Культура
«От души играют ребятки»
26 февраля
В первый весенний день петербуржцев ждет подарок – встреча в Большом зале Филармонии с музыкантами «Терем-квартета», уникальными исполнителями на народных инструментах. Их концерты всегда праздник юмора, театральности, страстного, живого исполнения совершенно оригинальных композиций русской народной музыки и мирового классического репертуара. Новая программа «Снова неуловимые» включает мастерские аранжировки музыки из известных фильмов.
Об этой программе и о житье-бытье «Терем-квартета» корреспонденту «НВ» рассказал баянист-виртуоз Андрей Смирнов – Арамис коллектива, как называют его сами музыканты.
– Андрей, «Терем-квартету» уже 22 года. Сколько за это время распалось замечательных коллективов, а вы по-прежнему одна бессменная команда. В чем секрет вашего такого долгого творческого единения?
– Может быть, в том, что у нас нет лидера, который диктует все и вся и нос задирает. Мы – однокурсники по Консерватории. Как вернулись после армии на второй курс, сразу организовали ансамбль. С тех пор нас на занятиях и не видели.
– Вам было неинтересно учиться?
– Я не понимал симфоническую музыку. Консерватория славится мощной исполнительской школой, и нас в основном учили отрабатывать технику исполнения. А у меня никогда особо не получались какие-то чисто технические вещи.
– Вот это да! И это говорит виртуоз! Может, вам было тесно в предложенных рамках? Не хватало эмоций, личных переживаний…
– Когда заставляют играть пассаж именно так, не объясняя почему, в итоге не вырабатывается осознанного отношения к сделанному. А пассажем нужно заниматься только тогда, когда понимаешь его суть. Ведь в музыке каждая нота не пустая. К примеру, мы, музыканты «Терема», можем рассказать о любой ноте: почему их не одна, а десять? Почему не стаккато, а легато? В общем, во время учебы я редко ходил на симфонические концерты, поскольку не слышал ни одной завораживающей меня игры. Пока однажды, на втором курсе Консерватории, не оказался в Праге на концерте молодежного симфонического оркестра под управлением Клаудио Аббадо. И, слушая его, я понял, что, даже ничего не меняя в нотах, можно заставить зазвучать произведение совершенно по-иному. Значит, и в симфонической музыке тоже можно быть первооткрывателем. И тогда я полюбил ее.
– В чем ваша задача как музыкантов «по гамбургскому счету»?
– Открыть душу слушателя. Мы – антенна. Хотим, чтобы как можно больше людей заряжались от нас, уходили обогащенными с желанием изменить жизнь к лучшему. При нашей общей неустроенности мы обязаны настроить их на жизнеутверждающий лад. Ведь на концерт приходят совершенно разные люди. Один зажат. Другой вообще не любит музыку. Третий пошел, потому что пригласили. Четвертый оказался случайно. А после концерта они уходят настроенными на одну волну. Разве это не чудо?
Ведь были же 90-е годы, когда страна разваливалась и зарплату не выплачивали годами, а люди тратили последние деньги, чтобы прийти на наши концерты. Они говорили нам: «Мы целый год ждем ваших концертов, потому что устали от чернухи на экранах, от мизерной зарплаты». Наш концерт был для них настоящей отдушиной… И после нам говорили: «Но ведь существует где-то счастье». Мы давали слушателям ощущение надежды.
Забавно, что недавно в Германии, когда ночью мы остановились на бензозаправке, к нам подошел человек и спросил: «Вы случайно не «Терем-квартет»?» Оказывается, он в прошлом году был в Австралии и видел нас на фестивале. Я бы, например, не вспомнил музыкантов, которых видел в другой стране год назад на сборном концерте. Значит, мы произвели такое впечатление, что наши образы остались в памяти.
– Вот, говорят, шоу-бизнес захватил телевидение, а без него таланту не пробиться к слушателю. А вас на экране нет, но при этом вы собираете полные залы и за границей, и у нас, причем как в русской глубинке, так и в мегаполисах. Как вам это удается?
– Мы знаем, как подать произведение, чтобы оно зазвучало интересно и захватило душу слушателя. Кроме того, у нас большой репертуар, и мы чувствуем, что нужно выбрать для определенной аудитории. К примеру, если концерт где-то в глубинке, то нужны эмоции и доходчивые произведения для тех, кто сердцем слушает, на уровне: нравится – не нравится. Но и интеллектуалу тоже не должно быть скучно.
Вообще русский человек любит слушать песню. Инструментальную музыку он воспринимает плохо. Она у нас для избранных в больших городах. Ведь наша музыкальная культура – песенная. Моя бабушка всю жизнь прожила в деревне и не понимала, как можно слушать музыку. Она считала, что под нее можно либо петь, либо танцевать. Поэтому в России быть инструментальным коллективом вдвойне тяжело. Помню, как-то очень давно нас попросили бесплатно сыграть на выборах местных депутатов где-то в области. Мы думали, что будет обычный афишный концерт, и поехали. А оказалось, что мы предполагались лишь фоном, на котором проходило голосование. Звук ужасный, люди ходят туда-сюда. Но отказаться уже нельзя. Постепенно вокруг нас собралась публика, которая стала нас с интересом слушать. А одна бабушка вдруг сказала: «От души играют ребятки». И вот для нас это была наивысшая похвала.
Мы очень любим выступать на Севере – в Якутии, на Ямале. Пока еще это мир чистоты и света. Здесь сохранилась жизнь, по которой человек уже начинает скучать. Цивилизация еще не успела укорениться и сформировать индустрию развлечений, поэтому там все еще настоящее, живое. И есть возможность углубленно заниматься искусством, поэтому на Севере – мощные художники. В их картинах очень сильно отражается тоска по первозданности и чистоте, ведь человек забивает все своим присутствием, урбанизацией, суетливостью и бестолковостью.
– Увы, в погоне за «хлебом и зрелищами» голос мудрого художника не слышен...
– Да. Приходит новый человек, испорченный масскультурой, сформированной насильно. Однако на всем протяжении истории России происходили мощные вторжения западных культур, которые у нас приобретали гипертрофированные формы. Вы правы, сегодня мудрость воспринимается как какой-то уходящий момент человеческой жизни, но задача художника – сохранить ее в своих творениях. Мудрость и надежда – единственное, что лечит душу. Да, мы хотим, чтобы жизнь людей была в любви, в свете, в радости. Но мы тоже ощущаем, что это как некая вечная мечта русского человека о граде Китеже.
– А разве всякое искусство лечит? Ведь есть два подхода к искусству: рациональный и иррациональный…
– Когда художник уходит в рацио, то есть в чистый интеллект, он перестает связываться с Богом, а поэтому лишается гармонии. Рациональное искусство – искусство для бесконечного эгоиста, потому что Бог – это он сам. Отсюда возникает уродство: теряется ценность человеческой жизни, исчезает разница между добром и злом. А настоящий художник должен ее чувствовать.
– Андрей, давайте спустимся на землю и поговорим о вашем будущем концерте. Почему вы вдруг решили посвятить целый концерт мелодиям из фильмов?
– В последнее столетие кино стало играть большую роль в жизни человека. Кто из нас не смотрел «Семнадцать мгновений весны», «Неуловимые мстители», «Обыкновенное чудо», «Ирония судьбы, или С легким паром», фильмы Чарли Чаплина, Федерико Феллини? С этими фильмами связаны ностальгические воспоминания нашего детства, забытые чувства. Мы хотели бы поделиться этими чувствами со всеми слушателями, поэтому приглашаем всех на нашу премьеру 1 марта в Большой зал Филармонии. Это будет концерт, целиком посвященый киномузыке, лучшим ее образцам, а о кино будут напоминать сценические декорации из музея «Ленфильма».
Беседовала Лидия Березнякова
Об этой программе и о житье-бытье «Терем-квартета» корреспонденту «НВ» рассказал баянист-виртуоз Андрей Смирнов – Арамис коллектива, как называют его сами музыканты.
– Андрей, «Терем-квартету» уже 22 года. Сколько за это время распалось замечательных коллективов, а вы по-прежнему одна бессменная команда. В чем секрет вашего такого долгого творческого единения?
– Может быть, в том, что у нас нет лидера, который диктует все и вся и нос задирает. Мы – однокурсники по Консерватории. Как вернулись после армии на второй курс, сразу организовали ансамбль. С тех пор нас на занятиях и не видели.
– Вам было неинтересно учиться?
– Я не понимал симфоническую музыку. Консерватория славится мощной исполнительской школой, и нас в основном учили отрабатывать технику исполнения. А у меня никогда особо не получались какие-то чисто технические вещи.
– Вот это да! И это говорит виртуоз! Может, вам было тесно в предложенных рамках? Не хватало эмоций, личных переживаний…
– Когда заставляют играть пассаж именно так, не объясняя почему, в итоге не вырабатывается осознанного отношения к сделанному. А пассажем нужно заниматься только тогда, когда понимаешь его суть. Ведь в музыке каждая нота не пустая. К примеру, мы, музыканты «Терема», можем рассказать о любой ноте: почему их не одна, а десять? Почему не стаккато, а легато? В общем, во время учебы я редко ходил на симфонические концерты, поскольку не слышал ни одной завораживающей меня игры. Пока однажды, на втором курсе Консерватории, не оказался в Праге на концерте молодежного симфонического оркестра под управлением Клаудио Аббадо. И, слушая его, я понял, что, даже ничего не меняя в нотах, можно заставить зазвучать произведение совершенно по-иному. Значит, и в симфонической музыке тоже можно быть первооткрывателем. И тогда я полюбил ее.
– В чем ваша задача как музыкантов «по гамбургскому счету»?
– Открыть душу слушателя. Мы – антенна. Хотим, чтобы как можно больше людей заряжались от нас, уходили обогащенными с желанием изменить жизнь к лучшему. При нашей общей неустроенности мы обязаны настроить их на жизнеутверждающий лад. Ведь на концерт приходят совершенно разные люди. Один зажат. Другой вообще не любит музыку. Третий пошел, потому что пригласили. Четвертый оказался случайно. А после концерта они уходят настроенными на одну волну. Разве это не чудо?
Ведь были же 90-е годы, когда страна разваливалась и зарплату не выплачивали годами, а люди тратили последние деньги, чтобы прийти на наши концерты. Они говорили нам: «Мы целый год ждем ваших концертов, потому что устали от чернухи на экранах, от мизерной зарплаты». Наш концерт был для них настоящей отдушиной… И после нам говорили: «Но ведь существует где-то счастье». Мы давали слушателям ощущение надежды.
Забавно, что недавно в Германии, когда ночью мы остановились на бензозаправке, к нам подошел человек и спросил: «Вы случайно не «Терем-квартет»?» Оказывается, он в прошлом году был в Австралии и видел нас на фестивале. Я бы, например, не вспомнил музыкантов, которых видел в другой стране год назад на сборном концерте. Значит, мы произвели такое впечатление, что наши образы остались в памяти.
– Вот, говорят, шоу-бизнес захватил телевидение, а без него таланту не пробиться к слушателю. А вас на экране нет, но при этом вы собираете полные залы и за границей, и у нас, причем как в русской глубинке, так и в мегаполисах. Как вам это удается?
– Мы знаем, как подать произведение, чтобы оно зазвучало интересно и захватило душу слушателя. Кроме того, у нас большой репертуар, и мы чувствуем, что нужно выбрать для определенной аудитории. К примеру, если концерт где-то в глубинке, то нужны эмоции и доходчивые произведения для тех, кто сердцем слушает, на уровне: нравится – не нравится. Но и интеллектуалу тоже не должно быть скучно.
Вообще русский человек любит слушать песню. Инструментальную музыку он воспринимает плохо. Она у нас для избранных в больших городах. Ведь наша музыкальная культура – песенная. Моя бабушка всю жизнь прожила в деревне и не понимала, как можно слушать музыку. Она считала, что под нее можно либо петь, либо танцевать. Поэтому в России быть инструментальным коллективом вдвойне тяжело. Помню, как-то очень давно нас попросили бесплатно сыграть на выборах местных депутатов где-то в области. Мы думали, что будет обычный афишный концерт, и поехали. А оказалось, что мы предполагались лишь фоном, на котором проходило голосование. Звук ужасный, люди ходят туда-сюда. Но отказаться уже нельзя. Постепенно вокруг нас собралась публика, которая стала нас с интересом слушать. А одна бабушка вдруг сказала: «От души играют ребятки». И вот для нас это была наивысшая похвала.
Мы очень любим выступать на Севере – в Якутии, на Ямале. Пока еще это мир чистоты и света. Здесь сохранилась жизнь, по которой человек уже начинает скучать. Цивилизация еще не успела укорениться и сформировать индустрию развлечений, поэтому там все еще настоящее, живое. И есть возможность углубленно заниматься искусством, поэтому на Севере – мощные художники. В их картинах очень сильно отражается тоска по первозданности и чистоте, ведь человек забивает все своим присутствием, урбанизацией, суетливостью и бестолковостью.
– Увы, в погоне за «хлебом и зрелищами» голос мудрого художника не слышен...
– Да. Приходит новый человек, испорченный масскультурой, сформированной насильно. Однако на всем протяжении истории России происходили мощные вторжения западных культур, которые у нас приобретали гипертрофированные формы. Вы правы, сегодня мудрость воспринимается как какой-то уходящий момент человеческой жизни, но задача художника – сохранить ее в своих творениях. Мудрость и надежда – единственное, что лечит душу. Да, мы хотим, чтобы жизнь людей была в любви, в свете, в радости. Но мы тоже ощущаем, что это как некая вечная мечта русского человека о граде Китеже.
– А разве всякое искусство лечит? Ведь есть два подхода к искусству: рациональный и иррациональный…
– Когда художник уходит в рацио, то есть в чистый интеллект, он перестает связываться с Богом, а поэтому лишается гармонии. Рациональное искусство – искусство для бесконечного эгоиста, потому что Бог – это он сам. Отсюда возникает уродство: теряется ценность человеческой жизни, исчезает разница между добром и злом. А настоящий художник должен ее чувствовать.
– Андрей, давайте спустимся на землю и поговорим о вашем будущем концерте. Почему вы вдруг решили посвятить целый концерт мелодиям из фильмов?
– В последнее столетие кино стало играть большую роль в жизни человека. Кто из нас не смотрел «Семнадцать мгновений весны», «Неуловимые мстители», «Обыкновенное чудо», «Ирония судьбы, или С легким паром», фильмы Чарли Чаплина, Федерико Феллини? С этими фильмами связаны ностальгические воспоминания нашего детства, забытые чувства. Мы хотели бы поделиться этими чувствами со всеми слушателями, поэтому приглашаем всех на нашу премьеру 1 марта в Большой зал Филармонии. Это будет концерт, целиком посвященый киномузыке, лучшим ее образцам, а о кино будут напоминать сценические декорации из музея «Ленфильма».
Беседовала Лидия Березнякова
