Культура
Вячеслав Зайцев: «Я делаю вид, что богат»
29 апреля
В самом начале одного из телевизионных интервью Вячеслав Зайцев предупредил: «Только не просите в очередной раз рассказать биографию!» Действительно, все, кому Зайцев интересен, знают, что родился он в Иванове, дважды был женат, имеет сына, выстроил загородный дом… Фантастически работоспособен!
– Вячеслав Михайлович, я, честно говоря, ничего не соображаю в «дамских штучках». И потому хочу вам предложить: давайте не будем говорить о моде!
– А о чем тогда будем?
– Ну, скажем, о вашей живописи, о душе, о видении мира…
– Вот это очень хорошо – мне ведь, признаюсь, до смерти надоело отвечать на вопрос «что модно в этом сезоне»! Каждый раз хочется отрезать: «Все модно! Нет никаких тенденций!» И вообще об этом неинтересно говорить.
– Вот и хорошо! Будем общаться чисто по-мужски. И начнем, разумеется, с женщин… Вы всю жизнь работаете с дамами. Скажите, вы научились их понимать?
– Нет, конечно! Любое общение с ними проникает в сердце и стимулирует творческую деятельность. Но разве вы не знаете, что можно прожить всю жизнь рядом с женщиной и так и не постигнуть, чего она хочет и что чувствует? Женщина по природе своей – миф, и я сохраняю в себе любовь к этому мифу.
– Тогда у меня возникает, если позволите, личный вопрос. Почему вы один?
– Вы мне что – жениться предлагаете? Никогда! У меня уже были попытки, и я понял: в моей жизни нет места одной женщине. Я должен принадлежать им всем и ни одной в отдельности!
– Да почему же?!
– Я целый день работаю с женщинами, поэтому дома мне нужен покой, возможность расслабиться.
– Тогда ответьте, пожалуйста, откровенно. Вас все привыкли видеть радостным, довольным жизнью. Вы действительно неисправимый оптимист или это «дежурная улыбка»?
– Сложный вопрос… В моменты показа коллекции действительно происходит мощный эмоциональный подъем. Но когда спектакль моды заканчивается, у меня наступает период полного одиночества, опустошения. Иной раз приходят по-настоящему страшные часы полного отчаяния… И тогда я себя спрашиваю: зачем и кому нужно видеть, что ты пускаешь слезы?
– Как же вы с этими депрессиями справляетесь?
– Когда очень устаю и буквально валюсь с ног, делаю одну процедуру – мне посоветовали. Нужно лечь на пол и представить, что ты – мешок с дерьмом. Валяешься в чистом поле под деревом и стараешься от всего накопившегося в тебе дерьма освободиться... Это в самом деле помогает! Из меня начинает изливаться колоссальный поток энергии, который дает мне огромные возможности.
– Занятно! Но нельзя же постоянно лежать на полу этим самым мешком. Есть еще какие-то способы освободиться от негатива? Вот, допустим, вы встаете утром не с той ноги, а впереди напряженный день. Что делать?
– Такое довольно часто случается. Я встаю утром, смотрю в зеркало: «Боже, какой урод!» А потом надеваю рубашечку, «бабочку» или галстук и – красавец, глаз не оторвешь!.. Главное – стараться отогнать от себя душевные трагедии. Не зацикливаться надолго. Знаете, меня в детстве называли солнечным зайчиком, потому что я всегда светло улыбался. По существу, в глубине души я таким же остался до сих пор. Но с годами наваливается все больше и больше проблем. Я ведь содержу свой Дом моды исключительно на те средства, что сам зарабатываю, и зарплаты у моих сотрудников, кстати, очень маленькие. Финансово мне никто никогда не помогает, а это очень тяжело – все время возникают проблемы с налогами, коммунальными платежами и еще массой вещей. Тут-то и возникает глубокая печаль…
– У вас финансовые проблемы?! Вот уж никогда бы не подумал…
– Я ведь только делаю вид, что богат! Хотя при этом могу сказать честно: я счастлив, что мне удалось не скурвиться. Я по-прежнему все тот же Слава Зайцев – консерватор, влюбленный в красоту. А мир моих мечтаний, грез и огорчений нашел свое воплощение в стихах и в рисунках. Для меня это разрядка.
– Верно ли, что вы можете сделать за один вечер несколько картин или графических работ?
– Иногда я работаю очень быстро. А в других случаях подолгу не могу закончить какой-то уже начатый рисунок. Я просто не знаю, чем его наполнить, и поэтому буквально боюсь прикоснуться к пастели. Но потом вдруг приходит озарение, появляется свобода самовыражения, а с ней и необходимая мне цветовая насыщенность картин. Все это абсолютно спонтанно. Рождается ощущение, что меня кто-то извне контролирует, и мне остается лишь воплотить то, что надиктовывается свыше. Собственно, потому-то я и сделал так много в жизни, что всегда прислушивался к тому, что указывал астрал. Он же, между прочим, следит и за тем, чтобы я не перенапрягался, и время от времени дает мне отдых.
– И где вы любите отдыхать? Наверное, объездили уже весь мир?
– Что вы! Терпеть не могу туристических поездок, в которых мне каждую минуту указывают: «Посмотрите направо! Посмотрите налево!» Я езжу исключительно по делу, чисто профессионально, вынужденно. И в Москве мне не комфортно. Я ведь отдыхать могу только в усадьбе моей. Я там по-настоящему счастлив – 70 километров от Москвы, место в лесу, где вообще никого нет рядом. С одной стороны у меня поле, с другой стороны – лес. Живность всякая: ежи, кроты, мышки, соловьи поют. И, конечно, много цветов. Фантастика!
– Вы там совсем не работаете?
– У меня никогда не получалось бездельничать. Во-первых, я обязательно рисую перед сном. Это и привычка, и потребность. А во-вторых, в тишине, когда я оторван от всех контактов, рождаются стихи. В такие моменты наступает умиротворение души…
– У вас с сыном, насколько я знаю, не очень простые отношения?
– Иногда мне кажется, что он до сих пор не простил мне, что я его бросил. Хотя я его не бросал – меня теща просто-напросто выставила за дверь! Нас с Егором разлучили, когда ему было девять лет, и мы встретились, когда ему исполнилось пятнадцать. У нас были некоторые трения, он мне долго не доверял. Отношения налаживались очень трудно и постепенно. И когда несколько лет назад Егор согласился стать генеральным директором моего дома, он сделал это для того, чтобы защитить меня от нападок шакалов, которым я верю, а они меня потом обманывают и продают...
– Для художника стать администратором, менеджером – почти равносильно подвигу!
– Егор – человек, на которого я могу положиться, по-настоящему мой друг, и он мне очень дорог. Сын вообще для меня – как НЛО, космическая личность. Вы знаете, что Егор не только талантливый художник, но и замечательно одаренный поэт? В своих стихах он рассказывает о том, что с ним сейчас происходит, о чем болит его душа.
– А о чем болит ваша душа?
– Моя боль в том, что Егору не повезло со мной! Если бы не я, о нем заговорили бы в мире моды намного раньше. Он баснословно скромен, безусловно талантлив и абсолютно бескорыстен. А потому не хочет выбиваться вперед отца. Меня это очень огорчает. Я бы с удовольствием уступил ему место – он должен лидировать! Думаю, сейчас наступает как раз его время.
– Господь с вами, вам еще рано в тираж!
– Да я и не собираюсь! Мода, живопись, стихи – это только часть того, что я могу. Мои возможности не исчерпаны абсолютно! Мне хочется всерьез работать со скульптурой, посудой, мебелью. В последнее время я начал активно заниматься фотографией. Снимаю обнаженные модели и задыхаюсь от красоты! Наверное, только благодаря фотографии я сумел познать совершенство человеческого тела. Раньше я брал куски ткани и создавал из них композиции, чтобы прикрыть тела, и считал это вершиной творчества. А теперь мне стало понятно, как можно по-настоящему самовыразиться!
Правда, моя беда в том, что я никак не могу найти людей, которые бы воспользовались моим даром! Все, к кому я обращаюсь, пугаются моей активности. А те, кто все-таки соглашается сотрудничать, очень скоро начинают задыхаться от моих проектов.
– Простите, не понял?
– Элементарно не выдерживают того количества красоты и эстетства, которое вокруг меня концентрируется!
– Вот слушаю вас и думаю: что же все-таки это за штука – талант? Дар Божий или кара?
– Мне кажется, это счастливая кара.
– Разве такое бывает?
– Обязательно! Талант – это постоянные перемены в жизни, неожиданности. Это когда ничего не можешь знать наперед – и от этого по-настоящему счастлив!
Беседовал Владимир Ермолаев
– Вячеслав Михайлович, я, честно говоря, ничего не соображаю в «дамских штучках». И потому хочу вам предложить: давайте не будем говорить о моде!
– А о чем тогда будем?
– Ну, скажем, о вашей живописи, о душе, о видении мира…
– Вот это очень хорошо – мне ведь, признаюсь, до смерти надоело отвечать на вопрос «что модно в этом сезоне»! Каждый раз хочется отрезать: «Все модно! Нет никаких тенденций!» И вообще об этом неинтересно говорить.
– Вот и хорошо! Будем общаться чисто по-мужски. И начнем, разумеется, с женщин… Вы всю жизнь работаете с дамами. Скажите, вы научились их понимать?
– Нет, конечно! Любое общение с ними проникает в сердце и стимулирует творческую деятельность. Но разве вы не знаете, что можно прожить всю жизнь рядом с женщиной и так и не постигнуть, чего она хочет и что чувствует? Женщина по природе своей – миф, и я сохраняю в себе любовь к этому мифу.
– Тогда у меня возникает, если позволите, личный вопрос. Почему вы один?
– Вы мне что – жениться предлагаете? Никогда! У меня уже были попытки, и я понял: в моей жизни нет места одной женщине. Я должен принадлежать им всем и ни одной в отдельности!
– Да почему же?!
– Я целый день работаю с женщинами, поэтому дома мне нужен покой, возможность расслабиться.
– Тогда ответьте, пожалуйста, откровенно. Вас все привыкли видеть радостным, довольным жизнью. Вы действительно неисправимый оптимист или это «дежурная улыбка»?
– Сложный вопрос… В моменты показа коллекции действительно происходит мощный эмоциональный подъем. Но когда спектакль моды заканчивается, у меня наступает период полного одиночества, опустошения. Иной раз приходят по-настоящему страшные часы полного отчаяния… И тогда я себя спрашиваю: зачем и кому нужно видеть, что ты пускаешь слезы?
– Как же вы с этими депрессиями справляетесь?
– Когда очень устаю и буквально валюсь с ног, делаю одну процедуру – мне посоветовали. Нужно лечь на пол и представить, что ты – мешок с дерьмом. Валяешься в чистом поле под деревом и стараешься от всего накопившегося в тебе дерьма освободиться... Это в самом деле помогает! Из меня начинает изливаться колоссальный поток энергии, который дает мне огромные возможности.
– Занятно! Но нельзя же постоянно лежать на полу этим самым мешком. Есть еще какие-то способы освободиться от негатива? Вот, допустим, вы встаете утром не с той ноги, а впереди напряженный день. Что делать?
– Такое довольно часто случается. Я встаю утром, смотрю в зеркало: «Боже, какой урод!» А потом надеваю рубашечку, «бабочку» или галстук и – красавец, глаз не оторвешь!.. Главное – стараться отогнать от себя душевные трагедии. Не зацикливаться надолго. Знаете, меня в детстве называли солнечным зайчиком, потому что я всегда светло улыбался. По существу, в глубине души я таким же остался до сих пор. Но с годами наваливается все больше и больше проблем. Я ведь содержу свой Дом моды исключительно на те средства, что сам зарабатываю, и зарплаты у моих сотрудников, кстати, очень маленькие. Финансово мне никто никогда не помогает, а это очень тяжело – все время возникают проблемы с налогами, коммунальными платежами и еще массой вещей. Тут-то и возникает глубокая печаль…
– У вас финансовые проблемы?! Вот уж никогда бы не подумал…
– Я ведь только делаю вид, что богат! Хотя при этом могу сказать честно: я счастлив, что мне удалось не скурвиться. Я по-прежнему все тот же Слава Зайцев – консерватор, влюбленный в красоту. А мир моих мечтаний, грез и огорчений нашел свое воплощение в стихах и в рисунках. Для меня это разрядка.
– Верно ли, что вы можете сделать за один вечер несколько картин или графических работ?
– Иногда я работаю очень быстро. А в других случаях подолгу не могу закончить какой-то уже начатый рисунок. Я просто не знаю, чем его наполнить, и поэтому буквально боюсь прикоснуться к пастели. Но потом вдруг приходит озарение, появляется свобода самовыражения, а с ней и необходимая мне цветовая насыщенность картин. Все это абсолютно спонтанно. Рождается ощущение, что меня кто-то извне контролирует, и мне остается лишь воплотить то, что надиктовывается свыше. Собственно, потому-то я и сделал так много в жизни, что всегда прислушивался к тому, что указывал астрал. Он же, между прочим, следит и за тем, чтобы я не перенапрягался, и время от времени дает мне отдых.
– И где вы любите отдыхать? Наверное, объездили уже весь мир?
– Что вы! Терпеть не могу туристических поездок, в которых мне каждую минуту указывают: «Посмотрите направо! Посмотрите налево!» Я езжу исключительно по делу, чисто профессионально, вынужденно. И в Москве мне не комфортно. Я ведь отдыхать могу только в усадьбе моей. Я там по-настоящему счастлив – 70 километров от Москвы, место в лесу, где вообще никого нет рядом. С одной стороны у меня поле, с другой стороны – лес. Живность всякая: ежи, кроты, мышки, соловьи поют. И, конечно, много цветов. Фантастика!
– Вы там совсем не работаете?
– У меня никогда не получалось бездельничать. Во-первых, я обязательно рисую перед сном. Это и привычка, и потребность. А во-вторых, в тишине, когда я оторван от всех контактов, рождаются стихи. В такие моменты наступает умиротворение души…
– У вас с сыном, насколько я знаю, не очень простые отношения?
– Иногда мне кажется, что он до сих пор не простил мне, что я его бросил. Хотя я его не бросал – меня теща просто-напросто выставила за дверь! Нас с Егором разлучили, когда ему было девять лет, и мы встретились, когда ему исполнилось пятнадцать. У нас были некоторые трения, он мне долго не доверял. Отношения налаживались очень трудно и постепенно. И когда несколько лет назад Егор согласился стать генеральным директором моего дома, он сделал это для того, чтобы защитить меня от нападок шакалов, которым я верю, а они меня потом обманывают и продают...
– Для художника стать администратором, менеджером – почти равносильно подвигу!
– Егор – человек, на которого я могу положиться, по-настоящему мой друг, и он мне очень дорог. Сын вообще для меня – как НЛО, космическая личность. Вы знаете, что Егор не только талантливый художник, но и замечательно одаренный поэт? В своих стихах он рассказывает о том, что с ним сейчас происходит, о чем болит его душа.
– А о чем болит ваша душа?
– Моя боль в том, что Егору не повезло со мной! Если бы не я, о нем заговорили бы в мире моды намного раньше. Он баснословно скромен, безусловно талантлив и абсолютно бескорыстен. А потому не хочет выбиваться вперед отца. Меня это очень огорчает. Я бы с удовольствием уступил ему место – он должен лидировать! Думаю, сейчас наступает как раз его время.
– Господь с вами, вам еще рано в тираж!
– Да я и не собираюсь! Мода, живопись, стихи – это только часть того, что я могу. Мои возможности не исчерпаны абсолютно! Мне хочется всерьез работать со скульптурой, посудой, мебелью. В последнее время я начал активно заниматься фотографией. Снимаю обнаженные модели и задыхаюсь от красоты! Наверное, только благодаря фотографии я сумел познать совершенство человеческого тела. Раньше я брал куски ткани и создавал из них композиции, чтобы прикрыть тела, и считал это вершиной творчества. А теперь мне стало понятно, как можно по-настоящему самовыразиться!
Правда, моя беда в том, что я никак не могу найти людей, которые бы воспользовались моим даром! Все, к кому я обращаюсь, пугаются моей активности. А те, кто все-таки соглашается сотрудничать, очень скоро начинают задыхаться от моих проектов.
– Простите, не понял?
– Элементарно не выдерживают того количества красоты и эстетства, которое вокруг меня концентрируется!
– Вот слушаю вас и думаю: что же все-таки это за штука – талант? Дар Божий или кара?
– Мне кажется, это счастливая кара.
– Разве такое бывает?
– Обязательно! Талант – это постоянные перемены в жизни, неожиданности. Это когда ничего не можешь знать наперед – и от этого по-настоящему счастлив!
Беседовал Владимир Ермолаев
