Культура
Под сенью Пикассо
11 апреля
В прошлом году ее именем назвали центральную площадь Люцерна: ту, что начинается от устья знаменитого деревянного моста XIII века. Город, как умел, воздал честь той, что основала и подарила ему два художественных музея. Стоимость картин, хранящихся в них, сейчас не поддается исчислению. Первый – музей Пикассо: в нем собрана графика, рисунки и отличная коллекция забавных, порой интимных фотографий: Пикассо с женой Франсуазой, Пикассо с женой Жаклин, с детьми, в компании друзей. Пикассо за работой, Пикассо в мастерской, мастерская без Пикассо. Пикассо греется на солнышке, сидя в шезлонге у стены своей каннской виллы «Калифорния». А рядышком стоит молодая девушка небесной красоты, с удлиненным нежным лицом. Это и есть мадам Розенгарт в молодости. Великий Пабло писал ее портрет раз пять, не меньше: теперь эту удлиненную голову на стебле-шее знает весь мир.
Отец Анжелы, завзятый коллекционер и галерист Зигфрид Розенгарт, познакомился с Пабло Пикассо в Париже в 1914 году. Встреча положила начало прочной и доверительной дружбе двух семейств, которая вовсе не мешала деловым отношениям. Зигфрид, моментально подпав под обаяние яростной личности художника, стал страстным пропагандистом и главным покупателем работ Пикассо. Он устраивал его персональные выставки, покупал его картины в 50-е годы, когда спрос на работы пошел вверх, и в конце 60-х, когда спрос начал падать. Но уже спустя 10–15 лет, в конце 70-х, Пикассо стал проходить по разряду классиков ХХ века – и цены на его полотна выросли взрывообразно.
Мадам Розенгарт посетовавала, что теперь не может позволить себе покупать работы Пикассо. Но и того, что она и ее отец купили 40 лет назад, с лихвой хватило для основания двух полноценных музейных коллекций. Вторая, которая разместилась в бывшем здании Национального банка Швейцарии, так и названа: «Коллекция Розенгарт».
– Когда я узнала, что на главной улице города, в центре, продается здание банка, я не раздумывала: предприняла все возможные усилия, чтобы купить его, – рассказывает Анжела. – Здание добротное, как и полагается банку: толстые стены, обширные подвалы. В процессе реконструкции архитектор постарался оставить в новых выставочных пространствах элементы декора – например, вот эти колонны. Когда я впервые спустилась в подвал, увидела необыкновенное зрелище: все стены от пола до потолка были уставлены пачками банкнот.
Сейчас в подвале разместилась роскошная подборка рисунков Пауля Клее, а на верхних этажах – крупные живописные полотна Пикассо позднего периода (большая редкость, между прочим!). А еще изумительная по точности подбора и разнообразию коллекция живописи ХХ века: Брак, Леже, Матисс, Руо, Дюфаи, Шагал, Миро, Модильяни, Утрилло. Есть импрессионисты: Сезанн, Сёра и Моне. Начало домашней коллекции положил Зигфрид Розенгарт; продолжила собирание картин его дочь.
– Отец всегда говорил: «Картины нужно покупать, будто выбираешь для себя лично. Нужно влюбляться в картину – иначе из тебя не выйдет хорошего галерейщика».
Мадам Розенгарт с улыбкой вспоминает, как купила свою первую картину:
– Я начала работать у отца в галерее, и он положил мне жалованье, совсем небольшое. Однажды я набрела на маленький живописный магазинчик в Париже и заметила там чудесный пейзаж Утрилло, который мне необычайно понравился. Я вспомнила советы отца: «Старайся договариваться, всегда есть возможность снизить цену». И я начала договариваться. Старый галерейщик внимательно взглянул на меня, и вдруг спросил: «Готова ли ты отдать за пейзаж свое месячное жалованье?» Я ответила: «Да, конечно». И он отдал мне пейзаж.
Старая дама до сих пор носит на шее уникальное серебряное украшение: ожерелье, завитое тремя спиралями. Оно особенно нравилось Пикассо. Как-то он сказал ей, шутя: «Я пишу твой портрет только из-за твоего ожерелья, оно мне очень нравится». Он вообще любил едко шутить. С ним было нелегко жить – но и без него жизнь теряла смысл. Франсуаза, родившая ему двоих детей, долго и трагически переживала их разрыв. Его вторая жена Жаклин, не вынеся смерти Пикассо, покончила с собой.
– Когда Пабло заканчивал мой очередной портрет, я физически ощущала, что часть моей жизненной энергии перетекла в полотно. И чувствовала себя опустошенной. Пабло был необыкновенным человеком: его взгляд пронизывал как стрела, глаза сверкали как горящие угли, – поделилась Анжела.
В конце мая коллекции двух музеев сольются в одну: для этого в старом здании банка пробьют стену на другую его половину и разместят там рисунки и фотографии Пикассо. К ним прибавятся и забавные картинки, которые он для развлечения рисовал в книжках своих детей, Паломы и Клода. И это будет последним, завершающим мазком удивительно гармоничной «Коллекции Розенгарт». Собрания ценностей, достойных такого древнего и красивого города, как Люцерн.
Воссоединение двух художественных музеев станет вдобавок славным итогом многолетних трудов мадам Розенгарт. Вся жизнь ее стала самоотверженным служением: отцу, искусству, Пикассо, городу. Сама она воспринимает свою деятельность как естественную данность, как нечто неотъемлемое от нее самой. Бескорыстная отдача – семейного достояния, душевных сил, времени, денег – стала сутью ее личности. И потому Анжела Розенгарт обрела так много – любовь и уважение горожан, свое место в истории искусства, сознание правильно прожитой, исполненной высокого смысла жизни. Гармония живет внутри этой женщины, потому что она прожила долгую жизнь в согласии с собой, миром и обществом. Гюляра Садых-заде, Люцерн – Петербург
Отец Анжелы, завзятый коллекционер и галерист Зигфрид Розенгарт, познакомился с Пабло Пикассо в Париже в 1914 году. Встреча положила начало прочной и доверительной дружбе двух семейств, которая вовсе не мешала деловым отношениям. Зигфрид, моментально подпав под обаяние яростной личности художника, стал страстным пропагандистом и главным покупателем работ Пикассо. Он устраивал его персональные выставки, покупал его картины в 50-е годы, когда спрос на работы пошел вверх, и в конце 60-х, когда спрос начал падать. Но уже спустя 10–15 лет, в конце 70-х, Пикассо стал проходить по разряду классиков ХХ века – и цены на его полотна выросли взрывообразно.
Мадам Розенгарт посетовавала, что теперь не может позволить себе покупать работы Пикассо. Но и того, что она и ее отец купили 40 лет назад, с лихвой хватило для основания двух полноценных музейных коллекций. Вторая, которая разместилась в бывшем здании Национального банка Швейцарии, так и названа: «Коллекция Розенгарт».
– Когда я узнала, что на главной улице города, в центре, продается здание банка, я не раздумывала: предприняла все возможные усилия, чтобы купить его, – рассказывает Анжела. – Здание добротное, как и полагается банку: толстые стены, обширные подвалы. В процессе реконструкции архитектор постарался оставить в новых выставочных пространствах элементы декора – например, вот эти колонны. Когда я впервые спустилась в подвал, увидела необыкновенное зрелище: все стены от пола до потолка были уставлены пачками банкнот.
Сейчас в подвале разместилась роскошная подборка рисунков Пауля Клее, а на верхних этажах – крупные живописные полотна Пикассо позднего периода (большая редкость, между прочим!). А еще изумительная по точности подбора и разнообразию коллекция живописи ХХ века: Брак, Леже, Матисс, Руо, Дюфаи, Шагал, Миро, Модильяни, Утрилло. Есть импрессионисты: Сезанн, Сёра и Моне. Начало домашней коллекции положил Зигфрид Розенгарт; продолжила собирание картин его дочь.
– Отец всегда говорил: «Картины нужно покупать, будто выбираешь для себя лично. Нужно влюбляться в картину – иначе из тебя не выйдет хорошего галерейщика».
Мадам Розенгарт с улыбкой вспоминает, как купила свою первую картину:
– Я начала работать у отца в галерее, и он положил мне жалованье, совсем небольшое. Однажды я набрела на маленький живописный магазинчик в Париже и заметила там чудесный пейзаж Утрилло, который мне необычайно понравился. Я вспомнила советы отца: «Старайся договариваться, всегда есть возможность снизить цену». И я начала договариваться. Старый галерейщик внимательно взглянул на меня, и вдруг спросил: «Готова ли ты отдать за пейзаж свое месячное жалованье?» Я ответила: «Да, конечно». И он отдал мне пейзаж.
Старая дама до сих пор носит на шее уникальное серебряное украшение: ожерелье, завитое тремя спиралями. Оно особенно нравилось Пикассо. Как-то он сказал ей, шутя: «Я пишу твой портрет только из-за твоего ожерелья, оно мне очень нравится». Он вообще любил едко шутить. С ним было нелегко жить – но и без него жизнь теряла смысл. Франсуаза, родившая ему двоих детей, долго и трагически переживала их разрыв. Его вторая жена Жаклин, не вынеся смерти Пикассо, покончила с собой.
– Когда Пабло заканчивал мой очередной портрет, я физически ощущала, что часть моей жизненной энергии перетекла в полотно. И чувствовала себя опустошенной. Пабло был необыкновенным человеком: его взгляд пронизывал как стрела, глаза сверкали как горящие угли, – поделилась Анжела.
В конце мая коллекции двух музеев сольются в одну: для этого в старом здании банка пробьют стену на другую его половину и разместят там рисунки и фотографии Пикассо. К ним прибавятся и забавные картинки, которые он для развлечения рисовал в книжках своих детей, Паломы и Клода. И это будет последним, завершающим мазком удивительно гармоничной «Коллекции Розенгарт». Собрания ценностей, достойных такого древнего и красивого города, как Люцерн.
Воссоединение двух художественных музеев станет вдобавок славным итогом многолетних трудов мадам Розенгарт. Вся жизнь ее стала самоотверженным служением: отцу, искусству, Пикассо, городу. Сама она воспринимает свою деятельность как естественную данность, как нечто неотъемлемое от нее самой. Бескорыстная отдача – семейного достояния, душевных сил, времени, денег – стала сутью ее личности. И потому Анжела Розенгарт обрела так много – любовь и уважение горожан, свое место в истории искусства, сознание правильно прожитой, исполненной высокого смысла жизни. Гармония живет внутри этой женщины, потому что она прожила долгую жизнь в согласии с собой, миром и обществом. Гюляра Садых-заде, Люцерн – Петербург
