Культура
«Жванецкий выступает у меня на разогреве»
25 августа
Недавно Олег Митяев – первым из российских бардов – стал народным артистом России. Вполне справедливо, учитывая то, что уже лет двадцать Олег колесит по городам и весям с сольными концертами, собирает аншлаги в Кремлевском дворце и «Октябрьском», а главное – его песни согревают душу, учат доброте. Качества редкие для нынешней эстрады.
– На фестивале «Славянский базар» в Витебске вы появились в гала-программе звезд русского шансона. Уютно вам в этой компании?
– Мы так и не определились: откуда у нас шансон? Будь мы во Франции, все было бы понятно. А что такое шансон в России – очень спорный вопрос. Остановите на улице любого, и девять из десяти скажут, что это блатные песни. Но, конечно, это понятие намного шире. Однако много времени пройдет, пока русский шансон перестанут воспринимать однобоко. Я всегда был «из авторской песни». Как меня туда из бассейна вытянули (Митяев окончил институт физкультуры в Челябинске, был тренером по плаванию. – Прим. авт.), так я в ней и нахожусь.
Сначала отгораживался от слова «бард», а теперь впору подумать: уж лучше бард, чем звезда шансона! Хотя суть от этого не меняется. Мы просто чувствуем, когда в песнях есть немного поэзии, немного музыки, есть обаяние голоса, но самое главное – есть гармония между всеми этими составляющими. Я бы так характеризовал то, чем занимаюсь. А куда относят – мне самому интересно посмотреть, куда отнесли сегодня.
– Интересно, вы себя относите к шоу-бизнесу?
– С виду шоу-бизнес – слово нехорошее. Некрасивое. Сразу такие картинки возникают: излишне оголенные женщины, хитрые продюсеры и бизнесмены, что-то такое нехорошее. На самом деле шоу-бизнес – это то же самое, что авторучка, стул, зал. Вот словосочетание «концертный зал»… Там можно поставить два шеста и пригласить оголенных девушек, а можно – Беллу Ахмадуллину и провести творческий вечер. Шесты в этом случае лучше убрать! Когда шоу-бизнес применяется к таким проектам, как «Песни нашего века», или к творческим встречам Михаил Жванецкого, мне это нравится. Потому что это широко освещается, и то небольшое число образованных людей, что у нас еще остались, как-то оживает.
То же с авторской песней. Есть Грушинский фестиваль в Самаре, который сейчас раскололся на две части. Одних просто закрутила машина шоу-бизнеса. Там все на продажу понеслось… Другие, старички, которых просто вышвырнули, отошли в сторону и продолжают по-прежнему проводить свой фестиваль авторской песни. И конечно, мне лестно, что в моем родном Челябинске проходит свой Ильменский фестиваль, в котором как-то все сложилось. То есть пришла молодежь, посадила старичков на скамеечку: вот вам медали за честь и достоинство, вы у нас почетные гости, а все традиции, которые 36 лет соблюдались, они и будут соблюдаться. И конкурс «туристят» проходит, и футбольный матч, и альтернативная сцена, и главная сцена… Но в то же время есть спонсорские пакеты, какие-то связи с администрацией. В общем, очень грамотно все. На сегодняшний день лучшего фестиваля я не видел…
– Тридцать лет назад вы написали песню, ставшую гимном бардовского движения, – «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Правда, что вы пели ее в колонии для заключенных?
– Очень много историй, связанных с этой песней… Мне больше всего понравилась одна из карикатур, когда на кухне возле газовой горелки сидят тараканы с гитарами и поют: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». А что касается концертов по зонам и тюрьмам, я практически никогда не отказывался, только что-то в последнее время перестали приглашать. Видимо, действительно, чтоб не пел: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Помню, одно из первых выступлений было в женской колонии и оставило удручающее впечатление. Перед концертом мне рассказали о многих, кто что сделал, за что сидит, все ужасы… И когда я смотрел в зал, то невольно думал: «Неужели это она! Не может быть!» Слева и справа сидели две женщины-охранницы и после каждой песни говорили: «Можно аплодировать». И только тогда раздавались аплодисменты.
– Сейчас стало модным отмечать юбилеи фильмов, песен… Как отметите 30-летие песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»?
– Я тут выступал на фестивале «Музыкальные истории», который придумал Эльдар Рязанов в киноклубе «Эльдар». Передо мной на сцену поднялся артист Владимир Зельдин, который сказал: «А сейчас спою вам песню, которую я впервые исполнил 65 лет назад…» И после Зельдина я со своим тридцатилетием выглядел бы смешно. Поэтому подожду немного… до столетия!
– Написав новую песню, можете ли вы сразу вычислить – хит или не хит?
– Мы с Михал Михалычем Жванецким каждый год такое турне по шахтам Кузбасса совершаем. Шахтеры одного Жванецкого плохо воспринимают. Поэтому он выступает у меня на разогреве – в первом отделении. Жванецкий так и говорит: «Ребята, концерт надо заканчивать песней. Поэтому я буду у вас на разогреве». Конечно же, это не только совместные выступления, но и какие-то посиделки. И Михал Михалыч однажды сказал: «Сидишь, что-то пишешь, пишешь и чувствуешь, какая-то фигня. Значит, хит!» И я с ним согласился. Как-то так получается. Как неглубоко копнешь, так широко разнесется. Прости меня, Господи, видимо, общий уровень подготовки народонаселения недостаточно высок. Поэтому забегать вперед – значит обрекать себя на голодную смерть. Вот прекрасная певица Камбурова на высоком уровне выступает, поет высокую поэзию, а собирает маленькие залы. А у меня Кремль собирается. Это о чем говорит? О том, что пока уровень моих песен и текстов низок. И до тех пор пока будет собираться такая аудитория, ни о чем другом говорить не приходится…
– Уж не желанием ли поднять уровень своего творчества продиктовано ваше обращение к поэзии Пушкина, Бродского, Цветаевой?
– Мои альбомы на стихи Бродского и даже на стихи Пушкина – это такой просветительский проект. И мне понравилось это слово, потому что я в первую очередь просвещаю себя. Я наконец-то прочитал всего Бродского и даже толстую книгу критики, наконец, прочитал всего Пушкина. Пропитался Александром Сергеевичем и понял, что всю оставшуюся жизнь можно наслаждаться, я понял, какой барьер стоит перед многими людьми. Они знают одно только слово «Пушкин» и несколько строчек. А это целый мир, и, для того чтобы попасть туда, надо очень много прочитать и понять. И вот со мной такое счастье случилось. Давно уже беседую с певицей Валерией и с актрисой Театра имени Вахтангова Мариной Осипенко, чтобы они соединили свои умения петь, читать стихи и выпустили бы альбом со стихами Марины Ивановны Цветаевой.
Беседовал Виктор Казаков
– На фестивале «Славянский базар» в Витебске вы появились в гала-программе звезд русского шансона. Уютно вам в этой компании?
– Мы так и не определились: откуда у нас шансон? Будь мы во Франции, все было бы понятно. А что такое шансон в России – очень спорный вопрос. Остановите на улице любого, и девять из десяти скажут, что это блатные песни. Но, конечно, это понятие намного шире. Однако много времени пройдет, пока русский шансон перестанут воспринимать однобоко. Я всегда был «из авторской песни». Как меня туда из бассейна вытянули (Митяев окончил институт физкультуры в Челябинске, был тренером по плаванию. – Прим. авт.), так я в ней и нахожусь.
Сначала отгораживался от слова «бард», а теперь впору подумать: уж лучше бард, чем звезда шансона! Хотя суть от этого не меняется. Мы просто чувствуем, когда в песнях есть немного поэзии, немного музыки, есть обаяние голоса, но самое главное – есть гармония между всеми этими составляющими. Я бы так характеризовал то, чем занимаюсь. А куда относят – мне самому интересно посмотреть, куда отнесли сегодня.
– Интересно, вы себя относите к шоу-бизнесу?
– С виду шоу-бизнес – слово нехорошее. Некрасивое. Сразу такие картинки возникают: излишне оголенные женщины, хитрые продюсеры и бизнесмены, что-то такое нехорошее. На самом деле шоу-бизнес – это то же самое, что авторучка, стул, зал. Вот словосочетание «концертный зал»… Там можно поставить два шеста и пригласить оголенных девушек, а можно – Беллу Ахмадуллину и провести творческий вечер. Шесты в этом случае лучше убрать! Когда шоу-бизнес применяется к таким проектам, как «Песни нашего века», или к творческим встречам Михаил Жванецкого, мне это нравится. Потому что это широко освещается, и то небольшое число образованных людей, что у нас еще остались, как-то оживает.
То же с авторской песней. Есть Грушинский фестиваль в Самаре, который сейчас раскололся на две части. Одних просто закрутила машина шоу-бизнеса. Там все на продажу понеслось… Другие, старички, которых просто вышвырнули, отошли в сторону и продолжают по-прежнему проводить свой фестиваль авторской песни. И конечно, мне лестно, что в моем родном Челябинске проходит свой Ильменский фестиваль, в котором как-то все сложилось. То есть пришла молодежь, посадила старичков на скамеечку: вот вам медали за честь и достоинство, вы у нас почетные гости, а все традиции, которые 36 лет соблюдались, они и будут соблюдаться. И конкурс «туристят» проходит, и футбольный матч, и альтернативная сцена, и главная сцена… Но в то же время есть спонсорские пакеты, какие-то связи с администрацией. В общем, очень грамотно все. На сегодняшний день лучшего фестиваля я не видел…
– Тридцать лет назад вы написали песню, ставшую гимном бардовского движения, – «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Правда, что вы пели ее в колонии для заключенных?
– Очень много историй, связанных с этой песней… Мне больше всего понравилась одна из карикатур, когда на кухне возле газовой горелки сидят тараканы с гитарами и поют: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». А что касается концертов по зонам и тюрьмам, я практически никогда не отказывался, только что-то в последнее время перестали приглашать. Видимо, действительно, чтоб не пел: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Помню, одно из первых выступлений было в женской колонии и оставило удручающее впечатление. Перед концертом мне рассказали о многих, кто что сделал, за что сидит, все ужасы… И когда я смотрел в зал, то невольно думал: «Неужели это она! Не может быть!» Слева и справа сидели две женщины-охранницы и после каждой песни говорили: «Можно аплодировать». И только тогда раздавались аплодисменты.
– Сейчас стало модным отмечать юбилеи фильмов, песен… Как отметите 30-летие песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»?
– Я тут выступал на фестивале «Музыкальные истории», который придумал Эльдар Рязанов в киноклубе «Эльдар». Передо мной на сцену поднялся артист Владимир Зельдин, который сказал: «А сейчас спою вам песню, которую я впервые исполнил 65 лет назад…» И после Зельдина я со своим тридцатилетием выглядел бы смешно. Поэтому подожду немного… до столетия!
– Написав новую песню, можете ли вы сразу вычислить – хит или не хит?
– Мы с Михал Михалычем Жванецким каждый год такое турне по шахтам Кузбасса совершаем. Шахтеры одного Жванецкого плохо воспринимают. Поэтому он выступает у меня на разогреве – в первом отделении. Жванецкий так и говорит: «Ребята, концерт надо заканчивать песней. Поэтому я буду у вас на разогреве». Конечно же, это не только совместные выступления, но и какие-то посиделки. И Михал Михалыч однажды сказал: «Сидишь, что-то пишешь, пишешь и чувствуешь, какая-то фигня. Значит, хит!» И я с ним согласился. Как-то так получается. Как неглубоко копнешь, так широко разнесется. Прости меня, Господи, видимо, общий уровень подготовки народонаселения недостаточно высок. Поэтому забегать вперед – значит обрекать себя на голодную смерть. Вот прекрасная певица Камбурова на высоком уровне выступает, поет высокую поэзию, а собирает маленькие залы. А у меня Кремль собирается. Это о чем говорит? О том, что пока уровень моих песен и текстов низок. И до тех пор пока будет собираться такая аудитория, ни о чем другом говорить не приходится…
– Уж не желанием ли поднять уровень своего творчества продиктовано ваше обращение к поэзии Пушкина, Бродского, Цветаевой?
– Мои альбомы на стихи Бродского и даже на стихи Пушкина – это такой просветительский проект. И мне понравилось это слово, потому что я в первую очередь просвещаю себя. Я наконец-то прочитал всего Бродского и даже толстую книгу критики, наконец, прочитал всего Пушкина. Пропитался Александром Сергеевичем и понял, что всю оставшуюся жизнь можно наслаждаться, я понял, какой барьер стоит перед многими людьми. Они знают одно только слово «Пушкин» и несколько строчек. А это целый мир, и, для того чтобы попасть туда, надо очень много прочитать и понять. И вот со мной такое счастье случилось. Давно уже беседую с певицей Валерией и с актрисой Театра имени Вахтангова Мариной Осипенко, чтобы они соединили свои умения петь, читать стихи и выпустили бы альбом со стихами Марины Ивановны Цветаевой.
Беседовал Виктор Казаков
