Культура
Денис Мацуев: «Жду, когда меня разберут по косточкам»
17 февраля
Денис Мацуев – победитель XI Международного конкурса имени Чайковского, художественный руководитель конкурса «Крещендо» и вице-президент международного фонда «Новые имена». Входит в состав Совета по культуре и искусству при президенте России. Сегодня, 17 февраля, и в пятницу 20-го Денис Мацуев выступит с оркестром Валерия Гергиева в Концертном зале Мариинского театра, где исполнит произведения Рахманинова – Третий концерт и Рапсодию на тему Паганини.
– Денис Леонидович, на позапрошлом фестивале «Звезды белых ночей» вы уже играли Третий концерт в Мариинском. Почему было решено вернуться к этой идее?
– Валерий Абисалович сам предложил мне сыграть с ним два концерта. Я буду солировать в произведениях Рахманинова, они будут записываться. Для меня это этапная работа. До этого момента я ждал, не записывал концерты Рахманинова, потому что не был готов к этому. А сейчас уже понимаю, что время пришло. Я сыграл их огромное количество раз со многими дирижерами, и теперь, когда Валерий Абисалович предложил, я согласился.
– Как обстоят дела возглавляемых вами фестиваля «Крещендо» и фонда «Новые имена»?
– Ситуация напряженная, все не только не знают, когда кризис кончится, но и то, что будет дальше. И хотя все говорят, что это только начало, надеюсь, что больших перипетий не будет. Не хотелось бы, чтобы это все рухнуло. Работа ведется, меняются имена крещендовцев, – слава Богу, их очень много, редко какая фамилия проходит мимо нас. Первый состав «Крещендо» был собран из моих однокурсников, я всех прекрасно знал, видел, как они были разбросаны по всему миру, в России их никто не знал вообще. И у наших усилий есть результат: за пять лет, что существует фестиваль, эти люди стали востребованными музыкантами, что и требовалось доказать. Теперь мы хотим этот круг расширять. В нашем поколении много талантливых людей, которые обязаны играть в первую очередь в России и пропагандировать нашу исполнительскую школу.
Бытовало такое мнение, что наша школа умерла. Это не так, она не умерла, она просто растворилась в общей массе других школ, потому что все разъехались, и сегодня педагогическая школа готовит наших конкурентов. Что касается поколения совсем юных музыкантов, с ними ситуация не такая радостная, потому что их не так много, как, скажем, в мои годы: чувствуются последствия неблагоприятных 1990-х. Мы знаем огромное количество ребят, которые просто уходят из музыкального мира: в 16–17 лет – мы уже не знаем, где они. Они все уже не занимаются музыкой. Так вот нам эту маленькую команду звездочек нужно удержать в правильном тонусе, чтобы их родители, мамы, папы и педагоги, не дай бог, не начали их эксплуатировать с детских лет.
– Тем более что сейчас во многих образовательных учреждениях проблемы. Знаете, наверное, о ситуации в Петербургской консерватории?
– Я не вникал в подробности, слышал, что какая-то неразбериха происходит. Знаю, Александра Чайковского уволили, сейчас там Сергей Стадлер. Желаю, чтобы как можно быстрее все встало на свои места, потому что питерская школа богата традициями и должна существовать наряду с московской, которая, к счастью, еще жива. Есть у нас «последние могикане» – Доренский, Воскресенский, Вирсаладзе, Горностаева, есть среднее поколение. Но надо воспитывать педагогов, надо воспитывать критиков, которые писали бы статьи. Сейчас же нет критиков, черт побери! Нет издательств, где можно было бы поместить нормальную рецензию на концерт. Вы подумайте об этом, сейчас же закрываются в газетах эти отделы! Потому что якобы их никто не читает.
Если пишут какую-то рецензию, то обязательно с желтым оттенком, чтобы цепляло. Но на какой народ мы ориентируемся? Если на тот, который «не цепляет», который смотрит «Аншлаг», тогда мы вообще превращаемся в какое-то стадо, извините. Это огромная проблема. Мы должны воспитать аудиторию. Когда я был в Иркутске, нашел дома на антресолях журнал «Музыкальная жизнь» за 1972 год, там была опубликована рецензия на концерт Станислава Нейгауза. Так это просто учебное пособие, каждая фраза – лакомый кусочек! Где это? Я мечтаю, чтобы у нас «разбирали» исполнителей. Меня «разбирают» в Лондоне, в Вене, в Париже, а здесь этого нет.
– Почему вы решили заниматься молодыми музыкантами? Сам же молодой, красивый, на вас публика ходит, публика любит.
– Когда я приехал в Москву, мне помогали «Новые имена». Я только сейчас начал понимать, что, если бы они мне тогда не помогали, ничего бы, может быть, и не было. Поддержка необходима молодым музыкантам, и мне сейчас приятно помогать людям, я получаю от этого удовольствие. Не люблю получать подарки, люблю дарить. И если чем-то помогу, буду только рад. Я от этого получаю огромный кайф, честно скажу, ту атмосферу, которая царит у нас на «Крещендо» и на «Новых именах», невозможно передать словами. Что творится на репетициях, какая закулисная атмосфера, какое качество концертов! Если буду в состоянии, я всегда буду это вести, потому что для меня это дело чести. Если начнет страдать моя исполнительская деятельность, конечно, я от этого отойду. Мне важен новый репертуар, я хочу очень много чего сыграть.
– А как ваши международные контакты, короли-падишахи?
– Никуда они не денутся. Это был средний период моей жизни, когда в «Новых именах» мы ездили по экзотическим местам, общались с королями. Это все экзотика, которую надо воспринимать с иронией. Вообще, я считаю, когда молодому музыканту говорят: «Это было потрясающе!» – нужно в одно ухо впустить, а в другое выпустить. И такое отношение важно воспитывать в человеке с детства. Потому что некоторые музыканты потом будут читать положительные статьи о себе, а это ужасно, не нужно их читать. Если ты читаешь хвалебную критику – значит, должен читать и негативные отзывы о своих концертах. А я хорошие отзывы и не читаю, я жду, когда меня разберут по косточкам, как в музыкальной жизни 1970-х годов, просто мечтаю об этом! Но где, где эти статьи? Я уверен, что у нас есть критики, способные их написать.
– Юрий Башмет недавно повторил ваш «подвиг» на концерте, сломав инструмент? С тех пор как упал рояль, у вас ничего такого больше не приключалось?
– Слава Богу, в последнее время ничего не ломалось, не рушилось. Свет выключали, правда, за границей – то ли в Испании, то ли в Германии… Но, слава Богу, это был сольный концерт, а не с оркестром, поэтому я играл дальше. Через две минуты свет опять появился, и выступление прошло нормально. Но по сравнению с тем, как меня донимал мобильный телефон или падал рояль, – это детский лепет.
Беседовала Алина Циопа
– Денис Леонидович, на позапрошлом фестивале «Звезды белых ночей» вы уже играли Третий концерт в Мариинском. Почему было решено вернуться к этой идее?
– Валерий Абисалович сам предложил мне сыграть с ним два концерта. Я буду солировать в произведениях Рахманинова, они будут записываться. Для меня это этапная работа. До этого момента я ждал, не записывал концерты Рахманинова, потому что не был готов к этому. А сейчас уже понимаю, что время пришло. Я сыграл их огромное количество раз со многими дирижерами, и теперь, когда Валерий Абисалович предложил, я согласился.
– Как обстоят дела возглавляемых вами фестиваля «Крещендо» и фонда «Новые имена»?
– Ситуация напряженная, все не только не знают, когда кризис кончится, но и то, что будет дальше. И хотя все говорят, что это только начало, надеюсь, что больших перипетий не будет. Не хотелось бы, чтобы это все рухнуло. Работа ведется, меняются имена крещендовцев, – слава Богу, их очень много, редко какая фамилия проходит мимо нас. Первый состав «Крещендо» был собран из моих однокурсников, я всех прекрасно знал, видел, как они были разбросаны по всему миру, в России их никто не знал вообще. И у наших усилий есть результат: за пять лет, что существует фестиваль, эти люди стали востребованными музыкантами, что и требовалось доказать. Теперь мы хотим этот круг расширять. В нашем поколении много талантливых людей, которые обязаны играть в первую очередь в России и пропагандировать нашу исполнительскую школу.
Бытовало такое мнение, что наша школа умерла. Это не так, она не умерла, она просто растворилась в общей массе других школ, потому что все разъехались, и сегодня педагогическая школа готовит наших конкурентов. Что касается поколения совсем юных музыкантов, с ними ситуация не такая радостная, потому что их не так много, как, скажем, в мои годы: чувствуются последствия неблагоприятных 1990-х. Мы знаем огромное количество ребят, которые просто уходят из музыкального мира: в 16–17 лет – мы уже не знаем, где они. Они все уже не занимаются музыкой. Так вот нам эту маленькую команду звездочек нужно удержать в правильном тонусе, чтобы их родители, мамы, папы и педагоги, не дай бог, не начали их эксплуатировать с детских лет.
– Тем более что сейчас во многих образовательных учреждениях проблемы. Знаете, наверное, о ситуации в Петербургской консерватории?
– Я не вникал в подробности, слышал, что какая-то неразбериха происходит. Знаю, Александра Чайковского уволили, сейчас там Сергей Стадлер. Желаю, чтобы как можно быстрее все встало на свои места, потому что питерская школа богата традициями и должна существовать наряду с московской, которая, к счастью, еще жива. Есть у нас «последние могикане» – Доренский, Воскресенский, Вирсаладзе, Горностаева, есть среднее поколение. Но надо воспитывать педагогов, надо воспитывать критиков, которые писали бы статьи. Сейчас же нет критиков, черт побери! Нет издательств, где можно было бы поместить нормальную рецензию на концерт. Вы подумайте об этом, сейчас же закрываются в газетах эти отделы! Потому что якобы их никто не читает.
Если пишут какую-то рецензию, то обязательно с желтым оттенком, чтобы цепляло. Но на какой народ мы ориентируемся? Если на тот, который «не цепляет», который смотрит «Аншлаг», тогда мы вообще превращаемся в какое-то стадо, извините. Это огромная проблема. Мы должны воспитать аудиторию. Когда я был в Иркутске, нашел дома на антресолях журнал «Музыкальная жизнь» за 1972 год, там была опубликована рецензия на концерт Станислава Нейгауза. Так это просто учебное пособие, каждая фраза – лакомый кусочек! Где это? Я мечтаю, чтобы у нас «разбирали» исполнителей. Меня «разбирают» в Лондоне, в Вене, в Париже, а здесь этого нет.
– Почему вы решили заниматься молодыми музыкантами? Сам же молодой, красивый, на вас публика ходит, публика любит.
– Когда я приехал в Москву, мне помогали «Новые имена». Я только сейчас начал понимать, что, если бы они мне тогда не помогали, ничего бы, может быть, и не было. Поддержка необходима молодым музыкантам, и мне сейчас приятно помогать людям, я получаю от этого удовольствие. Не люблю получать подарки, люблю дарить. И если чем-то помогу, буду только рад. Я от этого получаю огромный кайф, честно скажу, ту атмосферу, которая царит у нас на «Крещендо» и на «Новых именах», невозможно передать словами. Что творится на репетициях, какая закулисная атмосфера, какое качество концертов! Если буду в состоянии, я всегда буду это вести, потому что для меня это дело чести. Если начнет страдать моя исполнительская деятельность, конечно, я от этого отойду. Мне важен новый репертуар, я хочу очень много чего сыграть.
– А как ваши международные контакты, короли-падишахи?
– Никуда они не денутся. Это был средний период моей жизни, когда в «Новых именах» мы ездили по экзотическим местам, общались с королями. Это все экзотика, которую надо воспринимать с иронией. Вообще, я считаю, когда молодому музыканту говорят: «Это было потрясающе!» – нужно в одно ухо впустить, а в другое выпустить. И такое отношение важно воспитывать в человеке с детства. Потому что некоторые музыканты потом будут читать положительные статьи о себе, а это ужасно, не нужно их читать. Если ты читаешь хвалебную критику – значит, должен читать и негативные отзывы о своих концертах. А я хорошие отзывы и не читаю, я жду, когда меня разберут по косточкам, как в музыкальной жизни 1970-х годов, просто мечтаю об этом! Но где, где эти статьи? Я уверен, что у нас есть критики, способные их написать.
– Юрий Башмет недавно повторил ваш «подвиг» на концерте, сломав инструмент? С тех пор как упал рояль, у вас ничего такого больше не приключалось?
– Слава Богу, в последнее время ничего не ломалось, не рушилось. Свет выключали, правда, за границей – то ли в Испании, то ли в Германии… Но, слава Богу, это был сольный концерт, а не с оркестром, поэтому я играл дальше. Через две минуты свет опять появился, и выступление прошло нормально. Но по сравнению с тем, как меня донимал мобильный телефон или падал рояль, – это детский лепет.
Беседовала Алина Циопа
