Культура
«Быть таким, какой ты есть – в этом мужество и честь»
03 ноября
Он крайне редко появляется в «ящике». Потому что давно поссорился с теленачальством, о котором спел зло, язвительно: «Ах, мразь телевизионная! Студийное, бесстыжее радийное мурло. Мораль дивизионная, лудильное престижие, рутинное урло. Суконное посконие, квасное беззаконие, мышиная возня. Власть золотопогония, страстного потогония, доносы да резня». Припечатывал ТВ в интервью: «Оно потеряло остатки лица. Не поймешь, кого эта организация представляет. Какую музыку, какой народ. Если посмотреть ТВ, непонятно, есть ли здесь вообще культура или только этот балаган неучей и невежд». Его диски – большая редкость в магазинах. И при всем этом он собирает полные залы на своих концертах, залы огромные. Куда приходят и совсем молодые. Потому что хотят убедиться в правоте родителей, рассказавших им, что такой ГОЛОС на нашей эстраде – единственный и неповторимый. И – убеждаются.
Певец Юрий Лоза рассказывал, что на каком-то вечере Градский его спросил: «Тебе не в напряг, что ты после меня пойдешь? После меня нельзя работать». Лоза понял, о чем это он, только потом: «Когда Градский дает этот воздушный столб поставленного голоса, все ручки аппаратуры сразу уворачиваются влево, потому что зашкаливать начинает. После Градского надо говорить звукорежиссерам: «Ребята, верните все обратно, в нормальное состояние».
Его фирменный концертный трюк – взять высочайшую ноту и неспешно отходить от микрофона, двигаясь к кулисам. И там, на краю сцены, голос ничуть не слабеет, хотя микрофон далеко. Это фантастика!
Градский дожил до присвоения ему неофициального звания «Дедушка русского рока». Он над этим смеется, потому что, во-первых, и сейчас перепоет любых «внуков», а во-вторых, отечественный рок называет всего лишь «советской народной гитарно-электрической музыкой». А свою собственную бабушку действительно считает бабушкой нашего рока. Она, дожившая до 100 лет, и воспитывала Сашу, который рано остался без матери; она кормила котлетами с картошкой всю шумную, голодную и откровенно не нравившуюся ей музыкальную братию, что постоянно торчала в их московской квартире. Что за братия? Группа «Славяне», где начинал 16-летний Градский. Хоть и «Славяне», но пели по-английски, «битлам» подражая. Потом была группа «Скоморохи», организованная уже Александром и перешедшая по его же настоянию на русский язык. А потом – сумасшедший успех фильма Андрона Кончаловского «Романс о влюбленных», в котором Градский, 23-летний студент Гнесинки, исполнил песни на свою музыку, за что журнал Billboard присвоил ему звание «Звезда года». А потом – взрывное, невероятное по накалу исполнение песни Пахмутовой «Как молоды мы были». Но он сознательно не захотел поп-карьеры. В 75-м заявил: «Не собираюсь становиться эстрадным артистом. Потому что там играют свои законы. Там каждодневность диктует, как петь и что петь. Мне же хочется доказать свое право на видение мира, искусства, песни».
И он доказывал его упорно. Увлекся большой поэзией – и написал потрясающие песни на стихи Шекспира, Бернса, Пастернака, Маяковского, Поля Элюара, Николая Рубцова, Саши Черного. Когда умер Высоцкий, именно Градский написал, пожалуй, самую пронзительную песню о нем, «Песню о друге»: «Я совсем не был с ним знаком, но о друге мечтал таком, что меня не продаст тайком, хоть его жги огнем…» Музыкальные цензоры запрещали в 80-е Градскому исполнять эту песню на концертах. А он плевал на них и пел ее. А потом начал петь и о чиновниках, о «подручных партии», о всяческих «наших» и «ваших», доставших всех донельзя: «Колонны перестроены, удвоены, утроены штабные штабеля. И на вершине случая в тоске благополучия цепные кобеля».
Это он, Градский, придумал словечко «совок». Давно еще, при распитии на детской площадке спиртных напитков с друзьями-музыкантами: наливали в забытые детьми игрушки-формочки, Градскому достался совочек ценой 23 коп., он и произнес философски: «Вот… как совки пьем». И словечко «журналюги» – его изобретение. Певец, несмотря на свои 60 и на изрядную потолстелость, до сих пор считается анфан-террибль российской музыки: самыми последними словами он костерит продукцию всяких «фабрик звезд». Ненавидит фонограммщиков и предлагает законодательно запретить такого рода концертную деятельность: «Государство не должно плевать на это, потому что иначе оно вырастит общество дебилов». Его многие упрекают в высокомерии, в хамстве даже по отношению к коллегам по «певческому цеху». Но, друзья, а вы никогда не посылали проклятья в сторону «ящика», видя и слыша по нему нонешних безголосых и, что еще страшнее, бессмысленных эстрадных «звездюлей»?
А Градский, при всей своей жесткости и колючести, – потрясающий лирик. Блистательно поющий русские романсы и арии из мировых оперных шедевров. А какой аромат любви в его собственных песнях, таких как «Южная прощальная», «Мы налили красного вина» или фокстроте «Иль это не было…»
В общем, что бы о нем ни говорили, в чем бы ни упрекали, стоит доверять обладающему безупречным вкусом Михаилу Жванецкому: «Градский – человек самостоятельный, независимый, последовательный, не склоняющий головы. В нем одном как бы заключен весь состав оркестра. Он берет гитару, и нам уже ничего не нужно. Это личность – и слова песен, и музыка, которую он сам пишет, и взгляд на жизнь, и неприятие, твердое, многолетнее неприятие каких-то гадостей. Это очень отличает Градского от других певцов».
Накануне своего юбилея Александр Борисович завершил работу, которая продолжалась более 30 лет, – оперу «Мастер и Маргарита». Поражает уже перечень имен артистов, поющих в ней: Любовь Казарновская, Владимир Маторин, Владимир Зельдин, Иосиф Кобзон, Олег Табаков, Валерий Золотухин, Алексей Петренко, Людмила Касаткина, Геннадий Хазанов, Андрей Макаревич, Максим Леонидов, Николай Фоменко… полное перечисление звездных имен заняло бы столько места, сколько весь этот материал. Сам Градский исполняет партии Мастера, Воланда, Иешуа и кота Бегемота. Я слушал только несколько фрагментов оперы, но и этого достаточно, чтобы оценить невероятный масштаб произведения. В нем – отчаянное хулиганство, бесшабашный юмор и восхитительная игра ума.
Браво, Александр Борисович! И лишь одно пожелание в день юбилея – того, чего сами вы желали всем слушателям: «Быть таким, какой ты есть – в этом мужество и честь, вот что песнею такой хотел, друзья, вам сказать я».
Андрей Петров
Певец Юрий Лоза рассказывал, что на каком-то вечере Градский его спросил: «Тебе не в напряг, что ты после меня пойдешь? После меня нельзя работать». Лоза понял, о чем это он, только потом: «Когда Градский дает этот воздушный столб поставленного голоса, все ручки аппаратуры сразу уворачиваются влево, потому что зашкаливать начинает. После Градского надо говорить звукорежиссерам: «Ребята, верните все обратно, в нормальное состояние».
Его фирменный концертный трюк – взять высочайшую ноту и неспешно отходить от микрофона, двигаясь к кулисам. И там, на краю сцены, голос ничуть не слабеет, хотя микрофон далеко. Это фантастика!
Градский дожил до присвоения ему неофициального звания «Дедушка русского рока». Он над этим смеется, потому что, во-первых, и сейчас перепоет любых «внуков», а во-вторых, отечественный рок называет всего лишь «советской народной гитарно-электрической музыкой». А свою собственную бабушку действительно считает бабушкой нашего рока. Она, дожившая до 100 лет, и воспитывала Сашу, который рано остался без матери; она кормила котлетами с картошкой всю шумную, голодную и откровенно не нравившуюся ей музыкальную братию, что постоянно торчала в их московской квартире. Что за братия? Группа «Славяне», где начинал 16-летний Градский. Хоть и «Славяне», но пели по-английски, «битлам» подражая. Потом была группа «Скоморохи», организованная уже Александром и перешедшая по его же настоянию на русский язык. А потом – сумасшедший успех фильма Андрона Кончаловского «Романс о влюбленных», в котором Градский, 23-летний студент Гнесинки, исполнил песни на свою музыку, за что журнал Billboard присвоил ему звание «Звезда года». А потом – взрывное, невероятное по накалу исполнение песни Пахмутовой «Как молоды мы были». Но он сознательно не захотел поп-карьеры. В 75-м заявил: «Не собираюсь становиться эстрадным артистом. Потому что там играют свои законы. Там каждодневность диктует, как петь и что петь. Мне же хочется доказать свое право на видение мира, искусства, песни».
И он доказывал его упорно. Увлекся большой поэзией – и написал потрясающие песни на стихи Шекспира, Бернса, Пастернака, Маяковского, Поля Элюара, Николая Рубцова, Саши Черного. Когда умер Высоцкий, именно Градский написал, пожалуй, самую пронзительную песню о нем, «Песню о друге»: «Я совсем не был с ним знаком, но о друге мечтал таком, что меня не продаст тайком, хоть его жги огнем…» Музыкальные цензоры запрещали в 80-е Градскому исполнять эту песню на концертах. А он плевал на них и пел ее. А потом начал петь и о чиновниках, о «подручных партии», о всяческих «наших» и «ваших», доставших всех донельзя: «Колонны перестроены, удвоены, утроены штабные штабеля. И на вершине случая в тоске благополучия цепные кобеля».
Это он, Градский, придумал словечко «совок». Давно еще, при распитии на детской площадке спиртных напитков с друзьями-музыкантами: наливали в забытые детьми игрушки-формочки, Градскому достался совочек ценой 23 коп., он и произнес философски: «Вот… как совки пьем». И словечко «журналюги» – его изобретение. Певец, несмотря на свои 60 и на изрядную потолстелость, до сих пор считается анфан-террибль российской музыки: самыми последними словами он костерит продукцию всяких «фабрик звезд». Ненавидит фонограммщиков и предлагает законодательно запретить такого рода концертную деятельность: «Государство не должно плевать на это, потому что иначе оно вырастит общество дебилов». Его многие упрекают в высокомерии, в хамстве даже по отношению к коллегам по «певческому цеху». Но, друзья, а вы никогда не посылали проклятья в сторону «ящика», видя и слыша по нему нонешних безголосых и, что еще страшнее, бессмысленных эстрадных «звездюлей»?
А Градский, при всей своей жесткости и колючести, – потрясающий лирик. Блистательно поющий русские романсы и арии из мировых оперных шедевров. А какой аромат любви в его собственных песнях, таких как «Южная прощальная», «Мы налили красного вина» или фокстроте «Иль это не было…»
В общем, что бы о нем ни говорили, в чем бы ни упрекали, стоит доверять обладающему безупречным вкусом Михаилу Жванецкому: «Градский – человек самостоятельный, независимый, последовательный, не склоняющий головы. В нем одном как бы заключен весь состав оркестра. Он берет гитару, и нам уже ничего не нужно. Это личность – и слова песен, и музыка, которую он сам пишет, и взгляд на жизнь, и неприятие, твердое, многолетнее неприятие каких-то гадостей. Это очень отличает Градского от других певцов».
Накануне своего юбилея Александр Борисович завершил работу, которая продолжалась более 30 лет, – оперу «Мастер и Маргарита». Поражает уже перечень имен артистов, поющих в ней: Любовь Казарновская, Владимир Маторин, Владимир Зельдин, Иосиф Кобзон, Олег Табаков, Валерий Золотухин, Алексей Петренко, Людмила Касаткина, Геннадий Хазанов, Андрей Макаревич, Максим Леонидов, Николай Фоменко… полное перечисление звездных имен заняло бы столько места, сколько весь этот материал. Сам Градский исполняет партии Мастера, Воланда, Иешуа и кота Бегемота. Я слушал только несколько фрагментов оперы, но и этого достаточно, чтобы оценить невероятный масштаб произведения. В нем – отчаянное хулиганство, бесшабашный юмор и восхитительная игра ума.
Браво, Александр Борисович! И лишь одно пожелание в день юбилея – того, чего сами вы желали всем слушателям: «Быть таким, какой ты есть – в этом мужество и честь, вот что песнею такой хотел, друзья, вам сказать я».
Андрей Петров
