Лайма Вайкуле: «Мечтаю поселиться в монастыре»

О том, что Лайма Вайкуле абсолютно закрытый человек, не допускающий посторонних на территорию своей личной жизни, говорят все, кто брал у нее интервью. Собственно, она и не скрывает нежелания «выходить из роли» на людях. По ее мнению, сценический образ для того и создается, чтобы оградить артиста от назойливых посягательств на его «зону, куда совершенно не обязательно заглядывать всем остальным». Но корреспонденту «НВ» повезло попасть к звезде в тот момент, когда ей захотелось поговорить не о том, что можно «в любой день прочитать в желтой прессе и что по большей части является выдумкой», а о том, что певицу «сейчас очень волнует, по-настоящему волнует»…

– Лайма, я могу задавать вам любые вопросы?

– Не совсем. То есть задавать их, конечно, можно. Но вы же сами понимаете, что я совсем не такая, какой меня знают зрители. И не нужно ломать мой сценический имидж. Он – условие профессии, которое я должна соблюдать. Поэтому давайте сразу договоримся, чтобы не было потом непонимания ни у вас, ни у читателей: я оставляю для себя право не отвечать, если не сочту нужным. Я уже давно для себя решила не врать, чтобы не надо было потом выкручиваться. Поэтому, если не захочу говорить правду, просто промолчу.

– Начнем с самых «жареных» тем. Вы широко отпраздновали свой юбилей. Но актрисы, как правило, очень не любят афишировать свой возраст. Почему вы все-таки решились на такой шаг?

– Для меня не существует проблемы возраста. Да ее, мне кажется, вообще не существует. Она надуманная. Вот как вы представляете, что было, когда люди не имели свидетельств о рождении и не могли точно сосчитать, сколько им лет?

– Им было столько лет, на сколько они себя чувствовали.

– Верно! Вот и я молодая, почему бы мне быть старой?!

– Но юбилей как-то принято связывать с подведением итогов…

– Я живу сегодняшним днем и будущим. А что именно заслужила, узнаю, когда буду получать диплом об окончании школы жизни.

– Разве в прошлом нет ничего, чем вы гордитесь и о чем жалеете?

– Без комментариев. Если что-то такое и существует, то это журналистов никак не касается.

– Что для вас важнее – личная жизнь или профессия?

– Работа конечно! То есть я понимаю, что обстоятельства могут заставить меня закончить карьеру прямо завтра. А пока ничего подобного не случилось, я буду петь.

– А говорят, что со сцены нужно уходить вовремя.

– Вы считаете, что это можно сделать? Нет… Люди, которые однажды попали в лапы сцены, могут сколько угодно раз принимать такое волевое решение, но потом они все равно возвращаются. И я ни в коем случае никого не осуждаю. Потому что это для творческих людей нормально. Однажды я спросила у Людмилы Гурченко, как почувствовать момент, когда надо уходить? Она мне сказала: «Не думай об этом, Лайма. Ты все равно умрешь на сцене…» И я знаю: в моем случае это, скорее всего, так и будет. Есть восточная мудрость: нет смысла бояться того, чего мы не сможем избежать.

– Вы фаталистка?

– А вы разве нет? Неужели вы серьезно думаете, будто мы сами решаем свою судьбу? Нет же! Все происходит не просто так. Когда-то я этого не понимала, а сейчас точно знаю: наша жизнь – цепочка. Мы с кем-то встречаемся, о чем-то договариваемся, что-то делаем – и нанизываем на эту цепочку следующее звено, потом еще одно, еще, еще. В итоге получается совсем не то, о чем мы думали в самом начале. Причем судить, плохое оно или хорошее, нельзя. Это можно понять лишь спустя годы. Любое звено по отдельности – просто очередной этап, который написан у каждого из нас на руке еще до рождения. Я вот, например, мечтала стать врачом и, когда в 15 лет меня привели в оркестр Рижского радио к Раймонду Паулсу на прослушивание, еще не понимала, что мне судьбой предначертано стать певицей. Тогда, правда, у меня ничего не получилось. Но прошло несколько лет, и все сложилось в точности так, как и должно было быть…

– И теперь у вас есть слава, цветы, комплименты, поклонники. Я, кстати, слышал, что один из них подарил вам участок на Луне.

– Было такое. Несколько лет назад. На 8 Марта.

– Побывать на своей «лунной земле» не хотелось?

– Идея-то, кстати, совсем не плохая. Но, если честно, я уже давно и по-настоящему мечтаю уехать в Индию, поселиться в каком-нибудь монастыре в джунглях и пожить там в полной тишине и покое.

– Долго, мне кажется, вы такой жизни не выдержите.

– Почему? Совсем наоборот! Материальное для меня не имеет никакого значения. Я помню время, когда собирала стадионы и зрители носили мою машину на руках. Ну и что с того? У меня от тех стадионов осталась только одна фотография. Вы мне, скорее всего, не поверите, но, будь моя воля, жила бы в лесу, где кругом животные, цветы, деревья и обязательно – ручей, чтобы можно было сидеть и смотреть на воду.

– Идиллия…

– А вы ожидали, что меня переполняют страсти, о которых я пою на сцене? Нет. Все это – мой имидж. А в жизни я скучный человек. Потому что по натуре – положительный герой…

Беседовал Владимир Ермолаев