Культура
Татьяна Доронина: «Актеры не должны показывать стриптиз»
02 июня
Зная по многочисленным рассказам о сложном, ставшем практически притчей во языцех характере Татьяны Дорониной, я перед встречей здорово нервничал. А тут еще как назло коллега, который буквально неделю назад брал у нее интервью, сказал, что разговор свернулся в десять минут, потому что ей показалось, будто бы он плохо подготовился к беседе. В общем, я был готов к худшему и, услышав вопрос: «Так о чем вы хотели меня спрашивать?» – неуверенно ответил: «Может быть, о театре?..» И совершенно неожиданно для себя увидел открытую и абсолютно доброжелательную улыбку. «Отлично. На большее я и не претендую», – сказала Татьяна Васильевна.
– О вас говорят, будто вы целиком состоите из парадоксов. Верите в Бога и в коммунизм, читаете Бунина и Симонова, считаете, что интеллектуальный уровень сегодняшней публики катастрофически низок, и говорите, что, не уважая чувство вкуса зрителя, нельзя выходить на сцену. Все действительно так?
– Ну что за вопрос! Хорошо. Давайте по порядку. В то, что существует Создатель, я, слава Богу, верю. А про коммунизм могу сказать: у меня действительно есть некоторая ностальгия по тому времени, когда в него верили многие. Но тут надо учесть, что главным в жизни я всегда считала работу. Кроме профессии для меня в жизни ничего не существует. Поэтому и моя ностальгия относится прежде всего к тому, что происходило тогда в театре и в кинематографе. Вы только вспомните, по каким замечательно талантливым сценариям ставили тогда фильмы!
– Мне кажется, таких картин было меньше, чем – извините за слово – кастрированных цензурой…
– Это вы о том, что сегодня все разрешено? Наверное, это должно было бы быть прекрасно. Но у нас получилось, что, переходя из социалистической формации в капиталистическую, мы зависли над пропастью. Прыгнули, рассчитывая, что обопремся на какой-то шест, а он взял да и повис в воздухе. Дальше пошло по нарастающей, и вседозволенность привела к ужасным последствиям. Вспомните, когда вы в последнее время видели по телевизору что-нибудь о нормальных людях?
– Но вы же не станете спорить, что такие сюжеты чаще всего просто отражение мира, в котором мы живем?
– Но нам же от этого не легче! В любые времена есть разные стороны жизни. Просто драматургия прошлого была направлена на другие ценности – желание любить, быть любимым, иметь теплый дом, работать, растить умных, хорошо воспитанных детей.
– Это – идеал…
– Ни в коем случае! Это – жизнь человеческого духа! И именно она очень много определяла и для зрителей, и для актеров. Потому что артисты не стыдились играть высокие темы. А зрители, которые всегда приходят и в кино, и в театр за надеждой, за верой, за любовью, смотрели, слушали и впитывали то, что несли им актеры, сумевшие сделать самое трудное – сохранить свою душу. Я вас убедила? Если нет, давайте поспорим! Надеюсь, мы не будем обсуждать современные безвкусные, громкие, наглые шоу, которые пропагандируются сегодня всеми СМИ как искусство?
– Почему критики в своих рецензиях сегодня не говорят прямо: «Это банальная муть и дрянь!» – а пытаются оправдать словами «оригинальный художественный прием» или «нетрадиционный взгляд на классику»?
– К сожалению, действия современной критики слишком часто определяются булгаковским «оплочено».
– Однажды вы сказали, что «драматические театры сегодня «унижены и оскорблены».
– И это стало моей болью. Хочется верить, что это – временное состояние, но сегодняшнее состояние театра меня оскорбляет.
– Вы имеете в виду финансовый вопрос?
– Конечно, конечно! Если государство не поймет необходимости возрождения отечественной культуры и не определит для этого соответствующий процент в бюджете страны, нас ожидает страшное: в стране окончательно забудут свой родной язык и все десять библейских заповедей. После чего наступит полное одичание.
– Мрачная перспектива…
– Поэтому так важно понимать, что основа актерской профессии – работа на саму идею театра. Театр – храм искусства, в котором нужно молиться сердцем. Сцена – не доходное место! Актеры не должны показывать стриптиз только потому, что современный обыватель готов за него платить!
– Вы все-таки утрируете, Татьяна Васильевна. Почему же обязательно стриптиз?
– Я говорю совсем о другом! Во «времена рынка» продается только то, что имеет спрос. Сложилась парадоксальная и чудовищная ситуация – авангард провозглашен определяющим направлением в искусстве, и чем больше несусветностей накручено в постановках, тем больше у театра шансов завоевать популярность. Поэтому дельцы от культуры – каждый в меру своей бездарности – пускают на продажу свои эксперименты, превращающие хорошие пьесы бог знает во что! Но, что еще страшнее, большая часть тех, кого мы называем интеллигенцией, делает вид, что не замечает, что переписывание такими деятелями пьес Горького или Чехова означает одно – неуважение к своему народу. И – самое страшное! – такая же картина не только в театре. Классическое искусство попирается и в живописи, и в литературе, и в музыке.
– Вы не переписываете классику, однако в ваш театр не так-то просто попасть. Ведь не только же потому, что вы не взвинчиваете цены на билеты?
– Сейчас мы немножко подняли стоимость билетов. И я очень об этом сожалею, потому что к нам приходит публика, имеющая определенный вкус и уровень. То есть интеллигентная и, естественно, самая нищая… И я очень дорожу ее присутствием в театре, потому что интеллектуальный уровень зрителей либо снижает твой профессиональный уровень, либо поднимает. Во всяком случае, я именно так понимаю свою профессиональную задачу…
Беседовал Владимир Ермолаев
– О вас говорят, будто вы целиком состоите из парадоксов. Верите в Бога и в коммунизм, читаете Бунина и Симонова, считаете, что интеллектуальный уровень сегодняшней публики катастрофически низок, и говорите, что, не уважая чувство вкуса зрителя, нельзя выходить на сцену. Все действительно так?
– Ну что за вопрос! Хорошо. Давайте по порядку. В то, что существует Создатель, я, слава Богу, верю. А про коммунизм могу сказать: у меня действительно есть некоторая ностальгия по тому времени, когда в него верили многие. Но тут надо учесть, что главным в жизни я всегда считала работу. Кроме профессии для меня в жизни ничего не существует. Поэтому и моя ностальгия относится прежде всего к тому, что происходило тогда в театре и в кинематографе. Вы только вспомните, по каким замечательно талантливым сценариям ставили тогда фильмы!
– Мне кажется, таких картин было меньше, чем – извините за слово – кастрированных цензурой…
– Это вы о том, что сегодня все разрешено? Наверное, это должно было бы быть прекрасно. Но у нас получилось, что, переходя из социалистической формации в капиталистическую, мы зависли над пропастью. Прыгнули, рассчитывая, что обопремся на какой-то шест, а он взял да и повис в воздухе. Дальше пошло по нарастающей, и вседозволенность привела к ужасным последствиям. Вспомните, когда вы в последнее время видели по телевизору что-нибудь о нормальных людях?
– Но вы же не станете спорить, что такие сюжеты чаще всего просто отражение мира, в котором мы живем?
– Но нам же от этого не легче! В любые времена есть разные стороны жизни. Просто драматургия прошлого была направлена на другие ценности – желание любить, быть любимым, иметь теплый дом, работать, растить умных, хорошо воспитанных детей.
– Это – идеал…
– Ни в коем случае! Это – жизнь человеческого духа! И именно она очень много определяла и для зрителей, и для актеров. Потому что артисты не стыдились играть высокие темы. А зрители, которые всегда приходят и в кино, и в театр за надеждой, за верой, за любовью, смотрели, слушали и впитывали то, что несли им актеры, сумевшие сделать самое трудное – сохранить свою душу. Я вас убедила? Если нет, давайте поспорим! Надеюсь, мы не будем обсуждать современные безвкусные, громкие, наглые шоу, которые пропагандируются сегодня всеми СМИ как искусство?
– Почему критики в своих рецензиях сегодня не говорят прямо: «Это банальная муть и дрянь!» – а пытаются оправдать словами «оригинальный художественный прием» или «нетрадиционный взгляд на классику»?
– К сожалению, действия современной критики слишком часто определяются булгаковским «оплочено».
– Однажды вы сказали, что «драматические театры сегодня «унижены и оскорблены».
– И это стало моей болью. Хочется верить, что это – временное состояние, но сегодняшнее состояние театра меня оскорбляет.
– Вы имеете в виду финансовый вопрос?
– Конечно, конечно! Если государство не поймет необходимости возрождения отечественной культуры и не определит для этого соответствующий процент в бюджете страны, нас ожидает страшное: в стране окончательно забудут свой родной язык и все десять библейских заповедей. После чего наступит полное одичание.
– Мрачная перспектива…
– Поэтому так важно понимать, что основа актерской профессии – работа на саму идею театра. Театр – храм искусства, в котором нужно молиться сердцем. Сцена – не доходное место! Актеры не должны показывать стриптиз только потому, что современный обыватель готов за него платить!
– Вы все-таки утрируете, Татьяна Васильевна. Почему же обязательно стриптиз?
– Я говорю совсем о другом! Во «времена рынка» продается только то, что имеет спрос. Сложилась парадоксальная и чудовищная ситуация – авангард провозглашен определяющим направлением в искусстве, и чем больше несусветностей накручено в постановках, тем больше у театра шансов завоевать популярность. Поэтому дельцы от культуры – каждый в меру своей бездарности – пускают на продажу свои эксперименты, превращающие хорошие пьесы бог знает во что! Но, что еще страшнее, большая часть тех, кого мы называем интеллигенцией, делает вид, что не замечает, что переписывание такими деятелями пьес Горького или Чехова означает одно – неуважение к своему народу. И – самое страшное! – такая же картина не только в театре. Классическое искусство попирается и в живописи, и в литературе, и в музыке.
– Вы не переписываете классику, однако в ваш театр не так-то просто попасть. Ведь не только же потому, что вы не взвинчиваете цены на билеты?
– Сейчас мы немножко подняли стоимость билетов. И я очень об этом сожалею, потому что к нам приходит публика, имеющая определенный вкус и уровень. То есть интеллигентная и, естественно, самая нищая… И я очень дорожу ее присутствием в театре, потому что интеллектуальный уровень зрителей либо снижает твой профессиональный уровень, либо поднимает. Во всяком случае, я именно так понимаю свою профессиональную задачу…
Беседовал Владимир Ермолаев
