Культура
Игорь Масленников: «Сегодня Островский стал более понятен»
11 июля
Не так много осталось в нашей стране режиссеров с большой буквы, каждый новый фильм которых становится событием. Игорь Масленников – один из таких мастеров. Вчера завершился съемочный период его картины по пьесе Александра Островского «Доходное место». Это уже второе по счету обращение режиссера к произведениям русского драматурга – два года назад на экран вышла картина «Русские деньги» по пьесе «Волки и овцы». Правда, широкого проката она не получила – такова уж в последние годы судьба отечественных картин, создаваемых ради искусства, а не быстрого получения огромной прибыли…
– Островским я «заболел» уже давно, – рассказывает Игорь Федорович. – Когда-то мы с актрисой Ириной Мирошниченко думали снять картину по пьесе «Без вины виноватые», где она хотела сыграть Кручинину. Но в то время с деньгами была просто труба – мы так и не смогли собрать необходимые средства. После этого я понял, что у нас есть великий классик, драматург ничуть не хуже Шекспира. Не очень понимая, что происходит в современной жизни, я решил взяться за Островского, чтобы познакомить наших зрителей с классической драматургией. Надо сказать, выбрал самые злободневные пьесы. Островский вообще стал очень злободневным. Если в советское время мы читали и смотрели его пьесы и с трудом понимали, что такое вексель, акция, банкрот, закладная, то теперь эти вещи всем известны. Поэтому пьесы Островского стали гораздо более понятными. Он описывал процесс капитализации после отмены крепостного права. Примерно то же мы наблюдаем и сейчас – капитализацию после второй отмены «крепостного права».
– Идея взяться за «Доходное место» появилась еще во время работы над картиной по пьесе «Волки и овцы»?
– Да. Я вообще предлагал телеканалам проект под общим названием «Русские деньги» из трех пьес – «Волки и овцы», «Доходное место» и «Банкрот». Надеюсь, если повезет, снять и «Банкрота». Такие у меня планы.
– Сейчас кинематограф захватило продюсерское кино. Нередко продюсеры диктуют все, вплоть до выбора актеров на эпизодические роли. Вы же умудряетесь противостоять этому…
– Да я даже не представляю для себя иного! Если я имею какие-то связи с продюсерами, то только с теми, с которыми можно работать. Например, деньги на «Доходное место» от московского правительства добывал столичный продюсер Андрей Разумовский – я уже вторую картину снимаю на средства, выделенные правительством Москвы. Он – мой старый товарищ, мы с ним когда-то работали в Союзе кинематографистов. Я любому пожелаю такого толкового продюсера! Прежде всего он сам режиссер. Как и Сергей Сельянов, который тоже является очень хорошим продюсером. Так что профессионалы в этом деле есть. Но больше выскочек, которые думают только о том, как деньги содрать.
– Вы сказали, что уже вторую картину финансирует правительство Москвы. А Питер что же?
– В московском правительстве создан специальный отдел, который занимается поддержкой кинематографа. И они много проектов делают. Мне кажется, что пора и нашему петербургскому правительству задуматься над этим делом, поддержать наших кинематографистов. Министерство культуры сейчас переживает очередную внутреннюю перестройку, так что неизвестно, будет ли поддержка и сколько государственных денег будет выделяться.
– Молодые кинематографисты вас больше радуют или огорчают?
– Я на старости лет очень проникся педагогическими страстями. Мне это нравится. Сделал два выпуска в нашем Университете кино и телевидения, в прошлом году был выпуск во ВГИКе. Недавно снова студентов набрал – они в этом году первый курс закончили. Очень хорошие ребята! Сам их отбирал, поэтому они все мне нравятся – я еще не успел в них разочароваться. Во время прошлого набора мною была допущена педагогическая ошибка, которая заключалась в том, что я взял несколько очень молоденьких ребят, которые только закончили школу. А профессия режиссера не терпит недозрелости…
Да, они проучились пять лет, ремеслом овладели, вроде все умеют – снимать, клеить, монтировать. Но как у яблока неспелого бывают белые зернышки, так и они еще немного не созрели до режиссуры, поскольку режиссер обязательно должен иметь жизненный опыт. Не только для того, чтобы собрать хорошую группу и уметь работать с людьми, – в актерах надо разбираться, в человеческих характерах, иметь жизненный багаж для того, чтобы понимать, что из себя представляют люди и чем они отличаются друг от друга. Это приходит с годами.
Поэтому на сей раз у меня нет ни одного вчерашнего школьника – все ребята уже чем-то занимались, средний возраст от 23 до 30 лет. Есть среди них компьютерщик, художник, реставратор. Зрелые люди, с ними легче и интереснее работать, они многое понимают и результат дают хороший. Мне интересно с ними беседовать, потому что иной раз они знают что-то больше меня. Я не занимаюсь теоретизированием в своих лекциях, даже не умею это делать. Да и не нужно это делать – по теории кино книжек хоть отбавляй! Я лишь делюсь своим личным опытом, который получил за сорок с лишним лет жизни в кинематографе.
– Слышала, что способных студентов режиссерских курсов разбирают еще со студенческой скамьи в сериальное производство…
– И это ужасно! Помню, у нас во ВГИКе был показ курсовых и дипломных работ моих студентов. Вижу, что в зале сидят несколько незнакомых людей. Оказалось, вербовщики с телеканалов. Им ведь нужна дешевая рабочая сила! Сейчас вообще творятся странные вещи. Из-за этого дикого количества сериалов в кино работает кто угодно. Занимался кастингом на «Доходное место» и спрашивал актрис, где они снимались. В нескольких сериалах? Ну, хорошо. А у каких режиссеров? Пауза. Спрашиваю дальше: «Вы говорите, что и сейчас заняты в сериале. Кто режиссер?» Получаю ответ: «Их было несколько. Ну, вот последнего режиссера мы отличали – у него были пестрые кеды». Вот до чего дело докатилось…
– И к чему оно в итоге, на ваш взгляд, может прикатиться?
– Да ни к чему хорошему. Пока не будет восстановлен народный кинопрокат, тот, который для народа, а не продюсеров и спонсоров, порядка не будет никакого. Государством через Минкультуры и Госкино финансируется порядка 150 картин. Их кто-нибудь видел? А куда делись кинотеатры повторного фильма? Ведь выросло новое поколение людей, которым стоило бы посмотреть «Судьбу человека» на большом экране, а не по телевизору. У меня была картина «Письма к Эльзе», за которую я получил «Золотого павлина» на международном фестивале в Дели, кучу призов на «Кинотавре», «Сталкере» и других фестивалях. Она шла в Москве два дня в двух кинотеатрах на двух дневных сеансах! Больше ее никто не видел, хотя картина, как я считаю, хорошая. Государство каждый год дает деньги на съемки кино, но никто не спрашивает, вернулись ли они. Вот если бы чиновникам выделяли финансы на кино и предупреждали, что следующие поступления будут зависеть от того, какая будет выручка с уже профинансированных картин, они бы забегали как ужаленные. Сейчас весь прокат в руках американцев, а нужен наш, российский прокат. И картина должна идти в кинотеатре неделю. Сейчас ведь как считают: если за первые два дня выручки не было, значит, картина плохая. Ничего подобного! Картина должна работать, чтобы каждый зритель рассказал о ней своим соседям, те, посмотрев, рассказали своим знакомым. Тогда и выручка будет.
Беседовала Анна Кострова
– Островским я «заболел» уже давно, – рассказывает Игорь Федорович. – Когда-то мы с актрисой Ириной Мирошниченко думали снять картину по пьесе «Без вины виноватые», где она хотела сыграть Кручинину. Но в то время с деньгами была просто труба – мы так и не смогли собрать необходимые средства. После этого я понял, что у нас есть великий классик, драматург ничуть не хуже Шекспира. Не очень понимая, что происходит в современной жизни, я решил взяться за Островского, чтобы познакомить наших зрителей с классической драматургией. Надо сказать, выбрал самые злободневные пьесы. Островский вообще стал очень злободневным. Если в советское время мы читали и смотрели его пьесы и с трудом понимали, что такое вексель, акция, банкрот, закладная, то теперь эти вещи всем известны. Поэтому пьесы Островского стали гораздо более понятными. Он описывал процесс капитализации после отмены крепостного права. Примерно то же мы наблюдаем и сейчас – капитализацию после второй отмены «крепостного права».
– Идея взяться за «Доходное место» появилась еще во время работы над картиной по пьесе «Волки и овцы»?
– Да. Я вообще предлагал телеканалам проект под общим названием «Русские деньги» из трех пьес – «Волки и овцы», «Доходное место» и «Банкрот». Надеюсь, если повезет, снять и «Банкрота». Такие у меня планы.
– Сейчас кинематограф захватило продюсерское кино. Нередко продюсеры диктуют все, вплоть до выбора актеров на эпизодические роли. Вы же умудряетесь противостоять этому…
– Да я даже не представляю для себя иного! Если я имею какие-то связи с продюсерами, то только с теми, с которыми можно работать. Например, деньги на «Доходное место» от московского правительства добывал столичный продюсер Андрей Разумовский – я уже вторую картину снимаю на средства, выделенные правительством Москвы. Он – мой старый товарищ, мы с ним когда-то работали в Союзе кинематографистов. Я любому пожелаю такого толкового продюсера! Прежде всего он сам режиссер. Как и Сергей Сельянов, который тоже является очень хорошим продюсером. Так что профессионалы в этом деле есть. Но больше выскочек, которые думают только о том, как деньги содрать.
– Вы сказали, что уже вторую картину финансирует правительство Москвы. А Питер что же?
– В московском правительстве создан специальный отдел, который занимается поддержкой кинематографа. И они много проектов делают. Мне кажется, что пора и нашему петербургскому правительству задуматься над этим делом, поддержать наших кинематографистов. Министерство культуры сейчас переживает очередную внутреннюю перестройку, так что неизвестно, будет ли поддержка и сколько государственных денег будет выделяться.
– Молодые кинематографисты вас больше радуют или огорчают?
– Я на старости лет очень проникся педагогическими страстями. Мне это нравится. Сделал два выпуска в нашем Университете кино и телевидения, в прошлом году был выпуск во ВГИКе. Недавно снова студентов набрал – они в этом году первый курс закончили. Очень хорошие ребята! Сам их отбирал, поэтому они все мне нравятся – я еще не успел в них разочароваться. Во время прошлого набора мною была допущена педагогическая ошибка, которая заключалась в том, что я взял несколько очень молоденьких ребят, которые только закончили школу. А профессия режиссера не терпит недозрелости…
Да, они проучились пять лет, ремеслом овладели, вроде все умеют – снимать, клеить, монтировать. Но как у яблока неспелого бывают белые зернышки, так и они еще немного не созрели до режиссуры, поскольку режиссер обязательно должен иметь жизненный опыт. Не только для того, чтобы собрать хорошую группу и уметь работать с людьми, – в актерах надо разбираться, в человеческих характерах, иметь жизненный багаж для того, чтобы понимать, что из себя представляют люди и чем они отличаются друг от друга. Это приходит с годами.
Поэтому на сей раз у меня нет ни одного вчерашнего школьника – все ребята уже чем-то занимались, средний возраст от 23 до 30 лет. Есть среди них компьютерщик, художник, реставратор. Зрелые люди, с ними легче и интереснее работать, они многое понимают и результат дают хороший. Мне интересно с ними беседовать, потому что иной раз они знают что-то больше меня. Я не занимаюсь теоретизированием в своих лекциях, даже не умею это делать. Да и не нужно это делать – по теории кино книжек хоть отбавляй! Я лишь делюсь своим личным опытом, который получил за сорок с лишним лет жизни в кинематографе.
– Слышала, что способных студентов режиссерских курсов разбирают еще со студенческой скамьи в сериальное производство…
– И это ужасно! Помню, у нас во ВГИКе был показ курсовых и дипломных работ моих студентов. Вижу, что в зале сидят несколько незнакомых людей. Оказалось, вербовщики с телеканалов. Им ведь нужна дешевая рабочая сила! Сейчас вообще творятся странные вещи. Из-за этого дикого количества сериалов в кино работает кто угодно. Занимался кастингом на «Доходное место» и спрашивал актрис, где они снимались. В нескольких сериалах? Ну, хорошо. А у каких режиссеров? Пауза. Спрашиваю дальше: «Вы говорите, что и сейчас заняты в сериале. Кто режиссер?» Получаю ответ: «Их было несколько. Ну, вот последнего режиссера мы отличали – у него были пестрые кеды». Вот до чего дело докатилось…
– И к чему оно в итоге, на ваш взгляд, может прикатиться?
– Да ни к чему хорошему. Пока не будет восстановлен народный кинопрокат, тот, который для народа, а не продюсеров и спонсоров, порядка не будет никакого. Государством через Минкультуры и Госкино финансируется порядка 150 картин. Их кто-нибудь видел? А куда делись кинотеатры повторного фильма? Ведь выросло новое поколение людей, которым стоило бы посмотреть «Судьбу человека» на большом экране, а не по телевизору. У меня была картина «Письма к Эльзе», за которую я получил «Золотого павлина» на международном фестивале в Дели, кучу призов на «Кинотавре», «Сталкере» и других фестивалях. Она шла в Москве два дня в двух кинотеатрах на двух дневных сеансах! Больше ее никто не видел, хотя картина, как я считаю, хорошая. Государство каждый год дает деньги на съемки кино, но никто не спрашивает, вернулись ли они. Вот если бы чиновникам выделяли финансы на кино и предупреждали, что следующие поступления будут зависеть от того, какая будет выручка с уже профинансированных картин, они бы забегали как ужаленные. Сейчас весь прокат в руках американцев, а нужен наш, российский прокат. И картина должна идти в кинотеатре неделю. Сейчас ведь как считают: если за первые два дня выручки не было, значит, картина плохая. Ничего подобного! Картина должна работать, чтобы каждый зритель рассказал о ней своим соседям, те, посмотрев, рассказали своим знакомым. Тогда и выручка будет.
Беседовала Анна Кострова
