Общество
Марочное «кино»
08 февраля
На филателистических аукционах Европы и США ажиотаж: советские марки уходят в 3–4 раза дороже стартовой цены. Тенденция проявилась три года назад и сегодня достигла своего пика: среди покупателей все больше не имеющих отношения к филателии людей, которые просто хотят выгодно вложить деньги. А дорогостоящие раритеты может найти в покрытых пылью альбомах любой, кто пробовал собирать марки в школьные годы.
Основной инстинкт
Законы ценообразования в филателии понятны только тем, кто с ней связан долгие годы. Почему, например, советская марка 1920 года может стоить 10 рублей, а, казалось бы, более доступная 1935 года – 10 тысяч?
Почему все марки СССР 1974 года можно купить за 500 рублей, а аналогичный набор 1991 года, куда более поздний, малочисленный и невзрачный, стоит втрое дороже? Почему китайские марки в сотни раз дороже монгольских?
– Все зависит от конкретных исторических обстоятельств, – поясняет инструктор Общества филателистов Петербурга Олег Чернов. – Первые советские марки сохранились в большом количестве, потому что в стране галопировала инфляция и продукт не успевали распространять. А при Сталине марки печатали небольшими тиражами, их стали скупать филателисты-школьники, поэтому и сохранилось немногое. В Китае во времена культурной революции Мао решил, что филателия – вредное занятие. Марки сжигали, филателистов казнили. В итоге сейчас китайские марки взлетели в цене до небес. А «монголию» печатали в СССР бешеными тиражами.
Главным дефицитом сегодня являются советские марки 1932–1937 годов. Они делались по-сталински основательно, с оригинальных рисунков, которые сами по себе являлись шедеврами. Поначалу тиражи были небольшие, потому что целью было удовлетворить потребности почты, а не коллекционеров. Но как только продажи стали приносить ощутимую прибыль, тираж возрос и марки, начиная с 1938 года, представляют меньшую редкость. Марок военных лет на рынке полно, а вот с 1948 по 1953 год – снова дефицитнейший период. Началась холодная война, все окна и форточки за рубеж позакрывались – в итоге советская продукция перестала попадать на западные рынки.
– Но даже в самые лихие годы филателист всегда оставался собой, – рассказывает коллекционер Владимир Соболев. – Когда немцы оккупировали Псков, они успели выпустить там свои марки. И два с лишним года ушлые коллекционеры отправляли друг другу в соседний дом пустые письма. И они доходили до адресата! Теперь это редчайшая вещь: оккупационные марки, конверты и штемпели в одном «флаконе».
Советских марок брежневско-хрущевского периода за границей пока еще много, но через несколько лет и они могут стать дефицитом. В семидесятые годы марки печатались большими тиражами, а за переписку с зарубежными коллекционерами уже не записывали в шпионы. Среди филателистов было много военных, сотрудников полпредств и госбезопасности, которые тоже внесли свою лепту в насыщение западного рынка. Много марок было вывезено еврейской эмиграцией, поскольку с этой категории товаров, в отличие от антиквариата, взимался меньший налог. Правда, существовало правило: марки старше 50 лет запрещены к вывозу из страны без особого разрешения.
В 1973-м советская почта выпустила юбилейную марку с портретом Леонида Собинова, на которой значилась регалия – «Народный артист СССР». А на самом деле Собинов был лишь народным артистом республики. Ошибку заметили, когда тираж марки был уже отпечатан и частично ушел в народ. Сегодня минимальная цена такого раритета – 150 тысяч рублей. Или выпустили марку с одной из эрмитажных картин Тициана, а в пару к ней – полотно Дюрера. И надо же такому случиться: в хранилище прорвало водопроводную трубу. В итоге тираж «с Дюрером» сохранился, а «Тициан» почти полностью погиб. Те марки, что чудом уцелели, сегодня стоят 20 тысяч рублей за штуку.
День печати
В советские времена петербургское общество филателистов насчитывало до 15 тысяч человек. Правда, немалую его часть составляли «мертвые души»: матерые коллекционеры оформляли членство для своих родственников. Членский взнос составлял один рубль двадцать копеек, но позволял выкупать комплект всех издававшихся за год марок (многим были нужны 2–3 комплекта для обмена). Немало было и «подпольщиков»: филателистов, которые не хотели лишний раз привлекать к себе внимание или просто не доросли еще до системной скупки марок. Без всяких опросов понятно, что филателия была самым массовым хобби советских граждан после выпивки, а число подверженных этому увлечению шло на миллионы душ.
– Каждый филателист начинает собирать какую-то одну тему – космос или автомобили, – но потом он постепенно переходит к собиранию марок отдельных стран по каталогу, – рассказывает Олег Чернов. – Но в итоге все это непременно превращается в собирание «стандартов».
«Стандарт» – это самая невзрачная почтовая марка, изготовленная исключительно с целью наклеивать ее на конверты. Ни интересного рисунка на ней, ни памятной даты. Но для коллекционера «стандарты» только с первого взгляда одинаковы. Опытный глаз замечает отступления от нормы: где-то клише сползло в сторону, где-то чуть-чуть другие цвета, где-то в печать попал лист «нестандартной» бумаги. Чем значительнее отступления от «стандарта», тем выше цена марки.
Коллекционеры рассказывают, что в типографиях, печатавших марки, некоторые сотрудники озолотились, специально для филателистов допуская небольшой брак. Или намеренно создавали этот брак, но государство с этим никак не боролось. Когда в США случайно выпустили марку с перевернутым кабиной вниз самолетом, власти специально отпечатали тираж с этим дефектом, чтобы сбить волну спекуляций.
– Цена марки определяется на родине, – говорит Олег Чернов. – А в советские времена лимит цены на марку был установлен относительно средней зарплаты. Поэтому среди международных коллекционеров долгое время считалось, что советские марки интересные, но цена их невысока. Нынешний взлет цен спровоцирован расслоением общества, появлением в филателии платежеспособных коллекционеров.
Хорошо забытое старое
С распадом Союза на убыль пошло и увлечение филателией. Но в комиссионные магазины и к спекулянтам пришел преимущественно ширпотреб: настоящий материал хранился у пожилых коллекционеров, нигде не экспонировался и не продавался. В середине девяностых филателия пережила небольшой подъем: доходы населения возросли, у тех, кто в школьные годы собирал марки, всплыли детские мечты. Но все снова рухнуло после дефолта: в Обществе филателистов Петербурга осталось около 200 членов. К 2006 году их число возросло до 700, а сегодня – уже под тысячу.
– После того как у человека появляются еда, дом и одежда, он тратит деньги на свои увлечения, – говорит психолог Анна Александрова. – Но как только потребность в еде обостряется, первое, от чего он откажется, – это увлечение. Почтовые марки – это не машина, не кровать, не штаны – в случае кризиса их несут сдавать, в эпоху стабильности скупают. Но это обычные люди. Есть отдельные патологические коллекционеры, которые скорее будут голодать, чем продадут любимую марку.
После дефолта коллекционеры «новой волны» были готовы сдавать еще вчера приобретенный материал за треть стоимости, но его никто не покупал. Хотя еще раньше «сломались» несколько пожилых коллекционеров – на рынке появились настоящие раритеты. Среди сегодняшних филателистов больше нет подростков, как в советские времена. Зато появились олигархи с неограниченными ресурсами, которые пробовали собирать марки будучи школьниками, и привычка укоренилась.
– Такого размаха, как в советское время филателия уже не достигнет никогда. Во-первых, государство не будет поддерживать собирателей марок, – говорит социолог Сергей Прозоров. – Тогда в этом видели хороший способ заполнить досуг строителей коммунизма, отвлечь их от влияния разных тлетворных идеологий. Во-вторых, сейчас у граждан гораздо больше интересов и возможностей, и у мужчины в расцвете лет все меньше резонов посвящать себя собиранию почтовых редкостей. Если, конечно, безумие на рынке не превратит филателию в прибыльный бизнес.
Денис Терентьев
Основной инстинкт
Законы ценообразования в филателии понятны только тем, кто с ней связан долгие годы. Почему, например, советская марка 1920 года может стоить 10 рублей, а, казалось бы, более доступная 1935 года – 10 тысяч?
Почему все марки СССР 1974 года можно купить за 500 рублей, а аналогичный набор 1991 года, куда более поздний, малочисленный и невзрачный, стоит втрое дороже? Почему китайские марки в сотни раз дороже монгольских?
– Все зависит от конкретных исторических обстоятельств, – поясняет инструктор Общества филателистов Петербурга Олег Чернов. – Первые советские марки сохранились в большом количестве, потому что в стране галопировала инфляция и продукт не успевали распространять. А при Сталине марки печатали небольшими тиражами, их стали скупать филателисты-школьники, поэтому и сохранилось немногое. В Китае во времена культурной революции Мао решил, что филателия – вредное занятие. Марки сжигали, филателистов казнили. В итоге сейчас китайские марки взлетели в цене до небес. А «монголию» печатали в СССР бешеными тиражами.
Главным дефицитом сегодня являются советские марки 1932–1937 годов. Они делались по-сталински основательно, с оригинальных рисунков, которые сами по себе являлись шедеврами. Поначалу тиражи были небольшие, потому что целью было удовлетворить потребности почты, а не коллекционеров. Но как только продажи стали приносить ощутимую прибыль, тираж возрос и марки, начиная с 1938 года, представляют меньшую редкость. Марок военных лет на рынке полно, а вот с 1948 по 1953 год – снова дефицитнейший период. Началась холодная война, все окна и форточки за рубеж позакрывались – в итоге советская продукция перестала попадать на западные рынки.
– Но даже в самые лихие годы филателист всегда оставался собой, – рассказывает коллекционер Владимир Соболев. – Когда немцы оккупировали Псков, они успели выпустить там свои марки. И два с лишним года ушлые коллекционеры отправляли друг другу в соседний дом пустые письма. И они доходили до адресата! Теперь это редчайшая вещь: оккупационные марки, конверты и штемпели в одном «флаконе».
Советских марок брежневско-хрущевского периода за границей пока еще много, но через несколько лет и они могут стать дефицитом. В семидесятые годы марки печатались большими тиражами, а за переписку с зарубежными коллекционерами уже не записывали в шпионы. Среди филателистов было много военных, сотрудников полпредств и госбезопасности, которые тоже внесли свою лепту в насыщение западного рынка. Много марок было вывезено еврейской эмиграцией, поскольку с этой категории товаров, в отличие от антиквариата, взимался меньший налог. Правда, существовало правило: марки старше 50 лет запрещены к вывозу из страны без особого разрешения.
В 1973-м советская почта выпустила юбилейную марку с портретом Леонида Собинова, на которой значилась регалия – «Народный артист СССР». А на самом деле Собинов был лишь народным артистом республики. Ошибку заметили, когда тираж марки был уже отпечатан и частично ушел в народ. Сегодня минимальная цена такого раритета – 150 тысяч рублей. Или выпустили марку с одной из эрмитажных картин Тициана, а в пару к ней – полотно Дюрера. И надо же такому случиться: в хранилище прорвало водопроводную трубу. В итоге тираж «с Дюрером» сохранился, а «Тициан» почти полностью погиб. Те марки, что чудом уцелели, сегодня стоят 20 тысяч рублей за штуку.
День печати
В советские времена петербургское общество филателистов насчитывало до 15 тысяч человек. Правда, немалую его часть составляли «мертвые души»: матерые коллекционеры оформляли членство для своих родственников. Членский взнос составлял один рубль двадцать копеек, но позволял выкупать комплект всех издававшихся за год марок (многим были нужны 2–3 комплекта для обмена). Немало было и «подпольщиков»: филателистов, которые не хотели лишний раз привлекать к себе внимание или просто не доросли еще до системной скупки марок. Без всяких опросов понятно, что филателия была самым массовым хобби советских граждан после выпивки, а число подверженных этому увлечению шло на миллионы душ.
– Каждый филателист начинает собирать какую-то одну тему – космос или автомобили, – но потом он постепенно переходит к собиранию марок отдельных стран по каталогу, – рассказывает Олег Чернов. – Но в итоге все это непременно превращается в собирание «стандартов».
«Стандарт» – это самая невзрачная почтовая марка, изготовленная исключительно с целью наклеивать ее на конверты. Ни интересного рисунка на ней, ни памятной даты. Но для коллекционера «стандарты» только с первого взгляда одинаковы. Опытный глаз замечает отступления от нормы: где-то клише сползло в сторону, где-то чуть-чуть другие цвета, где-то в печать попал лист «нестандартной» бумаги. Чем значительнее отступления от «стандарта», тем выше цена марки.
Коллекционеры рассказывают, что в типографиях, печатавших марки, некоторые сотрудники озолотились, специально для филателистов допуская небольшой брак. Или намеренно создавали этот брак, но государство с этим никак не боролось. Когда в США случайно выпустили марку с перевернутым кабиной вниз самолетом, власти специально отпечатали тираж с этим дефектом, чтобы сбить волну спекуляций.
– Цена марки определяется на родине, – говорит Олег Чернов. – А в советские времена лимит цены на марку был установлен относительно средней зарплаты. Поэтому среди международных коллекционеров долгое время считалось, что советские марки интересные, но цена их невысока. Нынешний взлет цен спровоцирован расслоением общества, появлением в филателии платежеспособных коллекционеров.
Хорошо забытое старое
С распадом Союза на убыль пошло и увлечение филателией. Но в комиссионные магазины и к спекулянтам пришел преимущественно ширпотреб: настоящий материал хранился у пожилых коллекционеров, нигде не экспонировался и не продавался. В середине девяностых филателия пережила небольшой подъем: доходы населения возросли, у тех, кто в школьные годы собирал марки, всплыли детские мечты. Но все снова рухнуло после дефолта: в Обществе филателистов Петербурга осталось около 200 членов. К 2006 году их число возросло до 700, а сегодня – уже под тысячу.
– После того как у человека появляются еда, дом и одежда, он тратит деньги на свои увлечения, – говорит психолог Анна Александрова. – Но как только потребность в еде обостряется, первое, от чего он откажется, – это увлечение. Почтовые марки – это не машина, не кровать, не штаны – в случае кризиса их несут сдавать, в эпоху стабильности скупают. Но это обычные люди. Есть отдельные патологические коллекционеры, которые скорее будут голодать, чем продадут любимую марку.
После дефолта коллекционеры «новой волны» были готовы сдавать еще вчера приобретенный материал за треть стоимости, но его никто не покупал. Хотя еще раньше «сломались» несколько пожилых коллекционеров – на рынке появились настоящие раритеты. Среди сегодняшних филателистов больше нет подростков, как в советские времена. Зато появились олигархи с неограниченными ресурсами, которые пробовали собирать марки будучи школьниками, и привычка укоренилась.
– Такого размаха, как в советское время филателия уже не достигнет никогда. Во-первых, государство не будет поддерживать собирателей марок, – говорит социолог Сергей Прозоров. – Тогда в этом видели хороший способ заполнить досуг строителей коммунизма, отвлечь их от влияния разных тлетворных идеологий. Во-вторых, сейчас у граждан гораздо больше интересов и возможностей, и у мужчины в расцвете лет все меньше резонов посвящать себя собиранию почтовых редкостей. Если, конечно, безумие на рынке не превратит филателию в прибыльный бизнес.
Денис Терентьев
