Общество
Михаил Мильчик: «В этих конкурсах живет дух разрушения»
05 апреля
В последние годы конкурсы на лучший архитектурный проект того или иного сооружения стали в Петербурге обычной практикой. Однако нередко при их подготовке и проведении допускаются такие нарушения норм и здравого смысла, что вслед за тем с улиц и площадей то и дело исчезают исторические памятники. О том, почему такое происходит и как этого можно избежать, рассказывает член Федерального совета по охране культурного наследия при Министерстве культуры и массовых коммуникаций России, член Санкт-Петербургского союза архитекторов, кандидат искусствоведения Михаил Мильчик.
– Михаил Исаевич, идею конкурсов вряд ли имеет смысл оспаривать: в конкуренции достойных есть возможность выбрать лучшее. Но сама процедура, как представляется, оставляет желать лучшего.
– В этой прекрасной идее и правильной форме поиска оптимального решения архитектурных, градостроительных и прочих проблем есть некоторые опасности, которые, к сожалению, сейчас проявляют себя в полной мере. Конкурсы должны быть прозрачными. Это не обязательно означает – открытыми. Нет, конкурс может быть и закрытым, когда конкурсная комиссия, в которую, естественно, входит и заказчик, хочет пригласить отдельные архитектурные бюро или наиболее видных архитекторов. Говоря «открытый», я имею в виду другое.
Каждый новый проект касается жизни города и горожан, а для Петербурга это вдобавок часто связано с проблемой взаимоотношения старого архитектурного наследия и новой, современной архитектуры. Другими словами, вопрос касается не только инвесторов или иного узкого круга лиц, но и всех нас, здесь живущих. А значит, конкурсы обязаны быть прозрачными. Жители должны знать, что объявлен конкурс на такой-то участок и с такими-то целями. В случае закрытого соревнования мы можем не знать, кто именно приглашен к участию, это право остается за организатором, но на что объявлен конкурс, общественность имеет право знать. Должны быть известны и условия состязания – то ли из прессы, то ли интернет-сайта. У нас же чаще всего информация как об условиях, так и о самом готовящемся конкурсе – тайна за семью печатями.
Второй вопрос: «А судьи кто?» Все должны знать состав жюри – кто принимает решения? Вы сами понимаете, от того, какой проект будет выбран, зависит очень многое, а выбор проекта, в свою очередь, во многом определяется самими выбирающими. У нас же в жюри ряда конкурсов даже не входят видные архитекторы.
– Еще один важный, третий вопрос: условия конкурса, предусматривающие сохранение традиций окружающей застройки. У нас такие условия зачастую отсутствуют…
– …Из-за чего очередной конкурс нередко превращается в трагикомедию. Ведь кроме экономических соображений, требований к площадям, итоговых целей на самом раннем этапе в условия конкурса необходимо включать ограничения, которые имеет данная территория, учитывая близость (или дальность) объектов культурного наследия. Могут ли условия конкурса, не учитывающие подобных ограничений, быть легитимными? Разумеется, если это частный конкурс, можно обозначить какие угодно требования. Например, задаться целью – просто посмотреть, какие идеи рождаются в головах участников. Но в таком случае даже победитель не может претендовать на реализацию проекта. «Бумажное» проектирование существовало испокон веку, оно имеет важное значение для развития архитектурной мысли, однако рассматривать его как руководство к непосредственному действию нельзя.
– В таком случае какова же должна быть последовательность подготовки подобных конкурсов, которая бы не приводила к «бумажным» или заведомо не реализуемым проектам?
– Разработке конкурсных условий обязательно должна предшествовать экспертиза. Во-первых, инженерно-техническая, доказывающая, что условия на данной площадке соответствуют тем пожеланиям, которые формулируются как основа для проведения этого конкурса. Во-вторых – историко-культурная, аргументирующая ограничения с точки зрения охраны близлежащих объектов культурного наследия и тем более находящихся на данной площадке. Несоблюдение требований охранных зон исторического центра Петербурга впрямую нарушает закон.
Приведу пример: конкурс на реконструкцию ансамбля Новой Голландии. Экспертиза – редчайший случай – была заказана комитетом по инвестициям до составления условий конкурса. Готовил ее НИИ «Спецпроектреставрация». Однако почти ничего из этой экспертизы, определявшей допустимые параметры возможных преобразований на острове, в условия конкурса не вошло. По сути, был включен только один пункт: сохранить шесть объектов, которые к этому моменту находились под охраной государства. А то, что это ансамбль, что он диктует определенные ограничения, – об этом ни слова. Кроме того, на этой территории среди действительно малоценных зданий, которые можно было сносить, имелись три объекта, которые, хотя и не находились под охраной, все же были рекомендованы экспертами как ценные. Это было проигнорировано. Предложенные высотные ограничения тоже проигнорировали. В результате новые сооружения – такие, как, например, дворец фестивалей, – будут доминировать над историческими памятниками, оставленными лишь в качестве обрамления. Когда я обратил внимание английских проектантов на это обстоятельство, они мне резонно ответили, что не нарушили условий конкурса, а их проект, превышающий ограничения Временного высотного регламента на 13 метров, получил на конкурсе первое место.
Напомню еще один случай – печально знаменитую площадку для второй сцены Мариинского театра. Что и говорить, ответственнейшее место: кругом памятники архитектуры, да и Крюков канал – один из красивейших в городе. К сожалению, снесенный в угоду проекту Дворец первой пятилетки памятником не числился, хотя вполне мог им стать… Ну ладно, снесли дворец. Но хотя бы подумали, что можно и чего нельзя строить здесь, учитывая окружение! Была ли как-либо определена допустимая высотность, предельно возможные параметры нового здания? Рассматривался ли вопрос о возможности соединения его с главным зданием театра, которое перекроет Крюков канал? Ничего этого не было. В итоге теперь, скорее всего, будет окончательно разрушен один из лучших видов Петербурга – от колокольни Никольского собора в сторону Невы.
– Выходит, конкурсы на лучший проект даже наиболее значимых объектов проводятся с серьезными нарушениями?
– К сожалению, вся система проведения конкурсов нарушена. Когда идет речь об охране памятников, предлагаемые экспертами требования либо учитываются весьма слабо, либо не учитываются вовсе. В подобных случаях формально заказчик проекта виноват менее всего. Хотя на самом деле именно он более всего заинтересован в соблюдении всех требований, ведь в противном случае под вопрос ставится финансовая отдача после реализации проекта: при одних условиях заказчик будет иметь одну прибыль, при других – другую, а при третьих может получиться так, что ему вообще невыгодно браться за данный проект. Однако большинство заказчиков, судя по всему, еще не научились до конца просчитывать такие последствия.
Беседовала Елена Минчёнок
– Михаил Исаевич, идею конкурсов вряд ли имеет смысл оспаривать: в конкуренции достойных есть возможность выбрать лучшее. Но сама процедура, как представляется, оставляет желать лучшего.
– В этой прекрасной идее и правильной форме поиска оптимального решения архитектурных, градостроительных и прочих проблем есть некоторые опасности, которые, к сожалению, сейчас проявляют себя в полной мере. Конкурсы должны быть прозрачными. Это не обязательно означает – открытыми. Нет, конкурс может быть и закрытым, когда конкурсная комиссия, в которую, естественно, входит и заказчик, хочет пригласить отдельные архитектурные бюро или наиболее видных архитекторов. Говоря «открытый», я имею в виду другое.
Каждый новый проект касается жизни города и горожан, а для Петербурга это вдобавок часто связано с проблемой взаимоотношения старого архитектурного наследия и новой, современной архитектуры. Другими словами, вопрос касается не только инвесторов или иного узкого круга лиц, но и всех нас, здесь живущих. А значит, конкурсы обязаны быть прозрачными. Жители должны знать, что объявлен конкурс на такой-то участок и с такими-то целями. В случае закрытого соревнования мы можем не знать, кто именно приглашен к участию, это право остается за организатором, но на что объявлен конкурс, общественность имеет право знать. Должны быть известны и условия состязания – то ли из прессы, то ли интернет-сайта. У нас же чаще всего информация как об условиях, так и о самом готовящемся конкурсе – тайна за семью печатями.
Второй вопрос: «А судьи кто?» Все должны знать состав жюри – кто принимает решения? Вы сами понимаете, от того, какой проект будет выбран, зависит очень многое, а выбор проекта, в свою очередь, во многом определяется самими выбирающими. У нас же в жюри ряда конкурсов даже не входят видные архитекторы.
– Еще один важный, третий вопрос: условия конкурса, предусматривающие сохранение традиций окружающей застройки. У нас такие условия зачастую отсутствуют…
– …Из-за чего очередной конкурс нередко превращается в трагикомедию. Ведь кроме экономических соображений, требований к площадям, итоговых целей на самом раннем этапе в условия конкурса необходимо включать ограничения, которые имеет данная территория, учитывая близость (или дальность) объектов культурного наследия. Могут ли условия конкурса, не учитывающие подобных ограничений, быть легитимными? Разумеется, если это частный конкурс, можно обозначить какие угодно требования. Например, задаться целью – просто посмотреть, какие идеи рождаются в головах участников. Но в таком случае даже победитель не может претендовать на реализацию проекта. «Бумажное» проектирование существовало испокон веку, оно имеет важное значение для развития архитектурной мысли, однако рассматривать его как руководство к непосредственному действию нельзя.
– В таком случае какова же должна быть последовательность подготовки подобных конкурсов, которая бы не приводила к «бумажным» или заведомо не реализуемым проектам?
– Разработке конкурсных условий обязательно должна предшествовать экспертиза. Во-первых, инженерно-техническая, доказывающая, что условия на данной площадке соответствуют тем пожеланиям, которые формулируются как основа для проведения этого конкурса. Во-вторых – историко-культурная, аргументирующая ограничения с точки зрения охраны близлежащих объектов культурного наследия и тем более находящихся на данной площадке. Несоблюдение требований охранных зон исторического центра Петербурга впрямую нарушает закон.
Приведу пример: конкурс на реконструкцию ансамбля Новой Голландии. Экспертиза – редчайший случай – была заказана комитетом по инвестициям до составления условий конкурса. Готовил ее НИИ «Спецпроектреставрация». Однако почти ничего из этой экспертизы, определявшей допустимые параметры возможных преобразований на острове, в условия конкурса не вошло. По сути, был включен только один пункт: сохранить шесть объектов, которые к этому моменту находились под охраной государства. А то, что это ансамбль, что он диктует определенные ограничения, – об этом ни слова. Кроме того, на этой территории среди действительно малоценных зданий, которые можно было сносить, имелись три объекта, которые, хотя и не находились под охраной, все же были рекомендованы экспертами как ценные. Это было проигнорировано. Предложенные высотные ограничения тоже проигнорировали. В результате новые сооружения – такие, как, например, дворец фестивалей, – будут доминировать над историческими памятниками, оставленными лишь в качестве обрамления. Когда я обратил внимание английских проектантов на это обстоятельство, они мне резонно ответили, что не нарушили условий конкурса, а их проект, превышающий ограничения Временного высотного регламента на 13 метров, получил на конкурсе первое место.
Напомню еще один случай – печально знаменитую площадку для второй сцены Мариинского театра. Что и говорить, ответственнейшее место: кругом памятники архитектуры, да и Крюков канал – один из красивейших в городе. К сожалению, снесенный в угоду проекту Дворец первой пятилетки памятником не числился, хотя вполне мог им стать… Ну ладно, снесли дворец. Но хотя бы подумали, что можно и чего нельзя строить здесь, учитывая окружение! Была ли как-либо определена допустимая высотность, предельно возможные параметры нового здания? Рассматривался ли вопрос о возможности соединения его с главным зданием театра, которое перекроет Крюков канал? Ничего этого не было. В итоге теперь, скорее всего, будет окончательно разрушен один из лучших видов Петербурга – от колокольни Никольского собора в сторону Невы.
– Выходит, конкурсы на лучший проект даже наиболее значимых объектов проводятся с серьезными нарушениями?
– К сожалению, вся система проведения конкурсов нарушена. Когда идет речь об охране памятников, предлагаемые экспертами требования либо учитываются весьма слабо, либо не учитываются вовсе. В подобных случаях формально заказчик проекта виноват менее всего. Хотя на самом деле именно он более всего заинтересован в соблюдении всех требований, ведь в противном случае под вопрос ставится финансовая отдача после реализации проекта: при одних условиях заказчик будет иметь одну прибыль, при других – другую, а при третьих может получиться так, что ему вообще невыгодно браться за данный проект. Однако большинство заказчиков, судя по всему, еще не научились до конца просчитывать такие последствия.
Беседовала Елена Минчёнок
