Культура
«Всех побил «Гарри Поттер»
31 июля
Помогает ли детская литература разобраться современным подросткам в многообразии мира, сформировать собственные жизненные идеалы? Что рекомендуют читать своим детям родители и что предпочитают читать сами дети? Что волнует современных детей и подростков? Кто они – герои детских книг последних лет? Эти и другие вопросы обсуждались на очередном заседании Писательского клуба, в котором приняли участие известные детские писатели Валерий Воскобойников и Екатерина Мурашова, а также старший продавец отдела детской литературы Дома книги Ирина Парыгина и редактор отдела культуры «НВ» Владимир Желтов.
Дмитрий Каралис: Может, начнем прямо и без затей – с ассортимента Дома книги? Ирина, расскажите, пожалуйста, какая детская литература лучше всего покупается в крупнейшем петербургском книжном магазине?
Ирина Парыгина: На первом месте с большим отрывом поэзия: Маршак, Барто, Михалков… «Идет бычок, качается» и так далее. Ребенка учат говорить, читать, и ритмические построения лучше всего годятся для запоминания. Затем сказки. В отделе зарубежного фэнтези всех побил «Гарри Поттер»…
Владимир Желтов: Заслуженно или незаслуженно?
Ирина Парыгина: Ничего плохого я в «Гарри Поттере» не вижу. Это нормальный коммерческий проект. Именно как развлекательное чтение.
Владимир Желтов: Как вы думаете, будут читать «Гарри Поттера» через десять лет? Или его побьют другие проекты?
Ирина Парыгина: Нет, безусловно, это однодневка, коммерческий рекламный проект, за которым ничего не стоит. Не будем забывать, что книжная торговля сейчас – это коммерческое предприятие. Мы уже не только сеем «разумное, доброе, вечное», но и зарабатываем деньги.
Дмитрий Каралис: А не могли бы вы назвать какие-нибудь популярные книги для детей, кроме «Гарри Поттера», которые хорошо продаются в Доме книги?
Ирина Парыгина: «Ежик в тумане» Сергея Козлова, «Волшебник Изумрудного города» Волкова, «Паровозик из Ромашково» Циферова, сказки Сутеева, Пляцковского. Пользуются спросом Гайдар, Каверин, Крапивин, Голявкин, Коваль, сборники Алексина, Успенского, Носова, Драгунского…
Дмитрий Каралис: Замечательно, что детская отечественная проза до сих пор в ходу. А что из зарубежного?
Ирина Парыгина: Бум на «Гарри Поттера» прошел, и на верхних строчках – «Муми-тролли» Туве Янсон, «Алиса» Льюиса Кэрролла, «Маленький принц» Сент-Экзюпери, «Мэри Поппинс» Трэверс. В первые строчки еще попадает «Таня Гроттер», наше отечественное подражание «Гарри Поттеру». Зато вторая строчка – «Чиста небесная лазурь», стихи русских поэтов, большой красивый сборник, толстый, солидный, в стиле энциклопедии. Настоящий. Вообще, отечественных авторов покупают лучше, чем зарубежных.
Екатерина Мурашова: Как практический психолог, хочу заметить, что может быть разница между тем, что покупается родителями для своих детей, и тем, что дети реально читают. Почти все, что зачитывала уважаемая Ирина, – это выбор родителей. Я часто задаю детям вопрос, что они читают. Единицы читают Крапивина. И ни одного ребенка не попалось, который бы читал Алексина. Родители покупают детям то, что они сами читали в детстве. Подростки ставят книгу на полку, а читают «свое», в том числе из интернета. Причем читают много. Есть еще библиотеки – домашние и общественные. А чтение с экранов мониторов, с «наладонников»? В каждом вагоне метро два-три человека читают. Это тоже надо учитывать! Поэтому я бы не стала утверждать, что дети читают именно то, что продается в Доме книги.
Дмитрий Каралис: Разрыв национальной книготорговой сети привел к парадоксу: в разных городах России дети могут читать разные книжки и воспитываться на совершенно различных героях. Ребята из разных регионов страны могут разговориться и не нащупать общих литературных героев. Кто-то знает Гарри Поттера, кто-то Пеппи Длинныйчулок, а кто-то, условно говоря, Павку Корчагина из «Как закалялась сталь».
Ирина Парыгина: Да, есть проблема разобщенности читающих детей. Покупатели, например, постоянно спрашивают молдавские, грузинские, армянские сказки: «Как же так, у меня были такие замечательные казахские сказки в детстве!» Люди ищут книги своего детства, а национальных сказок в ассортименте нет.
Екатерина Мурашова: В своей работе я часто сталкиваюсь с близкой проблемой. Ко мне обращаются люди разных национальностей – таджики, азербайджанцы. Они приехали в Россию, у них дети. И вот я их спрашиваю: на каком языке говорят в семье? Отвечают: на таджикском, на азербайджанском, на молдавском. Или папа говорит на азербайджанском, мама – на русском. Спрашиваю: читаете детям книги на национальном языке? Чаще всего отвечают отрицательно. Почему? Негде взять книги на национальных языках. Дети говорят на примитивном русском и при этом не владеют литературным языком своей родины. Мнимое двуязычие – ни одного языка толком не знают. Я их убеждаю: читайте детям русские книги, читайте им свои национальные сказки, чтобы они постигали вашу литературную речь.
Ирина Парыгина: Мы жили в стране, которая была многонациональной. Я прекрасно помню абхазские, казахские, армянские, грузинские, алтайские народные сказки – это было что-то восхитительное. Литература расширяла наш кругозор, мы вникали в особенности жизни других народов, было так интересно…
Дмитрий Каралис: К счастью, у нас в городе, на углу Гороховой и Садовой, появилась замечательная библиотека национальных литератур. Там есть книги на десятках национальных языков. Не все, может быть, знают… Вход со двора. Конечно, печально, что традиционную дружбу народов мы пытаемся заменить европейской толерантностью. Призыв Господа: «Да любите друг друга!» – заменен лозунгом: «Давайте терпеть друг друга!» Не от этого ли наши межнациональные трения, особенно в молодежной среде?
Екатерина Мурашова: Чтение подростков, как и сама их жизнь, – это terra incognita, мы многого не знаем, что там происходит. Они редко ходят в книжные магазины и тратят деньги, которые им дают родители, на книги. Они читают либо из интернета, либо собственный подростковый самиздат. Недавно мне принесли некий корпус текстов – я с удивлением обнаружила, что это художественные рассказы, явно вымышленные, с националистическим колоритом, компьютерный самиздат. Эти тексты выдавались за реальные события. Все это печатается под флагом: «Вы тут сидите и не знаете, что происходит на самом деле!»
Дмитрий Каралис: А что же происходит?
Екатерина Мурашова: Там группировки: фашисты, антифашисты. Есть девизы по типу «Убей фашиста – порадуй дедушку!». Они говорят: вы не знаете, что у нас происходит, хотя бы посмотрите в интернете. Но я, человек книжной культуры, не хочу лазить в интернете по фашистским или антифашистским сайтам. Мне лично не хватает серьезных исследований, чтобы знать, что происходит в молодежной среде. Причем исследований не в пределах Садового кольца, на тусовках, а в реальной молодежной среде. Мы не знаем достоверно, что читают поколения, входящие в жизнь. А репертуар чтения всегда существенно влиял на будущее. То, что все они в детстве читали Успенского, «Крокодила Гену» и «Идет бычок, качается», – это очевидно. Как это на них повлияло – тоже очевидно. А вот на грани перехода во взрослость что они делают, что читают, на что себя настраивают?
Дмитрий Каралис: Можно даже сказать, что некоторые книги оказываются потяжелее самого крупного артиллерийского снаряда. Не шутить с продукцией печатного станка призывал и русский дворянин Пушкин, и революционный экономист Маркс. Вы, Екатерина, пишете в основном о подростках, старшеклассниках. Можете ли вы сказать, что после Павки Корчагина, после «Тимура и его команды», после героев Крапивина появились новые герои? Если появились, то какие? Нравятся ли они вам? Есть ли там место традиционной морали?
Екатерина Мурашова: По сравнению с советским временем мораль стала другая, но она не стала хуже. Потому что советская мораль тоже была перевертышем. Была книжная мораль, и была житейская мораль. И они не всегда совпадали. И герои, и мораль сейчас иные, как и сама жизнь. С одной стороны, герои более свободны, с другой – они опасаются многообразия мира. Если, например, герои Носова растят пчел или цыплят, а потом приходят в пионерский отряд и испытывают счастье, потому что они служат обществу, и общество их поддерживает, то возникает эйфория от тезиса «Когда мы едины, мы непобедимы!». Идея общественного служения была востребована у молодежи. Сейчас общественные молодежные смыслы прямо противоположны. Внешний мир настолько многообразен, непонятен, зачастую агрессивен, что герои ищут защиту в узком кругу: мои друзья, моя группа или мой дом – это моя крепость, мое спасение.
Дмитрий Каралис: Мир видится героям нынешних юношеских произведений агрессивным?
Екатерина Мурашова: Не только агрессивным. Он может быть и дружелюбным, но он чересчур многообразен. На них выливается ливень – иногда теплый, иногда холодный, иногда с градом, – но слишком много чужого. А хочется немного и своего.
Валерий Воскобойников: Как писатель, вы показали свое отношение к идее общественного служения – ваша книга «Гвардия тревоги», которая только что получила национальную премию, дает подросткам возможность увидеть мир добрее и чище.
Екатерина Мурашова: Мы с моей коллегой писательницей Марией Семеновой два года вели творческие семинары для молодежи и услышали четкую позицию школьников и студентов: «Если бы удалось найти идею, которая тронет душу и заставит в себя поверить, мы бы ей служили. Даже жертвовали бы жизнью. Но мы не видим ничего подобного». Слишком много идей, и они часто противоположные…
Дмитрий Каралис: Светлых, бесспорно привлекательных идей нет, зато есть всевозможные «Вредные советы» и разного рода ужастики в детской литературе. Что с этим делать? Нужны ли они ребенку?
Ирина Парыгина: Есть еще сомнительные серии. Первая – страшилки-ужастики. За ними приходят бледные дети третьего-четвертого классов. Ручки-ножки трясутся, волосы торчком – они уже «подсели» на страшилки. И вторая – это книги, красиво названные сентиментальной литературой для девочек. Это первая ступень, на которую поднимается будущий потребитель женских романов. Девочки подрастают и плавно переходят к следующей полке – «женские романы»…
Валерий Воскобойников: Как раз Екатерине Мурашовой в этой серии пытались заказать книгу про любовь двенадцатилетней девочки. Какой может быть хороший конец у любви двенадцатилетней девочки? Вообще, серийность сильно мешает развитию литературы, потому что, если молодой автор просто придет в издательство с хорошей современной повестью, ему могут дать от ворот поворот: «Вы не в формате».
Ирина Парыгина: Некоторые серии просто оглупляют литературу. Например, «Иллюстрированная классика». Стоит фамилия автора – Чарльз Диккенс, название – «Дэвид Копперфильд». А весь роман пересказан объемом с брошюрку. Наивный родитель, который не помнит, как выглядит «Дэвид Копперфильд», вполне может купить и принести домой. И нет такого произведения зарубежной литературы, которое в этой серии не пересказано… Я считаю, это безнравственно, это оглупляет и литературу, и нацию. Этот проект заимствовали в Америке. Всю зарубежную классику изложили для дебилов…
Дмитрий Каралис: Может ли юношеская литература предложить современного героя? Или это связано с отсутствием его в реальной жизни?
Валерий Воскобойников: Замечено, что в течение века в литературе рождается не более двух-трех настоящих положительных героев. Положительного героя может явить только писатель с колоссальным напряжением таланта. И этот герой возможен лишь в контексте идеи борьбы добра со злом, на фоне общественного служения. Сейчас социальная атмосфера несколько другая… Негодяя написать гораздо легче, потому что негодяй всегда ярче.
Ирина Парыгина: Мы не должны забывать, что живем на переломе эпох. Мы семьдесят лет шли в одну сторону и потом, по Жванецкому, семь раз разворачивали баржу по течению. Сегодня мы объявляем хорошим одно – завтра другое. У нас дети не знают, во что верить, дети не знают истории своей страны – она чуть ли не каждый год меняется. Герой будет, но не надо подталкивать писателей к чернильнице. Нет светлых идей в обществе – нет светлых героев и в литературе.
Екатерина Мурашова: Идеи есть – их просто безумно много. И на молодого человека сваливается непосильная задача – среди множества идей выбрать свою, которая тебе по душе. А потом начать служить ей, потому что идея без служения – это пустой звук. У нас сейчас для положительного героя нет объективных исторических условий. Нравится нам это или не нравится, но сегодняшний герой – это Гарри Поттер. Он, этот временщик, – символ эпохи. Чем он плох? Бескорыстный борец со злом.
Дмитрий Каралис: Но мы уже говорили, что это коммерческий проект, однодневка. Вы всерьез считаете, что Гарри Поттер – это хороший положительный герой для наших детей?
Ирина Парыгина: Он просто герой по определению. Как Терминатор. Только труба пониже и дым пожиже. Борется со всяким злом, часто придуманным, спасает человечество и близких.
Валерий Воскобойников: Такие детские герои есть и у нас. Например, знаменитый литературовед Мариэтта Чудакова написала о девочке, которая что-то там спасает. Опять же, у Крапивина дети постоянно заняты спасением человечества. Но эти книги не тянут на подражание герою. Или молодой автор Дмитрий Емец со своей Таней Гроттер – перелицовка Гарри Поттера, «осетрина второй свежести»…
Ирина Парыгина: Таких произведений в нашем Доме книги стоит полторы полки. Красиво и ярко изданы. Тоже проект. Есть дети, которые на это «подсели». Горе детское, когда нет следующей книжки или она продана. Человек идет в колее и никуда уже не сворачивает. Да, ребенка ведут за ручку с закрытыми глазами от одной книжки до другой. Это может продолжаться годами, он ничего больше в руки не возьмет.
Моей дочери было одиннадцать лет, когда она с восторгом прочитала «Двух капитанов».
Валерий Воскобойников: Я тоже с восторгом читал.
Дмитрий Каралис: Мы все читали примерно одни и те же хорошие книжки. Они воспитывали и просвещали, развлекали и ненавязчиво поучали. Хорошую детскую книжку передавали из рук в руки, зачитывали до дыр. Спорили о поступках героев, плакали, смеялись, жалели, презирали, негодовали. А что сейчас?..
Вместо традиционного подведения итогов я хотел бы высказать несколько личных соображений, возможно не совсем приятных для книгоиздателей и книготорговцев. Да и для отдельных писателей. Появилось понятие «книжный бизнес» – то есть зарабатывание денег на книгах. Но, как известно, есть вещи поважней, чем деньги, – это будущее страны, сохранение физического и нравственного здоровья нации, любовь к отчизне… Деньги можно зарабатывать более нейтральным способом. Если государство переводит русскую литературу в разряд факультативного предмета, экзамен по которому может сдаваться, а может и не сдаваться, то укрепления нравственного здоровья молодежи ждать неоткуда. Может быть, Дима Билан со своими песнями поможет? Шучу. И почему бы издателям и книготорговцам не задуматься вместе о нравственном и безнравственном в книжном мире? Не отказаться от выпуска и продажи книг, которые они не хотели бы рекомендовать собственным детям и внукам? А писателям не браться за перо с единственной целью – заработать денег? На этой ноте я и закончу сегодняшнее заседание нашего Писательского клуба…
справка «нв»
Валерий Михайлович Воскобойников – писатель, председатель секции детской литературы Союза писателей Санкт-Петербурга, лауреат Международной премии им. Г.Х. Андерсена, автор более 50 книг для детей и юношества, в том числе книги «Жизнь замечательных детей».
Екатерина Вадимовна Мурашова – детский писатель, психолог, автор повестей «Класс коррекции», «Гвардия тревоги», «Одно чудо на всю жизнь», «Сибирская любовь» и др., лауреат литературных премий, в том числе премии «Заветная мечта» и премии имени А.Н. Толстого.
Дмитрий Каралис: Может, начнем прямо и без затей – с ассортимента Дома книги? Ирина, расскажите, пожалуйста, какая детская литература лучше всего покупается в крупнейшем петербургском книжном магазине?
Ирина Парыгина: На первом месте с большим отрывом поэзия: Маршак, Барто, Михалков… «Идет бычок, качается» и так далее. Ребенка учат говорить, читать, и ритмические построения лучше всего годятся для запоминания. Затем сказки. В отделе зарубежного фэнтези всех побил «Гарри Поттер»…
Владимир Желтов: Заслуженно или незаслуженно?
Ирина Парыгина: Ничего плохого я в «Гарри Поттере» не вижу. Это нормальный коммерческий проект. Именно как развлекательное чтение.
Владимир Желтов: Как вы думаете, будут читать «Гарри Поттера» через десять лет? Или его побьют другие проекты?
Ирина Парыгина: Нет, безусловно, это однодневка, коммерческий рекламный проект, за которым ничего не стоит. Не будем забывать, что книжная торговля сейчас – это коммерческое предприятие. Мы уже не только сеем «разумное, доброе, вечное», но и зарабатываем деньги.
Дмитрий Каралис: А не могли бы вы назвать какие-нибудь популярные книги для детей, кроме «Гарри Поттера», которые хорошо продаются в Доме книги?
Ирина Парыгина: «Ежик в тумане» Сергея Козлова, «Волшебник Изумрудного города» Волкова, «Паровозик из Ромашково» Циферова, сказки Сутеева, Пляцковского. Пользуются спросом Гайдар, Каверин, Крапивин, Голявкин, Коваль, сборники Алексина, Успенского, Носова, Драгунского…
Дмитрий Каралис: Замечательно, что детская отечественная проза до сих пор в ходу. А что из зарубежного?
Ирина Парыгина: Бум на «Гарри Поттера» прошел, и на верхних строчках – «Муми-тролли» Туве Янсон, «Алиса» Льюиса Кэрролла, «Маленький принц» Сент-Экзюпери, «Мэри Поппинс» Трэверс. В первые строчки еще попадает «Таня Гроттер», наше отечественное подражание «Гарри Поттеру». Зато вторая строчка – «Чиста небесная лазурь», стихи русских поэтов, большой красивый сборник, толстый, солидный, в стиле энциклопедии. Настоящий. Вообще, отечественных авторов покупают лучше, чем зарубежных.
Екатерина Мурашова: Как практический психолог, хочу заметить, что может быть разница между тем, что покупается родителями для своих детей, и тем, что дети реально читают. Почти все, что зачитывала уважаемая Ирина, – это выбор родителей. Я часто задаю детям вопрос, что они читают. Единицы читают Крапивина. И ни одного ребенка не попалось, который бы читал Алексина. Родители покупают детям то, что они сами читали в детстве. Подростки ставят книгу на полку, а читают «свое», в том числе из интернета. Причем читают много. Есть еще библиотеки – домашние и общественные. А чтение с экранов мониторов, с «наладонников»? В каждом вагоне метро два-три человека читают. Это тоже надо учитывать! Поэтому я бы не стала утверждать, что дети читают именно то, что продается в Доме книги.
Дмитрий Каралис: Разрыв национальной книготорговой сети привел к парадоксу: в разных городах России дети могут читать разные книжки и воспитываться на совершенно различных героях. Ребята из разных регионов страны могут разговориться и не нащупать общих литературных героев. Кто-то знает Гарри Поттера, кто-то Пеппи Длинныйчулок, а кто-то, условно говоря, Павку Корчагина из «Как закалялась сталь».
Ирина Парыгина: Да, есть проблема разобщенности читающих детей. Покупатели, например, постоянно спрашивают молдавские, грузинские, армянские сказки: «Как же так, у меня были такие замечательные казахские сказки в детстве!» Люди ищут книги своего детства, а национальных сказок в ассортименте нет.
Екатерина Мурашова: В своей работе я часто сталкиваюсь с близкой проблемой. Ко мне обращаются люди разных национальностей – таджики, азербайджанцы. Они приехали в Россию, у них дети. И вот я их спрашиваю: на каком языке говорят в семье? Отвечают: на таджикском, на азербайджанском, на молдавском. Или папа говорит на азербайджанском, мама – на русском. Спрашиваю: читаете детям книги на национальном языке? Чаще всего отвечают отрицательно. Почему? Негде взять книги на национальных языках. Дети говорят на примитивном русском и при этом не владеют литературным языком своей родины. Мнимое двуязычие – ни одного языка толком не знают. Я их убеждаю: читайте детям русские книги, читайте им свои национальные сказки, чтобы они постигали вашу литературную речь.
Ирина Парыгина: Мы жили в стране, которая была многонациональной. Я прекрасно помню абхазские, казахские, армянские, грузинские, алтайские народные сказки – это было что-то восхитительное. Литература расширяла наш кругозор, мы вникали в особенности жизни других народов, было так интересно…
Дмитрий Каралис: К счастью, у нас в городе, на углу Гороховой и Садовой, появилась замечательная библиотека национальных литератур. Там есть книги на десятках национальных языков. Не все, может быть, знают… Вход со двора. Конечно, печально, что традиционную дружбу народов мы пытаемся заменить европейской толерантностью. Призыв Господа: «Да любите друг друга!» – заменен лозунгом: «Давайте терпеть друг друга!» Не от этого ли наши межнациональные трения, особенно в молодежной среде?
Екатерина Мурашова: Чтение подростков, как и сама их жизнь, – это terra incognita, мы многого не знаем, что там происходит. Они редко ходят в книжные магазины и тратят деньги, которые им дают родители, на книги. Они читают либо из интернета, либо собственный подростковый самиздат. Недавно мне принесли некий корпус текстов – я с удивлением обнаружила, что это художественные рассказы, явно вымышленные, с националистическим колоритом, компьютерный самиздат. Эти тексты выдавались за реальные события. Все это печатается под флагом: «Вы тут сидите и не знаете, что происходит на самом деле!»
Дмитрий Каралис: А что же происходит?
Екатерина Мурашова: Там группировки: фашисты, антифашисты. Есть девизы по типу «Убей фашиста – порадуй дедушку!». Они говорят: вы не знаете, что у нас происходит, хотя бы посмотрите в интернете. Но я, человек книжной культуры, не хочу лазить в интернете по фашистским или антифашистским сайтам. Мне лично не хватает серьезных исследований, чтобы знать, что происходит в молодежной среде. Причем исследований не в пределах Садового кольца, на тусовках, а в реальной молодежной среде. Мы не знаем достоверно, что читают поколения, входящие в жизнь. А репертуар чтения всегда существенно влиял на будущее. То, что все они в детстве читали Успенского, «Крокодила Гену» и «Идет бычок, качается», – это очевидно. Как это на них повлияло – тоже очевидно. А вот на грани перехода во взрослость что они делают, что читают, на что себя настраивают?
Дмитрий Каралис: Можно даже сказать, что некоторые книги оказываются потяжелее самого крупного артиллерийского снаряда. Не шутить с продукцией печатного станка призывал и русский дворянин Пушкин, и революционный экономист Маркс. Вы, Екатерина, пишете в основном о подростках, старшеклассниках. Можете ли вы сказать, что после Павки Корчагина, после «Тимура и его команды», после героев Крапивина появились новые герои? Если появились, то какие? Нравятся ли они вам? Есть ли там место традиционной морали?
Екатерина Мурашова: По сравнению с советским временем мораль стала другая, но она не стала хуже. Потому что советская мораль тоже была перевертышем. Была книжная мораль, и была житейская мораль. И они не всегда совпадали. И герои, и мораль сейчас иные, как и сама жизнь. С одной стороны, герои более свободны, с другой – они опасаются многообразия мира. Если, например, герои Носова растят пчел или цыплят, а потом приходят в пионерский отряд и испытывают счастье, потому что они служат обществу, и общество их поддерживает, то возникает эйфория от тезиса «Когда мы едины, мы непобедимы!». Идея общественного служения была востребована у молодежи. Сейчас общественные молодежные смыслы прямо противоположны. Внешний мир настолько многообразен, непонятен, зачастую агрессивен, что герои ищут защиту в узком кругу: мои друзья, моя группа или мой дом – это моя крепость, мое спасение.
Дмитрий Каралис: Мир видится героям нынешних юношеских произведений агрессивным?
Екатерина Мурашова: Не только агрессивным. Он может быть и дружелюбным, но он чересчур многообразен. На них выливается ливень – иногда теплый, иногда холодный, иногда с градом, – но слишком много чужого. А хочется немного и своего.
Валерий Воскобойников: Как писатель, вы показали свое отношение к идее общественного служения – ваша книга «Гвардия тревоги», которая только что получила национальную премию, дает подросткам возможность увидеть мир добрее и чище.
Екатерина Мурашова: Мы с моей коллегой писательницей Марией Семеновой два года вели творческие семинары для молодежи и услышали четкую позицию школьников и студентов: «Если бы удалось найти идею, которая тронет душу и заставит в себя поверить, мы бы ей служили. Даже жертвовали бы жизнью. Но мы не видим ничего подобного». Слишком много идей, и они часто противоположные…
Дмитрий Каралис: Светлых, бесспорно привлекательных идей нет, зато есть всевозможные «Вредные советы» и разного рода ужастики в детской литературе. Что с этим делать? Нужны ли они ребенку?
Ирина Парыгина: Есть еще сомнительные серии. Первая – страшилки-ужастики. За ними приходят бледные дети третьего-четвертого классов. Ручки-ножки трясутся, волосы торчком – они уже «подсели» на страшилки. И вторая – это книги, красиво названные сентиментальной литературой для девочек. Это первая ступень, на которую поднимается будущий потребитель женских романов. Девочки подрастают и плавно переходят к следующей полке – «женские романы»…
Валерий Воскобойников: Как раз Екатерине Мурашовой в этой серии пытались заказать книгу про любовь двенадцатилетней девочки. Какой может быть хороший конец у любви двенадцатилетней девочки? Вообще, серийность сильно мешает развитию литературы, потому что, если молодой автор просто придет в издательство с хорошей современной повестью, ему могут дать от ворот поворот: «Вы не в формате».
Ирина Парыгина: Некоторые серии просто оглупляют литературу. Например, «Иллюстрированная классика». Стоит фамилия автора – Чарльз Диккенс, название – «Дэвид Копперфильд». А весь роман пересказан объемом с брошюрку. Наивный родитель, который не помнит, как выглядит «Дэвид Копперфильд», вполне может купить и принести домой. И нет такого произведения зарубежной литературы, которое в этой серии не пересказано… Я считаю, это безнравственно, это оглупляет и литературу, и нацию. Этот проект заимствовали в Америке. Всю зарубежную классику изложили для дебилов…
Дмитрий Каралис: Может ли юношеская литература предложить современного героя? Или это связано с отсутствием его в реальной жизни?
Валерий Воскобойников: Замечено, что в течение века в литературе рождается не более двух-трех настоящих положительных героев. Положительного героя может явить только писатель с колоссальным напряжением таланта. И этот герой возможен лишь в контексте идеи борьбы добра со злом, на фоне общественного служения. Сейчас социальная атмосфера несколько другая… Негодяя написать гораздо легче, потому что негодяй всегда ярче.
Ирина Парыгина: Мы не должны забывать, что живем на переломе эпох. Мы семьдесят лет шли в одну сторону и потом, по Жванецкому, семь раз разворачивали баржу по течению. Сегодня мы объявляем хорошим одно – завтра другое. У нас дети не знают, во что верить, дети не знают истории своей страны – она чуть ли не каждый год меняется. Герой будет, но не надо подталкивать писателей к чернильнице. Нет светлых идей в обществе – нет светлых героев и в литературе.
Екатерина Мурашова: Идеи есть – их просто безумно много. И на молодого человека сваливается непосильная задача – среди множества идей выбрать свою, которая тебе по душе. А потом начать служить ей, потому что идея без служения – это пустой звук. У нас сейчас для положительного героя нет объективных исторических условий. Нравится нам это или не нравится, но сегодняшний герой – это Гарри Поттер. Он, этот временщик, – символ эпохи. Чем он плох? Бескорыстный борец со злом.
Дмитрий Каралис: Но мы уже говорили, что это коммерческий проект, однодневка. Вы всерьез считаете, что Гарри Поттер – это хороший положительный герой для наших детей?
Ирина Парыгина: Он просто герой по определению. Как Терминатор. Только труба пониже и дым пожиже. Борется со всяким злом, часто придуманным, спасает человечество и близких.
Валерий Воскобойников: Такие детские герои есть и у нас. Например, знаменитый литературовед Мариэтта Чудакова написала о девочке, которая что-то там спасает. Опять же, у Крапивина дети постоянно заняты спасением человечества. Но эти книги не тянут на подражание герою. Или молодой автор Дмитрий Емец со своей Таней Гроттер – перелицовка Гарри Поттера, «осетрина второй свежести»…
Ирина Парыгина: Таких произведений в нашем Доме книги стоит полторы полки. Красиво и ярко изданы. Тоже проект. Есть дети, которые на это «подсели». Горе детское, когда нет следующей книжки или она продана. Человек идет в колее и никуда уже не сворачивает. Да, ребенка ведут за ручку с закрытыми глазами от одной книжки до другой. Это может продолжаться годами, он ничего больше в руки не возьмет.
Моей дочери было одиннадцать лет, когда она с восторгом прочитала «Двух капитанов».
Валерий Воскобойников: Я тоже с восторгом читал.
Дмитрий Каралис: Мы все читали примерно одни и те же хорошие книжки. Они воспитывали и просвещали, развлекали и ненавязчиво поучали. Хорошую детскую книжку передавали из рук в руки, зачитывали до дыр. Спорили о поступках героев, плакали, смеялись, жалели, презирали, негодовали. А что сейчас?..
Вместо традиционного подведения итогов я хотел бы высказать несколько личных соображений, возможно не совсем приятных для книгоиздателей и книготорговцев. Да и для отдельных писателей. Появилось понятие «книжный бизнес» – то есть зарабатывание денег на книгах. Но, как известно, есть вещи поважней, чем деньги, – это будущее страны, сохранение физического и нравственного здоровья нации, любовь к отчизне… Деньги можно зарабатывать более нейтральным способом. Если государство переводит русскую литературу в разряд факультативного предмета, экзамен по которому может сдаваться, а может и не сдаваться, то укрепления нравственного здоровья молодежи ждать неоткуда. Может быть, Дима Билан со своими песнями поможет? Шучу. И почему бы издателям и книготорговцам не задуматься вместе о нравственном и безнравственном в книжном мире? Не отказаться от выпуска и продажи книг, которые они не хотели бы рекомендовать собственным детям и внукам? А писателям не браться за перо с единственной целью – заработать денег? На этой ноте я и закончу сегодняшнее заседание нашего Писательского клуба…
справка «нв»
Валерий Михайлович Воскобойников – писатель, председатель секции детской литературы Союза писателей Санкт-Петербурга, лауреат Международной премии им. Г.Х. Андерсена, автор более 50 книг для детей и юношества, в том числе книги «Жизнь замечательных детей».
Екатерина Вадимовна Мурашова – детский писатель, психолог, автор повестей «Класс коррекции», «Гвардия тревоги», «Одно чудо на всю жизнь», «Сибирская любовь» и др., лауреат литературных премий, в том числе премии «Заветная мечта» и премии имени А.Н. Толстого.
