Общество
Не надо лечить!
21 мартa
Президент РФ Дмитрий Медеведев в конце прошлой недели в телеинтервью высказался конкретнее некуда. Цены на лекарства растут в разы – и это не следствие кризиса, а попытка нажиться на людях в трудный период. И если с этой проблемой не хотят разобраться региональные власти, то будут разбираться правоохранительные органы. Федеральное правительство уже рассматривает возможность введения предельных цен на основные группы лекарств, охватывающих 20 процентов рынка. Все чаще звучит идея развивать собственную фармацевтическую промышленность, чтобы не зависеть от импорта и чтобы ослабление рубля не отзывалось эхом в российских аптеках.
С начала 2009 года среднероссийские цены в аптеках выросли на 11 процентов. Самое бурное подорожание отмечено в Татарстане, Мордовии, Дагестане, Московской, Курской и Магаданской областях. По оценке генерального директора петербургской аптечной сети «Невис» Сергея Медведева, цены в его аптеках выросли на 3 процента за два месяца – это, мол, очень немного для кризисного периода в экономике.
– Российские дистрибьюторы вынуждены покупать лекарства в валюте и продавать в рублях, а это означает неизбежный рост цен, пропорциональный изменению курса рубля, – говорит главный клинический фармаколог Петербурга Александр Хаджидис. – К тому же для закупок широко использовались кредиты, а сегодня процентные ставки выросли и залоги изменились. Подорожание лекарств происходит во всем мире из-за развития фармотехнологий, старения населения, появления препаратов от некогда неизлечимых болезней и множества других факторов.
За несколько дней до президентского выступления губернатор Матвиенко заявила о намерении Смольного зафиксировать цены на лекарства для городских больниц – на эти цели Минздрав уже выделил средства. А принятое правительством Петербурга постановление «Об установлении торговых надбавок к ценам на лекарственные средства и изделия медицинского назначения» считается вполне современным. Согласно этому закону максимальная наценка, которую можно делать на лекарства, составляет 40 процентов от цены производителя. И неважно, сколько посредников было на пути препарата от завода в аптеку – один или сто один. На ряд дорогостоящих препаратов максимальная наценка в аптечной сети не может превышать 12 процентов.
Правда, лазеек в прогрессивном законе оставлено немало. Например, если компания занимается импортом лекарств, то она может включать в цену таможенные пошлины и всевозможные сборы сверх торговой наценки. А поскольку 75 процентов лекарств в России – импортные, то максимальная надбавка в 40 процентов сразу же превращается в миф. Однако происходящее сегодня в петербургских аптеках никакими лазейками объяснить невозможно. В двух аптеках, находящихся через дорогу друг от друга, одно и то же лекарство может стоить 150 и 250 рублей соответственно.
Читатель «НВ» Дмитрий Акимов-Перетц прислал в редакцию два чека. 15 января он приобрел в аптеке «Фармакор» на Лермонтовском проспекте, 49, лекарство «Молочинкве» за 108 рублей, а 11 февраля то же самое средство – за 336 рублей. Месяца не прошло, как препарат подорожал в три раза!
– Вчера покупала в аптеке «Озерки» средство «Труамель» за 239 рублей, а в аптеке «Первая помощь» я видела его за 560 рублей, – рассказывает Анастасия Тихонова. – В аптеке «Невис» средство «Престариум» выросло в цене с 460 рублей до 735 рублей. Хотя в этой сети, кажется, говорят о повышении цен на 3 процента за время кризиса. Мне лекарство онкологическое из Финляндии привозят – цена за год ни на копейку не шевельнулась. Так что не надо «лечить», будто у нас из-за кризиса все дорожает.
– О каком контроле за ценами на дорогостоящие средства для сердечников можно говорить, если необходимый мне препарат «Плавикс» подорожал за месяц с 2800 до 3800 руб., – рассказывает Геннадий Терентьев. – Хотя курс евро за это время почти не менялся. Думаю, здесь чисто коммерческий расчет: кто покупал раньше, будет покупать и сейчас. Тем более «Плавикс» необходим для разжижения крови – для гипертоников это вопрос жизни и смерти. Этот препарат еще не в каждой аптеке найдешь, поэтому обеспеченный человек вряд ли отправится искать, где дешевле.
Сегодня ударными темпами дорожает даже отечественный анальгин – вроде бы здесь тяжело кивать на ослабление рубля. Но спрос есть спрос.
– Российский фармацевтический рынок в последние годы рос гигантскими темпами – по 30 процентов в год, – рассказывает специалист компании «Фармтранс» Олег Честнов. – Рост происходил за счет того, что граждане стали покупать более качественные лекарства на каждый день – от гриппа, от простуды. Сейчас наметился обратный процесс. Во время кризиса быстрее всех дорожает, например, дешевый отечественный аспирин: покупателю ведь по большей части все равно, за пять рублей его покупать или за десять. К сожалению, медицинский бизнес все больше становится похож на продажу обуви или посуды. Закон спроса и предложения – ничего больше.
Олег Честнов предлагает загадку для чиновников на уровне пятого класса средней школы. В Ирландии производят противогрибковый препарат, который распространяется по всему миру. В США упаковка стоит 14 тысяч рублей, в Петербурге – 25 тысяч. Вопрос простой – почему? Расстояние примерно одинаковое, таможенные сборы отличаются незначительно.
Ходовой препарат «Мезим форте» в октябре 2008 года стоил у оптовиков 42 рубля, к февралю 2009 года достиг 66 рублей, а в городских аптеках его трудно найти дешевле 200 рублей. Как работает в этой ситуации славный городской закон – непонятно.
– Мы переписываем ценники буквально каждый день, – признается заведующая аптекой Наталья. – А что мне остается делать, если медикаменты ежедневно возрастают в цене на 2–3 рубля. Вроде бы никто из-за рубля претензии предъявлять не будет, но за месяц лекарство дорожает на сотню. Всем нужно как-то выживать, но поток посетителей снижается, и скоро начнут закрываться аптеки, в первую очередь не входящие в крупные сети.
Помимо девальвации рубля есть как минимум еще одна важнейшая причина, по которой растут цены в аптеках: за вольные обращения с ценами не предусмотрено внятного наказания. В среднем штрафуют на 5–6 тысяч рублей, хотя в Европе штрафы за то же самое исчисляются миллионами евро. Даже если какая-то аптека попадет под пристальное внимание ревизоров, ее владельцам будет выгоднее платить штрафы и продолжать работать по-старому. Ведь годовой оборот средней петербургской аптеки составляет 15–20 миллионов рублей в год. И какой тогда смысл в проверках, частота которых в Петербурге резко возросла после грозного президентского окрика?
Реакция Смольного на выступление Дмитрия Медведева была достаточно оперативной. В начале недели Валентина Матвиенко дала соответствующее поручение вице-губернатору Людмиле Косткиной, которая вчера утром рассказала журналистам о мерах городского правительства, после чего провела деловое совещание с руководителями аптечных сетей.
С одной стороны, Смольный предлагает заморозить цены на лекарства для льготников, увеличить перечень важнейших лекарств и хотя бы частично сохранить прежние цены для больниц. С другой – разрабатывается некий план по строительству в городе новых фармацевтических предприятий. Но в итоге возникает ощущение, что в наши глаза снова полетел песок.
Первая мера конкретная и нужная, но об успехах в этой области говорилось и раньше. Вторая мера – очень долгосрочная и затратная. Если Смольный хочет участвовать в создании фармацевтических предприятий, то для этого придется вносить изменения в городской закон. Если капитал предприятий будет создаваться по принципу долевого участия города и частных инвесторов, придется учитывать коррупционные риски – инвестиции в создание фармацевтического производства средних объемов оцениваются в 100–200 миллионов долларов. Госпожа Косткина озвучила идею производить в Петербурге инсулин. Больше ничего конкретного о профиле будущих предприятий сказано не было.
– Идея производить лекарства в России заманчива, но частный бизнес в нее не рвется – слишком продолжительного времени требует раскрутка, – говорит источник в аппарате Минздравсоцразвития. – Одно дело, если в Россию приходит иностранная компания, у которой есть лицензии на препараты, допущенные к продаже, есть опыт, специалисты и оборудование. Но даже в этом случае раньше чем через два года производство не заработает. Другое дело, частно-государственные инвестиции, когда хотят начать работать на пустом месте. Процесс создания такого предприятия может растянуться лет на пять-десять: пока приобретут патент, пока проведут клинические испытания препарата, пока закупят оборудование. Практика показывает, что многочисленные делегации нового завода начнут ездить за бюджетные средства в зарубежные командировки, годами «изучать опыт», пока в итоге не купят максимально дорогое и ненужное оборудование за откат. Получается, что частнику проще вложиться в какой-нибудь гипермаркет и завтра начать работать, а госпроект за пять лет подготовки либо подорожает раза в три, либо его просто разворуют.
Сегодня в России около 400 предприятий, выпускающих лекарства, и 85 процентов из них работает на оборудовании советских времен. Производят они преимущественно несложные дешевые препараты вроде аспирина или нистатина. И если государство пойдет на жесткие методы регулирования лекарственного рынка, это может обернуться бедой для миллионов людей. Потому что производить весь нынешний ассортимент лекарств в России будет невозможно еще не одно десятилетие.
Вице-губернатор Людмила Косткина признала, что получает возмущенные звонки от петербуржцев о том, что цены в различных аптеках на одно и то же лекарство отличаются в 3–5 раз. Однако проведенные в последние дни проверки в аптеках города не выявили ни одного нарушения. Работа над пересмотром законодательной базы только начата. Создается впечатление, что Смольный среагировал не на повышение цен в аптеках, а на выступление президента. Если это так, то в ближайшее время будет сканироваться не столько ситуация с ценами, сколько контроль за ней из Москвы.
Денис Терентьев
С начала 2009 года среднероссийские цены в аптеках выросли на 11 процентов. Самое бурное подорожание отмечено в Татарстане, Мордовии, Дагестане, Московской, Курской и Магаданской областях. По оценке генерального директора петербургской аптечной сети «Невис» Сергея Медведева, цены в его аптеках выросли на 3 процента за два месяца – это, мол, очень немного для кризисного периода в экономике.
– Российские дистрибьюторы вынуждены покупать лекарства в валюте и продавать в рублях, а это означает неизбежный рост цен, пропорциональный изменению курса рубля, – говорит главный клинический фармаколог Петербурга Александр Хаджидис. – К тому же для закупок широко использовались кредиты, а сегодня процентные ставки выросли и залоги изменились. Подорожание лекарств происходит во всем мире из-за развития фармотехнологий, старения населения, появления препаратов от некогда неизлечимых болезней и множества других факторов.
За несколько дней до президентского выступления губернатор Матвиенко заявила о намерении Смольного зафиксировать цены на лекарства для городских больниц – на эти цели Минздрав уже выделил средства. А принятое правительством Петербурга постановление «Об установлении торговых надбавок к ценам на лекарственные средства и изделия медицинского назначения» считается вполне современным. Согласно этому закону максимальная наценка, которую можно делать на лекарства, составляет 40 процентов от цены производителя. И неважно, сколько посредников было на пути препарата от завода в аптеку – один или сто один. На ряд дорогостоящих препаратов максимальная наценка в аптечной сети не может превышать 12 процентов.
Правда, лазеек в прогрессивном законе оставлено немало. Например, если компания занимается импортом лекарств, то она может включать в цену таможенные пошлины и всевозможные сборы сверх торговой наценки. А поскольку 75 процентов лекарств в России – импортные, то максимальная надбавка в 40 процентов сразу же превращается в миф. Однако происходящее сегодня в петербургских аптеках никакими лазейками объяснить невозможно. В двух аптеках, находящихся через дорогу друг от друга, одно и то же лекарство может стоить 150 и 250 рублей соответственно.
Читатель «НВ» Дмитрий Акимов-Перетц прислал в редакцию два чека. 15 января он приобрел в аптеке «Фармакор» на Лермонтовском проспекте, 49, лекарство «Молочинкве» за 108 рублей, а 11 февраля то же самое средство – за 336 рублей. Месяца не прошло, как препарат подорожал в три раза!
– Вчера покупала в аптеке «Озерки» средство «Труамель» за 239 рублей, а в аптеке «Первая помощь» я видела его за 560 рублей, – рассказывает Анастасия Тихонова. – В аптеке «Невис» средство «Престариум» выросло в цене с 460 рублей до 735 рублей. Хотя в этой сети, кажется, говорят о повышении цен на 3 процента за время кризиса. Мне лекарство онкологическое из Финляндии привозят – цена за год ни на копейку не шевельнулась. Так что не надо «лечить», будто у нас из-за кризиса все дорожает.
– О каком контроле за ценами на дорогостоящие средства для сердечников можно говорить, если необходимый мне препарат «Плавикс» подорожал за месяц с 2800 до 3800 руб., – рассказывает Геннадий Терентьев. – Хотя курс евро за это время почти не менялся. Думаю, здесь чисто коммерческий расчет: кто покупал раньше, будет покупать и сейчас. Тем более «Плавикс» необходим для разжижения крови – для гипертоников это вопрос жизни и смерти. Этот препарат еще не в каждой аптеке найдешь, поэтому обеспеченный человек вряд ли отправится искать, где дешевле.
Сегодня ударными темпами дорожает даже отечественный анальгин – вроде бы здесь тяжело кивать на ослабление рубля. Но спрос есть спрос.
– Российский фармацевтический рынок в последние годы рос гигантскими темпами – по 30 процентов в год, – рассказывает специалист компании «Фармтранс» Олег Честнов. – Рост происходил за счет того, что граждане стали покупать более качественные лекарства на каждый день – от гриппа, от простуды. Сейчас наметился обратный процесс. Во время кризиса быстрее всех дорожает, например, дешевый отечественный аспирин: покупателю ведь по большей части все равно, за пять рублей его покупать или за десять. К сожалению, медицинский бизнес все больше становится похож на продажу обуви или посуды. Закон спроса и предложения – ничего больше.
Олег Честнов предлагает загадку для чиновников на уровне пятого класса средней школы. В Ирландии производят противогрибковый препарат, который распространяется по всему миру. В США упаковка стоит 14 тысяч рублей, в Петербурге – 25 тысяч. Вопрос простой – почему? Расстояние примерно одинаковое, таможенные сборы отличаются незначительно.
Ходовой препарат «Мезим форте» в октябре 2008 года стоил у оптовиков 42 рубля, к февралю 2009 года достиг 66 рублей, а в городских аптеках его трудно найти дешевле 200 рублей. Как работает в этой ситуации славный городской закон – непонятно.
– Мы переписываем ценники буквально каждый день, – признается заведующая аптекой Наталья. – А что мне остается делать, если медикаменты ежедневно возрастают в цене на 2–3 рубля. Вроде бы никто из-за рубля претензии предъявлять не будет, но за месяц лекарство дорожает на сотню. Всем нужно как-то выживать, но поток посетителей снижается, и скоро начнут закрываться аптеки, в первую очередь не входящие в крупные сети.
Помимо девальвации рубля есть как минимум еще одна важнейшая причина, по которой растут цены в аптеках: за вольные обращения с ценами не предусмотрено внятного наказания. В среднем штрафуют на 5–6 тысяч рублей, хотя в Европе штрафы за то же самое исчисляются миллионами евро. Даже если какая-то аптека попадет под пристальное внимание ревизоров, ее владельцам будет выгоднее платить штрафы и продолжать работать по-старому. Ведь годовой оборот средней петербургской аптеки составляет 15–20 миллионов рублей в год. И какой тогда смысл в проверках, частота которых в Петербурге резко возросла после грозного президентского окрика?
Реакция Смольного на выступление Дмитрия Медведева была достаточно оперативной. В начале недели Валентина Матвиенко дала соответствующее поручение вице-губернатору Людмиле Косткиной, которая вчера утром рассказала журналистам о мерах городского правительства, после чего провела деловое совещание с руководителями аптечных сетей.
С одной стороны, Смольный предлагает заморозить цены на лекарства для льготников, увеличить перечень важнейших лекарств и хотя бы частично сохранить прежние цены для больниц. С другой – разрабатывается некий план по строительству в городе новых фармацевтических предприятий. Но в итоге возникает ощущение, что в наши глаза снова полетел песок.
Первая мера конкретная и нужная, но об успехах в этой области говорилось и раньше. Вторая мера – очень долгосрочная и затратная. Если Смольный хочет участвовать в создании фармацевтических предприятий, то для этого придется вносить изменения в городской закон. Если капитал предприятий будет создаваться по принципу долевого участия города и частных инвесторов, придется учитывать коррупционные риски – инвестиции в создание фармацевтического производства средних объемов оцениваются в 100–200 миллионов долларов. Госпожа Косткина озвучила идею производить в Петербурге инсулин. Больше ничего конкретного о профиле будущих предприятий сказано не было.
– Идея производить лекарства в России заманчива, но частный бизнес в нее не рвется – слишком продолжительного времени требует раскрутка, – говорит источник в аппарате Минздравсоцразвития. – Одно дело, если в Россию приходит иностранная компания, у которой есть лицензии на препараты, допущенные к продаже, есть опыт, специалисты и оборудование. Но даже в этом случае раньше чем через два года производство не заработает. Другое дело, частно-государственные инвестиции, когда хотят начать работать на пустом месте. Процесс создания такого предприятия может растянуться лет на пять-десять: пока приобретут патент, пока проведут клинические испытания препарата, пока закупят оборудование. Практика показывает, что многочисленные делегации нового завода начнут ездить за бюджетные средства в зарубежные командировки, годами «изучать опыт», пока в итоге не купят максимально дорогое и ненужное оборудование за откат. Получается, что частнику проще вложиться в какой-нибудь гипермаркет и завтра начать работать, а госпроект за пять лет подготовки либо подорожает раза в три, либо его просто разворуют.
Сегодня в России около 400 предприятий, выпускающих лекарства, и 85 процентов из них работает на оборудовании советских времен. Производят они преимущественно несложные дешевые препараты вроде аспирина или нистатина. И если государство пойдет на жесткие методы регулирования лекарственного рынка, это может обернуться бедой для миллионов людей. Потому что производить весь нынешний ассортимент лекарств в России будет невозможно еще не одно десятилетие.
Вице-губернатор Людмила Косткина признала, что получает возмущенные звонки от петербуржцев о том, что цены в различных аптеках на одно и то же лекарство отличаются в 3–5 раз. Однако проведенные в последние дни проверки в аптеках города не выявили ни одного нарушения. Работа над пересмотром законодательной базы только начата. Создается впечатление, что Смольный среагировал не на повышение цен в аптеках, а на выступление президента. Если это так, то в ближайшее время будет сканироваться не столько ситуация с ценами, сколько контроль за ней из Москвы.
Денис Терентьев
