Общество
Похмелье Москвы
26 апреля
Сносный вариант
Столичного мэра никак нельзя отнести к ревнителям архитектурной старины. В московских салонах популярен анекдот про то, как один уважаемый деятель культуры жаловался ему на бизнесменов, которые собирались сносить особняк XVIII века. Лужков будто бы похлопал просителя по плечу и ответил: «Не волнуйтесь, мы построим вам на его месте особняк XVII века». И не так важно, произошел ли этот случай в действительности. Он просто хорошо иллюстрирует нравы, царившие в области застройки Москвы в девяностые годы.
Все архитектурные безобразия, которые происходят сейчас в Петербурге, творятся по московским лекалам. Именно в Москве придумали мнимую аварийность, из-за которой стало возможным снести в интересах инвестора практически любой дом. Районные суды почему-то принимали во внимание лишь те заключения об аварийности, которые были заказаны правительством города. А они были сплошь в интересах застройщика. И пошло-поехало.
– На Тверском бульваре снесли усадьбу Римского-Корсакова, – загибает пальцы журналистка и телеведущая Екатерина Карачева. – На Воздвиженке пал универмаг «Военторг» и примыкающие к нему палаты XVIII века. Крупнейший в Китай-городе торговый комплекс «Теплые ряды» уступил место паркингу, а на месте «Дома Наполеона» на Малой Дорогомиловской (архитектор Доменико Трезини), где останавливался французский император после вступления в Москву, построен офисный центр. Но больше всего досталось Остоженке.
Малоэтажный старый район в непосредственной близости от Кремля, где по удивительному стечению обстоятельств не успели ничего «нагородить» при большевиках, был визитной карточкой старой Москвы. Именно здесь опробовали снос старых зданий не поодиночке, а целыми кварталами. Так, например, возник комплекс зданий, известный теперь как «золотая миля», – фешенебельная современная архитектура вместо узких изогнутых улиц, которые воспевал Есенин.
Жильцы Остоженки одними из первых попробовали эффективность самообороны: регистрировали ТСЖ, получали дома в управление, оформляли собственность на придомовую территорию, делали косметический ремонт дома, обращались в суды и СМИ. И почти всегда проигрывали. Рассказывают, что представители инвестора оценивают шансы того или иного дома на эффективное сопротивление по окнам: чем меньше в них европакетов, тем проще сломать сопротивление жильцов. Среди последних всегда можно найти «пятую колонну», которая отдаст свои метры за квартиры в пределах МКАД. А закрепившись в доме, переселить остальных куда-нибудь в Щербинку – уже дело техники. Был случай, когда протестующих жильцов избивали какие-то отморозки с битами, предположительно нанятые застройщиком.
Последний очаг сопротивления на Остоженке организовали жители дома № 3 по Хилкову переулку. Это здание было реконструировано сорок лет назад, и норма его износа никак не дотягивала до необходимых 65 процентов. Жильцы организовали движение «Оставьте нас в покое», к которому присоединились другие пострадавшие от произвола застройщиков москвичи, но и оно постепенно сходит на нет. Застройщики уже расселяют дома по 7–8 тысяч долларов за метр, и это все равно сверхвыгодно. Так зачем же мэр Лужков начал портить отлаженный бизнес?
– Московское правительство часто критиковали за варварское отношение к историческим зданиям, – говорит профессор Архитектурного института Наталия Душкина. – Перемены начались, когда их уже не ждали. В Москве прошла конференция, на которой Юрий Лужков встречался с представителями международных организаций. Были выработаны соглашения о сотрудничестве, приняты решения по семи уникальным объектам, началась работа.
Битва за Москву
Деньги деньгами, но мегаполис уровня Москвы не может существовать по волчьим законам. В устойчивом консервативном обществе, которое сформировалось в столице, должен существовать принцип неприкосновенности частной собственности. Ведь понятно, что все по-настоящему ветхое уже давно снесли. Сегодня отъем жилья по аварийности начинают практиковать в отношении серьезных бизнесменов, которые еще на рубеже веков покупали его по
5 тысяч долларов за метр. И пусть коснулось это пока не многих, но власть уже не может допустить, чтобы ее ассоциировали с грубыми полумошенническими технологиями. Тем более мэр Лужков никогда не был слишком близок к окружению президента Путина, и еще неизвестно, какие выводы относительно него сделает преемник.
Однако источники в правительстве Москвы говорят, что «старик Батурин» имеет резоны и другого порядка. Про них говорили давно, но жадность периода первоначального накопления мешала осознать их справедливость. Настоящие исторические здания невозможно заменить «муляжами» (так называют новодел, построенный по образу и подобию). Что варварское отношение к собственному архитектурному наследию влияет на имидж города, а следовательно – на инвестиции, привлечение туристов.
– Культурный слой Москвы имеет статус памятника федерального значения, – говорит главный архитектор столицы Александр Векслер. – Здесь нет ни одного строительного объекта, который был бы неинтересен для археологии. Понятно, что без понимания этого факта властями мы лишимся значительной доли этого наследия.
Давно Москва котировалась как столица олимпиад, чемпионатов мира и главных мировых саммитов? Все знают, что здесь можно хорошо зарабатывать
деньги, но жить хлопотно и небезопасно. И уж совсем идеалистический мотив: не проклянут ли потомки нынешнее столичное начальство за вакханалию последних 15 лет, навсегда вычеркнувшую Москву из списков богатейших в историческом отношении городов мира? Кинопродюссеры говорят, что в столице уже невозможно найти улиц для съемок исторических фильмов. В этом смысле пока еще выручает Питер.
За ценой не постоим!
Петербург сегодня может смотреться в Москву как в зеркало. В городе на Неве сейчас идет второй этап дикой перестройки: когда от сноса отдельных зданий переходят к сносу целых кварталов. Та же мнимая аварийность, уплотнительная застройка, только с охраной памятников приходится действовать чуть хитрее. Дальше будет этап высотного строительства, снос далеко не ветхих исторических зданий, исключение из списков Всемирного наследия ЮНЕСКО и горькое похмелье: исчезновение архитектурно-культурного феномена, падение инвестиций и цен на недвижимость, туристический коллапс, недовольство горожан. Словно после войны, у каждого петербуржца будут знакомые или родственники, которых переселили с Невского проспекта в Красное Село, и ругань на конкретных чиновников, которые все это допустили, будет общим местом в судах. Людям огромного богатого города обидно осознавать, что они на самом деле бесправны и кто угодно может отобрать их дома. Эта почва, на которой невозможно ни одно долговременное начинание, будь то удвоение ВВП или борьба за летнюю Олимпиаду.
Сегодня цена на недвижимость в Петербурге растет чуть ли не ежедневно, и эти цифры кружат голову и инвесторам, и связанным с нею чиновникам. Но средняя цена метра в городе на Неве все равно вдвое меньше московской. Вероятно, петербургская власть еще не доросла до по-настоящему дальновидного и государственного взгляда на вещи. А когда дорастет, то не будет ли поздно?
Денис Терентьев
Столичного мэра никак нельзя отнести к ревнителям архитектурной старины. В московских салонах популярен анекдот про то, как один уважаемый деятель культуры жаловался ему на бизнесменов, которые собирались сносить особняк XVIII века. Лужков будто бы похлопал просителя по плечу и ответил: «Не волнуйтесь, мы построим вам на его месте особняк XVII века». И не так важно, произошел ли этот случай в действительности. Он просто хорошо иллюстрирует нравы, царившие в области застройки Москвы в девяностые годы.
Все архитектурные безобразия, которые происходят сейчас в Петербурге, творятся по московским лекалам. Именно в Москве придумали мнимую аварийность, из-за которой стало возможным снести в интересах инвестора практически любой дом. Районные суды почему-то принимали во внимание лишь те заключения об аварийности, которые были заказаны правительством города. А они были сплошь в интересах застройщика. И пошло-поехало.
– На Тверском бульваре снесли усадьбу Римского-Корсакова, – загибает пальцы журналистка и телеведущая Екатерина Карачева. – На Воздвиженке пал универмаг «Военторг» и примыкающие к нему палаты XVIII века. Крупнейший в Китай-городе торговый комплекс «Теплые ряды» уступил место паркингу, а на месте «Дома Наполеона» на Малой Дорогомиловской (архитектор Доменико Трезини), где останавливался французский император после вступления в Москву, построен офисный центр. Но больше всего досталось Остоженке.
Малоэтажный старый район в непосредственной близости от Кремля, где по удивительному стечению обстоятельств не успели ничего «нагородить» при большевиках, был визитной карточкой старой Москвы. Именно здесь опробовали снос старых зданий не поодиночке, а целыми кварталами. Так, например, возник комплекс зданий, известный теперь как «золотая миля», – фешенебельная современная архитектура вместо узких изогнутых улиц, которые воспевал Есенин.
Жильцы Остоженки одними из первых попробовали эффективность самообороны: регистрировали ТСЖ, получали дома в управление, оформляли собственность на придомовую территорию, делали косметический ремонт дома, обращались в суды и СМИ. И почти всегда проигрывали. Рассказывают, что представители инвестора оценивают шансы того или иного дома на эффективное сопротивление по окнам: чем меньше в них европакетов, тем проще сломать сопротивление жильцов. Среди последних всегда можно найти «пятую колонну», которая отдаст свои метры за квартиры в пределах МКАД. А закрепившись в доме, переселить остальных куда-нибудь в Щербинку – уже дело техники. Был случай, когда протестующих жильцов избивали какие-то отморозки с битами, предположительно нанятые застройщиком.
Последний очаг сопротивления на Остоженке организовали жители дома № 3 по Хилкову переулку. Это здание было реконструировано сорок лет назад, и норма его износа никак не дотягивала до необходимых 65 процентов. Жильцы организовали движение «Оставьте нас в покое», к которому присоединились другие пострадавшие от произвола застройщиков москвичи, но и оно постепенно сходит на нет. Застройщики уже расселяют дома по 7–8 тысяч долларов за метр, и это все равно сверхвыгодно. Так зачем же мэр Лужков начал портить отлаженный бизнес?
– Московское правительство часто критиковали за варварское отношение к историческим зданиям, – говорит профессор Архитектурного института Наталия Душкина. – Перемены начались, когда их уже не ждали. В Москве прошла конференция, на которой Юрий Лужков встречался с представителями международных организаций. Были выработаны соглашения о сотрудничестве, приняты решения по семи уникальным объектам, началась работа.
Битва за Москву
Деньги деньгами, но мегаполис уровня Москвы не может существовать по волчьим законам. В устойчивом консервативном обществе, которое сформировалось в столице, должен существовать принцип неприкосновенности частной собственности. Ведь понятно, что все по-настоящему ветхое уже давно снесли. Сегодня отъем жилья по аварийности начинают практиковать в отношении серьезных бизнесменов, которые еще на рубеже веков покупали его по
5 тысяч долларов за метр. И пусть коснулось это пока не многих, но власть уже не может допустить, чтобы ее ассоциировали с грубыми полумошенническими технологиями. Тем более мэр Лужков никогда не был слишком близок к окружению президента Путина, и еще неизвестно, какие выводы относительно него сделает преемник.
Однако источники в правительстве Москвы говорят, что «старик Батурин» имеет резоны и другого порядка. Про них говорили давно, но жадность периода первоначального накопления мешала осознать их справедливость. Настоящие исторические здания невозможно заменить «муляжами» (так называют новодел, построенный по образу и подобию). Что варварское отношение к собственному архитектурному наследию влияет на имидж города, а следовательно – на инвестиции, привлечение туристов.
– Культурный слой Москвы имеет статус памятника федерального значения, – говорит главный архитектор столицы Александр Векслер. – Здесь нет ни одного строительного объекта, который был бы неинтересен для археологии. Понятно, что без понимания этого факта властями мы лишимся значительной доли этого наследия.
Давно Москва котировалась как столица олимпиад, чемпионатов мира и главных мировых саммитов? Все знают, что здесь можно хорошо зарабатывать
деньги, но жить хлопотно и небезопасно. И уж совсем идеалистический мотив: не проклянут ли потомки нынешнее столичное начальство за вакханалию последних 15 лет, навсегда вычеркнувшую Москву из списков богатейших в историческом отношении городов мира? Кинопродюссеры говорят, что в столице уже невозможно найти улиц для съемок исторических фильмов. В этом смысле пока еще выручает Питер.
За ценой не постоим!
Петербург сегодня может смотреться в Москву как в зеркало. В городе на Неве сейчас идет второй этап дикой перестройки: когда от сноса отдельных зданий переходят к сносу целых кварталов. Та же мнимая аварийность, уплотнительная застройка, только с охраной памятников приходится действовать чуть хитрее. Дальше будет этап высотного строительства, снос далеко не ветхих исторических зданий, исключение из списков Всемирного наследия ЮНЕСКО и горькое похмелье: исчезновение архитектурно-культурного феномена, падение инвестиций и цен на недвижимость, туристический коллапс, недовольство горожан. Словно после войны, у каждого петербуржца будут знакомые или родственники, которых переселили с Невского проспекта в Красное Село, и ругань на конкретных чиновников, которые все это допустили, будет общим местом в судах. Людям огромного богатого города обидно осознавать, что они на самом деле бесправны и кто угодно может отобрать их дома. Эта почва, на которой невозможно ни одно долговременное начинание, будь то удвоение ВВП или борьба за летнюю Олимпиаду.
Сегодня цена на недвижимость в Петербурге растет чуть ли не ежедневно, и эти цифры кружат голову и инвесторам, и связанным с нею чиновникам. Но средняя цена метра в городе на Неве все равно вдвое меньше московской. Вероятно, петербургская власть еще не доросла до по-настоящему дальновидного и государственного взгляда на вещи. А когда дорастет, то не будет ли поздно?
Денис Терентьев
