Культура
Дмитрий Дюжев: «Я родился под залпы салюта»
26 августа
После суперпопулярной «Бригады», «Жмурок», «Острова» Дмитрий Дюжев предстает в новой комедии режиссера Игоря Зайцева, снятой по сценарию петербуржца Андрея Кивинова «Каникулы строгого режима» совершенно в новом качестве – беглого… милиционера, который покидает лагерь строгого режима вместе с вором-рецидивистом (Сергей Безруков) и скрывается в пионерлагере под видом вожатого. Беседа Дюжева с корреспондентом «НВ» состоялась в кинотеатре «Колизей», где прошла премьера фильма.
– Дмитрий, комедия получилась неожиданно хорошей, теплой, таких сейчас нехватка. Как вы думаете, можно этот фильм смотреть всей семьей?
– Несмотря на то что главный персонаж вор-рецидивист, картина действительно очень добрая, персонажи – и дети, и взрослые – перевоспитываются и делаются лучше. Наш фильм делался по заказу Первого канала, который хотел получить именно комедию для семейного просмотра. Поэтому там нет ненормативной лексики, нет явных жестокостей. Наверное, если бы это было авторское кино другого режиссера, та же история была бы жестче, откровеннее.
– Но не кажется ли вам, что происходит несколько опасная вещь – романтизация образа уголовника?
– Думаю, многие люди оказываются за решеткой не всегда заслуженно и даже если и заслуженно, существует проблема в том, что общество ставит клеймо на них на всю жизнь. Отсидевшим отказано в нормальной жизни после лагеря…
Мы только что вернулись из Казани, где показывали картину в колонии строгого режима. Лица осужденных светлели, в них появлялась надежда, они благодарили нас за этот фильм. Один рецидивист, у которого срок 15 лет, сказал, что теперь сделает все возможное для того, чтобы вернуться быстрее домой, – за примерное поведение, как известно, можно получить досрочное освобождение из тюрьмы. Оказалось, наша сказка нужна этим повидавшим виды людям.
– Но жизнь детского лагеря тоже построена по определенным законам, далеко не самым справедливым, там тоже жизнь по понятиям. А взрослые подходят к детям со своим трафаретным набором воспитательных мер. Ваши герои сыграли в жизни этих детей, возможно, поворотную роль, показали, что такое настоящая жизнь. И смерть. В вашем детстве случались подобные потрясения?
– Вообще в жизни у меня было много потерь, я рано потерял родителей, сестру. Это все не проходит бесследно, иногда думаешь, что уже на краю, но спасает вера в Бога. А вот в детстве нет, у меня таких испытаний не было. Просто был строгий родительский надзор, который уберег, видимо, от каких-то неправильных шагов. Я родился в Астрахани, рос во дворе, рядом со мной происходили разные истории, многие мои друзья входили в криминальные группировки, промышляли на рынках, со стороны они казались крутыми и смелыми. Эта романтика увлекала, но самое большее, во что я влезал, это в драки: мы охраняли свои территории от других дачных районов, чтобы иметь возможность беспрепятственно у «своих» дачников воровать яблоки и груши.
Жизнь сама убедила в том, что криминал – путь гибельный: чуть позже одного друга убили, другой сел за решетку. Так что мое детство не назовешь рафинированным. Потому что была улица, дворовые отношения, были фильмы и музыка, которую мы слушали, – все это не давало тебе времени на поэтические кружки…
– Но тем не менее вы не просто пошли куда-то учиться, лишь бы учиться, а выбрали профессию актера – это был осмысленный шаг?
– Безусловно. Мой отец был актером в Астраханском театре драмы, и он очень хотел, чтобы я пошел по его стезе. А потом… есть вещи какие-то судьбинные, что ли. Расскажу в качестве шутки. Я появился на свет 9 июля 1978 года, это было второе воскресенье месяца. В этот день отмечается День рыбака. На пристань приходят военные корабли, все жители города собираются смотреть салют. И вот в 21.15, когда начались залпы салюта, я издал свой первый крик. Врачи и акушерки сказали маме: «Кого же ты родила? Звездный мальчик, видно, будет».
– Но ведь и правда вашей карьере можно позавидовать. В Голливуд еще не приглашали?
– Приглашали, но все это осталось только на уровне переговоров. Хотя я очень люблю голливудское кино за его профессионализм. В российское кино на небольшие деньги часто приходят случайные люди, и потому там постоянная текучка, люди не знают, что такое энергетика кадра, вообще, что такое интеллигентно вести себя на съемочной площадке, – нет школы, этому не учат. В голливудском же кино даже актеры массовых сцен проходят репетиции, имеют заранее выданные раскадровки, и потому все происходит гораздо более слаженно, более четко.
– Вы говорите так, будто видели этот процесс своими глазами…
– Вообще-то в моей жизни был небольшой опыт съемок в голливудской картине – в «Изгое» у знаменитого режиссера Роберта Земекиса. Я был тогда студентом 3-го курса ГИТИСа, жил в общежитии. Как-то мой приятель по комнате пришел и стал взахлеб рассказывать, что его позвали в массовку картины, где снимается Том Хэнкс. Предложил: давай тоже попробуй. Разве я мог упустить такой шанс? Тем более никогда еще на съемочной площадке не был. Мы пришли – режиссер и операторы сняли общий план и начали выбирать двух героев. И меня выбрали! Доверили маленький диалог с Томом Хэнксом. Это было невероятное счастье. Он говорил фразу на английском, а я ему отвечал на русском. Разговор остался в фильме, просто меня не узнать, я там еще совсем молоденький. Потом в массовке долго спорили, почему именно мне поручили эту роль, а не кому-то еще?
– Значит, ваш звездный час впереди. Кого мечтаете сыграть?
– О Гамлете не мечтаю. Хотя в театре я именно в спектакле «Гамлет» сейчас занят, играю Клавдия. А в отношении кино мне хотелось бы действительно серьезных ролей. Но из-за кризиса предложений достойных все меньше и меньше, и, боюсь, придется соглашаться на мыльные сериалы, чтобы заработать на жизнь. Хотя это меня очень удручает – не хочу зарабатывать деньги актерской профессией. Возможно, надо готовить почву для того, чтобы со временем перейти на организаторскую работу в кино.
Беседовала Елена Добрякова
– Дмитрий, комедия получилась неожиданно хорошей, теплой, таких сейчас нехватка. Как вы думаете, можно этот фильм смотреть всей семьей?
– Несмотря на то что главный персонаж вор-рецидивист, картина действительно очень добрая, персонажи – и дети, и взрослые – перевоспитываются и делаются лучше. Наш фильм делался по заказу Первого канала, который хотел получить именно комедию для семейного просмотра. Поэтому там нет ненормативной лексики, нет явных жестокостей. Наверное, если бы это было авторское кино другого режиссера, та же история была бы жестче, откровеннее.
– Но не кажется ли вам, что происходит несколько опасная вещь – романтизация образа уголовника?
– Думаю, многие люди оказываются за решеткой не всегда заслуженно и даже если и заслуженно, существует проблема в том, что общество ставит клеймо на них на всю жизнь. Отсидевшим отказано в нормальной жизни после лагеря…
Мы только что вернулись из Казани, где показывали картину в колонии строгого режима. Лица осужденных светлели, в них появлялась надежда, они благодарили нас за этот фильм. Один рецидивист, у которого срок 15 лет, сказал, что теперь сделает все возможное для того, чтобы вернуться быстрее домой, – за примерное поведение, как известно, можно получить досрочное освобождение из тюрьмы. Оказалось, наша сказка нужна этим повидавшим виды людям.
– Но жизнь детского лагеря тоже построена по определенным законам, далеко не самым справедливым, там тоже жизнь по понятиям. А взрослые подходят к детям со своим трафаретным набором воспитательных мер. Ваши герои сыграли в жизни этих детей, возможно, поворотную роль, показали, что такое настоящая жизнь. И смерть. В вашем детстве случались подобные потрясения?
– Вообще в жизни у меня было много потерь, я рано потерял родителей, сестру. Это все не проходит бесследно, иногда думаешь, что уже на краю, но спасает вера в Бога. А вот в детстве нет, у меня таких испытаний не было. Просто был строгий родительский надзор, который уберег, видимо, от каких-то неправильных шагов. Я родился в Астрахани, рос во дворе, рядом со мной происходили разные истории, многие мои друзья входили в криминальные группировки, промышляли на рынках, со стороны они казались крутыми и смелыми. Эта романтика увлекала, но самое большее, во что я влезал, это в драки: мы охраняли свои территории от других дачных районов, чтобы иметь возможность беспрепятственно у «своих» дачников воровать яблоки и груши.
Жизнь сама убедила в том, что криминал – путь гибельный: чуть позже одного друга убили, другой сел за решетку. Так что мое детство не назовешь рафинированным. Потому что была улица, дворовые отношения, были фильмы и музыка, которую мы слушали, – все это не давало тебе времени на поэтические кружки…
– Но тем не менее вы не просто пошли куда-то учиться, лишь бы учиться, а выбрали профессию актера – это был осмысленный шаг?
– Безусловно. Мой отец был актером в Астраханском театре драмы, и он очень хотел, чтобы я пошел по его стезе. А потом… есть вещи какие-то судьбинные, что ли. Расскажу в качестве шутки. Я появился на свет 9 июля 1978 года, это было второе воскресенье месяца. В этот день отмечается День рыбака. На пристань приходят военные корабли, все жители города собираются смотреть салют. И вот в 21.15, когда начались залпы салюта, я издал свой первый крик. Врачи и акушерки сказали маме: «Кого же ты родила? Звездный мальчик, видно, будет».
– Но ведь и правда вашей карьере можно позавидовать. В Голливуд еще не приглашали?
– Приглашали, но все это осталось только на уровне переговоров. Хотя я очень люблю голливудское кино за его профессионализм. В российское кино на небольшие деньги часто приходят случайные люди, и потому там постоянная текучка, люди не знают, что такое энергетика кадра, вообще, что такое интеллигентно вести себя на съемочной площадке, – нет школы, этому не учат. В голливудском же кино даже актеры массовых сцен проходят репетиции, имеют заранее выданные раскадровки, и потому все происходит гораздо более слаженно, более четко.
– Вы говорите так, будто видели этот процесс своими глазами…
– Вообще-то в моей жизни был небольшой опыт съемок в голливудской картине – в «Изгое» у знаменитого режиссера Роберта Земекиса. Я был тогда студентом 3-го курса ГИТИСа, жил в общежитии. Как-то мой приятель по комнате пришел и стал взахлеб рассказывать, что его позвали в массовку картины, где снимается Том Хэнкс. Предложил: давай тоже попробуй. Разве я мог упустить такой шанс? Тем более никогда еще на съемочной площадке не был. Мы пришли – режиссер и операторы сняли общий план и начали выбирать двух героев. И меня выбрали! Доверили маленький диалог с Томом Хэнксом. Это было невероятное счастье. Он говорил фразу на английском, а я ему отвечал на русском. Разговор остался в фильме, просто меня не узнать, я там еще совсем молоденький. Потом в массовке долго спорили, почему именно мне поручили эту роль, а не кому-то еще?
– Значит, ваш звездный час впереди. Кого мечтаете сыграть?
– О Гамлете не мечтаю. Хотя в театре я именно в спектакле «Гамлет» сейчас занят, играю Клавдия. А в отношении кино мне хотелось бы действительно серьезных ролей. Но из-за кризиса предложений достойных все меньше и меньше, и, боюсь, придется соглашаться на мыльные сериалы, чтобы заработать на жизнь. Хотя это меня очень удручает – не хочу зарабатывать деньги актерской профессией. Возможно, надо готовить почву для того, чтобы со временем перейти на организаторскую работу в кино.
Беседовала Елена Добрякова
