Экономика
«Люди боятся брать деньги в долг»
04 февраля
Почему кредит может оказаться неподъемным и в какой валюте лучше всего хранить сбережения? На вопросы «НВ» отвечает директор управления продаж финансового супермаркета «Кредитмарт» Алексей Дорош.
– Как можно описать ситуацию на розничном кредитном рынке?
– Первое – страх. Люди боятся брать деньги в долг, потому что боятся потерять работу, если они не расплатятся, их собственность могут продать. По этой же причине банки боятся давать деньги клиентам в долг в том объеме, как это было ранее. Ведь для банков в случае, если заемщик не сможет погасить свои обязательства, потери неизбежны – надо либо нанимать коллектора, профессионального взыскателя, либо нести затраты на процедуру принудительного возвращения долга, либо фиксировать убыток по данной операции. К тому же банки имеют альтернативу – рынок валюты, где, просто купив доллары или евро, можно получить доходность около 30–40 процентов годовых. Зачем же заниматься более хлопотным кредитованием, где к тому же доходность ниже? Второе – непонимание. Непонимание на уровне потребителя масштаба кризиса. Все непонятное пугает. Я считаю, что сейчас в России избыточный страх перед кризисом.
На мой взгляд, индикатором выздоровления должен стать фондовый рынок. Как только РТС начнет подниматься – это станет показателем выздоровления. Пока же риски велики. Если президенты, главы правительств, крупнейших банков и международных фондов не смогли предсказать кризис, то как его могли предвидеть рядовые работники кредитных отделов? Когда осенью началось что-то непонятное, то банкиры начали метаться: какое направление кредитования закрывать. В итоге нащупали ход – перевести деньги в валюту и выждать. Они увидели, что валюта приносит доход на уровне самого выгодного для банков потребительского кредитования, при этом в потребительском кредитовании есть риск невозврата, а если рубли переведены в доллары или евро, то вроде и риска-то нет. Зачем тогда искать что-то еще?
Сейчас подан сигнал – девальвация рубля окончена. Второй сигнал – пиар-кампания, что доллар упадет. Доллар упадет не против евро, а против валют, по отношению к которым он вырос за последнее время. А вырос он против всех мировых валют, за одним исключением – японской йены.
– Кстати, почему? Еще полгода назад казалось, что на коне – валюты сырьевых стран. Понятно, нефть упала – рубль просел, а что помогло йене?
– Йена оказалась самой крепкой валютой в мире, потому что в Японии были самые низкие процентные ставки. Финансисты всего мира скупали йену, чтоб взять кредит в этой валюте практически под ноль процентов. Затем полученные средства можно было конвертировать в доллары и получать доллары под ноль процентов, а на доллары уже купить облигации США, доходность по которым на порядок выше, чем процент по кредитам в японском банке. Когда началась нестабильность, долги пришлось отдавать, а так как источником денег была Япония, то для выплаты по кредитам японским банкам понадобились йены. Поэтому йена укрепилась против доллара. А вот все прочие валюты против доллара в кризис ослабли, и наш рубль тоже, который потерял около 35 процентов от своего максимума в июле 2008 г.
– Казалось бы, высокая учетная ставка – путь к дорогой валюте, и наоборот. Банк России несколько раз повышал ставки, но это не помогает – рубль слабеет. Валютный риск – это же ведь дополнительный страх для тех, кто пользуется кредитами.
– Есть хороший пример. Год назад один из банков начал продвигать на нашем рынке кредиты в йенах. Потребителям предлагалось сравнить – проценты по кредитам в долларах или евро были в полтора раза выше, чем кредиты в японской валюте. Девять процентов против шести. К тому же при равном доходе в рублях возможная величина кредита в йенах была выше. Некоторые клюнули на эту приманку, не понимая риска. Теперь йена выросла в полтора раза против доллара, а доллар на сорок процентов по отношению к рублю. Это значит, что величина кредита в йенах, если пересчитать его в рублях, выросла в 2,1 раза, как и платежи по кредиту. А доходы-то наши граждане получают в рублях, редко у кого он привязан к долларам, а уж клиентов, которые получают зарплату в йенах, в России практически нет. Но и банку, выдавшему такие кредиты, тоже плохо, ведь в случае невозврата кредита у банка должны быть сформированы резервы, и их необходимо увеличивать пропорционально повышению валютного курса. И все же главные пострадавшие – клиенты, которые забыли или не захотели принять, что валюта платежа по кредиту должна быть той же, что и валюта дохода клиента. В противном случае кредит – это азартная игра.
– Это относится и к доллару?
– Федеральная резервная система США – это, в сущности, гигантский депозитарий, где хранятся сбережения всего мира. Но, если отношения Америки с Китаем ухудшатся и КНР скинет свои доллары и американские государственные облигации, доллар тут же рухнет.
– Что же грозит миру?
– Гиперинфляция доллара. Потому что для США обесценивание доллара – это обесценивание их долгов в 60 триллионов долларов перед всем миром. Нас еще спасло, что финансовый рынок был недостаточно развит. В этом смысле для нас падение открывает новые возможности.
– Но ведь игры спекулянтов рискованны и не вечны. А кредиты – это надежный бизнес, когда он вернется?
– Вся проблема в залогах. Что сгубило ипотеку? В мире не было опыта жизни при дешевеющей недвижимости, кроме Японии, где давно столкнулись с перегревом рынка. А так у нас, в США, в Англии недвижимость все время дорожала. А когда недвижимость дорожает – давать кредит не страшно. Если клиент долг не погасит, то недвижимость продадут и вернут себе средства. Банкиру проще сейчас отсечь всех заемщиков по максимому. Долги можно собрать, когда у населения есть деньги или недвижимость, которая дорожает. Все попытки государства остановить падение цен на жилье ни к чему не приводят. Госзакупки ничтожны по объемам. За пять лет недвижимость у нас подорожала в семь раз, а в США за тот же срок – на 80 процентов. В итоге у нас Москва почти догнала Лондон. При этом цена у нас никогда не равнялась на себестоимость. Когда наши девелоперы пошли на размещение акций на бирже в Лондоне, то им пришлось засветить себестоимость строительства в проспекте эмиссии. Она составляет 22 тысячи рублей за квадратный метр жилья. А продавали его в четыре, а то и в восемь раз дороже.
– Почему же теперь, когда цены начали падать, строительные компании не хотят продавать квадратные метры государству, например, за 50 тысяч рублей за метр. Ведь это же все равно выгодно?
– Потому, что в цене были спрятаны откаты, неэффективно организованный процесс строительства, дико раздутые оклады, бешеные рекламные кампании. Вот и получалось – двадцать тысяч рублей это: металл, бетон, зарплата рабочих (по большей части мигрантов). А общая себестоимость восемьдесят – сто тысяч рублей. Сейчас кризис – расходы режут. Начинают зарплаты уменьшать, людей увольнять, не только лишних, но и нужных. Когда 70 процентов «деловых людей» называют себя девелоперами, причем никто не может объяснить, что это за профессия, – это ненормально.
Жилье – это продукт, который должен по мере использования дешеветь. А у нас к нему относятся не как продукту, а как к валюте для игры. В долгосрочной перспективе после 1992 года долларовые цены на жилье в России все время росли. Если хорошая квартира тогда стоила 10 тысяч долларов, то летом прошлого года она же стоила 300 тысяч долларов. Но это условные цифры, которые не учитывают точки выхода! Каждая бабушка оперирует этими фиктивными деньгами в голове. Это бумажная прибыль. Доллар растет, потому что долги государств мира номинированы в долларах. Если планировать долгосрочные накопления, то сейчас я бы посоветовал хранить в рублях. У нас положительный торговый баланс.
АИЖК обещает помощь, но тем заемщикам, кто докажет, что действительно потерял работу, кто покупал недорогое жилье, по основному кредиту можно будет не платить год.
У нас большинство населения не закредитовано. Сегодня средств на депозитах размещено в 2 раза больше, чем выдано кредитов физическим лицам.
Беседовал Алексей Миронов
– Как можно описать ситуацию на розничном кредитном рынке?
– Первое – страх. Люди боятся брать деньги в долг, потому что боятся потерять работу, если они не расплатятся, их собственность могут продать. По этой же причине банки боятся давать деньги клиентам в долг в том объеме, как это было ранее. Ведь для банков в случае, если заемщик не сможет погасить свои обязательства, потери неизбежны – надо либо нанимать коллектора, профессионального взыскателя, либо нести затраты на процедуру принудительного возвращения долга, либо фиксировать убыток по данной операции. К тому же банки имеют альтернативу – рынок валюты, где, просто купив доллары или евро, можно получить доходность около 30–40 процентов годовых. Зачем же заниматься более хлопотным кредитованием, где к тому же доходность ниже? Второе – непонимание. Непонимание на уровне потребителя масштаба кризиса. Все непонятное пугает. Я считаю, что сейчас в России избыточный страх перед кризисом.
На мой взгляд, индикатором выздоровления должен стать фондовый рынок. Как только РТС начнет подниматься – это станет показателем выздоровления. Пока же риски велики. Если президенты, главы правительств, крупнейших банков и международных фондов не смогли предсказать кризис, то как его могли предвидеть рядовые работники кредитных отделов? Когда осенью началось что-то непонятное, то банкиры начали метаться: какое направление кредитования закрывать. В итоге нащупали ход – перевести деньги в валюту и выждать. Они увидели, что валюта приносит доход на уровне самого выгодного для банков потребительского кредитования, при этом в потребительском кредитовании есть риск невозврата, а если рубли переведены в доллары или евро, то вроде и риска-то нет. Зачем тогда искать что-то еще?
Сейчас подан сигнал – девальвация рубля окончена. Второй сигнал – пиар-кампания, что доллар упадет. Доллар упадет не против евро, а против валют, по отношению к которым он вырос за последнее время. А вырос он против всех мировых валют, за одним исключением – японской йены.
– Кстати, почему? Еще полгода назад казалось, что на коне – валюты сырьевых стран. Понятно, нефть упала – рубль просел, а что помогло йене?
– Йена оказалась самой крепкой валютой в мире, потому что в Японии были самые низкие процентные ставки. Финансисты всего мира скупали йену, чтоб взять кредит в этой валюте практически под ноль процентов. Затем полученные средства можно было конвертировать в доллары и получать доллары под ноль процентов, а на доллары уже купить облигации США, доходность по которым на порядок выше, чем процент по кредитам в японском банке. Когда началась нестабильность, долги пришлось отдавать, а так как источником денег была Япония, то для выплаты по кредитам японским банкам понадобились йены. Поэтому йена укрепилась против доллара. А вот все прочие валюты против доллара в кризис ослабли, и наш рубль тоже, который потерял около 35 процентов от своего максимума в июле 2008 г.
– Казалось бы, высокая учетная ставка – путь к дорогой валюте, и наоборот. Банк России несколько раз повышал ставки, но это не помогает – рубль слабеет. Валютный риск – это же ведь дополнительный страх для тех, кто пользуется кредитами.
– Есть хороший пример. Год назад один из банков начал продвигать на нашем рынке кредиты в йенах. Потребителям предлагалось сравнить – проценты по кредитам в долларах или евро были в полтора раза выше, чем кредиты в японской валюте. Девять процентов против шести. К тому же при равном доходе в рублях возможная величина кредита в йенах была выше. Некоторые клюнули на эту приманку, не понимая риска. Теперь йена выросла в полтора раза против доллара, а доллар на сорок процентов по отношению к рублю. Это значит, что величина кредита в йенах, если пересчитать его в рублях, выросла в 2,1 раза, как и платежи по кредиту. А доходы-то наши граждане получают в рублях, редко у кого он привязан к долларам, а уж клиентов, которые получают зарплату в йенах, в России практически нет. Но и банку, выдавшему такие кредиты, тоже плохо, ведь в случае невозврата кредита у банка должны быть сформированы резервы, и их необходимо увеличивать пропорционально повышению валютного курса. И все же главные пострадавшие – клиенты, которые забыли или не захотели принять, что валюта платежа по кредиту должна быть той же, что и валюта дохода клиента. В противном случае кредит – это азартная игра.
– Это относится и к доллару?
– Федеральная резервная система США – это, в сущности, гигантский депозитарий, где хранятся сбережения всего мира. Но, если отношения Америки с Китаем ухудшатся и КНР скинет свои доллары и американские государственные облигации, доллар тут же рухнет.
– Что же грозит миру?
– Гиперинфляция доллара. Потому что для США обесценивание доллара – это обесценивание их долгов в 60 триллионов долларов перед всем миром. Нас еще спасло, что финансовый рынок был недостаточно развит. В этом смысле для нас падение открывает новые возможности.
– Но ведь игры спекулянтов рискованны и не вечны. А кредиты – это надежный бизнес, когда он вернется?
– Вся проблема в залогах. Что сгубило ипотеку? В мире не было опыта жизни при дешевеющей недвижимости, кроме Японии, где давно столкнулись с перегревом рынка. А так у нас, в США, в Англии недвижимость все время дорожала. А когда недвижимость дорожает – давать кредит не страшно. Если клиент долг не погасит, то недвижимость продадут и вернут себе средства. Банкиру проще сейчас отсечь всех заемщиков по максимому. Долги можно собрать, когда у населения есть деньги или недвижимость, которая дорожает. Все попытки государства остановить падение цен на жилье ни к чему не приводят. Госзакупки ничтожны по объемам. За пять лет недвижимость у нас подорожала в семь раз, а в США за тот же срок – на 80 процентов. В итоге у нас Москва почти догнала Лондон. При этом цена у нас никогда не равнялась на себестоимость. Когда наши девелоперы пошли на размещение акций на бирже в Лондоне, то им пришлось засветить себестоимость строительства в проспекте эмиссии. Она составляет 22 тысячи рублей за квадратный метр жилья. А продавали его в четыре, а то и в восемь раз дороже.
– Почему же теперь, когда цены начали падать, строительные компании не хотят продавать квадратные метры государству, например, за 50 тысяч рублей за метр. Ведь это же все равно выгодно?
– Потому, что в цене были спрятаны откаты, неэффективно организованный процесс строительства, дико раздутые оклады, бешеные рекламные кампании. Вот и получалось – двадцать тысяч рублей это: металл, бетон, зарплата рабочих (по большей части мигрантов). А общая себестоимость восемьдесят – сто тысяч рублей. Сейчас кризис – расходы режут. Начинают зарплаты уменьшать, людей увольнять, не только лишних, но и нужных. Когда 70 процентов «деловых людей» называют себя девелоперами, причем никто не может объяснить, что это за профессия, – это ненормально.
Жилье – это продукт, который должен по мере использования дешеветь. А у нас к нему относятся не как продукту, а как к валюте для игры. В долгосрочной перспективе после 1992 года долларовые цены на жилье в России все время росли. Если хорошая квартира тогда стоила 10 тысяч долларов, то летом прошлого года она же стоила 300 тысяч долларов. Но это условные цифры, которые не учитывают точки выхода! Каждая бабушка оперирует этими фиктивными деньгами в голове. Это бумажная прибыль. Доллар растет, потому что долги государств мира номинированы в долларах. Если планировать долгосрочные накопления, то сейчас я бы посоветовал хранить в рублях. У нас положительный торговый баланс.
АИЖК обещает помощь, но тем заемщикам, кто докажет, что действительно потерял работу, кто покупал недорогое жилье, по основному кредиту можно будет не платить год.
У нас большинство населения не закредитовано. Сегодня средств на депозитах размещено в 2 раза больше, чем выдано кредитов физическим лицам.
Беседовал Алексей Миронов
