Спорт
Леонид Генусов: «Меня учили футболисты»
09 декабря
Вчера в эфир телеканала 100 ТВ вышел сотый выпуск передачи «Футбол: pro & contra». Юбилей популярного среди петербургских болельщиков ток-шоу совпал с юбилеем его создателя и ведущего. 7 декабря Леониду Генусову исполнилось 50 лет. 13 из них связаны с телевидением и «Зенитом». Не будет преувеличением сказать, что на передаче, которую делал Леонид Борисович на шестом петербургском канале, а затем СТС, выросло целое поколение болельщиков. Да и представления о том, как можно говорить в СМИ о футболе, эта передача изменила изрядно, возможно став «прародителем» большинства выходящих сегодня в эфир спортивных программ. Впрочем, и вошел Леонид Генусов в спортивную журналистику заметно – придумав и сняв фильм о «Зените».
–Я тогда видел, что город и его мэр Анатолий Собчак заинтересованы в развитии футбола и «Зенита», понимал, что команда по окончании сезона вернется в элитный дивизион, и мне было интересно проследить за этим восхождением, за ребятами, что тогда играли, – вспоминает Леонид Борисович. – Они не были такими звездами, какие сегодня есть в команде, но их тоже знали в городе. А поскольку у одного моего знакомого открылась студия кабельного телевидения, я предложил свой проект – фильм о возвращении «Зенита» в элиту. Фильм мы сняли, он, кстати, назывался «Зенит-95: точка отсчета». Я рад, что мы оказались провидцами.
– Чтобы придумать такой фильм, нужно, наверное, быть болельщиком с солидным стажем.
– Мои дедушка и отец интересовались футболом, ходили на стадион, а я начал воспринимать эту игру как нечто событийное уже лет с 5–6. Я смотрел игры по телевизору и сам играл – во дворе. Свой класс – а я учился в английской школе – тоже заразил футболом. Мы оставались после уроков, гоняли мяч, я возвращался домой поздно, что очень не нравилось моим родителям. Они, конечно, не хотели, чтобы я стал футболистом: в те времена престижными считались профессии инженера или врача, а не профессионального спортсмена. Но когда мне было лет 8–9, родители все же отвели меня в футбольную школу «Смена» на просмотр.
Оказалось, что я подаю неплохие надежды, и меня в школу взяли. Только возить меня с Московского проспекта, где мы жили, на проспект Шаумяна, где тогда находилась «Смена», было некому. Позже меня взяли в школу «Скороход», где я года полтора отзанимался и ушел. Нужно было ездить в спортивные лагеря, а мне хотелось просто отдыхать и гонять мяч. Наверное, надо было пройти через какие-то трудности, но в детстве это сделать непросто. Профессиональным спортсменом стать не получилось, но я всегда следил за футболом и до сих пор в него играю на любительском уровне.
– Зато вы стали врачом, работали по специальности и все же оставили это занятие...
– Может, я скажу слишком грустные слова, но у меня была семья, мне нужно было ее содержать, а зарплата врача этого не позволяла. Сейчас ругают врачей, но я вам скажу, что это фанатики своего дела, им памятники надо ставить. Представьте себе: у участкового врача (а я знаю это по собственному опыту) 40 вызовов в день и всех пациентов нужно обойти! Это тяжело. Я же ушел потому, что мне было интереснее заниматься другим. Появилась возможность снять фильм – да, нам за него ничего не заплатили, но он стал нашей маркой, визитной карточкой. Фильм увидел генеральный директор Шестого канала Владимир Карташов, ему понравилось, и Владимир Иванович предложил делать передачу о «Зените» на канале. Она поначалу шла в неудобное время, нам не платили два года...
– Бросить все, осваивать новую профессию, не получая за это денег... Вы авантюрист?
– Нет. Просто я считаю, жизнь так коротка, что нужно заниматься тем, что тебе интересно. И если появляется такой шанс – это дар Бога, нельзя им не воспользоваться, даже если придется чем-то при этом пожертвовать. Это не авантюризм – это желание делать то, что хочешь.
– А болельщик внутри вас не вступал в противоречие с журналистом?
– Первое время я, наверное, слишком оптимистично говорил о «Зените» и не замечал других команд. А потом начал работать пресс-атташе клуба, много общался с футболистами в неформальной обстановке, и они меня учили. Это неоценимый опыт. Я сейчас иногда беседую с болельщиками, которые считают себя большими доками в футболе, и замечаю, что они даже не о том говорят. К сожалению, я это вижу и у журналистов. Конечно, мне повезло – я имел возможность говорить с футболистами, но пока ты не начнешь общаться с профессионалами, ты не поймешь футбол. Ты сможешь оценить его так или иначе, но не заметишь нюансов, на которых и строится игра. Впрочем, у нас в стране вообще нет традиции восприятия футбола ни у болельщиков, ни у журналистов.
– Когда закрылась программа «Зенит-XXI», вы стали автором программы совершенно иного формата – футбольного ток-шоу.
– К 2007 году мне уже было неинтересно делать передачу в старом формате. Внутренний ресурс иссяк. А проект ток-шоу появился еще в 2004-м, но тогда он никого не заинтересовал. И когда мне предложили делать программу на канале 100 ТВ, я рассказал о своей задумке. Идея руководству понравилась. Правда, когда мы только начинали делать программу, я думал, что у меня будут постоянные эксперты – Влад Радимов, Андрей Аршавин и Алексей Александрович Стрепетов. Но у них своя работа, и выкраивать время для съемок иногда не получалось. Пришлось отказаться от первоначальной задумки. Для меня было важно, чтобы у передачи были постоянные участники – болельщики, журналисты и VIP-гости. Незаметно для себя они становятся героями – положительными или отрицательными, неважно. Зритель их узнает, у него складывается определенное представление о том, как будет высказываться тот или иной участник дискуссии.
– Обычно для этого приглашают так называемых «подсадных уток» с заранее написанными репликами...
– Я никогда не обговариваю перед съемкой, кто и что скажет. И мы практически не редактируем передачу. Она записывается час, в эфир идет 55 минут, а 5 вырезанных минут – это длинноты. Некоторые упрекают меня, что я перебиваю собеседников, но иначе нельзя. Если я не буду этого делать, мы услышим 10 человек, а надо 25–30, чтобы это был обмен мнениями. Мы обсуждаем в студии такие вопросы, которые не обсуждают нигде – боятся. И я благодарен руководству канала, что мне это позволяют. Я убежден, что говорить о нашем футболе, не затрагивая подобных вопросов, невозможно. Если команда вдруг не играет, значит, есть на то причины, и не только спортивные к сожалению. Как же об этом не говорить, если на этом практически 30–40 процентов матчей строится? Проблем у нашего футбола хватает: нет ни стадионов, ни настоящих клубов, ни доходов от футбола. И договорные матчи у нас есть. Много или мало – не знаю, не считал. Не говорить об этом нельзя, хотя я был бы рад рассуждать только о футболе, схемах и качествах футболистов.
– У вас ведь есть и еще одна передача на канале 100 ТВ.
– «Футбольные истории» появились еще в рамках программы «Зенит-XXI», когда мы осознали, что нужно что-то менять, и начали делать камерные новеллы о личностях и событиях. Этот жанр мне очень нравится, он позволяет интересно высветить личность, событие, расследовать историю. Мы с апреля сделали 36 новелл, и 6–7 из них сделаны блестяще. Мы в каждой из них стараемся поставить проблему, и, мне кажется, нам это удается.
– Хотели бы вы что-нибудь исправить в вашей жизни?
– Сложно сказать. Наверное, раз уж у меня была такая любовь к футболу, нужно было решительнее идти по этой стезе. Возможно, я себя этого лишил – применить свои знания футбола на практике.
Беседовала Ирина Голубенко
–Я тогда видел, что город и его мэр Анатолий Собчак заинтересованы в развитии футбола и «Зенита», понимал, что команда по окончании сезона вернется в элитный дивизион, и мне было интересно проследить за этим восхождением, за ребятами, что тогда играли, – вспоминает Леонид Борисович. – Они не были такими звездами, какие сегодня есть в команде, но их тоже знали в городе. А поскольку у одного моего знакомого открылась студия кабельного телевидения, я предложил свой проект – фильм о возвращении «Зенита» в элиту. Фильм мы сняли, он, кстати, назывался «Зенит-95: точка отсчета». Я рад, что мы оказались провидцами.
– Чтобы придумать такой фильм, нужно, наверное, быть болельщиком с солидным стажем.
– Мои дедушка и отец интересовались футболом, ходили на стадион, а я начал воспринимать эту игру как нечто событийное уже лет с 5–6. Я смотрел игры по телевизору и сам играл – во дворе. Свой класс – а я учился в английской школе – тоже заразил футболом. Мы оставались после уроков, гоняли мяч, я возвращался домой поздно, что очень не нравилось моим родителям. Они, конечно, не хотели, чтобы я стал футболистом: в те времена престижными считались профессии инженера или врача, а не профессионального спортсмена. Но когда мне было лет 8–9, родители все же отвели меня в футбольную школу «Смена» на просмотр.
Оказалось, что я подаю неплохие надежды, и меня в школу взяли. Только возить меня с Московского проспекта, где мы жили, на проспект Шаумяна, где тогда находилась «Смена», было некому. Позже меня взяли в школу «Скороход», где я года полтора отзанимался и ушел. Нужно было ездить в спортивные лагеря, а мне хотелось просто отдыхать и гонять мяч. Наверное, надо было пройти через какие-то трудности, но в детстве это сделать непросто. Профессиональным спортсменом стать не получилось, но я всегда следил за футболом и до сих пор в него играю на любительском уровне.
– Зато вы стали врачом, работали по специальности и все же оставили это занятие...
– Может, я скажу слишком грустные слова, но у меня была семья, мне нужно было ее содержать, а зарплата врача этого не позволяла. Сейчас ругают врачей, но я вам скажу, что это фанатики своего дела, им памятники надо ставить. Представьте себе: у участкового врача (а я знаю это по собственному опыту) 40 вызовов в день и всех пациентов нужно обойти! Это тяжело. Я же ушел потому, что мне было интереснее заниматься другим. Появилась возможность снять фильм – да, нам за него ничего не заплатили, но он стал нашей маркой, визитной карточкой. Фильм увидел генеральный директор Шестого канала Владимир Карташов, ему понравилось, и Владимир Иванович предложил делать передачу о «Зените» на канале. Она поначалу шла в неудобное время, нам не платили два года...
– Бросить все, осваивать новую профессию, не получая за это денег... Вы авантюрист?
– Нет. Просто я считаю, жизнь так коротка, что нужно заниматься тем, что тебе интересно. И если появляется такой шанс – это дар Бога, нельзя им не воспользоваться, даже если придется чем-то при этом пожертвовать. Это не авантюризм – это желание делать то, что хочешь.
– А болельщик внутри вас не вступал в противоречие с журналистом?
– Первое время я, наверное, слишком оптимистично говорил о «Зените» и не замечал других команд. А потом начал работать пресс-атташе клуба, много общался с футболистами в неформальной обстановке, и они меня учили. Это неоценимый опыт. Я сейчас иногда беседую с болельщиками, которые считают себя большими доками в футболе, и замечаю, что они даже не о том говорят. К сожалению, я это вижу и у журналистов. Конечно, мне повезло – я имел возможность говорить с футболистами, но пока ты не начнешь общаться с профессионалами, ты не поймешь футбол. Ты сможешь оценить его так или иначе, но не заметишь нюансов, на которых и строится игра. Впрочем, у нас в стране вообще нет традиции восприятия футбола ни у болельщиков, ни у журналистов.
– Когда закрылась программа «Зенит-XXI», вы стали автором программы совершенно иного формата – футбольного ток-шоу.
– К 2007 году мне уже было неинтересно делать передачу в старом формате. Внутренний ресурс иссяк. А проект ток-шоу появился еще в 2004-м, но тогда он никого не заинтересовал. И когда мне предложили делать программу на канале 100 ТВ, я рассказал о своей задумке. Идея руководству понравилась. Правда, когда мы только начинали делать программу, я думал, что у меня будут постоянные эксперты – Влад Радимов, Андрей Аршавин и Алексей Александрович Стрепетов. Но у них своя работа, и выкраивать время для съемок иногда не получалось. Пришлось отказаться от первоначальной задумки. Для меня было важно, чтобы у передачи были постоянные участники – болельщики, журналисты и VIP-гости. Незаметно для себя они становятся героями – положительными или отрицательными, неважно. Зритель их узнает, у него складывается определенное представление о том, как будет высказываться тот или иной участник дискуссии.
– Обычно для этого приглашают так называемых «подсадных уток» с заранее написанными репликами...
– Я никогда не обговариваю перед съемкой, кто и что скажет. И мы практически не редактируем передачу. Она записывается час, в эфир идет 55 минут, а 5 вырезанных минут – это длинноты. Некоторые упрекают меня, что я перебиваю собеседников, но иначе нельзя. Если я не буду этого делать, мы услышим 10 человек, а надо 25–30, чтобы это был обмен мнениями. Мы обсуждаем в студии такие вопросы, которые не обсуждают нигде – боятся. И я благодарен руководству канала, что мне это позволяют. Я убежден, что говорить о нашем футболе, не затрагивая подобных вопросов, невозможно. Если команда вдруг не играет, значит, есть на то причины, и не только спортивные к сожалению. Как же об этом не говорить, если на этом практически 30–40 процентов матчей строится? Проблем у нашего футбола хватает: нет ни стадионов, ни настоящих клубов, ни доходов от футбола. И договорные матчи у нас есть. Много или мало – не знаю, не считал. Не говорить об этом нельзя, хотя я был бы рад рассуждать только о футболе, схемах и качествах футболистов.
– У вас ведь есть и еще одна передача на канале 100 ТВ.
– «Футбольные истории» появились еще в рамках программы «Зенит-XXI», когда мы осознали, что нужно что-то менять, и начали делать камерные новеллы о личностях и событиях. Этот жанр мне очень нравится, он позволяет интересно высветить личность, событие, расследовать историю. Мы с апреля сделали 36 новелл, и 6–7 из них сделаны блестяще. Мы в каждой из них стараемся поставить проблему, и, мне кажется, нам это удается.
– Хотели бы вы что-нибудь исправить в вашей жизни?
– Сложно сказать. Наверное, раз уж у меня была такая любовь к футболу, нужно было решительнее идти по этой стезе. Возможно, я себя этого лишил – применить свои знания футбола на практике.
Беседовала Ирина Голубенко
