Северо-Запад
Псковский скандал даст фору «эрмитажному»
18 октября
В Псковском музее-заповеднике последнюю неделю работала представительная комиссия Росминкультуры. Уже восьмая за этот год…
Итоговая справка еще не готова, но некоторые из проверяющих, не дожидаясь официальных результатов, уже высказали свое мнение. В целом оно негативное: ценные иконы покрыты плесенью, отсутствует система учета исторических экспонатов... Дирекция музея хранит по поводу сделанных заявлений многозначительное молчание – ссылаясь, что официальные документы еще не предоставлены. Однако некоторые люди, не облеченные властью, прямо говорят, что цель столичных деятелей от культуры не спасение национального достояния, а… его приватизиция.
Весной этого года в ходе проверки сохранности музейных фондов в Псковском музее-заповеднике была обнаружена крупная недостача экспонатов. Было зафиксировано, что в фондах хранения не хватает 552 экспонатов, имеющих «высокую историческую и художественную ценность».
При этом в дирекции музея были убеждены, что недостача стала следствием путаницы, связанной с выдачей экспонатов. Того же мнения придерживался и председатель комитета Псковской области по культуре Виктор Остренко, который, специально для «НВ» комментируя ситуацию, высказался в том смысле, что уже к Новому году все «пропавшие экспонаты» будут благополучно найдены.
На этой ноте неприятный инцидент можно было считать бы исчерпанным. Но. Вскоре дирекции был предъявлен новый документ – очередной акт о пропаже. На этот раз комиссия потребовала к возвращению 135 тысяч 195 (!) предметов, из которых 3 тысячи 929 содержат драгоценные металлы и камни. Для справки: фонды хранения знаменитой «Третьяковки» насчитывают 143 тысячи единиц хранения, а Музея изобразительных искусств им. Пушкина в Москве – 80 тысяч.
Впрочем, расшифровки списка пропавших ценностей в руководстве заповедника еще не видели. Но известно, что в него вошли вещи, проданные Советами еще в 1920-е годы, и те, что пропали в Отечественную войну. А главное – объем пропаж выглядит слишком уж ошеломительным.
– Получалось, что коллектив музея только тем и занимался, что разбазаривал фонды хранения, – говорит заведующая отделом научно-фондовой работы Ольга Васильева.
Естественный вывод, сделанный комиссией, – необходимо немедленно спасать то, что осталось в музее. И в первую очередь (вот странность!) – коллекцию из 800 древних икон, ценность которой на самом деле очень высока. По словам той же самой Ольги Васильевой, стартовая цена наиболее древних из них, попади они на какой-нибудь представительный аукцион, была бы 1,5 миллиона долларов.
По мнению большинства сотрудников музея-заповедника, именно эти иконы не дают спокойно спать деятелям культуры из Первопрестольной.
– Уверена, что главная задача, которая поставлена перед комиссией, – найти любой предлог, чтобы вывезти псковскую коллекцию икон в Москву, – считает ученый секретарь Татьяна Медникова. – При этом нас обвиняют в том, что мы якобы не обеспечиваем их надлежащее хранение. Что реставрационные работы, которые с 1974 года ведет, притом совершенно бесплатно, питерский Институт им. И.Е. Репина Академии художеств, выполнены из рук вон плохо – обвиняют на том лишь основании, что в них принимали участие студенты.
По словам госпожи Медниковой, здесь есть и другой – чисто меркантильный – нюанс: согласно Закону о реституции правительство Германии в ближайшее время намерено выделить 30 миллионов евро, которые пойдут в том числе и на продолжение реставрации коллекции псковских икон.
Как уже говорилось, эти работы велись в культурной столице России. Но, если организовать кампанию по дискредитации той же самой Репинки, то можно добиться того, чтобы этот выгодный подряд отдали другим специалистам.
Позицию псковичей разделяет и Юрий Бобров, проректор по научной работе Санкт-Петербургского института им. Репина. Именно он и его ученики все эти годы занимаются спасением бесценного исторического наследия России.
– Что касается тезиса о «30 миллионах евро», которые планирует выделить правительство Германии, то мне кажется очевидным желание перехватить этот выгодный подряд. Вместе с тем атака началась массированная. И, увы, грубая. При этом на псковский музей, Репинку вешают всех собак, начиная от неблагоприятного микробиологического состояния помещения кончая порчей и непрофессиональной реставрацией икон.
Вывод, который делает господин Бобров, неутешителен:
– Псковский музей стал вторым после Эрмитажа объектом нападок со стороны Минкультуры. Однако если в первом случае справиться с «хозяйством» Пиотровского не удалось, то провинциальный музей взять наскоком можно. На мой взгляд, в данном случае имеет место привычное для нашего времени рейдерство. Только вместо «заводов, газет, пароходов» идет попытка захватить культурное наследие Псковской земли, которое – и это очень важно для тех, кто организовывает «наезд», – помимо своей исторической значимости имеет и большую материальную стоимость. Сергей Некрасов, собкор «НВ» в Пскове
Итоговая справка еще не готова, но некоторые из проверяющих, не дожидаясь официальных результатов, уже высказали свое мнение. В целом оно негативное: ценные иконы покрыты плесенью, отсутствует система учета исторических экспонатов... Дирекция музея хранит по поводу сделанных заявлений многозначительное молчание – ссылаясь, что официальные документы еще не предоставлены. Однако некоторые люди, не облеченные властью, прямо говорят, что цель столичных деятелей от культуры не спасение национального достояния, а… его приватизиция.
Весной этого года в ходе проверки сохранности музейных фондов в Псковском музее-заповеднике была обнаружена крупная недостача экспонатов. Было зафиксировано, что в фондах хранения не хватает 552 экспонатов, имеющих «высокую историческую и художественную ценность».
При этом в дирекции музея были убеждены, что недостача стала следствием путаницы, связанной с выдачей экспонатов. Того же мнения придерживался и председатель комитета Псковской области по культуре Виктор Остренко, который, специально для «НВ» комментируя ситуацию, высказался в том смысле, что уже к Новому году все «пропавшие экспонаты» будут благополучно найдены.
На этой ноте неприятный инцидент можно было считать бы исчерпанным. Но. Вскоре дирекции был предъявлен новый документ – очередной акт о пропаже. На этот раз комиссия потребовала к возвращению 135 тысяч 195 (!) предметов, из которых 3 тысячи 929 содержат драгоценные металлы и камни. Для справки: фонды хранения знаменитой «Третьяковки» насчитывают 143 тысячи единиц хранения, а Музея изобразительных искусств им. Пушкина в Москве – 80 тысяч.
Впрочем, расшифровки списка пропавших ценностей в руководстве заповедника еще не видели. Но известно, что в него вошли вещи, проданные Советами еще в 1920-е годы, и те, что пропали в Отечественную войну. А главное – объем пропаж выглядит слишком уж ошеломительным.
– Получалось, что коллектив музея только тем и занимался, что разбазаривал фонды хранения, – говорит заведующая отделом научно-фондовой работы Ольга Васильева.
Естественный вывод, сделанный комиссией, – необходимо немедленно спасать то, что осталось в музее. И в первую очередь (вот странность!) – коллекцию из 800 древних икон, ценность которой на самом деле очень высока. По словам той же самой Ольги Васильевой, стартовая цена наиболее древних из них, попади они на какой-нибудь представительный аукцион, была бы 1,5 миллиона долларов.
По мнению большинства сотрудников музея-заповедника, именно эти иконы не дают спокойно спать деятелям культуры из Первопрестольной.
– Уверена, что главная задача, которая поставлена перед комиссией, – найти любой предлог, чтобы вывезти псковскую коллекцию икон в Москву, – считает ученый секретарь Татьяна Медникова. – При этом нас обвиняют в том, что мы якобы не обеспечиваем их надлежащее хранение. Что реставрационные работы, которые с 1974 года ведет, притом совершенно бесплатно, питерский Институт им. И.Е. Репина Академии художеств, выполнены из рук вон плохо – обвиняют на том лишь основании, что в них принимали участие студенты.
По словам госпожи Медниковой, здесь есть и другой – чисто меркантильный – нюанс: согласно Закону о реституции правительство Германии в ближайшее время намерено выделить 30 миллионов евро, которые пойдут в том числе и на продолжение реставрации коллекции псковских икон.
Как уже говорилось, эти работы велись в культурной столице России. Но, если организовать кампанию по дискредитации той же самой Репинки, то можно добиться того, чтобы этот выгодный подряд отдали другим специалистам.
Позицию псковичей разделяет и Юрий Бобров, проректор по научной работе Санкт-Петербургского института им. Репина. Именно он и его ученики все эти годы занимаются спасением бесценного исторического наследия России.
– Что касается тезиса о «30 миллионах евро», которые планирует выделить правительство Германии, то мне кажется очевидным желание перехватить этот выгодный подряд. Вместе с тем атака началась массированная. И, увы, грубая. При этом на псковский музей, Репинку вешают всех собак, начиная от неблагоприятного микробиологического состояния помещения кончая порчей и непрофессиональной реставрацией икон.
Вывод, который делает господин Бобров, неутешителен:
– Псковский музей стал вторым после Эрмитажа объектом нападок со стороны Минкультуры. Однако если в первом случае справиться с «хозяйством» Пиотровского не удалось, то провинциальный музей взять наскоком можно. На мой взгляд, в данном случае имеет место привычное для нашего времени рейдерство. Только вместо «заводов, газет, пароходов» идет попытка захватить культурное наследие Псковской земли, которое – и это очень важно для тех, кто организовывает «наезд», – помимо своей исторической значимости имеет и большую материальную стоимость. Сергей Некрасов, собкор «НВ» в Пскове
