Ненужные герои
– Знаете,
что меня отличает от тех, кто стоит в метро с протянутой рукой? Только то, что
я делаю это не в подземке, – признается директор Московского Дома Чешира
генерал-майор Юрий Науман, перебирая кипы
писем с просьбами о материальной помощи, которые он не устает отправлять всем,
начиная от бизнесменов и заканчивая министрами и президентом.
Прошедший
всю Вторую мировую пилотом «Галифакса» англичанин Леонард Чешир, избравший
делом своей жизни помощь ветеранам-инвалидам,
за несколько десятков лет открыл по всему миру четыре сотни реабилитационных
центров, каждый из которых носит название Дом Чешира. Недостатка в пациентах
нет, поскольку со времен Второй мировой многие государства, не решаясь на
открытое противостояние, то и дело испытывают мощь своего оружия в третьих
странах. Вначале Леонард Чешир, которому за благотворительную деятельность королева
Великобритании пожаловала титул лорда, приехал в Москву с намерением открыть в
стране, не вылезающей из локальных войн, первый реабилитационный центр. Получил
от встретивших его с распростертыми объятиями московских чиновников заброшенный
участок земли в Солнцево в долгосрочную аренду, прислал 18 британских рабочих,
которые в кратчайшие сроки на средства фонда Чешира построили небольшой
аккуратный одноэтажный дом по соседству с безликими железобетонными
многоэтажками и местной больницей.
Механизм у
Чешира был простой: здание центра он передает властям страны, а те полностью
обеспечивают своих ветеранов, проходящих в центре курс реабилитации, и решают
все нужды дома. Так происходит и в Англии, и в США, то же должно было произойти
и в России, как предполагал лорд. Наивный! Может быть, и хорошо, что он не
дожил до сегодняшних дней и не видит, как приходится бороться за выживание его
российскому детищу. К счастью, отношение нашего государства к своим ветеранам-инвалидам вовремя разглядели сотрудники фонда Чешира и
оставили здание в британской собственности, а не то жизнь Московского Дома
Чешира закончилась бы очень быстро.
– Поначалу
территория была огорожена сеткой-рабицей,
ни дорожек, ни елочек этих, ни газонов – ничего этого не было, кроме куч
мусора, – проводит корреспонденту «НВ» экскурсию по утопающей в зелени
территории Дома Чешира его директор Юрий Науман. – Многое из того, что вы
видите, – подарок Павла Грачева, который сам Афганистан прошел. Пока не было
забора, местные дачники регулярно устраивали на нас нашествия, выкапывали
посаженные кусты. Мне приходилось все это буквально с оружием в руках
отстаивать – у меня наградной пистолет, подаренный ушедшим недавно из жизни
генералом армии Валентином Варенниковым. Он же, кстати, вручил мне и два ордена
Красного Знамени, и погоны генерала…
Вооруженным
силам Юрий Науман отдал почти 40 лет. После увольнения боевые товарищи
предложили возглавить только что открывшийся Дом Чешира, в котором уже
поселились первые ребята, потерявшие здоровье в Афганистане. В госпиталях-то их заштопали, протезы, на которых врагу не пожелаешь
ходить, выдали, а дальше – иди, милый, живи, как можешь.
– У меня
поначалу от такого предложения волосы дыбом встали: «Ни за что!», – смеется
Юрий Иванович. – А в итоге я здесь уже восемнадцатый год. Первые два года
вообще тут жил, поскольку оставить дом было невозможно. Со всех сторон
нападения были. Ну и сами ребята-афганцы
не отличались ангельским поведением. Сейчас у меня сухой закон. В первые два
года существования Дома Чешира Министерство обороны вложило в него больше 2
миллиардов неденоминированных рублей. На этом вся помощь от нашего ведомства
прекратилась. Год назад написал письмо нынешнему министру обороны Сердюкову.
Нет, просить ничего не стал. Просто слышал, что вроде бы у кого-то наконец шевельнулась здравая мысль – построить
реабилитационный центр. Вы только представьте: в России, которая с 1945 года не
вылезает из локальных, региональных войн, нет ни одного реабилитационного
центра! В США, например, их – 183. Вот я и предложил министру открыть
российский центр на базе Дома Чешира. До сих пор никаких подвижек.
Раньше, как
вспоминает Юрий Иванович, власти своим вниманием Дом Чешира если и не баловали,
то не обделяли. Наина Ельцина помимо прочего подарила ребятам-инвалидам роскошный бильярдный стол, который некогда стоял
на даче Анастаса Микояна. В 1993 году распоряжением Руслана Хасбулатова были
выделены 100 миллионов рублей, которые положили на счет в банке, и вскоре они
благополучно «сгорели». Даже печально знаменитая солнцевская преступная
группировка, поначалу решившая «срубить денег», очень скоро оставила свои
намерения, увидев, что Дом Чешира – не курорт. Однако находятся некоторые
высокопоставленные люди, которые спят и видят на этом месте очередной бизнес-центр, развлекательный комплекс или на худой конец элитный
жилой дом. И от таких, у которых все схвачено, обитателям Дома Чешира
отбиваться куда сложнее, чем от ребят со стволами наперевес.
Первые годы
ветераны-инвалиды шли сюда потоком. Здесь им
помогали устроиться в госпиталь на протезирование, учили ходить безногих и
незрячих, помогали обрести веру в себя и не спиться от отчаяния и безнадеги.
– В месяц
мы принимали 50–60 человек, хотя вы видите, какой у нас небольшой домик, –
говорит Юрий Иванович. – Что мы можем сделать при наличии почти полумиллиона
раненых? Поэтому я решил не просто давать ребятам-инвалидам
рыбу, а удочку в виде диплома о высшем образовании.
Академия
труда и социальных отношений стала единственным вузом, который согласился
ежегодно предоставлять три бесплатных места инвалидам из Дома Чешира, среди
которых нет ни одного москвича, а только ребята из глубинки, где для них нет
никаких перспектив.
Только
походка Валентина Муравьева скажет внимательному наблюдателю, что парень ходит
на протезе. В Дом Чешира он приехал из Питера, где работал в охране, – найти
работу помогли знакомые отца.
–
Устроиться самому да еще по профессии нереально, – отмахивается Валентин. –
Ссылаются на какие-то причины, хотя некоторые и
напрямую заявляют, что инвалиды им не нужны. Где меня ранило? В Чечне. 23
февраля 2003 года при выполнении боевой задачи подорвался на мине. Не хочу
говорить об этом задании, потому что там много всего… нехорошего. Есть такие
отцы-командиры, которым очень хочется в
глаза посмотреть и «поблагодарить» за это мероприятие.
Сейчас
Валентин переводится на заочное отделение и возвращается в родной Питер:
родителям надо помогать. Место охранника держат за ним, поскольку на работе им
очень довольны: ответственный, серьезный да и с зеленым змием дружбу не водит. Поскольку
Муравьев – ветеран, но не Великой Отечественной войны, квартиру ему государство
не сулит. Вместе с родителями живет в общаге. «Ну что ж, буду сам стараться
заработать», – пожимает плечами парень.
Его земляк,
27-летний Михаил Москаленко, тоже
спецназовец и тоже потерял ногу во время второй чеченской, подорвавшись на
фугасе. Будущий финансист закончил второй курс Академии труда и социальных
отношений, параллельно с учебой работает в той же академии тренером по боксу и
рукопашному бою. О том, что тренер ходит на протезе, знают немногие из его двух
десятков учеников.
– Юрий
Иванович делает все что может, но ресурсы жестко ограничены, поэтому все ребята
стараются хоть где-то работать, – поясняет Михаил. –
Это – необходимость, потому что на пенсию не протянуть. Сколько пенсия? Чуть
больше четырех тысяч. Конечно, есть еще надбавки, размер которых зависит от
региона, где ты живешь. У меня в итоге получается 7 тысяч. Когда Юрий Иванович
приехал в Питер и предложил мне учиться в Москве, я подумал, что это – судьба,
потому что существенных перспектив у меня не было. В итоге так и получилось,
потому что в Москве я встретил свою жену Настю. Девушка замечательная, дочь
священника. И судьба нас свела просто удивительно…
Вузы
откликаются на просьбу учить бесплатно ветеранов-инвалидов
неохотно. Питерских ребят пытались устроить на учебу в родном городе. Ректор
столичной Академии труда и социальных отношений просил о переводе студента-ветерана своего коллегу Александра Запесоцкого из Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. «Мы
готовы принять Лукьянова Д.А. с 1 сентября 2008 года. Стоимость обучения на
юридическом факультете по очной форме 122 000 рублей», – говорилось в ответном
письме, подписанном ректором Запесоцким. Вопрос о деньгах поставил недавно и
один высокий чин, побывавший в Доме Чешира: «А что ж вы, Юрий Иванович, не берете
деньги на содержание дома с этих?»
– Я
взорвался: «Вы же федеральный чиновник! Выбирайте выражения! Это – солдаты,
раненные в бою, которые защищали честь государства, в котором вы имеете честь
или бесчестие занимать высокую должность!
Другие говорят, мол, мы не против, чтобы государство финансировало, но
дом-то принадлежит англичанам. Да, дом
принадлежит англичанам. А живет-то в нем кто? Русские ребята из
наших регионов!»
Например,
такие, как Сергей Корепанов из Томской области. 7 декабря 2003 года во время
боя в Итум-Каленском районе Чечни погибли 11
наших ребят. Одним из них стал Сергей. Тела погибших сложили в мешки, вызвали
вертолет. Когда стали грузить трупы в «вертушку», замкомбата споткнулся об один
из мешков. Тот вдруг зашевелился. Военный ножом вспорол материю и увидел парня,
плавающего в крови, но еще живого: пуля «удачно» прошла через голову, как и
полсотни осколков, вонзившихся в крепкое тело разведчика Корепанова. Ой,
поспешили командиры отправить родителям Сергея похоронку со словами: «Память о
нем навсегда остается в наших сердцах!» Сергей выжил, вылечился, сейчас учится
на четвертом курсе, женился, дочка родилась. А память, которая навсегда в
сердцах… Орден Мужества и скромная пенсия по инвалидности – вот и вся память
государства, которое он защищал.
– Я не
видел ни в госпиталях, ни здесь никого, кто кричал бы о том, что ему
государство обязано, – признается Михаил Москаленко. – Обида? Конечно, есть. И
у каждого она своя. На нас ведь просто все отражается, а по сути, Россию
разваливают. Вот за это у меня обида. Ведь, как сказал Наполеон, народ, который
не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Вот и мы потихоньку к этому
можем прийти, если власть предержащие не одумаются…
Недавно
Дому Чешира пригрозили закрытием за долги по коммуналке. Льгот-то у реабилитационного центра нет, финансирования никакого,
пожертвования – штука не регулярная и далеко не всегда достаточная. Науман стал
бить во все колокола: с горем пополам собрали часть необходимой суммы,
заплатили за электричество. Но коммунальная проблема до конца так и не решена,
как и проблема задолженности по зарплате сотрудникам Дома Чешира.
– Честно
скажу: такого позорища у нас не было ни разу, – сокрушается Юрий Науман,
который живет только на пенсию военного, давно забыв про директорскую зарплату.
В январе
министр обороны США докладывал в конгрессе о положении в вооруженных силах. Треть
своего доклада он посвятил адаптации и реабилитации инвалидов, а также помощи
семьям погибших военных.
– А через
две недели о положении в вооруженных силах России докладывал наш министр
обороны, – говорит Юрий Науман. – Так он даже не споткнулся о словосочетание
«инвалиды боевых действий», как будто их нет! Нужно ли в
такой ситуации что-то комментировать?
Реквизиты Московского Дома Чешира
ИНН: 7732066683
КПП: 773201001
Получатель: Региональная общественная организация «Общество
инвалидов Войны в Афганистане «Московский Дом Чешира»»,
Вернадское ОСБ № 7970/01039 г. Москва
Текущий рублевый счет: 40703810438350100121
Корреспондентский счет: 30101810400000000225
Банк получателя: Сбербанк России ОАО г. Москва
БИК: 044525225
