Культура
Михаил Задорнов: «Я всегда занимался самодеятельностью»
09 декабря
Своеобразие Михаила Задорнова заключается в том, что он очень точно формулирует российское подсознание. И ничего удивительного нет в том, что в последнее время он увлекся народной этимологией...
– Михаил Николаевич, начало вашей карьеры на эстраде совпало с началом перестройки. Что, по вашим наблюдениям, за это время изменилось в природе российского юмора?
– Никогда над этим вопросом не задумывался. Наверное, есть среди моих коллег-сатириков те, кто ориентируется на эти изменения. Сейчас мы, мол, напишем в соответствии с тем, как изменилась природа российского юмора, и заработаем на этом кучу денег. Я же об этом не думаю, потому что меня не интересует эстрада как способ заработка. Я работаю потому, что хочу говорить о некоторых вещах. Впрочем, никто не спорит, что неплохо одновременно получать за это деньги. Но сидеть и думать над тем, что принесет мне успех, а что нет… Я никогда специально не занимался подобным анализом. И мой подход к работе не изменился со времен перестройки. Изменилась публика. Раньше ведь билеты были недорогие. Сейчас цены такие, что простому человеку очень сложно попасть на концерт. Несмотря на то что я пробовал снижать мои гонорары в каких-то городах, выступал бесплатно… Не хочу я выступать перед «крутыми». Я не разделяю их убеждений. Когда они в зале, я не получаю от выступления радости.
– В сущности, именно их убеждения вы и высмеиваете…
– Они живут во имя «крутости», исключительно в мире потребления. В конце концов их цели в жизни сводятся к тому, чтобы обокрасть народ. А я ведь рассказываю про капитализм, который, по-моему, – самая ужасная система отношений в мире. Потому что при капитализме человеком начинают руководить его худшие качества. Приходится признать, что Карл Маркс и Владимир Ленин писали не самые плохие книги. Не зря же они сегодня так популярны. Если помните, Ленин писал, что при капитализме будут кризисы… И сегодняшний день это доказывает.
– А альтернативу капитализму вы можете предложить?
– Альтернативы, конечно, есть. Но это очень долгий разговор… Скажу только, что капитализм и демократия явно стремятся перечеркнуть достоинства прежних режимов – и советского, и царского. Сам я, не будучи коммунистом, среди коммунистов знал много порядочных людей. Среди демократов я не знаю ни одного порядочного человека. И поэтому для меня очевидным становится, что в нашем советском прошлом все было не так уж и плохо. Были, в частности, государственные дотации на культуру, в результате чего она становилась доступной простым людям. Я верю, что общество можно организовать таким образом, что оно возьмет все лучшее из прежнего опыта на Западе, на Востоке и с этим багажом пойдет в будущее. Но проблема в том, что никто сегодня не хочет об этом думать. Либо в государстве (под государством я понимаю власть) просто нет на это мозгов. В народе-то мозги есть, но они, к сожалению, не востребованы властями.
– Мозги-то государственные почему исчезли?
– Потому что кризис. Только о нем и думают. И рассуждают так: давайте пошлем из государственной казны деньги банкам, чтобы будто бы их поддержать, а потом вместе с банками эти деньги «распилим». В результате так и получилось: чиновники с банкирами весь бюджет расчихвостили. Это же преступление. И в этой кризисной ситуации я вынужден признать: Америка молодец. Там такого безобразия не допустили, там все национализировали и заставили банки отвечать перед государством. Я вообще думаю, что американцы вычислили этот кризис и специально сделали, чтобы обокрасть полчеловечества, зависящего от них. Очень попахивает аферой глобального масштаба. А у нас, как всегда, предали интересы простого народа.
– А если мы над мировым финансовым кризисом начнем смеяться…
– Искренний смех со всем помогает бороться. Когда человек смеется, он выдыхает. А когда он выдыхает, он приходит в равновесие. Так что когда смеешься – продлеваешь жизнь. Покурил – сократил свою жизнь лет на 10. Потом посмеялся минуту – восстановил потерянные годы. Выпил бутылку водки, потом час похохотал – будто и не было ничего.
На одно и то же явление и на мировой финансовый кризис в том числе можно посмотреть с грустью, а можно со смехом. Со смехом – перспективней. Когда грустишь, проблема удваивается. А когда смеешься, она исчезает.
– Как случилось, что вы – один из главных в России специалистов по смеху – начали заниматься окололингвистическими проблемами?
– Я отдаю себе отчет в том, что есть наука, а есть самодеятельность. Первое – это всегда попытка уместить любую информацию в «рамочное» мышление научной картины мира. Второе – это то, чем я всегда занимался. Самодеятельность значит для меня задор, пламя, огонь. То, что мне сейчас интересно, существует давно и называется народной этимологией. Я всегда слышал русские слова. И в какой-то момент я стал понимать, что значение слов простирается далеко за пределы словарного. Простой народ при помощи слов аккумулирует то, чего не знают ученые. Вообще, у простых людей, которые выросли близко к земле, к природе, – очень высокий градус интеллигентности: они не пьют, не курят, не злословят… Хотя многие в России из официальной тусовки считают этих людей «отстоем» только потому, что они «Дозор-2» не смотрели.
– Смеются ведь все люди одинаково. Разве нет?
– Нет, конечно. В тусовке смеются в основном только когда ты унижаешь кого-то. Простой народ смеется даже в том случае, когда ты кого-то пытаешься возвысить… То есть простой народ умеет смеяться по-доброму, а тусовка, именующая себя интеллигенцией, смеется только зло.
– А кого вы предпочитаете называть интеллигенцией?
– Тех, кто живет по принципу «относись к другим так же, как ты хочешь, чтобы относились к тебе». В ком-то это сидит глубоко, в кристаллах хромосом. Такие люди по-настоящему интеллигентны. Это врачи, учителя, инженеры… Это и крестьяне, и рабочие… А в Союзе писателей РФ, в Центральном доме литераторов сегодня я таких людей встречаю очень редко. Все только и думают о том, как бы сделать «продукт» – театральный или киношный, – который будет продаваться. Потому и фирмы все называются «продакшн», а не «создавакшн».
– Думаете, есть какая-то разница?
– Конечно. «Создавакшн» – деятельность во имя самовыражения, а «продакшн» – во имя самоутверждения. Проще говоря, чтоб денег побольше заработать. Но ведь если ты самовыражаешься, то, одновременно, самоутверждаешься. А самоутверждение происходит без приятных следствий. Потому что успех вычисляешь: сегодня выгодно шутить про милиционеров, завтра про олигархов… Но ведь людям по-настоящему одаренным не нужны почести.
Беседовала Вера Гиренко
– Михаил Николаевич, начало вашей карьеры на эстраде совпало с началом перестройки. Что, по вашим наблюдениям, за это время изменилось в природе российского юмора?
– Никогда над этим вопросом не задумывался. Наверное, есть среди моих коллег-сатириков те, кто ориентируется на эти изменения. Сейчас мы, мол, напишем в соответствии с тем, как изменилась природа российского юмора, и заработаем на этом кучу денег. Я же об этом не думаю, потому что меня не интересует эстрада как способ заработка. Я работаю потому, что хочу говорить о некоторых вещах. Впрочем, никто не спорит, что неплохо одновременно получать за это деньги. Но сидеть и думать над тем, что принесет мне успех, а что нет… Я никогда специально не занимался подобным анализом. И мой подход к работе не изменился со времен перестройки. Изменилась публика. Раньше ведь билеты были недорогие. Сейчас цены такие, что простому человеку очень сложно попасть на концерт. Несмотря на то что я пробовал снижать мои гонорары в каких-то городах, выступал бесплатно… Не хочу я выступать перед «крутыми». Я не разделяю их убеждений. Когда они в зале, я не получаю от выступления радости.
– В сущности, именно их убеждения вы и высмеиваете…
– Они живут во имя «крутости», исключительно в мире потребления. В конце концов их цели в жизни сводятся к тому, чтобы обокрасть народ. А я ведь рассказываю про капитализм, который, по-моему, – самая ужасная система отношений в мире. Потому что при капитализме человеком начинают руководить его худшие качества. Приходится признать, что Карл Маркс и Владимир Ленин писали не самые плохие книги. Не зря же они сегодня так популярны. Если помните, Ленин писал, что при капитализме будут кризисы… И сегодняшний день это доказывает.
– А альтернативу капитализму вы можете предложить?
– Альтернативы, конечно, есть. Но это очень долгий разговор… Скажу только, что капитализм и демократия явно стремятся перечеркнуть достоинства прежних режимов – и советского, и царского. Сам я, не будучи коммунистом, среди коммунистов знал много порядочных людей. Среди демократов я не знаю ни одного порядочного человека. И поэтому для меня очевидным становится, что в нашем советском прошлом все было не так уж и плохо. Были, в частности, государственные дотации на культуру, в результате чего она становилась доступной простым людям. Я верю, что общество можно организовать таким образом, что оно возьмет все лучшее из прежнего опыта на Западе, на Востоке и с этим багажом пойдет в будущее. Но проблема в том, что никто сегодня не хочет об этом думать. Либо в государстве (под государством я понимаю власть) просто нет на это мозгов. В народе-то мозги есть, но они, к сожалению, не востребованы властями.
– Мозги-то государственные почему исчезли?
– Потому что кризис. Только о нем и думают. И рассуждают так: давайте пошлем из государственной казны деньги банкам, чтобы будто бы их поддержать, а потом вместе с банками эти деньги «распилим». В результате так и получилось: чиновники с банкирами весь бюджет расчихвостили. Это же преступление. И в этой кризисной ситуации я вынужден признать: Америка молодец. Там такого безобразия не допустили, там все национализировали и заставили банки отвечать перед государством. Я вообще думаю, что американцы вычислили этот кризис и специально сделали, чтобы обокрасть полчеловечества, зависящего от них. Очень попахивает аферой глобального масштаба. А у нас, как всегда, предали интересы простого народа.
– А если мы над мировым финансовым кризисом начнем смеяться…
– Искренний смех со всем помогает бороться. Когда человек смеется, он выдыхает. А когда он выдыхает, он приходит в равновесие. Так что когда смеешься – продлеваешь жизнь. Покурил – сократил свою жизнь лет на 10. Потом посмеялся минуту – восстановил потерянные годы. Выпил бутылку водки, потом час похохотал – будто и не было ничего.
На одно и то же явление и на мировой финансовый кризис в том числе можно посмотреть с грустью, а можно со смехом. Со смехом – перспективней. Когда грустишь, проблема удваивается. А когда смеешься, она исчезает.
– Как случилось, что вы – один из главных в России специалистов по смеху – начали заниматься окололингвистическими проблемами?
– Я отдаю себе отчет в том, что есть наука, а есть самодеятельность. Первое – это всегда попытка уместить любую информацию в «рамочное» мышление научной картины мира. Второе – это то, чем я всегда занимался. Самодеятельность значит для меня задор, пламя, огонь. То, что мне сейчас интересно, существует давно и называется народной этимологией. Я всегда слышал русские слова. И в какой-то момент я стал понимать, что значение слов простирается далеко за пределы словарного. Простой народ при помощи слов аккумулирует то, чего не знают ученые. Вообще, у простых людей, которые выросли близко к земле, к природе, – очень высокий градус интеллигентности: они не пьют, не курят, не злословят… Хотя многие в России из официальной тусовки считают этих людей «отстоем» только потому, что они «Дозор-2» не смотрели.
– Смеются ведь все люди одинаково. Разве нет?
– Нет, конечно. В тусовке смеются в основном только когда ты унижаешь кого-то. Простой народ смеется даже в том случае, когда ты кого-то пытаешься возвысить… То есть простой народ умеет смеяться по-доброму, а тусовка, именующая себя интеллигенцией, смеется только зло.
– А кого вы предпочитаете называть интеллигенцией?
– Тех, кто живет по принципу «относись к другим так же, как ты хочешь, чтобы относились к тебе». В ком-то это сидит глубоко, в кристаллах хромосом. Такие люди по-настоящему интеллигентны. Это врачи, учителя, инженеры… Это и крестьяне, и рабочие… А в Союзе писателей РФ, в Центральном доме литераторов сегодня я таких людей встречаю очень редко. Все только и думают о том, как бы сделать «продукт» – театральный или киношный, – который будет продаваться. Потому и фирмы все называются «продакшн», а не «создавакшн».
– Думаете, есть какая-то разница?
– Конечно. «Создавакшн» – деятельность во имя самовыражения, а «продакшн» – во имя самоутверждения. Проще говоря, чтоб денег побольше заработать. Но ведь если ты самовыражаешься, то, одновременно, самоутверждаешься. А самоутверждение происходит без приятных следствий. Потому что успех вычисляешь: сегодня выгодно шутить про милиционеров, завтра про олигархов… Но ведь людям по-настоящему одаренным не нужны почести.
Беседовала Вера Гиренко
