Культура
Елена Ваенга: «Мне даже деньги не нужны»
24 января
Свой день рождения 28 января Елена Ваенга отметит сольным концертом в «Октябрьском» зале. Молодая петербургская певица продолжает переписывать таблицу рекордов эстрады. Ведь предстоящий концерт будет тринадцатым (!) сольником Ваенги в БКЗ за два последних сезона. Елена только что вернулась из Москвы, где пела в Театре эстрады, и там среди публики было немало известных лиц. Пришел, в частности, Владимир Пресняков-старший. Сам купил билет. Тонкий музыкант, он год назад услышал песни Ваенги случайно, на «Горбушке» (знаменитом московском рынке), не зная имени исполнительницы, и поразился эмоции, чувству слова, вокальной манере и аранжировкам.
– Лена, а ведь ваши успехи далеко не всех радуют… Знаете, что говорят про Ваенгу ваши недруги?
– Догадываюсь. А вы что-то такое слышали?
– Приходилось слышать, что у Ваенги все творчество – одна большая, длинная песня…
– Странно! Какое отношение моя песня «Флейта» имеет к «Тайге»? Что общего между «Шопеном» и моей песней про… некрофила?
– Но вы говорите о тематике своих песен, а я – о музыкальной стилистике!
– Хороший музыкант должен иметь свой стиль. Вот к чему надо стремиться. Я всегда отличу музыку Моцарта от Чайковского, а Скрябина – от Шопена. Если мои слушатели меня перестанут «отличать», это будет большая беда. Если стану узнаваема не лицом, а нотами – вот это и есть настоящее признание для музыканта. Вы слышали, как я пою «Ты меня не любил»? Сравните с тем, как пою балладу «Шопен». Использую два разных вокальных приема. Потому что для каждой песни нужна своя игра, свой вокал. Кстати, научилась я этому у Аллы Пугачевой. Она действительно великая эстрадная певица и актриса, знает, что каждую песню надо петь по-своему. Я поражаюсь (в дурном смысле этого слова!) тем певцам, которые одним тембром, в одной манере поют разные песни. Одинаково поет и детскую песенку про Колобка, и балладу про маму. Это неправильно, не цепляет. В музыке необходим артистизм.
– Вы легко пишете? Не только сами поете свои песни, но и еще многих питерских эстрадных артистов «обеспечиваете» репертуаром…
– Легко… Хотя я не знаю, как другие пишут.
– По-разному. Вот Чиж – Сергей Чиграков – писал себе и в ус не дул, а потом вдруг стоп: за четыре года ни одной новой песни!
– Интересно! Пока Бог миловал – пишу без перерыва. В неделю песню – точно. Бывает, в две недели – четыре песни. Но у меня так: четыре дня мучений в поисках строчки, мелодии потом выливаются в пять минут непосредственно написания. Чаще всего песня рождается от эмоции. Со мной что-то происходит, я начинаю переживать, сама себя заводить, и все это выливается в песню. И в тот момент, когда пишу, достаточно часто плачу. Сижу за роялем, слова слагаются, а музыка сама по себе идет, с музыкой у меня все легче складывается. Никогда не пишу сначала музыку, так как эмоция идет от чего-то случившегося… И рифмы сами складываются в голове.
– Недавно написали, что вы с мужем-продюсером Иваном Матвиенко разошлись…
– Да я прочитала. И говорю мужу: «Ваня, а на какой почве мы с тобой разошлись?» В общем, посмеялись. Слава Богу, пятнадцать лет прожили, о каком разводе может быть речь?.. Но я свято верю, что у меня другой зритель, на такое не клюнет. Мне тут фраза понравилась: «Хочешь в наше время стать необычным – стань добрым!» У меня очень добрый зритель.
– Не переоцениваете ли вы свою публику?
– Я свято верю, что у меня глубоко интеллигентный зритель. Мне говорят: а ты не хочешь стадионы собирать? Стадионы поклонниц группы «Тату» или «Руки вверх» мне не нужны. Мне даже деньги их не нужны. Все эти люди, которые бегают толпами, – это же ужас, стадо. Спросите меня: «Вы хотите зал на 3 тысячи человек или на 30?» – и я скажу: на три. Только хочу таких зрителей, как у Розенбаума. Не нужны мне 30 тысяч зрителей, если пустота в голове, ноль духовных ценностей. Спасибо, но ни их любовь, ни их деньги мне не нужны! Если ты являешься поклонником группы «Руки вверх», не покупай билет на концерт Ваенги, не испорти себе вечер, настроение и атмосферу моего концерта. Пусть лучше этот билет купит учительница младших классов или врач. Это отдельный разговор: учителя и врачи – одна из самых преданных составляющих моей аудитории.
– Как правило, звезды слабо себе представляют, кто у них в зале, кто покупает их диски…
– А я очень люблю спрашивать зрителей: «Кто вы, какой профессии?» На концерте, после концерта спрашиваю. Благо, еще интернет появился. Каждый второй в письме мне сообщает свою профессию, а я получаю по четыреста писем в день.
– Какую музыку вы сами слушаете?
– Сейчас целыми днями слушаю «Белую лошадь» – последний альбом Гребенщикова.
– Не боитесь попасть под влияние БГ или чье-то другое?
– Пришла в декабре с концерта БГ в «Октябрьском», вся на эмоциях, меня всю колотило, я села и написала песню. Большая баллада получилась – почему-то про солдат. Через два дня уже спела со сцены. И у меня все спрашивали: «И что это за русская народная песня у тебя появилась?» Каким-то непонятным образом БГ всколыхнул во мне что-то такое русское. Никто же не сказал мне: «Твоя новая песня Гребнем попахивает!»
– У вас большой запас песен… Есть среди них «юношеские»?
– У меня пропали восемьдесят песен, которые я написала в 15–16 лет. Была такая книжка, куда я песни записывала. И ее просто украли! Примерно даже знаю кто, но как докажешь. Лет через двадцать всплывут (улыбается)… С тех пор я песни практически не записываю, все храню в голове. Мои черновики собирают друзья. Если я что-то не запоминаю, хватаю первый попавшийся листок, записываю лихорадочно, а через два дня выбрасываю. А мои друзья (в моем доме вечно кто-то живет!) подбирают и прячут. Мои стихи хранятся в голове или у друзей на салфетках.
– Но у вас на сцене стоит пюпитр. Что же там выложено, если не тексты песен?
– Только порядок песен. Скажите, вам надо каждый раз запоминать, как брать вилку и нож? Вот и мне не трудно запоминать свои песни. Они же – мои. Еще никогда в жизни на сцене я не забывала своих песен. Максимум – меняю одно-два слова местами. А вот когда 22 июня я сделала в «Октябрьском» концерт только из военных песен, естественно, не своих, я выкладывала на пюпитр тексты, хотя знаю и люблю эти песни с детства.
– У вас феноменальная память?
– Это плоды театрального образования. Меня в течение пяти лет учили запоминать тексты. Наука простая: «Выучите мне, пожалуйста, к завтрашнему дню стихотворение!» И так семь-десять раз в неделю. А еще зададут за месяц прочитать всего Шекспира или Ибсена. Да так прочитать, чтобы потом ответить на вопрос: «Во втором акте на героине было платье какого цвета? А на какую тему она разговаривала с лакеем?» Это нормальный тренинг памяти. Я играла роль Елизаветы в «Марии Стюарт» на студенческой сцене. После того как я выдавала шиллеровские монологи, разве сложно воспроизвести свой текст?..
Беседовал Виктор Казаков
– Лена, а ведь ваши успехи далеко не всех радуют… Знаете, что говорят про Ваенгу ваши недруги?
– Догадываюсь. А вы что-то такое слышали?
– Приходилось слышать, что у Ваенги все творчество – одна большая, длинная песня…
– Странно! Какое отношение моя песня «Флейта» имеет к «Тайге»? Что общего между «Шопеном» и моей песней про… некрофила?
– Но вы говорите о тематике своих песен, а я – о музыкальной стилистике!
– Хороший музыкант должен иметь свой стиль. Вот к чему надо стремиться. Я всегда отличу музыку Моцарта от Чайковского, а Скрябина – от Шопена. Если мои слушатели меня перестанут «отличать», это будет большая беда. Если стану узнаваема не лицом, а нотами – вот это и есть настоящее признание для музыканта. Вы слышали, как я пою «Ты меня не любил»? Сравните с тем, как пою балладу «Шопен». Использую два разных вокальных приема. Потому что для каждой песни нужна своя игра, свой вокал. Кстати, научилась я этому у Аллы Пугачевой. Она действительно великая эстрадная певица и актриса, знает, что каждую песню надо петь по-своему. Я поражаюсь (в дурном смысле этого слова!) тем певцам, которые одним тембром, в одной манере поют разные песни. Одинаково поет и детскую песенку про Колобка, и балладу про маму. Это неправильно, не цепляет. В музыке необходим артистизм.
– Вы легко пишете? Не только сами поете свои песни, но и еще многих питерских эстрадных артистов «обеспечиваете» репертуаром…
– Легко… Хотя я не знаю, как другие пишут.
– По-разному. Вот Чиж – Сергей Чиграков – писал себе и в ус не дул, а потом вдруг стоп: за четыре года ни одной новой песни!
– Интересно! Пока Бог миловал – пишу без перерыва. В неделю песню – точно. Бывает, в две недели – четыре песни. Но у меня так: четыре дня мучений в поисках строчки, мелодии потом выливаются в пять минут непосредственно написания. Чаще всего песня рождается от эмоции. Со мной что-то происходит, я начинаю переживать, сама себя заводить, и все это выливается в песню. И в тот момент, когда пишу, достаточно часто плачу. Сижу за роялем, слова слагаются, а музыка сама по себе идет, с музыкой у меня все легче складывается. Никогда не пишу сначала музыку, так как эмоция идет от чего-то случившегося… И рифмы сами складываются в голове.
– Недавно написали, что вы с мужем-продюсером Иваном Матвиенко разошлись…
– Да я прочитала. И говорю мужу: «Ваня, а на какой почве мы с тобой разошлись?» В общем, посмеялись. Слава Богу, пятнадцать лет прожили, о каком разводе может быть речь?.. Но я свято верю, что у меня другой зритель, на такое не клюнет. Мне тут фраза понравилась: «Хочешь в наше время стать необычным – стань добрым!» У меня очень добрый зритель.
– Не переоцениваете ли вы свою публику?
– Я свято верю, что у меня глубоко интеллигентный зритель. Мне говорят: а ты не хочешь стадионы собирать? Стадионы поклонниц группы «Тату» или «Руки вверх» мне не нужны. Мне даже деньги их не нужны. Все эти люди, которые бегают толпами, – это же ужас, стадо. Спросите меня: «Вы хотите зал на 3 тысячи человек или на 30?» – и я скажу: на три. Только хочу таких зрителей, как у Розенбаума. Не нужны мне 30 тысяч зрителей, если пустота в голове, ноль духовных ценностей. Спасибо, но ни их любовь, ни их деньги мне не нужны! Если ты являешься поклонником группы «Руки вверх», не покупай билет на концерт Ваенги, не испорти себе вечер, настроение и атмосферу моего концерта. Пусть лучше этот билет купит учительница младших классов или врач. Это отдельный разговор: учителя и врачи – одна из самых преданных составляющих моей аудитории.
– Как правило, звезды слабо себе представляют, кто у них в зале, кто покупает их диски…
– А я очень люблю спрашивать зрителей: «Кто вы, какой профессии?» На концерте, после концерта спрашиваю. Благо, еще интернет появился. Каждый второй в письме мне сообщает свою профессию, а я получаю по четыреста писем в день.
– Какую музыку вы сами слушаете?
– Сейчас целыми днями слушаю «Белую лошадь» – последний альбом Гребенщикова.
– Не боитесь попасть под влияние БГ или чье-то другое?
– Пришла в декабре с концерта БГ в «Октябрьском», вся на эмоциях, меня всю колотило, я села и написала песню. Большая баллада получилась – почему-то про солдат. Через два дня уже спела со сцены. И у меня все спрашивали: «И что это за русская народная песня у тебя появилась?» Каким-то непонятным образом БГ всколыхнул во мне что-то такое русское. Никто же не сказал мне: «Твоя новая песня Гребнем попахивает!»
– У вас большой запас песен… Есть среди них «юношеские»?
– У меня пропали восемьдесят песен, которые я написала в 15–16 лет. Была такая книжка, куда я песни записывала. И ее просто украли! Примерно даже знаю кто, но как докажешь. Лет через двадцать всплывут (улыбается)… С тех пор я песни практически не записываю, все храню в голове. Мои черновики собирают друзья. Если я что-то не запоминаю, хватаю первый попавшийся листок, записываю лихорадочно, а через два дня выбрасываю. А мои друзья (в моем доме вечно кто-то живет!) подбирают и прячут. Мои стихи хранятся в голове или у друзей на салфетках.
– Но у вас на сцене стоит пюпитр. Что же там выложено, если не тексты песен?
– Только порядок песен. Скажите, вам надо каждый раз запоминать, как брать вилку и нож? Вот и мне не трудно запоминать свои песни. Они же – мои. Еще никогда в жизни на сцене я не забывала своих песен. Максимум – меняю одно-два слова местами. А вот когда 22 июня я сделала в «Октябрьском» концерт только из военных песен, естественно, не своих, я выкладывала на пюпитр тексты, хотя знаю и люблю эти песни с детства.
– У вас феноменальная память?
– Это плоды театрального образования. Меня в течение пяти лет учили запоминать тексты. Наука простая: «Выучите мне, пожалуйста, к завтрашнему дню стихотворение!» И так семь-десять раз в неделю. А еще зададут за месяц прочитать всего Шекспира или Ибсена. Да так прочитать, чтобы потом ответить на вопрос: «Во втором акте на героине было платье какого цвета? А на какую тему она разговаривала с лакеем?» Это нормальный тренинг памяти. Я играла роль Елизаветы в «Марии Стюарт» на студенческой сцене. После того как я выдавала шиллеровские монологи, разве сложно воспроизвести свой текст?..
Беседовал Виктор Казаков
