточно популярные артисты – «Мумий Тролль» или «Земфира», «Ленинград» или «Дельфин» – на телеканалах особо не видны, а видна вся эта конвеерная похабность.
– Артисты вообще деньги платят за то, чтобы их показывали по телевидению?
– Деньги платят не столько артисты, сколько те, кто ими управляет. То есть продюсеры, их менеджмент, инвесторы. Да, разумеется, все наше телевидение в высшей степени небескорыстно.
– И до какого уровня артистов это доходит? Ведь платят не только начинающие, но и те, кого мы все знаем. Не уровня Пугачевой, конечно, но чуть пониже.
– Мне трудно сказать, где точно находится эта грань, но то, что она существует – несомненно. Пугачева, конечно, «взятки» не дает, а вот Аллегрова дает, я думаю. Кобзон, конечно, «взятки» не дает, а Меладзе дает.
– Как вы считаете, Россия перешагнула тот период, когда к нам привозили б/у звезд? Стали к нам приезжать артисты на пике своей популярности?
– Западные звезды к нам приезжают и на пике своей популярности, и б/у, а некоторые даже на взлете. Поскольку Россия на протяжении последних нескольких лет способна оплачивать гастроли кого угодно, к нам, соответственно, и приезжают все кто угодно. И в этом смысле гастрольный календарь Москвы и Петербурга ничем принципиально не отличается от Хельсинки, Стокгольма, Берлина и любого другого крупного европейского города.
– По искушенности наш слушатель уже дотягивает до западного?
– Дать точного ответа не могу. Думаю, наша публика в достаточной степени искушена. Я совсем недавно был в Москве на концерте Iggy Pop. Игги сказал, что это был один из его лучших концертов за последнее время и одна из его лучших аудиторий.
– Да они разве не всегда так говорят?
– Нет, я могу подтвердить его слова. Меня удивило, что огромная часть аудитории все песни знала наизусть и подпевала. Периодически он выдергивал на сцену каких-то совершенно случайных юношей и девушек, и они пели вместе с ним. Более того, он давал им микрофон, и они пели вместо него, пока он делал кульбиты на сцене. На мой взгляд, наша публика в достаточной степени искушена – по крайней мере в том, что касается музыки известных западных артистов. Но в то же время в силу косности электронных СМИ в нашей стране мало известны многие актуальные на Западе артисты и стили.
– А есть ли в нашей стране какие-то звезды уровня тех, что с Запада приезжают к нам?
– К нам с Запада приезжает огромное количество артистов самого разного уровня, проходит огромное количество гастролей. Приезжают и мегазвезды типа Мадонны, и просто звезды, как Игги Поп и Sonic Youth, и какие-то артисты средней, малой величины, начинающие. В нашей концертной жизни в разных залах – начиная со стадионов и кончая клубами и подвалами – представлен абсолютно весь спектр зарубежной музыкальной жизни. Некоторые наши артисты вполне сравнимы по своему уровню с теми, кто к нам приезжает.
Беседовала Алина Циопа
– Артемий Кивович, почему вы 20 лет спустя переиздали книгу Back in the USSR? В музыкальной жизни начался какой-то новый этап?
– Во-первых, о ней вспомнил не я, а издательство, которое меня отрыло и сделало предложение, от которого я, естественно, отказываться не стал. Собственно, а зачем я должен отказываться, если можно согласиться? Боюсь, за исключением цифры 20 больше за выпуском книги ничего не стоит. Я не вижу никакого нового этапа, очередного зигзага или чего-то, что сделало бы Back in the USSR особо актуальным и востребованным на сегодняшний день.
– Но 20 лет для музыки не могли пройти бесследно. И стили менялись, и электроника развилась…
– Музыка действительно слегка изменилась, а главное – изменилась ситуация вокруг нее в нашей стране. Но обо всем этом в книге ничего не сказано. Я из принципиальных соображений, высказанных во вступлении и заключении, не стал ее дописывать. Она вышла практически в том виде – если не считать оформления,
– в каком была 20 лет тому назад.
– Вроде бы вы тоже повторяли вслед за БГ, что рок-н-ролл умер…
– Мне просто постоянно задают этот вопрос. Я всякий раз отвечаю по-разному: иногда говорю «жив», иногда – «мертв», иногда – «мертв, но шевелится», иногда – «жив, но в коме».
– А что-нибудь вообще живо из музыкальных направлений?
– Живо, конечно. В мире масса новой интересной музыки, скучать не приходится. Я делаю еженедельную радиопередачу, и мне не удается в нее впихнуть всю интересную музыку, которая попадает мне в руки. Это вовсе не означает, что эта музыка – рок. Его процентов 20–30, остальное – электроника, этника, психоделика и прочие затейливые жанры. Я считаю, что кризиса в музыке нет. И было бы странно, если бы это произошло: музыка – такая универсальная вещь, которая существует много сотен лет и умрет, думаю, со всем человечеством. Сейчас она переживает не самый яркий период своей истории: на Западе по сравнению с тем, что было в 1960–1970-е годы, сейчас все блекло, и в России по сравнению с 1980-ми, скучновато, но тем не менее музыка есть.
– С чем это связано? Это период эклектики, или настало безразличие: никакого протеста в искусстве, буржуазность?..
– Тот взрыв рок-музыки, который гремел сплошными залпами на протяжении нескольких десятилетий, был экстраординарным. Это было уникальное событие в истории музыки – вдруг столько талантов, интереснейших людей. К этому присовокуплялись социально-политическая обстановка, время больших катаклизмов – и идеологических, и политических. Сейчас, я бы сказал, просто закончился период фонтанирования, наступило спокойствие нормального развития. Отчасти это развитие подпорчено появлением гнусных рыночных трюков типа продюсерской попсы и так далее. Но я думаю, что опять же это временное явление – скоро все «Фабрики» и Бритни Спирс схлынут, потому что там слушать особо нечего. Это артисты одноразового использования, народ скоро переест этого барахла, и оно перестанет быть востребованным.
– Сейчас культурная интеллигенция нашла своего главного врага в виде телевидения, которое показывает в прайм-тайм разные шоу вместо того, чтобы просвещать народ, транслировать концерты филармонии и выступления в оперном театре. Вообще насколько это возможно для телевидения и нужно ли это на самом деле обыкновенным людям?
– Я солидарен с теми, кто считает, что телевидение играет в сегодняшней культурной и вообще гуманитарной жизни исключительно негативную роль. Телевидение действительно несет львиную долю ответственности за то, что в ушах наших граждан звучит вся эта помойная бездарная музыка. И если бы Первый и Второй каналы – плюс МУЗ-ТВ и прочие – все это дело не тиражировали бы с патологической настойчивостью, подпитываемые всевозможными коррупционными каналами, ситуация в музыке могла бы быть лучше, слушатели – культурнее, и главное, интересным и талантливым музыкантам было бы легче жить: жизненное пространство было бы намного шире. С другой стороны, насильственным путем вырубать одно и насаждать другое – тоже не выход. Так было при советской власти – официально одобренная эстрада и массовая песня. Музыка идеологическо-патриотическая, шуточно-лирическая, а также классика и народная музыка – все. Сейчас многие испытывают ностальгию по тем временам и говорят, что музыка была качественнее. С одной стороны, это справедливо, потому что ни в какое сравнение не идут композитор Пахмутова с композитором Дробышем, а оркестр под управлением Мравинского с ансамблем «Русская песня». Но этот путь тоже ущербен, потому что, как всякая догматика и фундаментализм, он отметает очень многое другое, что не менее талантливо и интересно. В Советском Союзе начисто отметался сначала джаз, а потом и вся рок-музыка. Я считаю, выход в том, чтобы у людей был выбор. Сейчас выбор только в одном из всех СМИ – в интернете. Но, к сожалению, интернет по своему воздействию пока еще несопоставим с тем же телевидением.
– А кто мешает сбалансировать количество того и другого? Чья это сознательная политика?
– Это сознательная политика руководства телевидения, имеющая под собой в первую очередь экономическую прибыль, денежную мотивацию. Считается, что продюсерская попса – это самый прибыльный вид музыкального бизнеса. «Фабричные» мальчики и девочки абсолютно нетребовательны, делают все что угодно, и, соответственно, их хозяева – кукловоды-продюсеры и находящиеся с ними в доле телеканалы – имеют максимальную прибыль. Когда возникают артисты самостоятельные, умные, творческие и так далее – с ними тут же возникают проблемы. Они хотят, с одной стороны, больше свободы и независимости, с другой – больше денег. У них имеется собственный взгляд на свое творчество. Следовательно, от них много головной боли, и с ними предпочитают дела не иметь. Так что даже достаточно популярные артисты – «Мумий Тролль» или «Земфира», «Ленинград» или «Дельфин» – на телеканалах особо не видны, а видна вся эта конвеерная похабность.
– Артисты вообще деньги платят за то, чтобы их показывали по телевидению?
– Деньги платят не столько артисты, сколько те, кто ими управляет. То есть продюсеры, их менеджмент, инвесторы. Да, разумеется, все наше телевидение в высшей степени небескорыстно.
– И до какого уровня артистов это доходит? Ведь платят не только начинающие, но и те, кого мы все знаем. Не уровня Пугачевой, конечно, но чуть пониже.
– Мне трудно сказать, где точно находится эта грань, но то, что она существует – несомненно. Пугачева, конечно, «взятки» не дает, а вот Аллегрова дает, я думаю. Кобзон, конечно, «взятки» не дает, а Меладзе дает.
– Как вы считаете, Россия перешагнула тот период, когда к нам привозили б/у звезд? Стали к нам приезжать артисты на пике своей популярности?
– Западные звезды к нам приезжают и на пике своей популярности, и б/у, а некоторые даже на взлете. Поскольку Россия на протяжении последних нескольких лет способна оплачивать гастроли кого угодно, к нам, соответственно, и приезжают все кто угодно. И в этом смысле гастрольный календарь Москвы и Петербурга ничем принципиально не отличается от Хельсинки, Стокгольма, Берлина и любого другого крупного европейского города.
– По искушенности наш слушатель уже дотягивает до западного?
– Дать точного ответа не могу. Думаю, наша публика в достаточной степени искушена. Я совсем недавно был в Москве на концерте Iggy Pop. Игги сказал, что это был один из его лучших концертов за последнее время и одна из его лучших аудиторий.
– Да они разве не всегда так говорят?
– Нет, я могу подтвердить его слова. Меня удивило, что огромная часть аудитории все песни знала наизусть и подпевала. Периодически он выдергивал на сцену каких-то совершенно случайных юношей и девушек, и они пели вместе с ним. Более того, он давал им микрофон, и они пели вместо него, пока он делал кульбиты на сцене. На мой взгляд, наша публика в достаточной степени искушена – по крайней мере в том, что касается музыки известных западных артистов. Но в то же время в силу косности электронных СМИ в нашей стране мало известны многие актуальные на Западе артисты и стили.
– А есть ли в нашей стране какие-то звезды уровня тех, что с Запада приезжают к нам?
– К нам с Запада приезжает огромное количество артистов самого разного уровня, проходит огромное количество гастролей. Приезжают и мегазвезды типа Мадонны, и просто звезды, как Игги Поп и Sonic Youth, и какие-то артисты средней, малой величины, начинающие. В нашей концертной жизни в разных залах – начиная со стадионов и кончая клубами и подвалами – представлен абсолютно весь спектр зарубежной музыкальной жизни. Некоторые наши артисты вполне сравнимы по своему уровню с теми, кто к нам приезжает.
Беседовала Алина Циопа
