«Я не инакомыслящий, я – мыслящий»

Его отец выносил из «Англетера» тело поэта Сергея Есенина, мать состояла в родстве с Осипом Комисаровым, спасшим жизнь Императору Александру Второму. Сам же он был осужден как антисоветчик, в вину которому вменялась подготовка покушения на генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева и подготовка к взрыву мавзолея другого Ильича - Владимира Ульянова-Ленина. А свидетелем на суде у него выступал депутат Первой Императорской Государственной Думы Василий Шульгин, присутствовавший при отречении от престола Николая Второго. Такого переплетения или даже хитросплетения человеческих судеб и придумать,  кажется, невозможно…

«Дети рождаются в семьях лесорубов, инженеров, плотников, артистов балета, космонавтов. Это уж как кому повезет. Я родился в семье поэтов. Поэтов, которые жили в советскую эпоху и публиковались в советских изданиях, что впоследствии я для себя считал принципиально невозможным» - говорит петербуржец, поэт и бывший политзаключенный Николай Браун.

- Николай Николаевич, ваши родители, Николай Леопольдович Браун и Мария Ивановна Комиссарова, были советскими людьми…
- Они были советскими людьми, но от большинства советских людей их отличало то, что они никогда не состояли ни в комсомоле, ни в партии. Состояли только в Союзе советских писателей. В августе 1926 года, во время борьбы безбожного государства с религией, обвенчались в церкви Иоанна Предтечи на Каменном острове. Через одиннадцать лет церковь была закрыта и полностью разорена, и я так и не нашел ни в одном архиве той церковной книги, где была сделана запись о венчании моих родителей.

-  Конечно, весь тот период нашей жизни  был советским, и не считать себя принадлежащим тому периоду литературы мог только писатель, активно противостоящий советской идеологии в своем творчестве – как православный автор или как антикоммунист. Например, несоветским поэтом и философом был наш современник Даниил Андреев, все главные свои произведения создавший в заключении, во Владимирской крытой тюрьме. Я вспомнил о нем потому, что цикл его тюремных стихов впервые в СССР опубликовал Николай Леопольдович Браун, который в 1960-х – 70-х годах был редактором поэтического отдела журнала «Звезда», а стихи эти он получил от его родного брата Вадима, тоже не советского автора, который жил в эмиграции, в Женеве. Повесть Вадима Андреева «Дорога в детство» была также помещена Николаем Леопольдовичем на страницах «Звезды», они состояли в дружеской переписке. Между прочим, именно Вадим Леонидович, которого я хорошо знал,  вывез из СССР с целью публикации, - что давно уже не секрет, -  «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына.

Дом у нас был хлебосольный, многолюдный. О чем только не говорили в нашем доме! Не говорили о достижениях пятилеток, стахановцах и колхозах. Говорили о поэзии, искусстве, рассказывали забавные истории, но не политические анекдоты. Пели народные песни, песни на стихи Есенина.

Имена: Гумилев, Есенин, Клюев - в нашей семье были звучащими не случайно. Они относились к  категории  поэтов, о которых рассказывали с душевным волнением, иногда  шепотом, но всегда с любовью, с величайшим пиитетом. Николай Леопольдович в 1919-20-х годах конспектировал лекции Николая Гумилева, посещая его «Цех поэтов». Из своих сверстников в студенческие годы Николай Леопольдович был в дружбе с Николаем  Заболоцким, выпускал с ним машинописный журнал. А из старших поэтов-учителей многократно посещал Николая Алексеевича Клюева. Пройдя блокаду и обыски, чудом сохранился автограф его стихотворения «Богатырка» и двухтомник его «Песнослова», подаренные им семье Брауна. На первом томе дарственная надпись: «Николаю Брауну – мое благословение на жизнь песенную. Дано в Благовещенье. 1926 г. Н. Клюев».  Марии Комиссаровой на Троицу он подарил складень, а название ее первой  книги, вышедшей в начале зимы, - «Первопуток», - подсказал ей также  Николай Алексеевич. О знакомстве отца с Сергеем Есениным и о том, что связано с гостиницей  «Англетер» - разговор отдельный, но чуть позже. 

В школе мне приходилось учить наизусть стихотворение отца «Морская слава», а оно очень длинное. Я добросовестно учил, это мне стоило потери моих прогулок со сверстниками, моего лазания по питерским  крышам. Я выучил, но был недоволен и высказал претензию Николаю Леопольдовичу: «Мне надоело тебя учить. Стихи пиши, пожалуйста, покороче. Как Лермонтов, например: «Выхожу один я на дорогу» или «Прощай, немытая Россия». Отец посмеялся: «Я же не «Медного всадника» написал». - «Хоть это хорошо…»

Мария Комиссарова после войны, Второй мировой, написала поэму «Лиза Чайкина». Ей хотелось показать настоящего героя в обстоятельствах войны, которая была исключительно жестокой. Имя героини подсказала случайная встреча с рядовыми жителями Тверской области: «Вот у нас была такая партизанка…». И Комиссарова поехала на место подвига партизанки, познакомилась с ее родителями, расспросила всех, кто был очевидцем событий. И тогда сюжет поэмы был готов, он не был основан на вымысле.

Существуют разные истории из времен войны, скажем, история «Молодой гвардии». К нам в дом приезжал из Москвы Александр Фадеев, Фадеева я знал. В лагерях я еще застал тех, кто получил большие срока по делу о «Молодой гвардии». Один из них - бургомистр Краснодона Стаценков Василий Илларионович, у него был срок 25 лет, 20 владимирской крытой тюрьмы и 5 спецстрогого режима мордовских политлагерей, где мы и встретились. От него я узнал, что фадеевская, ставшая хрестоматийной история «Молодой гвардии» не совсем соответствует действительности. Так же, как не соответствует действительности история о Зое Космодемьянской. А Лиза Чайкина была настоящим,  не придуманным  героем своего времени. Поэма Марии Комиссаровой удалась и получила широкую известность, многократно переиздавалась.

В раннем возрасте мне приходилось слышать огромное количество стихов, не всегда хороших, написанных графоманами или состоящих из сплошных лозунгов с целью попасть в печать - каждый почему-то считал долгом почитать их мне, в том числе как «сыну поэта», и поэтому я стихи стал тихо ненавидеть. Между прочим, один питерский русский поэт преподнес мне как-то городскую газету с его венком сонетов «родной коммунистической партии», он считал достижением, что сумел придать привычным лозунгам отточенную литературную форму…

- Когда и при каких обстоятельствах познакомились ваши родители?
- На вечере, где отмечалась годовщина  памяти Блока 7 августа 1922 года выступали поэты, выступал и Браун. Мария Комиссарова после выступления Николая Леопольдовича стала о чем-то его спрашивать. Один вопрос, второй вопрос. Он ответил коротко и сказал: «Подойдите ко мне после выступления». Она подошла.

- Браун не знал, что Мария Ивановна пишет стихи?
- Тогда еще н Беседовал Владимир Желтов