Общество
Пока все дома
19 мартa
Осенью 2007 года в России началась реформа психиатрической службы. К 2012 году планируется вдвое сократить число больничных коек, а 750 тысяч пациентов перевести в специальные общежития или вовсе отправить по домам. С одной стороны, это в духе европейских тенденций, с другой – что немцу хорошо, то русский может превратить в полный дурдом.
Реформа психиатрии напрашивалась еще 20 лет назад, чтобы отмыть ее репутацию карательной прислуги спецслужб. Но тогда денег не было, а сейчас они есть: на осуществление реформы отпущено 5 лет и 7,5 миллиарда рублей. Сумма огромная, но на декларируемые пункты программы ее все равно не хватит.
Сегодня 90 процентов бюджета уходит на содержание больничных коек в психушках. Соответственно, у врача нет стимула возвращать больного к нормальной жизни. Вместо сложной работы по реабилитации можно вообще не обращать на него внимания, а в случае проявления признаков буйства привязать к кровати и колоть. На Западе все наоборот: многочисленные государственные и частные службы тратят бюджетные деньги на адаптацию пациентов в обществе. Но у нас это пока невозможно: просто специалистов нет.
Зато есть полтора миллиона пациентов. В Минздравсоцразвития подсчитали, что за психиатрической помощью ежегодно обращаются 8 миллионов россиян. По данным Независимой психиатрической ассоциации России, когда-либо перенесли психическое расстройство и обращались за помощью к специалистам около 50 миллионов граждан – т. е. каждый третий, включая младенцев. На всю эту армию в Петербурге ежегодно готовят сотню психиатров, дефектологов и реабилитологов, из которых менее половины останутся работать по специальности.
Тем не менее первая ласточка начавшейся реформы уже прилетела: в аптеках привычные лекарства стали заменяться дорогостоящими зарубежными аналогами. Например, вместо отечественного антипсихотика трифтазина за 51 рубль появился американский сероквель за 3885 рублей. Вместо азафена за 47 рублей – паксил за 3 тысячи. Сокращается список бесплатных препаратов, из которого, например, один за другим исчезают пролонги, однократное употребление которых позволяет избежать острых состояний в течение нескольких недель. Казалось бы, в целях безопасности окружающих надо, наоборот, расширять этот список – все-таки 750 тысяч не вполне адекватных людей хотят вернуть в общество.
– Огромное количество психохроников скоро снимут с довольствия, и рынок уже готовится взять их за горло, – говорит информированный источник в Минздраве. – Понятно, что 300 миллионов долларов не хватит на строительство новых общежитий в достаточном объеме, а часть больниц уже сейчас готовится к продаже. В Петербурге, например, одна только больница № 3 имени Скворцова-Степанова занимает 25 гектаров дорогостоящей земли около Удельного лесопарка. К реформе нужно готовиться, а у нас хотят сразу начать осваивать бюджет.
В крупнейшей на Северо-Западе больнице № 3, в народе именуемой «Скворечником», содержится более двух тысяч больных при 1200 сотрудниках. Больница перегружена: сюда, например, невозможно попасть со старческим маразмом.
– Моему отцу девятый десяток пошел, с ним невозможно жить в одной квартире, – рассказывает Наталья. – Иногда он впадает в психоз, ничего не понимает. К тому же он практически не спит и все время встает с кровати и куда-то идет. Соответственно, и я не сплю: он уже разбил аквариум, посуды немало уничтожил. Казалось бы, его обязаны забирать в лечебницу с такими симптомами. Но психиатры говорят: это старческое слабоумие, у нас в городе десятки тысяч таких.
Врачи больницы № 3 говорят, что определенные категории граждан стремятся «закрепиться» в больнице подольше и ради этого симулируют заболевания. А чем не жизнь: четырехразовое питание, теплая палата, лечение всех непсихических заболеваний, включая кариес. Вокруг много забавных персонажей, а на огромной территории больницы есть где погулять. В «Скворечнике» побывала масса знаменитостей: Александр Невзоров, Михаил Шемякин и каждый пятый депутат первого демократического Ленсовета.
Слухи о переезде больницы так и остаются слухами, но многие врачи не ждут от реформы ничего хорошего. Они подозревают, что подавляющее большинство пациентов психбольниц просто отправят домой и будут наблюдать их амбулаторно. Можно не сомневаться, что показатели «излечившихся» при этом резко возрастут. Хотя де-факто выписанные на волю пациенты в большинстве случаев не способны даже самостоятельно принимать таблетки.
Это порождает новую проблему: излечившиеся по документам пациенты могут стать легкой добычей аферистов. Ведь сегодня некоторые из состоящих на психиатрическом учете пациентов не имеют права совершать сделки с недвижимостью. Вероятно, в пореформенном обществе у них такой защиты не будет. Хотя всего несколько лет назад вся страна следила за историей «черных риэлторов» Задорожного и братьев Бедлюков, которые захватывали квартиры психически нездоровых людей при помощи врача психиатрической больницы Николая Чудотворца Веденеева, снимавшего их с учета. На счету банды пять доказанных трупов, а ведь в те времена однокомнатная квартира в Питере стоила 10 тысяч долларов.
Кто защитит бывших пациентов? Ведь после пребывания в лечебнице у многих из них исчезают элементарные социальные навыки: разогреть пищу, постирать одежду, помыться. Любой психиатр скажет, что лишь 20–30 процентов родственников готовы до конца поддерживать пациента психбольницы. Некоторые согласны подумать, если есть признаки выздоровления, но большинство только рады избавиться от «психа».
Сегодня на всю Россию есть шесть общежитий для психохроников (одно из них в Петербурге) – в сумме на 300 человек. Конечно, их нельзя рассматривать как фундамент реформы, в рамках которой может потребоваться несколько тысяч таких учреждений. А если их начнут строить, то туда ринется огромная армия бездомных. Там ведь тоже хватает людей «с тараканами», и резонно встанет вопрос: почему он, а не я? Ведь фактически место в таком общежитии – это постоянное жилье, вокруг которого можно строить жизнь. А государство по сей день крайне неохотно обращается к проблемам своих бездомных сограждан.
Стремление поставить психиатрическую отрасль на коммерческие рельсы, при этом снизив огромное бремя, которое сегодня несет бюджет, понятно и объяснимо. Тем более лишь четверть пациентов нуждаются в присмотре пожизненно. Но власти, как часто бывает, загоняют клячу истории. При отсутствии специалистов обсуждать прайс-листы больничного хозяйства – это очень по-российски. Но обострения на фоне многолетней апатии редко дают эффект.
черный сериал
Блаженные убийцы
Милицейская статистика свидетельствует: за последние пять лет на 60 процентов выросло число преступников, страдающих психическими расстройствами. Это не значит, что, как полагают обыватели, психов стало больше, просто стало больше шансов покинуть учреждения, где должны содержать невменяемых преступников.
В советские времена была распространена крайность, блестяще обыгранная в фильме «33»: «Как я могу отправить человека в психиатрическую больницу?» – «Три копейки». Сегодня другая крайность: за лечение опасного индивида берутся после того, как он уже совершит преступление. И это более чем серьезно, когда речь идет о серийных убийцах.
Если на следствии выясняется, что преступник болен и не может нести ответственности за свои поступки, его помещают в специализированную психушку, где на содержание каждого такого монстра тратится двести рублей в неделю. Стоит ли удивляться, что через несколько лет убийца оказывается на свободе как излечившийся. Ведь вместимость спецклиник ограничена, а для того, чтобы принимать новых пациентов, нужно куда-то девать старых.
– Конечно, главврач не может выписать серийного убийцу своим единоличным решением, – рассказывает сотрудник одной из таких клиник. – Но он может написать заключение, приложив к нему историю болезни. Судья же не медик, он не в состоянии это все понять и оценить. Он, конечно, может привлечь экспертов-психиатров, заставить пройти исследование в Институте имени Сербского. Но проблема в том, что многие из этих маньяков не такие уж ненормальные. Они очень боятся зоны, где с таким букетом преступлений им долго не прожить, а в больнице можно кормиться долгие лета и иметь шансы выйти на волю. В принципе, инсценировать психическое заболевание не так уж сложно.
Несколько лет назад 42-летний Александр Новиков совершил 8 изнасилований женщин. Оперативники не сразу поверили в то, что преступления совершал именно этот человек: менеджер среднего звена на железной дороге, муж, отец. Но всплыл дневник, в котором Новиков подробно описывал каждое нападение, и сделанные при этом фотографии. Эксперты Института имени Сербского признали его невменяемым и отправили на принудительное лечение в обычную психбольницу, расположенную в селе Спасское под Ярославлем. Главврач сразу сказал, что таких клиентов надо держать в специализированной клинике в Костроме, где есть милиция, ограждения, жесткий режим. На его протесты махнули рукой. В первую же неделю Новикову показали пальцем на пилораму: иди, мол, туда, исправляйся в труде. Он кивнул, перелез через забор и ушел в народ. Беглец успел изнасиловать еще трех женщин за несколько дней, а обезвредил его физрук в Красных Ткачах, к воспитанникам которого он присматривался во время урока.
Пять престарелых женщин изнасиловал и убил на кладбище в Туле Сергей Цуканов. В 1991 году маньяк уже осуждался за изнасилование и убийство трех тулячек. Учитывая его несовершеннолетний возраст, получил он за это десять лет лишения свободы, а через шесть уже вышел по УДО за примерное поведение. Это более чем странно, учитывая, что диагноз шизофрения у Цуканова со школы: после отита в 14 лет он и начал терроризировать пожилых женщин. Но когда он совершил свои три убийства, его признали вменяемым. По словам самого Сергея, врач в курской психиатрической больнице даже не стал с ним разговаривать. Сказал только, что за свои поступки нужно отвечать, и записал что-то в карту.
В этот раз психиатры пришли к выводу, что у убийцы шизофрения в особо опасной форме: нарушения психики таковы, что в момент совершения преступлений он не может осознавать характер и общественную опасность своих действий. Его освободили от уголовной ответственности и отправили в спецстационар с интенсивным наблюдением в Орле: оттуда якобы невозможно убежать.
Но совершать побег как раз не обязательно. Несколько лет назад тихий мальчик из Новокузнецка Саша Спесивцев изнасиловал и убил свою знакомую Женю Гусельникову, был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение в Орловскую область. Через три года его оттуда выписали как излечившегося. Саша вернулся домой и начал убивать в темпе, который не снился и Чикатило. Ему вменяли 19 убийств, доказали пять, а в стенах его квартиры было найдено 82 комплекта одежды со следами крови. Однажды сантехникам срочно потребовалось попасть в его квартиру отремонтировать стояк. Саша кричал им из-за двери, что не откроет, потому что он «психический больной» и его «заперла маманя», а потом и вовсе убежал через окно на крышу. Сантехники вызвали милицию и взломали дверь. За порогом их ждал «хоррор»: детская отрезанная голова, два трупа, туловище без рук и ног в ванной.
Упырь, который все это сделал, не только считался здоровым, но по документам не покидал орловской больницы – забыли отправить документы на родину. То есть когда в Новокузнецке кипели поиски мясника-убийцы, Саша Спесивцев вообще не попадал в поле зрения сыщиков.
Во время следствия споры о психическом заболевании Спесивцева возобновились. Судья Александр Казанцев даже признал его вменяемым по одному из эпизодов, но вмешались специалисты из Института имени Сербского. В итоге Сашу снова освободили от уголовной ответственности и отправили в спецбольницу в Камышине. Недавно в местных СМИ появилась информация о том, что маньяка снова собираются отпустить на волю. Якобы главврач больницы придерживается либеральных взглядов на лечение, занимается с пациентами творчеством, а наиболее старательных поэтов и художников выписывает. Сам Спесивцев пишет сестре и матери письма одно бодрее другого. А медсестру, которая позволила себе усомниться в таком исходе дела, пообещал убить и съесть.
Денис Терентьев
Реформа психиатрии напрашивалась еще 20 лет назад, чтобы отмыть ее репутацию карательной прислуги спецслужб. Но тогда денег не было, а сейчас они есть: на осуществление реформы отпущено 5 лет и 7,5 миллиарда рублей. Сумма огромная, но на декларируемые пункты программы ее все равно не хватит.
Сегодня 90 процентов бюджета уходит на содержание больничных коек в психушках. Соответственно, у врача нет стимула возвращать больного к нормальной жизни. Вместо сложной работы по реабилитации можно вообще не обращать на него внимания, а в случае проявления признаков буйства привязать к кровати и колоть. На Западе все наоборот: многочисленные государственные и частные службы тратят бюджетные деньги на адаптацию пациентов в обществе. Но у нас это пока невозможно: просто специалистов нет.
Зато есть полтора миллиона пациентов. В Минздравсоцразвития подсчитали, что за психиатрической помощью ежегодно обращаются 8 миллионов россиян. По данным Независимой психиатрической ассоциации России, когда-либо перенесли психическое расстройство и обращались за помощью к специалистам около 50 миллионов граждан – т. е. каждый третий, включая младенцев. На всю эту армию в Петербурге ежегодно готовят сотню психиатров, дефектологов и реабилитологов, из которых менее половины останутся работать по специальности.
Тем не менее первая ласточка начавшейся реформы уже прилетела: в аптеках привычные лекарства стали заменяться дорогостоящими зарубежными аналогами. Например, вместо отечественного антипсихотика трифтазина за 51 рубль появился американский сероквель за 3885 рублей. Вместо азафена за 47 рублей – паксил за 3 тысячи. Сокращается список бесплатных препаратов, из которого, например, один за другим исчезают пролонги, однократное употребление которых позволяет избежать острых состояний в течение нескольких недель. Казалось бы, в целях безопасности окружающих надо, наоборот, расширять этот список – все-таки 750 тысяч не вполне адекватных людей хотят вернуть в общество.
– Огромное количество психохроников скоро снимут с довольствия, и рынок уже готовится взять их за горло, – говорит информированный источник в Минздраве. – Понятно, что 300 миллионов долларов не хватит на строительство новых общежитий в достаточном объеме, а часть больниц уже сейчас готовится к продаже. В Петербурге, например, одна только больница № 3 имени Скворцова-Степанова занимает 25 гектаров дорогостоящей земли около Удельного лесопарка. К реформе нужно готовиться, а у нас хотят сразу начать осваивать бюджет.
В крупнейшей на Северо-Западе больнице № 3, в народе именуемой «Скворечником», содержится более двух тысяч больных при 1200 сотрудниках. Больница перегружена: сюда, например, невозможно попасть со старческим маразмом.
– Моему отцу девятый десяток пошел, с ним невозможно жить в одной квартире, – рассказывает Наталья. – Иногда он впадает в психоз, ничего не понимает. К тому же он практически не спит и все время встает с кровати и куда-то идет. Соответственно, и я не сплю: он уже разбил аквариум, посуды немало уничтожил. Казалось бы, его обязаны забирать в лечебницу с такими симптомами. Но психиатры говорят: это старческое слабоумие, у нас в городе десятки тысяч таких.
Врачи больницы № 3 говорят, что определенные категории граждан стремятся «закрепиться» в больнице подольше и ради этого симулируют заболевания. А чем не жизнь: четырехразовое питание, теплая палата, лечение всех непсихических заболеваний, включая кариес. Вокруг много забавных персонажей, а на огромной территории больницы есть где погулять. В «Скворечнике» побывала масса знаменитостей: Александр Невзоров, Михаил Шемякин и каждый пятый депутат первого демократического Ленсовета.
Слухи о переезде больницы так и остаются слухами, но многие врачи не ждут от реформы ничего хорошего. Они подозревают, что подавляющее большинство пациентов психбольниц просто отправят домой и будут наблюдать их амбулаторно. Можно не сомневаться, что показатели «излечившихся» при этом резко возрастут. Хотя де-факто выписанные на волю пациенты в большинстве случаев не способны даже самостоятельно принимать таблетки.
Это порождает новую проблему: излечившиеся по документам пациенты могут стать легкой добычей аферистов. Ведь сегодня некоторые из состоящих на психиатрическом учете пациентов не имеют права совершать сделки с недвижимостью. Вероятно, в пореформенном обществе у них такой защиты не будет. Хотя всего несколько лет назад вся страна следила за историей «черных риэлторов» Задорожного и братьев Бедлюков, которые захватывали квартиры психически нездоровых людей при помощи врача психиатрической больницы Николая Чудотворца Веденеева, снимавшего их с учета. На счету банды пять доказанных трупов, а ведь в те времена однокомнатная квартира в Питере стоила 10 тысяч долларов.
Кто защитит бывших пациентов? Ведь после пребывания в лечебнице у многих из них исчезают элементарные социальные навыки: разогреть пищу, постирать одежду, помыться. Любой психиатр скажет, что лишь 20–30 процентов родственников готовы до конца поддерживать пациента психбольницы. Некоторые согласны подумать, если есть признаки выздоровления, но большинство только рады избавиться от «психа».
Сегодня на всю Россию есть шесть общежитий для психохроников (одно из них в Петербурге) – в сумме на 300 человек. Конечно, их нельзя рассматривать как фундамент реформы, в рамках которой может потребоваться несколько тысяч таких учреждений. А если их начнут строить, то туда ринется огромная армия бездомных. Там ведь тоже хватает людей «с тараканами», и резонно встанет вопрос: почему он, а не я? Ведь фактически место в таком общежитии – это постоянное жилье, вокруг которого можно строить жизнь. А государство по сей день крайне неохотно обращается к проблемам своих бездомных сограждан.
Стремление поставить психиатрическую отрасль на коммерческие рельсы, при этом снизив огромное бремя, которое сегодня несет бюджет, понятно и объяснимо. Тем более лишь четверть пациентов нуждаются в присмотре пожизненно. Но власти, как часто бывает, загоняют клячу истории. При отсутствии специалистов обсуждать прайс-листы больничного хозяйства – это очень по-российски. Но обострения на фоне многолетней апатии редко дают эффект.
черный сериал
Блаженные убийцы
Милицейская статистика свидетельствует: за последние пять лет на 60 процентов выросло число преступников, страдающих психическими расстройствами. Это не значит, что, как полагают обыватели, психов стало больше, просто стало больше шансов покинуть учреждения, где должны содержать невменяемых преступников.
В советские времена была распространена крайность, блестяще обыгранная в фильме «33»: «Как я могу отправить человека в психиатрическую больницу?» – «Три копейки». Сегодня другая крайность: за лечение опасного индивида берутся после того, как он уже совершит преступление. И это более чем серьезно, когда речь идет о серийных убийцах.
Если на следствии выясняется, что преступник болен и не может нести ответственности за свои поступки, его помещают в специализированную психушку, где на содержание каждого такого монстра тратится двести рублей в неделю. Стоит ли удивляться, что через несколько лет убийца оказывается на свободе как излечившийся. Ведь вместимость спецклиник ограничена, а для того, чтобы принимать новых пациентов, нужно куда-то девать старых.
– Конечно, главврач не может выписать серийного убийцу своим единоличным решением, – рассказывает сотрудник одной из таких клиник. – Но он может написать заключение, приложив к нему историю болезни. Судья же не медик, он не в состоянии это все понять и оценить. Он, конечно, может привлечь экспертов-психиатров, заставить пройти исследование в Институте имени Сербского. Но проблема в том, что многие из этих маньяков не такие уж ненормальные. Они очень боятся зоны, где с таким букетом преступлений им долго не прожить, а в больнице можно кормиться долгие лета и иметь шансы выйти на волю. В принципе, инсценировать психическое заболевание не так уж сложно.
Несколько лет назад 42-летний Александр Новиков совершил 8 изнасилований женщин. Оперативники не сразу поверили в то, что преступления совершал именно этот человек: менеджер среднего звена на железной дороге, муж, отец. Но всплыл дневник, в котором Новиков подробно описывал каждое нападение, и сделанные при этом фотографии. Эксперты Института имени Сербского признали его невменяемым и отправили на принудительное лечение в обычную психбольницу, расположенную в селе Спасское под Ярославлем. Главврач сразу сказал, что таких клиентов надо держать в специализированной клинике в Костроме, где есть милиция, ограждения, жесткий режим. На его протесты махнули рукой. В первую же неделю Новикову показали пальцем на пилораму: иди, мол, туда, исправляйся в труде. Он кивнул, перелез через забор и ушел в народ. Беглец успел изнасиловать еще трех женщин за несколько дней, а обезвредил его физрук в Красных Ткачах, к воспитанникам которого он присматривался во время урока.
Пять престарелых женщин изнасиловал и убил на кладбище в Туле Сергей Цуканов. В 1991 году маньяк уже осуждался за изнасилование и убийство трех тулячек. Учитывая его несовершеннолетний возраст, получил он за это десять лет лишения свободы, а через шесть уже вышел по УДО за примерное поведение. Это более чем странно, учитывая, что диагноз шизофрения у Цуканова со школы: после отита в 14 лет он и начал терроризировать пожилых женщин. Но когда он совершил свои три убийства, его признали вменяемым. По словам самого Сергея, врач в курской психиатрической больнице даже не стал с ним разговаривать. Сказал только, что за свои поступки нужно отвечать, и записал что-то в карту.
В этот раз психиатры пришли к выводу, что у убийцы шизофрения в особо опасной форме: нарушения психики таковы, что в момент совершения преступлений он не может осознавать характер и общественную опасность своих действий. Его освободили от уголовной ответственности и отправили в спецстационар с интенсивным наблюдением в Орле: оттуда якобы невозможно убежать.
Но совершать побег как раз не обязательно. Несколько лет назад тихий мальчик из Новокузнецка Саша Спесивцев изнасиловал и убил свою знакомую Женю Гусельникову, был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение в Орловскую область. Через три года его оттуда выписали как излечившегося. Саша вернулся домой и начал убивать в темпе, который не снился и Чикатило. Ему вменяли 19 убийств, доказали пять, а в стенах его квартиры было найдено 82 комплекта одежды со следами крови. Однажды сантехникам срочно потребовалось попасть в его квартиру отремонтировать стояк. Саша кричал им из-за двери, что не откроет, потому что он «психический больной» и его «заперла маманя», а потом и вовсе убежал через окно на крышу. Сантехники вызвали милицию и взломали дверь. За порогом их ждал «хоррор»: детская отрезанная голова, два трупа, туловище без рук и ног в ванной.
Упырь, который все это сделал, не только считался здоровым, но по документам не покидал орловской больницы – забыли отправить документы на родину. То есть когда в Новокузнецке кипели поиски мясника-убийцы, Саша Спесивцев вообще не попадал в поле зрения сыщиков.
Во время следствия споры о психическом заболевании Спесивцева возобновились. Судья Александр Казанцев даже признал его вменяемым по одному из эпизодов, но вмешались специалисты из Института имени Сербского. В итоге Сашу снова освободили от уголовной ответственности и отправили в спецбольницу в Камышине. Недавно в местных СМИ появилась информация о том, что маньяка снова собираются отпустить на волю. Якобы главврач больницы придерживается либеральных взглядов на лечение, занимается с пациентами творчеством, а наиболее старательных поэтов и художников выписывает. Сам Спесивцев пишет сестре и матери письма одно бодрее другого. А медсестру, которая позволила себе усомниться в таком исходе дела, пообещал убить и съесть.
Денис Терентьев
