Культура
Во время съемок мир не пострадает
16 апреля
Не будь кино иллюзией, оно бы превратилось из «важнейшего из искусств» в самое разрушительное. Десятки тысяч взорванных и спаленных дотла зданий, сотни рухнувших на землю самолетов и затопленных в море кораблей в сопровождении бесконечного числа жертв – вот чем мог бы обернуться для нас кинематограф, если бы не мастера комбинированных съемок и компьютерных спецэффектов. Именно они делают самую страшную катастрофу безобиднее плюшевого медведя, сохраняя в неприкосновенности натуру и одновременно экономя выделенные на кинопроизводство деньги.
Обман зрения
С нашествием блокбастеров западного и отечественного разлива для зрителей стало в порядке вещей обсуждать не удачный ракурс, выигрышный свет или блестящую игру актеров, а спецэффекты. Даже сверхнаивный зритель понимает, что эффектные захватывающие сцены созданы на компьютере, а не сняты вживую. Иногда компьютерных технологий бывает так много, что за ними теряются смысл и идея, заложенные в сюжете картины. Невольно задаешься вопросом: «И что же вы хотели нам сказать?» В этом плане то, что делают мастера бюро спецэффектов и компьютерной графики киностудии «Ленфильм», похоже на искусный макияж, который хорош только тогда, когда незаметен для окружающих. Причем если раньше штат «волшебников» включал в себя полсотни человек, то сегодня колоссальный объем работы выполняют только пятеро – известные по многим картинам выдающихся режиссеров операторы комбинированных съемок братья Олег и Игорь Плаксины, художники компьютерной графики Виктор Оковитый, Евгений Мироненко и Ефим Берсон.
Сейчас с помощью компьютера можно взорвать хоть всю Вселенную, построить на голом месте средневековый замок и сделать партнершей Васи Иванова по экрану почившую в бозе Мэрилин Монро. Невозможного практически не осталось. До прихода же компьютерных технологий волшебство творили художники и операторы комбинированных съемок. Кисти, краски, созданные мастерами цеха декоративно-технических сооружений миниатюрные, но с мельчайшими деталями макеты плюс знание законов физики и возможностей технической аппаратуры – вот чем оперировали ленфильмовские «копперфильды». При этом и сегодня даже самый продвинутый зритель не отличит «подделку» от реальности.
– Я пришел на «Ленфильм» в 1968 году и застал многих людей, которые работали еще на «Золушке» и многих других картинах, ставших классикой кинематографа, – рассказывает художник компьютерной графики Виктор Оковитый. – В то время снималось много фильмов о войне, требовавших комбинированных съемок, что тянуло за собой изготовление макетов танков, самолетов, кораблей, всевозможной амуниции. Это сейчас в интернете можно найти практически всю немецкую технику, даже в трехмерном изображении. А в те годы, чтобы найти чертежи немецких танков, которые, разумеется, отличались по своей конструкции от советских, нужно было пройти массу инстанций, поскольку много информации хранилось под грифом «секретно». Поэтому во многих отечественных картинах о войне мы видим, что немецкие «тигры» – это обваренные железными листами «Т-34». Чтобы добиться максимальной достоверности, приходилось делать макеты в треть натуральной величины, в чем нам помогали многие предприятия. Например, Кировский завод отливал для танковых макетов гусеничные траки...
Картинка, созданная ленфильмовскими мастерами комбинированных съемок для некоторых фильмов о войне, подчас была настолько реалистичной, что ее включали в документальные картины наряду с военной хроникой. Так, например, произошло с фильмом «Торпедоносцы».
– То, что сегодня снимают про войну, во многих случаях откровенная липа, – говорит Виктор Кириллович. – Молодежь создает экшен, им надо, чтобы картинка была прежде всего выигрышной, зрелищной. В советские же годы работали люди, которые понимали, что такое война по-настоящему, поскольку многие из них сами через нее прошли.
Дом на берегу Темзы
Если сейчас компьютерные спецэффекты являются одной из серьезных статей расхода, то в советском кино подход был таким: эту сцену лучше снять комбинированным способом, поскольку так будет дешевле.
– Акцент на спецэффекты, как это происходит сейчас, не делался, – продолжает Виктор Оковитый. – Это просто входило в органику кинопроизводства. Например, есть общий план деревни, но режиссеру не хватает церквушки. С помощью макета или так называемой плоской выгородки создается отсутствующее здание и вставляется в кадр.
Многие здания в викторианском стиле, которые мы видим в картине Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», тоже сплошная иллюзия, созданная Виктором Оковитым и его коллегами. Кстати, именно его руки манипулируют с различными предметами в самом начале каждой серии, после чего в «окошках» появляются титры.
– Для одной из сцен было необходимо сделать дом на берегу Темзы, – вспоминает Виктор Кириллович. – Хорошо, роль Темзы сыграет Финский залив. Но дома-то нет! Как нет и денег на макет – картина телевизионная, бюджет небольшой. В таких случаях мы рисуем плоскую картинку этого дома. Размер, предположим, метр на два. Есть метод перспективного совмещения, построенный на принципе того, что кино, так же как живопись и фотография, не стереоскопично, не трехмерно. Человеческий глаз видит только плоскость, а не пространственные отношения и глубинность перспективы. Именно на этом принципе и строятся комбинированные съемки. Поэтому макет дома я ставил на расстоянии трех метров от камеры, а актер шел на расстоянии полусотни метров. Поскольку и дом, и актера мы видим в одной плоскости, глаз не различает, что находится ближе, а что дальше.
С помощью макетов был создан и затопленный город для картины «Гадкие лебеди» Константина Лопушанского. С небольшим, не выше метра, макетом усадьбы Раневской сейчас работают мастера бюро спецэффектов, внося последние штрихи в картину Сергея Овчарова «Вишневый сад». Не обходится и без чисто компьютерных технологий: художник Ефим Берсон как раз на наших глазах погружал усадьбу Раневской в ночной мрак, «включал» луну и звезды.
Работа с живыми классиками
– В периоде «постпродакшн» мы только добавляем какие-то элементы, которые необходимы режиссеру, – поясняет Оковитый. – Наше бюро не работает на таких блокбастерах, как у Тимура Бекмамбетова. У нас другие режиссеры – Сокуров, Герман, Мельников, Масленников, работающие, так сказать, в традиционной киноэстетике, которая подразумевает достойный изобразительный ряд, где спецэффекты несут лишь вспомогательную роль. Они должны быть органичны в ткани картины. Поэтому наша задача сделать их незаметными для зрительского глаза.
Сейчас волшебники из ленфильмовского бюро спецэффектов и компьютерной графики колдуют над картиной «Трудно быть богом» Алексея Германа. Для такого мастера требуется поистине ювелирная работа. Тут ведь как в кулинарном искусстве: переборщишь с дорогими специями – есть будет невозможно. Вот, например, лежит в грязи распростертое обезглавленное тело. Куда уж трагичнее! Но Германа, режиссера невероятно дотошного в деталях, при просмотре отснятого материала осеняет: он просит создать на компьютере, казалось бы, мимолетную деталь – забинтовать палец на ноге убитой женщины. И все! Перед нами уже настоящая драма! Зритель уже видит не просто рядовой «экранный труп», коих сейчас на экране пруд пруди, но убитого ЧЕЛОВЕКА. Этот невзрачный бинтик на пальце заставляет тебя предполагать, что, может быть, вчера или третьего дня женщина натерла в пути ногу или наступила на гвоздь, в мозгу рождается какая-то бытовая человеческая история. И тогда смерть этого человека воспринимается очень остро.
– В фильмах Германа или Сокурова автомобили по стенам гостиницы не гоняют, у них это не пройдет, – улыбается Виктор Оковитый. – У этих режиссеров каждый объект отыгран, случайных деталей в кадре нет. Поэтому от нас требуется сделать художественно натуральную вещь. И с такими мастерами всегда интересно работать.
Анна Кострова
Обман зрения
С нашествием блокбастеров западного и отечественного разлива для зрителей стало в порядке вещей обсуждать не удачный ракурс, выигрышный свет или блестящую игру актеров, а спецэффекты. Даже сверхнаивный зритель понимает, что эффектные захватывающие сцены созданы на компьютере, а не сняты вживую. Иногда компьютерных технологий бывает так много, что за ними теряются смысл и идея, заложенные в сюжете картины. Невольно задаешься вопросом: «И что же вы хотели нам сказать?» В этом плане то, что делают мастера бюро спецэффектов и компьютерной графики киностудии «Ленфильм», похоже на искусный макияж, который хорош только тогда, когда незаметен для окружающих. Причем если раньше штат «волшебников» включал в себя полсотни человек, то сегодня колоссальный объем работы выполняют только пятеро – известные по многим картинам выдающихся режиссеров операторы комбинированных съемок братья Олег и Игорь Плаксины, художники компьютерной графики Виктор Оковитый, Евгений Мироненко и Ефим Берсон.
Сейчас с помощью компьютера можно взорвать хоть всю Вселенную, построить на голом месте средневековый замок и сделать партнершей Васи Иванова по экрану почившую в бозе Мэрилин Монро. Невозможного практически не осталось. До прихода же компьютерных технологий волшебство творили художники и операторы комбинированных съемок. Кисти, краски, созданные мастерами цеха декоративно-технических сооружений миниатюрные, но с мельчайшими деталями макеты плюс знание законов физики и возможностей технической аппаратуры – вот чем оперировали ленфильмовские «копперфильды». При этом и сегодня даже самый продвинутый зритель не отличит «подделку» от реальности.
– Я пришел на «Ленфильм» в 1968 году и застал многих людей, которые работали еще на «Золушке» и многих других картинах, ставших классикой кинематографа, – рассказывает художник компьютерной графики Виктор Оковитый. – В то время снималось много фильмов о войне, требовавших комбинированных съемок, что тянуло за собой изготовление макетов танков, самолетов, кораблей, всевозможной амуниции. Это сейчас в интернете можно найти практически всю немецкую технику, даже в трехмерном изображении. А в те годы, чтобы найти чертежи немецких танков, которые, разумеется, отличались по своей конструкции от советских, нужно было пройти массу инстанций, поскольку много информации хранилось под грифом «секретно». Поэтому во многих отечественных картинах о войне мы видим, что немецкие «тигры» – это обваренные железными листами «Т-34». Чтобы добиться максимальной достоверности, приходилось делать макеты в треть натуральной величины, в чем нам помогали многие предприятия. Например, Кировский завод отливал для танковых макетов гусеничные траки...
Картинка, созданная ленфильмовскими мастерами комбинированных съемок для некоторых фильмов о войне, подчас была настолько реалистичной, что ее включали в документальные картины наряду с военной хроникой. Так, например, произошло с фильмом «Торпедоносцы».
– То, что сегодня снимают про войну, во многих случаях откровенная липа, – говорит Виктор Кириллович. – Молодежь создает экшен, им надо, чтобы картинка была прежде всего выигрышной, зрелищной. В советские же годы работали люди, которые понимали, что такое война по-настоящему, поскольку многие из них сами через нее прошли.
Дом на берегу Темзы
Если сейчас компьютерные спецэффекты являются одной из серьезных статей расхода, то в советском кино подход был таким: эту сцену лучше снять комбинированным способом, поскольку так будет дешевле.
– Акцент на спецэффекты, как это происходит сейчас, не делался, – продолжает Виктор Оковитый. – Это просто входило в органику кинопроизводства. Например, есть общий план деревни, но режиссеру не хватает церквушки. С помощью макета или так называемой плоской выгородки создается отсутствующее здание и вставляется в кадр.
Многие здания в викторианском стиле, которые мы видим в картине Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», тоже сплошная иллюзия, созданная Виктором Оковитым и его коллегами. Кстати, именно его руки манипулируют с различными предметами в самом начале каждой серии, после чего в «окошках» появляются титры.
– Для одной из сцен было необходимо сделать дом на берегу Темзы, – вспоминает Виктор Кириллович. – Хорошо, роль Темзы сыграет Финский залив. Но дома-то нет! Как нет и денег на макет – картина телевизионная, бюджет небольшой. В таких случаях мы рисуем плоскую картинку этого дома. Размер, предположим, метр на два. Есть метод перспективного совмещения, построенный на принципе того, что кино, так же как живопись и фотография, не стереоскопично, не трехмерно. Человеческий глаз видит только плоскость, а не пространственные отношения и глубинность перспективы. Именно на этом принципе и строятся комбинированные съемки. Поэтому макет дома я ставил на расстоянии трех метров от камеры, а актер шел на расстоянии полусотни метров. Поскольку и дом, и актера мы видим в одной плоскости, глаз не различает, что находится ближе, а что дальше.
С помощью макетов был создан и затопленный город для картины «Гадкие лебеди» Константина Лопушанского. С небольшим, не выше метра, макетом усадьбы Раневской сейчас работают мастера бюро спецэффектов, внося последние штрихи в картину Сергея Овчарова «Вишневый сад». Не обходится и без чисто компьютерных технологий: художник Ефим Берсон как раз на наших глазах погружал усадьбу Раневской в ночной мрак, «включал» луну и звезды.
Работа с живыми классиками
– В периоде «постпродакшн» мы только добавляем какие-то элементы, которые необходимы режиссеру, – поясняет Оковитый. – Наше бюро не работает на таких блокбастерах, как у Тимура Бекмамбетова. У нас другие режиссеры – Сокуров, Герман, Мельников, Масленников, работающие, так сказать, в традиционной киноэстетике, которая подразумевает достойный изобразительный ряд, где спецэффекты несут лишь вспомогательную роль. Они должны быть органичны в ткани картины. Поэтому наша задача сделать их незаметными для зрительского глаза.
Сейчас волшебники из ленфильмовского бюро спецэффектов и компьютерной графики колдуют над картиной «Трудно быть богом» Алексея Германа. Для такого мастера требуется поистине ювелирная работа. Тут ведь как в кулинарном искусстве: переборщишь с дорогими специями – есть будет невозможно. Вот, например, лежит в грязи распростертое обезглавленное тело. Куда уж трагичнее! Но Германа, режиссера невероятно дотошного в деталях, при просмотре отснятого материала осеняет: он просит создать на компьютере, казалось бы, мимолетную деталь – забинтовать палец на ноге убитой женщины. И все! Перед нами уже настоящая драма! Зритель уже видит не просто рядовой «экранный труп», коих сейчас на экране пруд пруди, но убитого ЧЕЛОВЕКА. Этот невзрачный бинтик на пальце заставляет тебя предполагать, что, может быть, вчера или третьего дня женщина натерла в пути ногу или наступила на гвоздь, в мозгу рождается какая-то бытовая человеческая история. И тогда смерть этого человека воспринимается очень остро.
– В фильмах Германа или Сокурова автомобили по стенам гостиницы не гоняют, у них это не пройдет, – улыбается Виктор Оковитый. – У этих режиссеров каждый объект отыгран, случайных деталей в кадре нет. Поэтому от нас требуется сделать художественно натуральную вещь. И с такими мастерами всегда интересно работать.
Анна Кострова
