Экономика
Не откатишь – не поедешь
12 мартa
Сразу оговоримся: проект реконструкции Летнего сада здесь ни при чем. Однако 90 процентов предпринимателей, с которыми приходилось по долгу службы общаться, утверждают, что бизнес в России невозможен без так называемых откатов – дележа денег, заработанных бизнесом на госконтрактах, с чиновниками. Откат давно стал одним из основных терминов «деловой» среды. Государство, как известно, – крупнейший в стране заказчик. Только в Петербурге в этом году, согласно уже скорректированному бюджету, по линии госзаказа будет освоено 180 миллиардов рублей. Но как же деньги, выделенные, например, на строительство или ремонт моста или дороги, превращаются в частные коттеджи, яхты, элитные квартиры чиновников? Не претендуя на открытие Америки, опишем тем не менее устройство этого механизма.
Какой-нибудь комитет администрации какого-нибудь крупного города получает годовой лимит финансирования – например, 20 или 40 миллиардов рублей. Под него составляется адресная программа – что нужно строить, что ремонтировать и так далее. На каждый объект государственный заказчик заказывает проектно-сметную документацию профильному проектному институту. Это, так сказать, прелюдия – составление сметы. Чтобы выполнить работу качественно, институт должен прописать и оценить абсолютно все технологические операции. Возьмем самый простой пример: нужно покрасить металлические ограждения вдоль дороги. В строгом соответствии с нормативами проектировщики пишут: зачистить металл до блеска, отшкурить, обезжирить, покрыть слоем антикоррозийной защиты, высушить, зачистить, покрыть слоем грунта, потом – первым слоем краски, вторым слоем краски… Чем больше смета – тем выше зарплата у проектировщиков. Поэтому уже на этом этапе смета оказывается завышенной.
Получив документацию, государственный заказчик объявляет конкурс на проведение работ. Формально участвовать в нем может любой желающий. Фактически – узкий круг приближенных фирм, соответствующий заранее прописанным квалификационным требованиям.
Для проформы скинув от стартовой цены контракта 5–10 процентов, фирма-победитель становится генподрядчиком и получает заказ на… ну пусть на ту же покраску ограждений. Получив аванс, генподрядчик от 10–15 до 30–40 процентов от суммы контракта возвращает тем, кто ей этот заказ присудил, – госзаказчику.
После отката денег остается маловато. Поэтому заказывается корректировка сметы – на том основании, например, что вдруг резко подорожала краска, грунтовка, работа... Любопытно, что все это действительно дорожает – потому что поставщики материалов тоже хотят иметь свой кусок пирога. Все это забивается в новую смету.
Дальше начинается самое интересное: выполнение работ. Какая там зачистка и обезжиривание! Через субподрядчика нанимается десяток гастарбайтеров, которые мажут краску на ограждение прямо поверх грязи и, получив вечером свои деньги, разъезжаются по общежитиям.
Последний этап – приемка работ. Составляются акты, что работы выполнены «в срок и с надлежащим качеством», приглашается комиссия, которая все эти акты подписывает – ведь представители госзаказчика свое уже получили, а остальные получают «гонорары» после подписания. Все разъезжаются с оттопыренными карманами и довольные друг другом. (В случае же появления какой-нибудь неподкупной проверки со стороны крайними объявляются гастарбайтеры субподрядчика, которых уже не найти.)
Пример, повторим, взят самый простой. На деле же чем больше смета, чем сложней работа, тем больше возможностей для откатов. Отличная тема – дорожное строительство. Богатая жила – ремонт и реставрация (например, фасадов). На этих работах есть масса операций, на которых можно сэкономить и поделиться деньгами с заказчиками, контролерами и всеми причастными.
Если система так проста и известна каждому, почему же она, по сути, неуязвима? Тут тоже все просто. Во-первых, участники откатных схем строго соблюдают все формальные требования законодательства – проводятся конкурсы, работы идут строго по утвержденным сметам и так далее. Во-вторых, они помнят наказ экс-министра финансов Александра Лившица о том, что нужно делиться. И в-третьих, коррупция, как не раз говорилось на самом высоком уровне, проникла во все уровни государственной машины. Это – система, в которой честные чиновники (а такие есть) просто вынуждены играть по общим правилам. Автору этих строк один чиновник доверительно рассказывал, что коммерсантов, которые приносят ему деньги в качестве откатов, он заставляет вкладывать «взяточные суммы» в программы благоустройства подведомственной ему территории.
– Ведь все это у них уже в бизнес-планах забито, – пояснял он. – Откажусь я – они просто оставят деньги себе. А так хоть пользу приносят…
Нет, наверное, ни одного «простого» россиянина (по статистике таких «простых» – кто живет лишь на зарплату, случайные приработки и картошку с дачи – 80 процентов населения страны), который бы, глядя на потоки дорогих иномарок на улицах Москвы, Петербурга, на коттеджи, элитные квартиры, цена которых начинается от миллиона евро, не задался бы вопросом: «Откуда у людей деньги?» Ведь не так много в стране банкиров, владельцев крупных магазинов, строительных компаний и заводов, чтобы объяснить этот бум роскоши, захлестнувший Россию накануне кризиса и выведший обе наши столицы в число самых дорогих городов мира.
На самом деле вопрос: «Откуда деньги?» – во многом риторический. Как говорил блестящий государственный деятель Сергей Юльевич Витте – один из самых успешных министров финансов эпохи Российской империи: «Воруют-с!» И не в том беда, что просто воруют, а в том, что воровство уже перестало быть таковым, а стало четко функционирующей системой.
Впрочем, все не так безнадежно, как может показаться. Есть вполне цивилизованные, демократические методы лечения этой застарелой болезни. Но это – отдельная тема.
Владимир Владимиров, Марина Володина
Какой-нибудь комитет администрации какого-нибудь крупного города получает годовой лимит финансирования – например, 20 или 40 миллиардов рублей. Под него составляется адресная программа – что нужно строить, что ремонтировать и так далее. На каждый объект государственный заказчик заказывает проектно-сметную документацию профильному проектному институту. Это, так сказать, прелюдия – составление сметы. Чтобы выполнить работу качественно, институт должен прописать и оценить абсолютно все технологические операции. Возьмем самый простой пример: нужно покрасить металлические ограждения вдоль дороги. В строгом соответствии с нормативами проектировщики пишут: зачистить металл до блеска, отшкурить, обезжирить, покрыть слоем антикоррозийной защиты, высушить, зачистить, покрыть слоем грунта, потом – первым слоем краски, вторым слоем краски… Чем больше смета – тем выше зарплата у проектировщиков. Поэтому уже на этом этапе смета оказывается завышенной.
Получив документацию, государственный заказчик объявляет конкурс на проведение работ. Формально участвовать в нем может любой желающий. Фактически – узкий круг приближенных фирм, соответствующий заранее прописанным квалификационным требованиям.
Для проформы скинув от стартовой цены контракта 5–10 процентов, фирма-победитель становится генподрядчиком и получает заказ на… ну пусть на ту же покраску ограждений. Получив аванс, генподрядчик от 10–15 до 30–40 процентов от суммы контракта возвращает тем, кто ей этот заказ присудил, – госзаказчику.
После отката денег остается маловато. Поэтому заказывается корректировка сметы – на том основании, например, что вдруг резко подорожала краска, грунтовка, работа... Любопытно, что все это действительно дорожает – потому что поставщики материалов тоже хотят иметь свой кусок пирога. Все это забивается в новую смету.
Дальше начинается самое интересное: выполнение работ. Какая там зачистка и обезжиривание! Через субподрядчика нанимается десяток гастарбайтеров, которые мажут краску на ограждение прямо поверх грязи и, получив вечером свои деньги, разъезжаются по общежитиям.
Последний этап – приемка работ. Составляются акты, что работы выполнены «в срок и с надлежащим качеством», приглашается комиссия, которая все эти акты подписывает – ведь представители госзаказчика свое уже получили, а остальные получают «гонорары» после подписания. Все разъезжаются с оттопыренными карманами и довольные друг другом. (В случае же появления какой-нибудь неподкупной проверки со стороны крайними объявляются гастарбайтеры субподрядчика, которых уже не найти.)
Пример, повторим, взят самый простой. На деле же чем больше смета, чем сложней работа, тем больше возможностей для откатов. Отличная тема – дорожное строительство. Богатая жила – ремонт и реставрация (например, фасадов). На этих работах есть масса операций, на которых можно сэкономить и поделиться деньгами с заказчиками, контролерами и всеми причастными.
Если система так проста и известна каждому, почему же она, по сути, неуязвима? Тут тоже все просто. Во-первых, участники откатных схем строго соблюдают все формальные требования законодательства – проводятся конкурсы, работы идут строго по утвержденным сметам и так далее. Во-вторых, они помнят наказ экс-министра финансов Александра Лившица о том, что нужно делиться. И в-третьих, коррупция, как не раз говорилось на самом высоком уровне, проникла во все уровни государственной машины. Это – система, в которой честные чиновники (а такие есть) просто вынуждены играть по общим правилам. Автору этих строк один чиновник доверительно рассказывал, что коммерсантов, которые приносят ему деньги в качестве откатов, он заставляет вкладывать «взяточные суммы» в программы благоустройства подведомственной ему территории.
– Ведь все это у них уже в бизнес-планах забито, – пояснял он. – Откажусь я – они просто оставят деньги себе. А так хоть пользу приносят…
Нет, наверное, ни одного «простого» россиянина (по статистике таких «простых» – кто живет лишь на зарплату, случайные приработки и картошку с дачи – 80 процентов населения страны), который бы, глядя на потоки дорогих иномарок на улицах Москвы, Петербурга, на коттеджи, элитные квартиры, цена которых начинается от миллиона евро, не задался бы вопросом: «Откуда у людей деньги?» Ведь не так много в стране банкиров, владельцев крупных магазинов, строительных компаний и заводов, чтобы объяснить этот бум роскоши, захлестнувший Россию накануне кризиса и выведший обе наши столицы в число самых дорогих городов мира.
На самом деле вопрос: «Откуда деньги?» – во многом риторический. Как говорил блестящий государственный деятель Сергей Юльевич Витте – один из самых успешных министров финансов эпохи Российской империи: «Воруют-с!» И не в том беда, что просто воруют, а в том, что воровство уже перестало быть таковым, а стало четко функционирующей системой.
Впрочем, все не так безнадежно, как может показаться. Есть вполне цивилизованные, демократические методы лечения этой застарелой болезни. Но это – отдельная тема.
Владимир Владимиров, Марина Володина
