Культура
«Нет на нас закона...»
16 октября
Мы встретились с Владимиром Толстым в день рождения его великого прапрадеда. Несмотря на то что дата была не юбилейной, в Ясной Поляне было много гостей, в том числе из-за рубежа, и повсюду царила приподнятая атмосфера. Но у хозяина торжеств настроение было далеко не радостное.
– Владимир Ильич, до сих пор статус музеев-заповедников на государственном уровне не определен. Почему так получилось?
– Все объясняется тем, что музеи-заповедники – это крупные комплексы, включающие в себя и музей с экспозицией, и землю, на которой зачастую имеются сельхозугодья, лес, водоемы... И вся эта земля должна содержаться в том состоянии, что при своем знаменитом хозяине, а значит, появляются традиционные виды усадебной деятельности. Это своего рода музеефицирование, если так можно выразиться, части нематериального наследия, нигде и никак в законодательстве не прописано. С художественными или краеведческими музеями все понятно: есть здание, есть коллекция – вот два объекта, требующих регулирования их деятельности. А музеи-заповедники должны вести еще и хозяйственную деятельность.
Я работаю директором в Ясной Поляне полтора десятка лет, и все эти годы с самого начала меня включали в состав многочисленных рабочих групп, которые занимались разработкой законопроектов по регулированию деятельности музеев-заповедников России. Но как только наши законопроекты попадали на согласование в министерства и ведомства, от них оставались рожки да ножки. Причем каждое министерство вычеркивало несвойственные ему функции. Для Министерства культуры, скажем, нехарактерны сельскохозяйственные, природоохранные функции. А для Министерства сельского хозяйства – функции сохранения культурного наследия. И так далее. А быть в подчинении нескольких ведомств по нашему законодательству невозможно.
Мы предлагали вариант создания согласительной комиссии, в которую вошли бы представители Министерства образования (во многих музеях-заповедниках ведется, и очень активно, образовательная деятельность), Министерства сельского хозяйства, Министерства природных ресурсов и экологии, Министерства спорта, туризма и молодежной политики – все музеи-заповедники занимаются организацией туристической деятельности. Но это предложение так и не было принято. В общем у семи нянек мы оказались без пригляда. Нет на нас закона! Больше того, ни в одном действующем законе России даже не существует официального названия «музей-заповедник», нет его!
В результате сейчас защита заповедных территорий – это самоотверженная борьба директоров. Наш авторитет, наша неуступчивость пока позволяют отстаивать наши позиции. Музеи-заповедники – это в высшей степени знаковые для России места, это символы России! Музеи, наиболее посещаемые туристами, в том числе иностранными.
– В последнее время много говорится о необходимости принятия закона о культуре. Может, в нем будет оговорен статус музеев-заповедников?
– Закона о культуре тоже не будет. Основываясь на собственном опыте, могу сказать, что так, как этот закон задуман, он не дойдет до законодателей. Но беда в том, что и в него не втиснешь наши проблемы. Первое препятствие – земля. Как известно, она регулируется Земельным кодексом. Другая взаимосвязанная с первой ключевая проблема в том, что музеи-заповедники в большинстве своем имеют статус особо ценных объектов культурного наследия и почти все находятся в федеральном ведении и на федеральном бюджете. Но при этом расположены-то на территории того или иного субъекта Федерации. А все губернаторы, если и не считают земли, которые находятся на территории этого субъекта, личной вотчиной, то уж, во всяком случае, уверены, что только они имеют право ими распоряжаться. Да, у каждого музея-заповедника есть границы, но это все – филькина грамота.
– А ведь вокруг заповедника должна еще быть охранная зона…
– Сегодня территория самой усадьбы «Ясная Поляна» неприкасаема, и мы туда никого не пускали и не пустим, у нас достаточно сил, чтобы ее защитить. Другое дело – охранная зона, которая, исходя из здравого смысла, должна быть точно так же защищена, потому что любое вторжение в нее меняет облик, ландшафт, экологию усадьбы как объекта культурного наследия. Вот здесь мы почти бессильны. Мы сейчас находимся сразу в нескольких судебных процессах. Да, пока мы такие процессы выигрываем. Во многом благодаря тому, что с советских времен осталось постановление Верховного Совета РСФСР и постановление Тульского облисполкома о территории заповедника и о границах охранных зон. В этих постановлениях были четко прописаны режимы охраны. Но это же советское законодательство! И если, не дай Бог, случится прецедент, скажем, в охранной зоне начнут строить гостиницу или частный коттедж, – все, за этим хлынет лавина, остановить которую уже будет невозможно.
– Кто виноват, ясно. А что же делать?
– Не знаю. Я настроен пессимистично. Вся политика последних лет направлена против объектов культурного наследия. Мы терпим одно поражение за другим. Уже выведены из-под запрета приватизации сами памятники, недвижимость… Некоторое время действовал мораторий на такую приватизацию. В принципе любой памятник культуры в стране может стать частной собственностью. Любой! Пока защищены памятники, находящиеся в реестре ЮНЕСКО, и отчасти особо ценные объекты культурного наследия, но и этот список хотят упразднить, и, боюсь, это будет сделано.
– Говорят, уже решается вопрос изменения организационно-правового статуса бюджетных учреждений, в том числе учреждений культуры. Что в этой связи ожидает музеи?
– С нового года должен войти в силу закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации с целью усовершенствования управления бюджетной сферой. При этом вводятся три типа учреждений. Первый – казенные: туда наряду с воинскими подразделениями, милицией, судами, другими государственными институтами будут включены учреждения культуры, которые не имеют собственного дохода или доход которых крайне ничтожен. Но в эту категорию еще надо попасть! На самом деле это жесткая пайка – строжайшее сметное финансирование, полный запрет на ведение какой бы то ни было деятельности, кроме той, что определена уставом. Если какая-то деятельность, приносящая доход, все-таки существует, доход изымается в бюджет. Для музеев-заповедников это неприемлемо.
– Ну а что собой будут представлять второй и третий типы госучреждений?
– Это так называемые бюджетные учреждения нового типа, сокращенно БУНТ. И так называемые автономные учреждения (АУ). Хорошие аббревиатуры, не правда ли? И то и другое – своеобразное удлинение поводка.
Бюджетные учреждения нового типа получают небольшую свободу ведения других видов деятельности, в том числе тех, которые приносят доход. Но таким учреждениям не гарантирована господдержка. Она будет осуществляться в виде государственных заданий. То есть государство, например, дает задание принять 100 тысяч человек в этом году и рассчитывает, что для этого объема достаточно 30 сотрудников, а еще для этого понадобится то-то и то-то. Все будет просчитано до рубля и в виде субсидии передано учреждению. Если государство, скажем, сочтет нужным дать Ясной Поляне задание выпускать книги, оно сделает это, а если не сочтет, никаких денег на издательскую деятельность отпущено не будет. И опять-таки: все виды деятельности должны быть на абсолютно полной самоокупаемости, включая оплату персонала.
Следующий шаг – возможность приватизации музейных фондов, то есть культурных ценностей. Уже приватизировали за копейки почти все – промышленность, землю. Остались дворцы, особняки, старые усадьбы с земельными угодьями. А музеи там и располагаются. Это не только гигантские лакомые куски недвижимости, но и деньги, поскольку аукционная стоимость музейных ценностей хорошо известна.
В сентябре в Музее Пушкина в Москве на совместном заседании Союза музеев России и Ассоциации музеев России (объединяет свыше 500 музеев российской провинции, председатель Центрального совета АМР – Владимир Толстой. – Прим. ред.) я заявил, что в обозримом будущем не верю в позитивные изменения. У нас нет закона о музеях-заповедниках, культура попирается, и все это не ошибки, а последовательная, продуманная стратегия захвата дорогостоящего имущества и культурных ценностей.
Даже в советское время на символы отечественной культуры не жалели средств. В нашем государстве бюджет культуры меньше
1 процента госбюджета страны! Была когда-то попытка законодательно утвердить 3 процента от федерального бюджета и 6 процентов бюджетов субъектов Федерации. Это даже было в проекте ельцинской конституции, но вымарали. Почему все так? Да потому, что нет истинного понимания культуры и ее значения для всей жизни страны.
Беседовали Сергей Ачильдиев и Владимир Желтов, Ясная Поляна – Тула – Петербург
– Владимир Ильич, до сих пор статус музеев-заповедников на государственном уровне не определен. Почему так получилось?
– Все объясняется тем, что музеи-заповедники – это крупные комплексы, включающие в себя и музей с экспозицией, и землю, на которой зачастую имеются сельхозугодья, лес, водоемы... И вся эта земля должна содержаться в том состоянии, что при своем знаменитом хозяине, а значит, появляются традиционные виды усадебной деятельности. Это своего рода музеефицирование, если так можно выразиться, части нематериального наследия, нигде и никак в законодательстве не прописано. С художественными или краеведческими музеями все понятно: есть здание, есть коллекция – вот два объекта, требующих регулирования их деятельности. А музеи-заповедники должны вести еще и хозяйственную деятельность.
Я работаю директором в Ясной Поляне полтора десятка лет, и все эти годы с самого начала меня включали в состав многочисленных рабочих групп, которые занимались разработкой законопроектов по регулированию деятельности музеев-заповедников России. Но как только наши законопроекты попадали на согласование в министерства и ведомства, от них оставались рожки да ножки. Причем каждое министерство вычеркивало несвойственные ему функции. Для Министерства культуры, скажем, нехарактерны сельскохозяйственные, природоохранные функции. А для Министерства сельского хозяйства – функции сохранения культурного наследия. И так далее. А быть в подчинении нескольких ведомств по нашему законодательству невозможно.
Мы предлагали вариант создания согласительной комиссии, в которую вошли бы представители Министерства образования (во многих музеях-заповедниках ведется, и очень активно, образовательная деятельность), Министерства сельского хозяйства, Министерства природных ресурсов и экологии, Министерства спорта, туризма и молодежной политики – все музеи-заповедники занимаются организацией туристической деятельности. Но это предложение так и не было принято. В общем у семи нянек мы оказались без пригляда. Нет на нас закона! Больше того, ни в одном действующем законе России даже не существует официального названия «музей-заповедник», нет его!
В результате сейчас защита заповедных территорий – это самоотверженная борьба директоров. Наш авторитет, наша неуступчивость пока позволяют отстаивать наши позиции. Музеи-заповедники – это в высшей степени знаковые для России места, это символы России! Музеи, наиболее посещаемые туристами, в том числе иностранными.
– В последнее время много говорится о необходимости принятия закона о культуре. Может, в нем будет оговорен статус музеев-заповедников?
– Закона о культуре тоже не будет. Основываясь на собственном опыте, могу сказать, что так, как этот закон задуман, он не дойдет до законодателей. Но беда в том, что и в него не втиснешь наши проблемы. Первое препятствие – земля. Как известно, она регулируется Земельным кодексом. Другая взаимосвязанная с первой ключевая проблема в том, что музеи-заповедники в большинстве своем имеют статус особо ценных объектов культурного наследия и почти все находятся в федеральном ведении и на федеральном бюджете. Но при этом расположены-то на территории того или иного субъекта Федерации. А все губернаторы, если и не считают земли, которые находятся на территории этого субъекта, личной вотчиной, то уж, во всяком случае, уверены, что только они имеют право ими распоряжаться. Да, у каждого музея-заповедника есть границы, но это все – филькина грамота.
– А ведь вокруг заповедника должна еще быть охранная зона…
– Сегодня территория самой усадьбы «Ясная Поляна» неприкасаема, и мы туда никого не пускали и не пустим, у нас достаточно сил, чтобы ее защитить. Другое дело – охранная зона, которая, исходя из здравого смысла, должна быть точно так же защищена, потому что любое вторжение в нее меняет облик, ландшафт, экологию усадьбы как объекта культурного наследия. Вот здесь мы почти бессильны. Мы сейчас находимся сразу в нескольких судебных процессах. Да, пока мы такие процессы выигрываем. Во многом благодаря тому, что с советских времен осталось постановление Верховного Совета РСФСР и постановление Тульского облисполкома о территории заповедника и о границах охранных зон. В этих постановлениях были четко прописаны режимы охраны. Но это же советское законодательство! И если, не дай Бог, случится прецедент, скажем, в охранной зоне начнут строить гостиницу или частный коттедж, – все, за этим хлынет лавина, остановить которую уже будет невозможно.
– Кто виноват, ясно. А что же делать?
– Не знаю. Я настроен пессимистично. Вся политика последних лет направлена против объектов культурного наследия. Мы терпим одно поражение за другим. Уже выведены из-под запрета приватизации сами памятники, недвижимость… Некоторое время действовал мораторий на такую приватизацию. В принципе любой памятник культуры в стране может стать частной собственностью. Любой! Пока защищены памятники, находящиеся в реестре ЮНЕСКО, и отчасти особо ценные объекты культурного наследия, но и этот список хотят упразднить, и, боюсь, это будет сделано.
– Говорят, уже решается вопрос изменения организационно-правового статуса бюджетных учреждений, в том числе учреждений культуры. Что в этой связи ожидает музеи?
– С нового года должен войти в силу закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации с целью усовершенствования управления бюджетной сферой. При этом вводятся три типа учреждений. Первый – казенные: туда наряду с воинскими подразделениями, милицией, судами, другими государственными институтами будут включены учреждения культуры, которые не имеют собственного дохода или доход которых крайне ничтожен. Но в эту категорию еще надо попасть! На самом деле это жесткая пайка – строжайшее сметное финансирование, полный запрет на ведение какой бы то ни было деятельности, кроме той, что определена уставом. Если какая-то деятельность, приносящая доход, все-таки существует, доход изымается в бюджет. Для музеев-заповедников это неприемлемо.
– Ну а что собой будут представлять второй и третий типы госучреждений?
– Это так называемые бюджетные учреждения нового типа, сокращенно БУНТ. И так называемые автономные учреждения (АУ). Хорошие аббревиатуры, не правда ли? И то и другое – своеобразное удлинение поводка.
Бюджетные учреждения нового типа получают небольшую свободу ведения других видов деятельности, в том числе тех, которые приносят доход. Но таким учреждениям не гарантирована господдержка. Она будет осуществляться в виде государственных заданий. То есть государство, например, дает задание принять 100 тысяч человек в этом году и рассчитывает, что для этого объема достаточно 30 сотрудников, а еще для этого понадобится то-то и то-то. Все будет просчитано до рубля и в виде субсидии передано учреждению. Если государство, скажем, сочтет нужным дать Ясной Поляне задание выпускать книги, оно сделает это, а если не сочтет, никаких денег на издательскую деятельность отпущено не будет. И опять-таки: все виды деятельности должны быть на абсолютно полной самоокупаемости, включая оплату персонала.
Следующий шаг – возможность приватизации музейных фондов, то есть культурных ценностей. Уже приватизировали за копейки почти все – промышленность, землю. Остались дворцы, особняки, старые усадьбы с земельными угодьями. А музеи там и располагаются. Это не только гигантские лакомые куски недвижимости, но и деньги, поскольку аукционная стоимость музейных ценностей хорошо известна.
В сентябре в Музее Пушкина в Москве на совместном заседании Союза музеев России и Ассоциации музеев России (объединяет свыше 500 музеев российской провинции, председатель Центрального совета АМР – Владимир Толстой. – Прим. ред.) я заявил, что в обозримом будущем не верю в позитивные изменения. У нас нет закона о музеях-заповедниках, культура попирается, и все это не ошибки, а последовательная, продуманная стратегия захвата дорогостоящего имущества и культурных ценностей.
Даже в советское время на символы отечественной культуры не жалели средств. В нашем государстве бюджет культуры меньше
1 процента госбюджета страны! Была когда-то попытка законодательно утвердить 3 процента от федерального бюджета и 6 процентов бюджетов субъектов Федерации. Это даже было в проекте ельцинской конституции, но вымарали. Почему все так? Да потому, что нет истинного понимания культуры и ее значения для всей жизни страны.
Беседовали Сергей Ачильдиев и Владимир Желтов, Ясная Поляна – Тула – Петербург
