Культура
Новое – это хорошо перепетое старое
18 мартa
Уже поставлены «Мери Поппинс» Максима Дунаевского, «Приключения Буратино» с музыкой Алексея Рыбникова, «Звуки музыки», «Человек-амфибия» с музыкой Андрея Петрова. На очереди «Король-олень» по мотивам сказки Гоцци – спектакль на музыку Микаэла Таривердиева и либретто Вадима Коростылева – основан на давнишнем детском фильме. Ставит его режиссер Юрий Александров. А общее руководство осуществляет Ирина Брондз, гендиректор и художественный руководитель театра. Ей же принадлежит идея, выбор названия и авторизованная редакция текстов и музыки.
– Дело в том, что «Карамболь» создавался как театр детского мюзикла, – сказала Ирина Брондз корреспонденту «НВ». – У нас специфическая, неоднородная труппа, составленная из взрослых и детей. Отечественных материалов по мюзиклу не так уж много; естественно, перед нами сразу же остро встала проблема репертуара. В первые годы жизни театра я писала детские мюзиклы сама. Потом, по мере развития творческих возможностей труппы, оркестра, я стала искать более сложные и интересные произведения. И нашла их в кино.
Искусство детей, которые занимаются у нас в детской студии, профессионально, а в чем-то непрофессионально. Дети не оканчивали высших учебных заведений, но играют у нас главные роли. А взрослые, которые эти заведения оканчивали и даже завоевывали премии на международных конкурсах и звания, участвуют с детьми в спектаклях на равных. И при выборе нового названия я преследую определенные цели: на новом витке развития театра и труппы соединить их на сцене в новом качестве. При выборе названия учитывается все: и качество музыки, и степень драматургической сложности, и музыкальный стиль. Не секрет, что материал для мюзикла найти вне кино очень сложно. В России жанр отечественного мюзикла находится в зачаточном состоянии. Как правило, композиторы пишут удачные темы, мелодии для кино.
Поэтому я, с разрешения правообладателей и их наследников, могу работать с замечательной музыкой наших классиков жанра. Что я и делала, готовя премьеры театра последних лет. Так было и с «Мэри Поппинс», и с «Буратино». Особенно много я работала над музыкой Петрова к «Человеку-амфибии». В фильме мелодий было не очень много, и я включила в спектакль ранние малоизвестные песни Андрея Павловича.
В этот раз режиссер-постановщик спектакля Юрий Александров просто настоял, чтобы я опять переработала материал Микаэла Таривердиева. Хотя я-то как раз считаю, что в музыке к фильму «Король-олень» довольно много развитых в музыкальном отношении сцен. Есть даже условно-оперные эпизоды, с юмором выписанные речетативы, в таком слегка капустническом стиле.
Фильм действительно выстроен на иронической стилизации commedia dell’arte и оперных матриц, и это очаровательно… Тем не менее Александров категорически сказал, что необходимо дописать пару эпизодов. Порыться в музыке Таривердиева. Я вздохнула и пошла в библиотеку искать. Вообще-то я музыку Таривердиева люблю и хорошо ее знаю. Я занималась музыкой Таривердиева в училище и Консерватории, читала даже доклад на тему «Музыка Таривердиева». Я знаю его вокальные циклы, его баллады и песни. И тем не менее, когда понадобился дополнительный материал к «Королю-оленю», пришлось потрудиться. Не так уж много нот Таривердиева хранится даже в самых главных наших библиотеках и фонотеках. Я нашла все же несколько подходящих тем. И с разрешения Веры Таривердиевой мы использовали в спектакле его фортепианные прелюдии. Три из них будут называться: «Музыка из телевизора», «Утешение» и «Балетный класс». Две из них исполняют инструментально, одна – сопровождает лейтмотивом рассказ Чародея и потом появляется в клавесинном звучании на протяжении всего спектакля. Эти же интонации использованы еще в нескольких эпизодах…
Замечательный текст Вадима Коростылева в сценарии фильма использован целиком. Это редчайший случай, он «пересказал сказку Карло Гоцци», как значится в титрах фильма. И весь его текст идеально подошел и к условиям театра. Я приписала лишь три куплета.
История метафорическая. С одной стороны – это сказка. С другой стороны, разобраться в том, чья душа в кого переселилась, с первого раза довольно трудно. И мы решили «заточить» спектакль на детско-взрослую аудиторию. Как? Во-первых, с подачи режиссера мы ввели в спектакль детей из нашей студии, поручив им роли дзанни – клоунов, играющих в больших масках. Костюмы и декорации придумал художник Эмиль Капелюш. Дзанни бегают по сцене и вытворяют всякие глупости. В фильме они тоже были, они и в пьесе Гоцци предусмотрены. Но наши дзанни – дети, и это уже благотворно влияет на восприятие спектакля ребенком. Для детской аудитории Юрий Александров придумал несколько «детских» номеров.
В конце второго действия при большом количестве дыма и мелькании красок происходит переселение душ. Кроме юмора в истории Гоцци много и страшного. Но когда я засомневалась – не испугаются ли дети, – меня заверили, что дети очень любят страшилки.
Думаю, «Король-олень» – это самое сложное из всего, что мы до сих пор играли. И одна из целей, которую я преследовала, выбрав этот материал: чтобы труппа сделала еще один шаг в своем развитии, освоила еще один уровень профессионализма.
В целом «Король-олень» – это смесь фарса, лирики и клоунады, с элементами commedia dell’arte. Масочность в спектакле заявлена с первых же минут, маски – это жанровая основа спектакля. Но сюда вмешиваются и другие приемы: материал требует дистанцирования от рассказываемой истории, взгляда со стороны на своих героев. Но иногда мы включаемся в жизнь персонажей – в моменты откровенной лирики. И тут актер имеет возможность отойти от масочности и выйти на проникновенную, личностную игру.
Больше года назад, в январе 2007 года, мы въехали в здание на Рижском проспекте, в бывший Дом культуры имени Ногина. Здание находится в довольно запущенном состоянии: ремонт не проводился десятилетиями. Однако благодаря усилиям нашего города и администрации Адмиралтейского района, к которому принадлежит наш «Карамболь», театр включен в инвестиционную программу по реконструкции и развитию Петербурга.
А пока мы играем спектакли в других залах: премьера «Короля-оленя» пройдет в Мюзик-холле 22, 23 и 30 марта.
Гюля Садыхова
– Дело в том, что «Карамболь» создавался как театр детского мюзикла, – сказала Ирина Брондз корреспонденту «НВ». – У нас специфическая, неоднородная труппа, составленная из взрослых и детей. Отечественных материалов по мюзиклу не так уж много; естественно, перед нами сразу же остро встала проблема репертуара. В первые годы жизни театра я писала детские мюзиклы сама. Потом, по мере развития творческих возможностей труппы, оркестра, я стала искать более сложные и интересные произведения. И нашла их в кино.
Искусство детей, которые занимаются у нас в детской студии, профессионально, а в чем-то непрофессионально. Дети не оканчивали высших учебных заведений, но играют у нас главные роли. А взрослые, которые эти заведения оканчивали и даже завоевывали премии на международных конкурсах и звания, участвуют с детьми в спектаклях на равных. И при выборе нового названия я преследую определенные цели: на новом витке развития театра и труппы соединить их на сцене в новом качестве. При выборе названия учитывается все: и качество музыки, и степень драматургической сложности, и музыкальный стиль. Не секрет, что материал для мюзикла найти вне кино очень сложно. В России жанр отечественного мюзикла находится в зачаточном состоянии. Как правило, композиторы пишут удачные темы, мелодии для кино.
Поэтому я, с разрешения правообладателей и их наследников, могу работать с замечательной музыкой наших классиков жанра. Что я и делала, готовя премьеры театра последних лет. Так было и с «Мэри Поппинс», и с «Буратино». Особенно много я работала над музыкой Петрова к «Человеку-амфибии». В фильме мелодий было не очень много, и я включила в спектакль ранние малоизвестные песни Андрея Павловича.
В этот раз режиссер-постановщик спектакля Юрий Александров просто настоял, чтобы я опять переработала материал Микаэла Таривердиева. Хотя я-то как раз считаю, что в музыке к фильму «Король-олень» довольно много развитых в музыкальном отношении сцен. Есть даже условно-оперные эпизоды, с юмором выписанные речетативы, в таком слегка капустническом стиле.
Фильм действительно выстроен на иронической стилизации commedia dell’arte и оперных матриц, и это очаровательно… Тем не менее Александров категорически сказал, что необходимо дописать пару эпизодов. Порыться в музыке Таривердиева. Я вздохнула и пошла в библиотеку искать. Вообще-то я музыку Таривердиева люблю и хорошо ее знаю. Я занималась музыкой Таривердиева в училище и Консерватории, читала даже доклад на тему «Музыка Таривердиева». Я знаю его вокальные циклы, его баллады и песни. И тем не менее, когда понадобился дополнительный материал к «Королю-оленю», пришлось потрудиться. Не так уж много нот Таривердиева хранится даже в самых главных наших библиотеках и фонотеках. Я нашла все же несколько подходящих тем. И с разрешения Веры Таривердиевой мы использовали в спектакле его фортепианные прелюдии. Три из них будут называться: «Музыка из телевизора», «Утешение» и «Балетный класс». Две из них исполняют инструментально, одна – сопровождает лейтмотивом рассказ Чародея и потом появляется в клавесинном звучании на протяжении всего спектакля. Эти же интонации использованы еще в нескольких эпизодах…
Замечательный текст Вадима Коростылева в сценарии фильма использован целиком. Это редчайший случай, он «пересказал сказку Карло Гоцци», как значится в титрах фильма. И весь его текст идеально подошел и к условиям театра. Я приписала лишь три куплета.
История метафорическая. С одной стороны – это сказка. С другой стороны, разобраться в том, чья душа в кого переселилась, с первого раза довольно трудно. И мы решили «заточить» спектакль на детско-взрослую аудиторию. Как? Во-первых, с подачи режиссера мы ввели в спектакль детей из нашей студии, поручив им роли дзанни – клоунов, играющих в больших масках. Костюмы и декорации придумал художник Эмиль Капелюш. Дзанни бегают по сцене и вытворяют всякие глупости. В фильме они тоже были, они и в пьесе Гоцци предусмотрены. Но наши дзанни – дети, и это уже благотворно влияет на восприятие спектакля ребенком. Для детской аудитории Юрий Александров придумал несколько «детских» номеров.
В конце второго действия при большом количестве дыма и мелькании красок происходит переселение душ. Кроме юмора в истории Гоцци много и страшного. Но когда я засомневалась – не испугаются ли дети, – меня заверили, что дети очень любят страшилки.
Думаю, «Король-олень» – это самое сложное из всего, что мы до сих пор играли. И одна из целей, которую я преследовала, выбрав этот материал: чтобы труппа сделала еще один шаг в своем развитии, освоила еще один уровень профессионализма.
В целом «Король-олень» – это смесь фарса, лирики и клоунады, с элементами commedia dell’arte. Масочность в спектакле заявлена с первых же минут, маски – это жанровая основа спектакля. Но сюда вмешиваются и другие приемы: материал требует дистанцирования от рассказываемой истории, взгляда со стороны на своих героев. Но иногда мы включаемся в жизнь персонажей – в моменты откровенной лирики. И тут актер имеет возможность отойти от масочности и выйти на проникновенную, личностную игру.
Больше года назад, в январе 2007 года, мы въехали в здание на Рижском проспекте, в бывший Дом культуры имени Ногина. Здание находится в довольно запущенном состоянии: ремонт не проводился десятилетиями. Однако благодаря усилиям нашего города и администрации Адмиралтейского района, к которому принадлежит наш «Карамболь», театр включен в инвестиционную программу по реконструкции и развитию Петербурга.
А пока мы играем спектакли в других залах: премьера «Короля-оленя» пройдет в Мюзик-холле 22, 23 и 30 марта.
Гюля Садыхова
