Спорт
Невеликая депрессия
09 декабря
Вторую неделю подряд индекс РТС (его иногда называют российским Доу – Джонсом) колеблется вокруг отметки в 600 пунктов. Нефть прочно зацепилась за цену в 40 долларов за баррель. Она способна провалиться еще ниже, но ненадолго – ОПЕК контролирует ситуацию. Да и резко подешевевший бензин – в США литр в пересчете на наши деньги стоит уже 13 рублей, в приказном порядке понижены цены и в Китае – обеспечит спрос на топливо даже в нынешних условиях.
Оптимисты могут сказать, что рынок пришел в состояние равновесия: нет еще подъема, но уже нет спада. К сожалению, сокращается число самих оптимистов. Их ряды покинул даже премьер-министр Владимир Путин, который в ходе недавней прямой линии признал, что кризис, скорее всего, закончится не раньше 2010 года.
О цене вопроса – 5 триллионах рублей (около 200 миллиардов долларов), выделенных на поддержку банковской системы, в том числе на страхование вкладов, помощь залезшим в долги корпорациям, на льготное кредитование аграрного сектора, на выкуп у банка значительной части ипотечных кредитов населения, на повышение пособий по безработице – Владимир Путин тоже напомнил. И сказал, что при необходимости государство еще выделит денег. Но сейчас уже понятно, что проблема не в деньгах. Кризис не закончится, пока не решит проблемы, которые его вызвали к жизни.
В России далеко не все в порядке. О чем прекрасно знают и «низы», и «верхи». Сегодня и правая, и левая оппозиция ехидно напоминают правительству его заявления об «островке стабильности», которым якобы являлась Россия, о смелых прогнозах дальнейшего роста экономики, доходов населения и прочем. Действительно, были такие излишне радужные оценки. Но куда чаще и правительство, и президенты – прошлый и ныне действующий – говорили об опасных перекосах и диспропорциях в экономике: о нефтяной зависимости, о необходимости перехода к инновационной модели развития, о развитии малого бизнеса, о борьбе с коррупцией. Президент и премьер не просто говорили, а делали (и делают), что могли – от создания инновационной корпорации «Роснанотех» до мер по защите малого бизнеса от армии контролеров. Но в не диктаторском государстве руководство страны может далеко не все. Некоторые проблемы решаются только через кризис – и никак иначе.
На нефтяной игле сидела не нефтегазовая отрасль, а буквально вся страна. Как не раз говорилось, сверхдоходы нефтяников от высоких цен бюджет изымал в свою пользу. А затем раздавал всем остальным – особо не считая. Библиотекари и учителя по-прежнему получают немного. Но оклады бюджетников-чиновников, например, в правительстве Петербурга вполне сопоставимы с окладами их коллег в куда более богатых странах.
Наличие в бюджетах шальных нефтяных денег вызвало к жизни «эксклюзивные» цены на все, что бюджет заказывает. Например, кольцевая дорога вокруг Петербурга обошлась в среднем в 75–80 миллионов долларов за километр. Притом что в Европе дорога аналогичного уровня стоит 8–10 миллионов.
При таких ценах российский экспорт – за исключением сырьевых товаров – стал полностью неконкурентоспособным. Экспорт сложной продукции за рубеж в этом году составил 16 миллиардов долларов, импорт – 116 миллиардов. В России сформировался посреднический тип экономики. Тысячи фирм принимают заказы на изготовление чего угодно – экскаваторов, дверей, лестниц, кухонных гарнитуров – и размещают эти заказы за границей: в Китае, Италии, Испании и т. д. В таких условиях кризис был практически неизбежен. Более того, мы все сами его желали. Население хотело снижения цен на жилье, на бытовые товары, промышленники ждали снижения цен на металлы, цемент, на топливо, потому дальше жить с такими ценами было невозможно. Сейчас эти желания исполняются – что-то уже подешевело (сталь, цемент), что-то упадет в цене в ближайшее время. Правда, упадут и доходы, но – за исполнение желаний нужно платить.
Невозможно предсказать, как именно кризис перепашет российскую экономику, но работы ему много.
В утешение можно заметить, что в нынешних проблемах нет чьей-то конкретной вины. Да, российское руководство не сумело воспользоваться периодом высоких цен на нефть, чтобы построить инновационную экономику. А американское правительство переполнило рынок дешевыми кредитами и запуталось в долгах. Японское не может вывести свою экономику из рецессии уже десять лет. Китайское не сумело сориентировать свою экономику на внутренний рынок, и в результате население богатейшей страны по-прежнему бедно. В ЕС правительства поставили на грань краха крупнейшие банки, закрываются предприятия, в Испании катастрофическая безработица. Кризис в каждой стране имеет свои предпосылки, свои особенности, но в целом это воистину мировой кризис. С философской точки зрения он – предупреждение, что «цивилизация потребления» ведет мир в тупик. Истощаются природные ресурсы, сокращается площадь лесов, до опасного предела дошла концентрация углекислого газа, угрозой стал рост отходов, все меньше запасов чистой воды. Нужно ли раз в три года менять телевизор, раз в четыре – мебель, каждые пять лет – машину (таков американо-европейский стандарт)? Ответ знает только кризис.
Владимир Владимиров. Фото AFP.
Оптимисты могут сказать, что рынок пришел в состояние равновесия: нет еще подъема, но уже нет спада. К сожалению, сокращается число самих оптимистов. Их ряды покинул даже премьер-министр Владимир Путин, который в ходе недавней прямой линии признал, что кризис, скорее всего, закончится не раньше 2010 года.
О цене вопроса – 5 триллионах рублей (около 200 миллиардов долларов), выделенных на поддержку банковской системы, в том числе на страхование вкладов, помощь залезшим в долги корпорациям, на льготное кредитование аграрного сектора, на выкуп у банка значительной части ипотечных кредитов населения, на повышение пособий по безработице – Владимир Путин тоже напомнил. И сказал, что при необходимости государство еще выделит денег. Но сейчас уже понятно, что проблема не в деньгах. Кризис не закончится, пока не решит проблемы, которые его вызвали к жизни.
В России далеко не все в порядке. О чем прекрасно знают и «низы», и «верхи». Сегодня и правая, и левая оппозиция ехидно напоминают правительству его заявления об «островке стабильности», которым якобы являлась Россия, о смелых прогнозах дальнейшего роста экономики, доходов населения и прочем. Действительно, были такие излишне радужные оценки. Но куда чаще и правительство, и президенты – прошлый и ныне действующий – говорили об опасных перекосах и диспропорциях в экономике: о нефтяной зависимости, о необходимости перехода к инновационной модели развития, о развитии малого бизнеса, о борьбе с коррупцией. Президент и премьер не просто говорили, а делали (и делают), что могли – от создания инновационной корпорации «Роснанотех» до мер по защите малого бизнеса от армии контролеров. Но в не диктаторском государстве руководство страны может далеко не все. Некоторые проблемы решаются только через кризис – и никак иначе.
На нефтяной игле сидела не нефтегазовая отрасль, а буквально вся страна. Как не раз говорилось, сверхдоходы нефтяников от высоких цен бюджет изымал в свою пользу. А затем раздавал всем остальным – особо не считая. Библиотекари и учителя по-прежнему получают немного. Но оклады бюджетников-чиновников, например, в правительстве Петербурга вполне сопоставимы с окладами их коллег в куда более богатых странах.
Наличие в бюджетах шальных нефтяных денег вызвало к жизни «эксклюзивные» цены на все, что бюджет заказывает. Например, кольцевая дорога вокруг Петербурга обошлась в среднем в 75–80 миллионов долларов за километр. Притом что в Европе дорога аналогичного уровня стоит 8–10 миллионов.
При таких ценах российский экспорт – за исключением сырьевых товаров – стал полностью неконкурентоспособным. Экспорт сложной продукции за рубеж в этом году составил 16 миллиардов долларов, импорт – 116 миллиардов. В России сформировался посреднический тип экономики. Тысячи фирм принимают заказы на изготовление чего угодно – экскаваторов, дверей, лестниц, кухонных гарнитуров – и размещают эти заказы за границей: в Китае, Италии, Испании и т. д. В таких условиях кризис был практически неизбежен. Более того, мы все сами его желали. Население хотело снижения цен на жилье, на бытовые товары, промышленники ждали снижения цен на металлы, цемент, на топливо, потому дальше жить с такими ценами было невозможно. Сейчас эти желания исполняются – что-то уже подешевело (сталь, цемент), что-то упадет в цене в ближайшее время. Правда, упадут и доходы, но – за исполнение желаний нужно платить.
Невозможно предсказать, как именно кризис перепашет российскую экономику, но работы ему много.
В утешение можно заметить, что в нынешних проблемах нет чьей-то конкретной вины. Да, российское руководство не сумело воспользоваться периодом высоких цен на нефть, чтобы построить инновационную экономику. А американское правительство переполнило рынок дешевыми кредитами и запуталось в долгах. Японское не может вывести свою экономику из рецессии уже десять лет. Китайское не сумело сориентировать свою экономику на внутренний рынок, и в результате население богатейшей страны по-прежнему бедно. В ЕС правительства поставили на грань краха крупнейшие банки, закрываются предприятия, в Испании катастрофическая безработица. Кризис в каждой стране имеет свои предпосылки, свои особенности, но в целом это воистину мировой кризис. С философской точки зрения он – предупреждение, что «цивилизация потребления» ведет мир в тупик. Истощаются природные ресурсы, сокращается площадь лесов, до опасного предела дошла концентрация углекислого газа, угрозой стал рост отходов, все меньше запасов чистой воды. Нужно ли раз в три года менять телевизор, раз в четыре – мебель, каждые пять лет – машину (таков американо-европейский стандарт)? Ответ знает только кризис.
Владимир Владимиров. Фото AFP.
