Культура
Людмила Чурсина: «В глазах человека должна гореть свеча»
29 сентября
Народная любовь к Людмиле Чурсиной пришла после первой же роли в кино. Ее Дарья из «Донской повести» принесла юной талантливой актрисе фантастический успех. Из картины в картину Людмила Алексеевна томила поклонников своей колдовской красотой. В ее героинях из «Угрюм-реки», «Виринеи», «Журавушки», «Приваловских миллионов» было столько бунта, призыва, греховной и страстной любви, что эти ее работы помнит не одно поколение зрителей.
– Людмила Алексеевна, вас после фильма «Журавушка» пригласили сниматься в Голливуд. Почему вы отказались?
– Не по своей воле. Мне действительно предложили в 1968 году трехгодичный контракт на съемки пятнадцати картин в Голливуде. И меня тут же вызвали в верха, сказав: «Мы, конечно, очень рады, что вас так ценят в Голливуде. Но вдруг вам предложат там раздеться в кадре. А вы ведь член КПСС!» Контракт я, конечно, не подписала. Такие были времена, к сожалению.
Но в тот период я много снималась, и у меня нет ощущения, что я как-то не состоялась. Да и сейчас есть специально для меня написанные сценарии, только для осуществления этих проектов нужны деньги, а я не умею их найти. Сейчас пришли новые герои, новые режиссеры. Они более прагматичны, менее чувствительны. Они молоды, снимают так называемую тусовку. Наверное, так и должно быть… А я не очень люблю бывать на тусовках, может быть, и во вред своей работе. Но у меня много театральных спектаклей, и я не тужу.
– Жизнь красивой женщины с именем – это ведь бесконечные поклонники, обожание, внимание…
– Раньше все это проявлялось, конечно, ярче. Но когда к подобному проявлению зрительской любви относишься спокойно и не заостряешь на этом особого внимания, жизнь несется своим чередом. Часто незнакомые люди говорили мне: «Знаете, вы так похожи на артистку Чурсину». Я не ношу шляп, перьев и прочих красивостей. Более того, всегда одеваюсь строго, по-деловому. Поэтому спокойно езжу в автобусах, метро и хожу по улицам.
– Раньше портреты любимых актеров висели в кинотеатрах, наверное, обидно, что это время ушло?
– Мои портреты висели далеко не во всех кинотеатрах, и я об этом никогда не заботилась. Не думала об имидже и, выражаясь современным языком, «раскрутке». Не умела этого делать сама, да и мало кого привлекала. А сейчас пришла эстрада и всех нас задавила. Уверена, все равно рано или поздно все придет к своим замечательным нормам и стабилизируется. Все хорошо в меру.
– Многие актеры сегодня говорят об умирании стационарных театров и ищут спасение в антрепризе…
– Кому-то трудно перейти на рельсы новой жизни. А еще и не для всех антреприза возможна. Ведь такие спектакли создаются только с участием звезд. Нужны имена, на которые пойдет зритель. И если собираются актеры, не обладающие всероссийской известностью, они прекрасно осознают, что будут невостребованны. К сожалению, это так. Может быть, они играли бы лучше и интереснее, но такова жестокость рынка.
– Вам нравится играть в антрепризных проектах?
– Сегодня другого пути нет – это возможность не замыкаться в своем театре, а ездить с творческим отчетом в другие регионы, города, где гораздо благодарней и вежливей бывает зритель. Он просто изголодался по театру. Магадан, Благовещенск, Уссурийск, Владивосток, Хабаровск, Прибалтика… Ее русскоязычное население – все встречают нас потрясающе тепло.
– Какое же нужно для таких путешествий иметь здоровье?!
– Пока Господь дает. И потом, я привыкла к разъезжей жизни. В ту прежнюю, стабильную эпоху исколесила всю страну, и это меня очень закалило. Хотя и сейчас бывает то густо, то пусто. Иногда месяцами сидим на месте и ни одного выезда не предвидится.
– Годы над вами не властны, вы прекрасно выглядите!
– Я никогда специально не занималась своей внешностью. Для меня важнее, когда через глаза обнаруживается удивительный мир, и мне интересен этот человек, в нем есть свеча. Как говорил Гете, «праздная жизнь – это преждевременная старость». А уж моя жизнь никогда не была праздной. Если у меня случаются редкие свободные часы, я с упоением читаю. У меня скопилась большая задолженность перед книгами. Предпочитаю не светскую литературу – на романы и детективы мне жалко тратить свое время. Я читаю книги, которые сейчас стали доступны, это наши замечательные философы – Соловьев, Розанов, Бердяев, Федоров, Ильин, а также религиозную литературу.
– Сейчас стало модно писать мемуары, вы этого избежали?
– Не так давно меня просто взяли за горло – пиши книгу. В сумасшедшем ритме моих гастрольных поездок я встретилась несколько раз с редактором, потом прочитала написанное и поняла, что не имею права множить количество этих средних и ничего не дающих книг. Да, многие актеры пишут сегодня книги, не имея к этому таланта, как, впрочем, и поют некоторые певцы, не имея голоса. Я считаю, что моя профессия в чистом виде вполне самодостаточна. В XVI веке у английских актеров существовало прекрасное правило: актер, сыгравший на сцене даже короля, должен стараться не навязывать свое присутствие окружающим, потому как велика вероятность обнаружить свою посредственность. Я стараюсь следовать этому правилу.
– Как любите отдыхать?
– Лучший отдых – тишина, одиночество и книжка или музыка. Это достигается дома. Иногда, когда есть возможность, я уезжаю на дачу под Питером, в Репино. Сестра наконец построила здесь домик. Я много где была – на Канарах, в Испании, Индии, Франции, Италии. Но всем модным курортам я предпочитаю этот кусочек своей земли. И пусть там все еще недостаточно ухоженно, все равно свое – оно ближе.
Беседовала Ольга Медведева
– Людмила Алексеевна, вас после фильма «Журавушка» пригласили сниматься в Голливуд. Почему вы отказались?
– Не по своей воле. Мне действительно предложили в 1968 году трехгодичный контракт на съемки пятнадцати картин в Голливуде. И меня тут же вызвали в верха, сказав: «Мы, конечно, очень рады, что вас так ценят в Голливуде. Но вдруг вам предложат там раздеться в кадре. А вы ведь член КПСС!» Контракт я, конечно, не подписала. Такие были времена, к сожалению.
Но в тот период я много снималась, и у меня нет ощущения, что я как-то не состоялась. Да и сейчас есть специально для меня написанные сценарии, только для осуществления этих проектов нужны деньги, а я не умею их найти. Сейчас пришли новые герои, новые режиссеры. Они более прагматичны, менее чувствительны. Они молоды, снимают так называемую тусовку. Наверное, так и должно быть… А я не очень люблю бывать на тусовках, может быть, и во вред своей работе. Но у меня много театральных спектаклей, и я не тужу.
– Жизнь красивой женщины с именем – это ведь бесконечные поклонники, обожание, внимание…
– Раньше все это проявлялось, конечно, ярче. Но когда к подобному проявлению зрительской любви относишься спокойно и не заостряешь на этом особого внимания, жизнь несется своим чередом. Часто незнакомые люди говорили мне: «Знаете, вы так похожи на артистку Чурсину». Я не ношу шляп, перьев и прочих красивостей. Более того, всегда одеваюсь строго, по-деловому. Поэтому спокойно езжу в автобусах, метро и хожу по улицам.
– Раньше портреты любимых актеров висели в кинотеатрах, наверное, обидно, что это время ушло?
– Мои портреты висели далеко не во всех кинотеатрах, и я об этом никогда не заботилась. Не думала об имидже и, выражаясь современным языком, «раскрутке». Не умела этого делать сама, да и мало кого привлекала. А сейчас пришла эстрада и всех нас задавила. Уверена, все равно рано или поздно все придет к своим замечательным нормам и стабилизируется. Все хорошо в меру.
– Многие актеры сегодня говорят об умирании стационарных театров и ищут спасение в антрепризе…
– Кому-то трудно перейти на рельсы новой жизни. А еще и не для всех антреприза возможна. Ведь такие спектакли создаются только с участием звезд. Нужны имена, на которые пойдет зритель. И если собираются актеры, не обладающие всероссийской известностью, они прекрасно осознают, что будут невостребованны. К сожалению, это так. Может быть, они играли бы лучше и интереснее, но такова жестокость рынка.
– Вам нравится играть в антрепризных проектах?
– Сегодня другого пути нет – это возможность не замыкаться в своем театре, а ездить с творческим отчетом в другие регионы, города, где гораздо благодарней и вежливей бывает зритель. Он просто изголодался по театру. Магадан, Благовещенск, Уссурийск, Владивосток, Хабаровск, Прибалтика… Ее русскоязычное население – все встречают нас потрясающе тепло.
– Какое же нужно для таких путешествий иметь здоровье?!
– Пока Господь дает. И потом, я привыкла к разъезжей жизни. В ту прежнюю, стабильную эпоху исколесила всю страну, и это меня очень закалило. Хотя и сейчас бывает то густо, то пусто. Иногда месяцами сидим на месте и ни одного выезда не предвидится.
– Годы над вами не властны, вы прекрасно выглядите!
– Я никогда специально не занималась своей внешностью. Для меня важнее, когда через глаза обнаруживается удивительный мир, и мне интересен этот человек, в нем есть свеча. Как говорил Гете, «праздная жизнь – это преждевременная старость». А уж моя жизнь никогда не была праздной. Если у меня случаются редкие свободные часы, я с упоением читаю. У меня скопилась большая задолженность перед книгами. Предпочитаю не светскую литературу – на романы и детективы мне жалко тратить свое время. Я читаю книги, которые сейчас стали доступны, это наши замечательные философы – Соловьев, Розанов, Бердяев, Федоров, Ильин, а также религиозную литературу.
– Сейчас стало модно писать мемуары, вы этого избежали?
– Не так давно меня просто взяли за горло – пиши книгу. В сумасшедшем ритме моих гастрольных поездок я встретилась несколько раз с редактором, потом прочитала написанное и поняла, что не имею права множить количество этих средних и ничего не дающих книг. Да, многие актеры пишут сегодня книги, не имея к этому таланта, как, впрочем, и поют некоторые певцы, не имея голоса. Я считаю, что моя профессия в чистом виде вполне самодостаточна. В XVI веке у английских актеров существовало прекрасное правило: актер, сыгравший на сцене даже короля, должен стараться не навязывать свое присутствие окружающим, потому как велика вероятность обнаружить свою посредственность. Я стараюсь следовать этому правилу.
– Как любите отдыхать?
– Лучший отдых – тишина, одиночество и книжка или музыка. Это достигается дома. Иногда, когда есть возможность, я уезжаю на дачу под Питером, в Репино. Сестра наконец построила здесь домик. Я много где была – на Канарах, в Испании, Индии, Франции, Италии. Но всем модным курортам я предпочитаю этот кусочек своей земли. И пусть там все еще недостаточно ухоженно, все равно свое – оно ближе.
Беседовала Ольга Медведева
