Культура
Людмила Сенчина: «Ради любви можно и надломиться»
07 августа
Кто не помнит в исполнении Людмилы Сенчиной таких замечательных песен, как «Золушка», «А вода по камушкам…», «Лесной олень»? На них выросли целые поколения. Сегодня народная артистка России по-прежнему много концертирует, планирует сольный концерт в БКЗ «Октябрьский». Однако мы поговорили с Людмилой Петровной не только об ее работе, но и об отдыхе. А также вспомнили ее тезку – знаменитую русскую певицу Людмилу Зыкину, 40 дней со смерти которой исполнится в воскресенье…
– Людмила Петровна, в последнее время мы чаще имеем удовольствие слушать вас в сборных концертах, нежели в сольных. Скажите, для артиста это тяжелее или проще? С одной стороны, вроде бы спеть нужно немного, а с другой… наверное, непросто успеть настроить публику «на себя»?
– По правде сказать, мне все равно. Я каждый раз надеюсь, что зал ко мне хорошо относится, и поэтому мне всегда очень легко, кто бы со мной в одном концерте ни участвовал. Вот, например, творческие вечера Ильи Резника: я в Киеве вышла самая первая, спела – и зал встал. Я нос никогда не задираю, но, понимаете, это такой момент, ради каких я в общем-то и живу. Я их очень ценю. Знаете, как это бывает: попробуешь чего-то вкусного, и потом хочется повторить. Вот и я, каждый раз выходя на сцену, как бы жду этого. А кто там еще выступает – мне уже все равно. Мы делим слушателей, это нормально. Я даже не хочу, чтобы было так: «Меня лучше всех примут, я самая любимая, кроме меня никого больше нет». Мне это не интересно. Я не борюсь с коллегами, не стараюсь кого-то переплюнуть. Я выхожу и делаю то, что считаю нужным. Меня хорошо приняли, тут же принимают другого человека так же хорошо, и я этому радуюсь. Если у тебя что-то не получается – значит, ищи причину в себе. Я очень люблю и очень уважаю своих коллег, хожу слушать их песни. Я могу за кулисы побежать слушать Лену Ваенгу – какую-то определенную песню, которая мне у нее очень нравится. Я веду себя как зритель, как только заканчиваю свое выступление.
– А как вы готовитесь к выступлениям?
– Я долго сижу прихорашиваюсь, очень люблю побыть в комнате одна, чтобы никого больше не было, даже близких людей. Люблю посидеть, попить кофейку, подумать о чем-то совсем другом. Потом стою за кулисами. У меня не бывает страха, я выхожу на сцену с огромным удовольствием. Я могу волноваться, если у меня самочувствие плохое, или плохо выгляжу, или кашляю и наглоталась лекарств. Вот тогда я могу дергаться, потому что это раздражает. Но чтоб у меня тряслись колени – такого нет.
– Появляются ли в вашем репертуаре новые песни?
– Есть, пишутся они все Игорем Азаровым и Региной Лисиц – вот мои два автора, пока других не появилось. Предлагают много чего разного, много лежит материала в работе, но конкретно я ни на чем не остановилась. Я очень долго присматриваюсь к песням – так же, как к людям. Это очень непростой для меня процесс, наверное, я в этом плане непрофессиональный человек. Долго привыкаю к новым песням, это почти невозможно для меня.
– Сейчас лето, пора отпусков… Где и как любите отдыхать?
– Я очень люблю море, но у меня не получалось много лет на него выбираться. А когда-то в детстве я мечтала о море. Ведь я никогда его не видела. Жила на Украине в глухой деревне, село Кудрявцы Николаевской области. Поэтому для меня всегда была удивительна песня «Чайка», которую пела моя мама: «В море тает, улетает конверт живой». Для меня море было просто странным, далеким словом, как город Москва, например. Но все же было любопытно, как же там «тает и улетает конверт живой». Выяснила я это гораздо позже. Мы переехали в Кривой Рог, и там мама устроилась работать учительницей. И все свои деньги она копила на поездку к морю, куда мечтала вывезти нас с братом. Мы ехали через Херсон в город Скадовск. Много лет отдыхали на море именно там. Я очень полюбила плавать. Могу заплывать далеко, не устаю вообще. Но это так – воспоминания, мечты. Сейчас я больше бываю в питерских пригородах, Зеленогорске, например. В качестве отдыха просто люблю переключаться от работы на другие занятия: читаю, слушаю интересную музыку. Я очень рада, когда удается встретить какого-нибудь интересного человека. Это все реже в моей жизни почему-то происходит. И если удается интересное общение, тоже крылья вырастают за спиной.
– Людмила Петровна, вы были знакомы с Людмилой Зыкиной… Расскажите, какой она была?
– Мы не были подругами, встречались только на концертах. Но я чувствовала между нами какую-то необъяснимую связь, особое внимание и тепло друг к другу. Когда мне что-то удавалось, и ей нравилось, она всегда находила удивительные слова. Эта ее неторопливая, мягкая речь… Ее чудный голос забыть нельзя. Для меня образ Людмилы Георгиевны был воплощением исконно русского человека. Она всегда вызывала большой позитив. Однако, когда я смотрела ее юбилейный концерт, ее чествование, у меня, как у певицы, создалось впечатление, что ей не дано было сделать последний выдох, который так нужен артисту. Жаль, что Бог не дал ей сделать последний тур, поездить по стране, попеть еще песен. Зыкина – удивительная женщина. Я встречалась с ней, когда в ее жизни появился такой красавец, мачо – ее поздняя, последняя любовь. С каким достоинством и какой внутренней породой она держала себя в этот период! Я просто любовалась ею. И очень хорошо, что Бог дал ей это испытать. Конечно, любовь плохо закончилась. Возможно, это ее и надломило. Но ради такой любви можно и надломиться.
Когда она приехала в Петербург, я пошла на один из ее последних концертов. Помню, я зашла к ней за кулисы, она сказала, что плохо себя чувствует. Я пыталась ее развеселить. Она смеялась, шутила. Вообще пообщаться с ней было удовольствием. Она очень интересный человек, классный человек, поверьте. Многие с возрастом становятся такими застойными, излишне заботятся о внешности, а ей было чуждо все это. Она оставалась вне времени. Потому что у нее было внутреннее богатство. Это говорит о породе человека, о его интеллекте и об отношении к жизни.
– Уходят не только люди, но и время хорошей, доброй песни. Вы согласны или, наоборот, считаете, что настоящая артистка сможет спеть любую песню хорошо?
– Когда люди выпьют, они всегда будут петь: «Ой, цветет калина» – так было, так и будет. «Хорошая песня ушла», или «она пришла» – разве так можно говорить? Есть песни. И каленым железом, форматом, неформатом – ничем это никогда не выжжешь. Сегодня мальчишечки, девчоночки подходят ко мне и благодарят за «Золушку», за «Оленя». Я сама удивляюсь. Но меня это радует. Не потому, что мои это песни. А потому, что, значит, они, другие, такие песни будут любить, потому что они тянутся к ним. Что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться. Я к этому мудрее отношусь.
Беседовали Лидия Березнякова и Алина Циопа
– Людмила Петровна, в последнее время мы чаще имеем удовольствие слушать вас в сборных концертах, нежели в сольных. Скажите, для артиста это тяжелее или проще? С одной стороны, вроде бы спеть нужно немного, а с другой… наверное, непросто успеть настроить публику «на себя»?
– По правде сказать, мне все равно. Я каждый раз надеюсь, что зал ко мне хорошо относится, и поэтому мне всегда очень легко, кто бы со мной в одном концерте ни участвовал. Вот, например, творческие вечера Ильи Резника: я в Киеве вышла самая первая, спела – и зал встал. Я нос никогда не задираю, но, понимаете, это такой момент, ради каких я в общем-то и живу. Я их очень ценю. Знаете, как это бывает: попробуешь чего-то вкусного, и потом хочется повторить. Вот и я, каждый раз выходя на сцену, как бы жду этого. А кто там еще выступает – мне уже все равно. Мы делим слушателей, это нормально. Я даже не хочу, чтобы было так: «Меня лучше всех примут, я самая любимая, кроме меня никого больше нет». Мне это не интересно. Я не борюсь с коллегами, не стараюсь кого-то переплюнуть. Я выхожу и делаю то, что считаю нужным. Меня хорошо приняли, тут же принимают другого человека так же хорошо, и я этому радуюсь. Если у тебя что-то не получается – значит, ищи причину в себе. Я очень люблю и очень уважаю своих коллег, хожу слушать их песни. Я могу за кулисы побежать слушать Лену Ваенгу – какую-то определенную песню, которая мне у нее очень нравится. Я веду себя как зритель, как только заканчиваю свое выступление.
– А как вы готовитесь к выступлениям?
– Я долго сижу прихорашиваюсь, очень люблю побыть в комнате одна, чтобы никого больше не было, даже близких людей. Люблю посидеть, попить кофейку, подумать о чем-то совсем другом. Потом стою за кулисами. У меня не бывает страха, я выхожу на сцену с огромным удовольствием. Я могу волноваться, если у меня самочувствие плохое, или плохо выгляжу, или кашляю и наглоталась лекарств. Вот тогда я могу дергаться, потому что это раздражает. Но чтоб у меня тряслись колени – такого нет.
– Появляются ли в вашем репертуаре новые песни?
– Есть, пишутся они все Игорем Азаровым и Региной Лисиц – вот мои два автора, пока других не появилось. Предлагают много чего разного, много лежит материала в работе, но конкретно я ни на чем не остановилась. Я очень долго присматриваюсь к песням – так же, как к людям. Это очень непростой для меня процесс, наверное, я в этом плане непрофессиональный человек. Долго привыкаю к новым песням, это почти невозможно для меня.
– Сейчас лето, пора отпусков… Где и как любите отдыхать?
– Я очень люблю море, но у меня не получалось много лет на него выбираться. А когда-то в детстве я мечтала о море. Ведь я никогда его не видела. Жила на Украине в глухой деревне, село Кудрявцы Николаевской области. Поэтому для меня всегда была удивительна песня «Чайка», которую пела моя мама: «В море тает, улетает конверт живой». Для меня море было просто странным, далеким словом, как город Москва, например. Но все же было любопытно, как же там «тает и улетает конверт живой». Выяснила я это гораздо позже. Мы переехали в Кривой Рог, и там мама устроилась работать учительницей. И все свои деньги она копила на поездку к морю, куда мечтала вывезти нас с братом. Мы ехали через Херсон в город Скадовск. Много лет отдыхали на море именно там. Я очень полюбила плавать. Могу заплывать далеко, не устаю вообще. Но это так – воспоминания, мечты. Сейчас я больше бываю в питерских пригородах, Зеленогорске, например. В качестве отдыха просто люблю переключаться от работы на другие занятия: читаю, слушаю интересную музыку. Я очень рада, когда удается встретить какого-нибудь интересного человека. Это все реже в моей жизни почему-то происходит. И если удается интересное общение, тоже крылья вырастают за спиной.
– Людмила Петровна, вы были знакомы с Людмилой Зыкиной… Расскажите, какой она была?
– Мы не были подругами, встречались только на концертах. Но я чувствовала между нами какую-то необъяснимую связь, особое внимание и тепло друг к другу. Когда мне что-то удавалось, и ей нравилось, она всегда находила удивительные слова. Эта ее неторопливая, мягкая речь… Ее чудный голос забыть нельзя. Для меня образ Людмилы Георгиевны был воплощением исконно русского человека. Она всегда вызывала большой позитив. Однако, когда я смотрела ее юбилейный концерт, ее чествование, у меня, как у певицы, создалось впечатление, что ей не дано было сделать последний выдох, который так нужен артисту. Жаль, что Бог не дал ей сделать последний тур, поездить по стране, попеть еще песен. Зыкина – удивительная женщина. Я встречалась с ней, когда в ее жизни появился такой красавец, мачо – ее поздняя, последняя любовь. С каким достоинством и какой внутренней породой она держала себя в этот период! Я просто любовалась ею. И очень хорошо, что Бог дал ей это испытать. Конечно, любовь плохо закончилась. Возможно, это ее и надломило. Но ради такой любви можно и надломиться.
Когда она приехала в Петербург, я пошла на один из ее последних концертов. Помню, я зашла к ней за кулисы, она сказала, что плохо себя чувствует. Я пыталась ее развеселить. Она смеялась, шутила. Вообще пообщаться с ней было удовольствием. Она очень интересный человек, классный человек, поверьте. Многие с возрастом становятся такими застойными, излишне заботятся о внешности, а ей было чуждо все это. Она оставалась вне времени. Потому что у нее было внутреннее богатство. Это говорит о породе человека, о его интеллекте и об отношении к жизни.
– Уходят не только люди, но и время хорошей, доброй песни. Вы согласны или, наоборот, считаете, что настоящая артистка сможет спеть любую песню хорошо?
– Когда люди выпьют, они всегда будут петь: «Ой, цветет калина» – так было, так и будет. «Хорошая песня ушла», или «она пришла» – разве так можно говорить? Есть песни. И каленым железом, форматом, неформатом – ничем это никогда не выжжешь. Сегодня мальчишечки, девчоночки подходят ко мне и благодарят за «Золушку», за «Оленя». Я сама удивляюсь. Но меня это радует. Не потому, что мои это песни. А потому, что, значит, они, другие, такие песни будут любить, потому что они тянутся к ним. Что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться. Я к этому мудрее отношусь.
Беседовали Лидия Березнякова и Алина Циопа
