Максим Леонидов: «Не хотел молиться на портреты великих»
Сейчас у Максима Леонидова активная творческая пора: на днях в Москве прошла презентация его нового альбома «Дикая штучка», в начале декабря пластинка будет представлена и в Петербурге, а до этого 29 ноября состоится концерт в Театре эстрады. О том, кто такая эта «Дикая штучка», о семейной жизни певца и его актерской карьере мы попросили Максима рассказать читателям нашей газеты. Артист встретился с нашим корреспондентом после очередной тренировки в спортзале.
– Ваши концерты обычно не сопровождаются шоу с танцами, требующими от певца большой физической нагрузки. Однако вы активно тренируетесь. Может быть, в ваших ближайших выступлениях планируется больше сценического действия?
– Планируется. Я не имею в виду, что я где-то танцую или поднимаю тяжести на сцене, но у меня есть спектакль «Продюсеры», который идет три часа. У меня там главная роль, и мой персонаж все время находится на сцене. Да и вообще я тренируюсь просто для здоровья, чтобы хорошо себя чувствовать. У меня нет цели выходить на подиум или принимать участие в соревнованиях.
– Выступления на сцене – такой тяжелый труд?
– Это зависит от того, насколько артист выкладывается. У Мадонны огромная физическая нагрузка, а у Бутусова не очень. Не потому, что он плохой артист, а потому, что у него образ другой: он стоит себе спокойно на сцене и разговаривает – двигает только ртом на протяжении концерта.
– Но даже артисты советской поры говорили, что после выхода на сцену теряешь в весе, хотя в то время не принято было скакать по сцене.
– Я думаю, что это индивидуально. Бывает тяжело, потому что там очень жарко, светят прожекторы. Но даже если в зале хорошие кондиционеры, все равно выкладываешься, независимо от того, двигаешься ты, бегаешь или не бегаешь. И это все равно обмен энергией со зрительным залом. Ты одновременно отдаешь и заряжаешься, на этом и построен концерт. И он удачен, когда этот обмен происходит. И неудачный тогда, когда его нет.
– Честно говоря, готовясь к интервью, с удивлением для себя открыла, что вы учились у Додина и работали в БДТ…
– Я учился в классе у профессора Кацмана, где Додин был вторым педагогом. По сути, это был, конечно, класс Кацмана и Додина. Но это отдельный большой разговор. Было время – четыре года, которые я полностью посвятил только обучению профессии. Слава богу, было у кого ее получать. В конце обучения мы выпустили два спектакля. Один из них – музыкально-пародийный «Ах, эти звезды!» – я думаю, вошел в Книгу рекордов Гиннесса как самый успешный студенческий спектакль всех времен и народов, мы его играли вплоть до спортивно-концертных комплексов – такой был ажиотаж в Петербурге. И второй спектакль в постановке Додина – «Братья Карамазовы», где я играл Ивана. После этого спектакля меня Товстоногов пригласил в БДТ.
– Вы так «между прочим» это сказали, а это ведь великое событие – общение с Товстоноговым!
– Не было никакого великого события. Мне сказал об этом Кацман: «Георгий Александрович видел этот спектакль и приглашает вас, Максим, Иру Селезневу и Мишу Морозова к себе в труппу». А дальше был разговор с Товстоноговым, когда нас принимали в молодые артисты БДТ. А потом было полтора года совершеннейшего безделья в этом театре, потому что брать-то Товстоногов брал, а делать с молодыми артистами ничего не хотел. Он был уже пожилым человеком, и ему было не до этого. Я ушел оттуда очень быстро, просиживать штаны мне совершенно не хотелось.
– То есть не было ощущения соприкосновения с легендой?
– Был какой-то трепет, естественно, но он очень быстро кончился. В чем легенда-то была? Если бы меня ввели в какой-то спектакль, на какую-то роль, тогда это было бы интересно. А так, ходить и молиться на портрет Стржельчика – зачем мне это нужно?
– Но ведь в то время в БДТ играли многие великие артисты. Наверняка вы с ними как-то встречались…
– Ну, встречался, да, но мне больше хотелось бы встретиться с ними на сцене, а не за кулисами в курилке. Поэтому никаких сантиментов по отношению к своей работе в БДТ я не испытываю. Абсолютно потерянные полтора года.
– Зато теперь вы востребованный артист, участвуете в ряде проектов, много ездите. Слышала, вам даже удалось как-то порыбачить на озере Виктория. Наверняка не с концертами вы туда приехали?
– Нет, это были съемки программы «Эх, дороги», которую мы снимали в 1990-е годы и ведущим которой я был. Передача про путешествия, в ее рамках у нас была поездка в Африку, в Кению. Летали мы и на озеро Виктория. Благодаря этой программе я побывал во многих странах, где, наверное, просто так, сам по себе бы не побывал – в Чили, в Перу, в Японии, на острове Пасхи, на острове Мадейра. Так что мне повезло.
– А почему сами по себе вы туда не поехали бы?
– Зачем мне ехать в Перу, например? Там есть пирамиды, на которые стоит взглянуть, конечно. Но ты же специально не полетишь туда, чтобы взглянуть на пирамиды! Когда у тебя отпуск – три недели в году, вряд ли ты поедешь в Перу. И потом у меня есть двое маленьких детей, которых я не могу везти с собой в Перу смотреть на пирамиды. Им надо отдыхать как-то иначе.
– И как отдыхаете? Какие у вас хобби помимо рыбалки?
– У меня нет никаких хобби. Хожу раза два-три в неделю в спортивный клуб. И я, кстати, не рыбак абсолютно, просто было грех не порыбачить на озере Виктория. Но вообще я не из тех, кто разбирается в опарышах и блеснах.
– В Москве только что состоялась презентация вашего нового альбома. А 29 ноября пройдет концерт в Петербурге в Театре эстрады.
– Да, и там мы будем играть программу «Новое и лучшее», где прозвучат в том числе и песни с нового альбома. Он был записан в Канаде с музыкальным продюсером Кириллом Широковым. Я с ним очень давно хотел поработать, он замечательный музыкант. Но живет в Канаде, поэтому мне пришлось поехать туда. У него студия находится в Торонто, и музыканты на ней играют местные, канадские. Не везти же мне было еще пять своих человек! Это просто накладно: везти, размещать, платить им суточные, что увеличивает бюджет пластинки во много-много раз. Звук получился оригинальный. Кирилл Широков оправдал мои ожидания и сделал совершенно неожиданные аранжировки, каких раньше у меня не было. Так что во многом этот альбом не такой, какими были мои предыдущие работы.
– А Дикая штучка – это кто?
– Это фантазия. Мне представилась такая картина: в какой-то пустынной местности у парня кончился бензин, он стал голосовать, и появилась красная спортивная машина, в которой сидела девушка с рожками и со змеиным хвостом. Она его подобрала и заставила вытворять всякие хулиганства. А потом оказалось, что это совсем-совсем никакая не дьяволица, а просто жена местного мэра. Она так развлекается, и никто ничего ей не может сказать.
