Северо-Запад
Кому музей, а кому джип родней
30 октября
Казалось бы, ну что местным наезжать на музей? Одним он дает работу, другим возможность приработка – продажи туристам всякой всячины. Однако противостояние год от года все крепнет, периодически вскипая до скандалов, а прочее время – тихо, но неуклонно тлея. Корреспонденту «НВ» взялась прояснить ситуацию заместитель директора Государственного музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское» Елена Ступина.
–Мы действительно для многих источник заработка. Все рабочие должности у нас заняты людьми из Пушкинских Гор и окрестных деревень. Несколько лет назад очередь к нам стояла – потому что мы платили вовремя и много, если сравнить со средним заработком жителя райцентра, – подчеркнула заместитель директора.
А местные жители все равно недовольны. Например, тем, что нельзя к речке Сороть подъехать на джипе, причем не с музейной, а с противоположной стороны.
– Какие же это местные? Это дачники. Вон деревню видите, где множество крыш ярких над огромными домами? – недоумевает Елена Ступина. – Мы говорим экскурсантам, что это бывшая деревня Дедовцы. Бывшая потому, что это давно уже дачный поселок, там не осталось ни одного подлинного крестьянского дома, выстроенного в местной традиции. Стало модно покупать землю вокруг нашего музея-заповедника и строить какие-то огромные здания, которые ни цветом, ни архитектурой никак не вписываются в ландшафт. Вот и получается: здесь Михайловское, все такое тихое, спокойное, мельница ветряная над Соротью, лес, поле, а за рекой как будто другой мир. Туристы даже специально, я заметила, стараются выбирать ракурс, чтобы эти новостройки в кадр не попадали, не портили вид.
Но с каждым годом выбирать ракурс без новодела все труднее. Да, за рекой – не заповедник, а его охранная зона. Тем не менее на той территории тоже разрешено далеко не все, – например, нельзя портить береговую территорию колеями автомашин. Музейщики вызывают милицию, но поселковые милиционеры тоже не могут сидеть на берегу круглые сутки.
Из относительно недавних достижений музея – этнографическая деревня Бугрово, где при первом директоре ГМЗ Семене Степановиче Гейченко был маленький макет мельницы – недействующий – плюс гнилой крестьянский двор, привезенный из соседнего поселка. В общем, посмотреть не на что. А теперь, по словам Елены Ступиной, мельница почти настоящая.
– Конечно, это всего лишь макет, но действующий, мельница восстановлена на основании документов Псковского архива, соблюдены размеры, объемы, – подчеркивает заместитель директора. – Но построить – это еще не все, надо создать экспозицию, и это не должно быть еще одним этнографическим музеем, это неинтересно, музей должен быть уникальным, таким, какого нет нигде. Вот вы сказали про «этнографическую деревню» – нет, это не для нас. Мы долго выбирали название для этого крестьянского комплекса и остановились на названии «Пушкинская деревня», чтобы не уходить в голую этнографию, а все-таки вернуться к теме «Пушкин и деревня». Возможно, одну из будущих бугровских экспозиций посвятят метрологии пушкинского времени, потому что человек начала XIX века мыслил в других мерах – в саженях, пудах, аршинах, шкаликах.
Это как раз музейная работа, это то, чем музей и должен заниматься. А бороться с застройкой ему должны помогать разные другие органы. К сожалению, музей сейчас порой вынужден на себя брать некоторые несвойственные ему функции, потому что ими никто не занимается. На самом деле музею выгоднее, когда кормит и извозом занимается частник, когда застройку контролирует государство, а музей будет тогда делать экспозиции и придумывать новые экскурсии.
Застройку в охранной зоне ГМЗ обязано контролировать районное начальство. Но в комиссию, которая должна заниматься генпланом развития МО «Пушкинские Горы», первоначально сотрудник заповедника даже не вошел.
– Районной администрации не нужен наш человек при создании генплана, хотя в муниципальное образование теперь входят все окрестные деревни. И только после давления из области, после предписания областного начальства районная администрация включила нашего человека в комиссию. И то мы пока не знаем, какие у него полномочия, – грустно добавила Елена Ступина.
Татьяна Хмельник
–Мы действительно для многих источник заработка. Все рабочие должности у нас заняты людьми из Пушкинских Гор и окрестных деревень. Несколько лет назад очередь к нам стояла – потому что мы платили вовремя и много, если сравнить со средним заработком жителя райцентра, – подчеркнула заместитель директора.
А местные жители все равно недовольны. Например, тем, что нельзя к речке Сороть подъехать на джипе, причем не с музейной, а с противоположной стороны.
– Какие же это местные? Это дачники. Вон деревню видите, где множество крыш ярких над огромными домами? – недоумевает Елена Ступина. – Мы говорим экскурсантам, что это бывшая деревня Дедовцы. Бывшая потому, что это давно уже дачный поселок, там не осталось ни одного подлинного крестьянского дома, выстроенного в местной традиции. Стало модно покупать землю вокруг нашего музея-заповедника и строить какие-то огромные здания, которые ни цветом, ни архитектурой никак не вписываются в ландшафт. Вот и получается: здесь Михайловское, все такое тихое, спокойное, мельница ветряная над Соротью, лес, поле, а за рекой как будто другой мир. Туристы даже специально, я заметила, стараются выбирать ракурс, чтобы эти новостройки в кадр не попадали, не портили вид.
Но с каждым годом выбирать ракурс без новодела все труднее. Да, за рекой – не заповедник, а его охранная зона. Тем не менее на той территории тоже разрешено далеко не все, – например, нельзя портить береговую территорию колеями автомашин. Музейщики вызывают милицию, но поселковые милиционеры тоже не могут сидеть на берегу круглые сутки.
Из относительно недавних достижений музея – этнографическая деревня Бугрово, где при первом директоре ГМЗ Семене Степановиче Гейченко был маленький макет мельницы – недействующий – плюс гнилой крестьянский двор, привезенный из соседнего поселка. В общем, посмотреть не на что. А теперь, по словам Елены Ступиной, мельница почти настоящая.
– Конечно, это всего лишь макет, но действующий, мельница восстановлена на основании документов Псковского архива, соблюдены размеры, объемы, – подчеркивает заместитель директора. – Но построить – это еще не все, надо создать экспозицию, и это не должно быть еще одним этнографическим музеем, это неинтересно, музей должен быть уникальным, таким, какого нет нигде. Вот вы сказали про «этнографическую деревню» – нет, это не для нас. Мы долго выбирали название для этого крестьянского комплекса и остановились на названии «Пушкинская деревня», чтобы не уходить в голую этнографию, а все-таки вернуться к теме «Пушкин и деревня». Возможно, одну из будущих бугровских экспозиций посвятят метрологии пушкинского времени, потому что человек начала XIX века мыслил в других мерах – в саженях, пудах, аршинах, шкаликах.
Это как раз музейная работа, это то, чем музей и должен заниматься. А бороться с застройкой ему должны помогать разные другие органы. К сожалению, музей сейчас порой вынужден на себя брать некоторые несвойственные ему функции, потому что ими никто не занимается. На самом деле музею выгоднее, когда кормит и извозом занимается частник, когда застройку контролирует государство, а музей будет тогда делать экспозиции и придумывать новые экскурсии.
Застройку в охранной зоне ГМЗ обязано контролировать районное начальство. Но в комиссию, которая должна заниматься генпланом развития МО «Пушкинские Горы», первоначально сотрудник заповедника даже не вошел.
– Районной администрации не нужен наш человек при создании генплана, хотя в муниципальное образование теперь входят все окрестные деревни. И только после давления из области, после предписания областного начальства районная администрация включила нашего человека в комиссию. И то мы пока не знаем, какие у него полномочия, – грустно добавила Елена Ступина.
Татьяна Хмельник
