Андрей Носков: «Петербург вошел в режим междусобойчика»
Далеко не все знают, что исполнитель главной роли домработника Никиты Воронина в суперпопулярном комедийном телесериале «Кто в доме хозяин?» Андрей Носков прежде всего актер театральный, играет он на разных площадках в Москве и в Питере, на сцене Большого драматического театра, на его счету по меньшей мере десяток ролей, правда, сегодня он занят в БДТ лишь в одном редко идущем спектакле «Старик и море». Хоть и живет Андрей в Петербурге, но работает больше в Москве, где активно занят в театральных антрепризах, снимается в кино. То, что его пригласили на роль Сирано де Бержерака в театр «Приют комедианта», Носков расценивает скорее как исключение из правил. Не без горечи говорит, что для петербургских театров его, актера Андрея Носкова, как бы и не существует.
- Я очень люблю Питер. Привык к нему не сразу, я ведь не здесь родился. И любовь возникла даже не после окончания Театральной академии – произошло это позже. Мне здесь спокойно и комфортно. А вот в смысле работы Москва более заманчивая, более отзывчивая. Там больше любят актеров, больше дают возможности проявить себя. Петербург более равнодушен.
- Когда вам предложили сыграть Сирано, не подумалось, что придется каким-то образом соревноваться с Сергеем Безруковым, которого зритель успел полюбить в этой роли?
- Ну почему сразу Безруков? Я видел на своем веку около десяти «Бержераков». Совершенно разных. Я не вижу ничего спорного в том, что режиссер и актер находят интересную тему, и начинают ее разрабатывать по-своему. Почему это не играть много раз?.. Наш Сирано совсем другой.
- Что вас зацепляет в этой пьесе?
- Мне вообще не слишком нравился образ Сирано, который успел утвердиться в сознании как агрессивный и пессимистичный человек. Мне казалось, поэт не может быть таким циником, Ростан писал не о таком человеке. И мы с режиссером Андреем Корионовым стали искать в Сирано де Бержераке позитивные стороны, и они отыскались – мальчишество, юность, азарт, задор. А главное, мы раскопали в Сирано склонность к постоянным сомнениям. И эти сомнения, которые касаются, например, чувств к женщине, превращаются в трусость и оправдываются или прикрываются невероятными поступками. Мне было интересно таким почувствовать своего героя, думаю, это будет интересно и зрителю. Мне кажется, трусость в чувствах – тема очень актуальная. Вот недавно в кафе видел сценку – мальчик не мог признаться девочке в любви, и прятался за какими-то глупостями, отпугивал нарочитой грубостью, разухабистостью.
- «Сирано де Бержерак» - постановка прежде всего для молодого зрителя?
- Думаю, да. Хоть герой Ростана жил в XVII веке, а нынешним молодым людям спектакль, уверен, даст повод для размышлений, может, даже в чем-то поможет выстроить свое поведение в жизни.
- Для того, чтобы играть на сцене любовь, надо много в жизни влюбляться? Надо ли действительно проживать эти чувства?
- По-разному бывает. То чувство, которое я пытаюсь передать на сцене, конечно, надо хотя бы раз в жизни пережить. Но то, что я играл и играю – далеко не все, что я на самом деле испытывал. Что-то я черпаю из книг, что-то из виденного в театре или в кино. Мне достаточно знать, что Он Ее любит, и я уже могу начать репетировать. А молодые артисты, увы, часто начинают ковыряние в пустом. Я в таких случаях говорю: суфлер тебе подкинет текст – ты, главное, играй. Но они не знают, что играть. Может быть, мешает переизбыток ненужной информации, которую получают через интернет, отсутствие школы, глубины... В общем это проблема.
- Вы успели написать книгу «100 романов о любви» - это действительно ваши сто романов? Когда успели?
- 100 романов – это, наверное, громко сказано. Я описал сто отдельных впечатлений, событий, столкновений. В отношениях мужчины и женщины их может быть миллионы и миллиарды… И все не проживешь, тем и интересней – в актерской профессии ты начинаешь фантазировать, моделировать, и эти сто моментов отношений можно нарастить с геометрической прогрессией… Все, что ты встречаешь на своем пути – это твоя копилка.
- В ваши 37 лет у вас большая театральная история, вы и у Андрея Могучего сыграли в спектакле «PRO Турандот», номинанте на «Золотую Маску», и свое театральное товарищество «Носковы и Компания» создали, и много заметных у вас ролей в кино и на телевидении… Производите впечатление везунчика. У вас действительно легко складывалась судьба актерская?
- Вовсе нет. Я много метался, многое менял. Ушел из ТЮЗа, пробовал себя там, сям, отправился в Москву. Поехал в Германию, где вообще работал на улице. Пытался разобраться, на что гожусь и чего хочу. Потом поступил в аспирантуру нашей Театральной академии, даже преподавал там. Возникло желание высказаться как режиссеру. Поставил несколько спектаклей в Германии и Швейцарии. За всем этим много пота.
- А в Питере не пробовали ставить?
- Нет. Мне это приятнее за границей. Там нет каких-то суперсложностей, концептуальности излишней - и по сути, и по форме репетиций. Там каждый занимается своим делом. И так конкретно, так просто. Люблю – люблю. Ненавижу – ненавижу. Это интересно, потому что тогда ты как ребенок, который строит что-то из песка. Если ты понимаешь, что дом твой неустойчив, то укрепляешь его арматурой какой-то железной. И тогда получается очень созидательный творческий процесс. А какое разнообразие, какая насыщенность культурной жизни в Европе. Зайдите на сайт афиши того же Берлина – что там происходит! Это уже где-то за гранью. Широчайший спектр - от классического до авангардного.
- Но неужели в Петербурге ничего не происходит? Разве нет поисков?
- Есть. Но это все скромные попытки. В отношении актеров почему-то Петербург вошел в режим междусобойчика такого подвального – в хороших проявлениях театра Сатиры, в домашних представлениях Комиссаржевки – но там все одни и те же актеры, одни и те же звезды. Почему, как мне кажется, Саша Баргман перестал играть, а решил сам ставить спектакли? Ему надоела эта ситуация без событий. Без ярких каких-то вещей. Так что мне легче поставить спектакль в Швейцарии, чем пробиваться в ватных стенах здесь.
- Но все же где вам сейчас интересней – в кино или в театре?
- Я пытаюсь чередовать. Иногда одолевает актерская жадность – успеть все. Но пытаюсь отделять. Продолжаю участвовать в телевизионных проектах, и два-три их в год получается. Но на театр я всегда оставляю время. Сейчас играю в нескольких очень хороших антрепризных спектаклях в Москве, например, в спектакле «Летучая мышь» по пьесе Николая Эрдмана. Молодого Мопассана играю в спектакле «Держи меня крепче, люби». С ним недавно из Иркутска и Улан-Уде вернулись. Зрители с восторгом принимают.
- Но наверняка на спектакль их заманивали тем, что вы актер из сериала «Кто в доме хозяин?».
- Ну да, конечно. В этом могучая роль телевидения…
- Этот проект – «Кто в доме хозяин?» вам был интересен сам по себе или вы преследовали коммерческую цель?
- Про коммерческую выгоду думаешь в последнюю очередь. Я всегда отношусь ко всем ролям с позиции – интересно это для меня или нет? В БДТ, правда, говорили, что я променял себя на славу и деньги. Нет, я променял одну роль на другую, или даже на несколько ролей. Ролей, которые при этом, уверен, я в БДТ просто бы не сыграл. Мне показалась интересной роль Никиты, и зрителю она тоже показалась интересной. Бывают ведь телепроекты неудачные. А здесь было прекрасное попадание.
- Какие особенности и сложности были на съемках такого длинного сериала – ведь это 150 серий, кажется?
- Главная сложность, что твоя жизнь подминается под эти съемки. Ради них пришлось даже на год переехать в Москву, оставив в Питере семью. Сам способ съемок совершенно отличается от кино. Съемки ведутся сразу с четырех камер одновременно, и берется только один дубль, потому что иначе не смонтировать. В Америке вообще играется на зрителя. Сцены репетируют неделю, потом в субботу в павильоне собирается зритель, ставится 5-6 или даже 8 камер, и актеры играют, а зритель смотрит представление как спектакль – и это все записывается Мы как всегда из-за бедности, глупости и прочих факторов делаем по-другому, но приближено к этим условиям.
- А смех подкладывается?
- Раскрываю вам секреты нашей кухни. На протяжении 10 серий было так: мы показывали в зале наше кино, и записывали смех зрителей - смех звучал там, где именно люди смеялись. Но после 10 серий уже стали показывать, как придется, то есть смех звучал произвольно. Как актера, который все время в кадре, меня спасала моя прошлая театральная жизнь. Мне было из чего строить роль. Каждый раз нужно было ситуацию, бытовую, психологическую, семейную проживать, как в первый раз, вытаскивать откуда-то те или иные эмоции, краски. И это было очень интересно.
- Вам это помогает решать свои личные проблемы? Я знаю, что вы любите мыть пол – это не благодаря сериалу?
- Нет, это раньше все возникло. Пол я мыть любил всегда и делал это лучше чем жена. Я ползаю с тряпочкой, а не со шваброй. Меня это успокаивает, сосредотачивает. Я это делал по понедельникам, когда в театре выходной. Я долго мыл пол и размышлял, что же было за неделю. А вот посуду мыть не люблю. И потому купил посудомоечную машину и большой запас тарелок и чашек.
- Ваш сын не присоединяется к вам в домашних делах?
- Нет, Тимофею всего семь, и ему больше нравится играть и сорить. Скорее я дождусь в помощники свою дочь, которая еще совсем маленькая, ей еще и года нет.
- Раз уж мы заговорили об увлечениях… До сих пор ли вы собираете кирпичи?
- До сих пор. Буквально на днях подобрал интересные экземпляры. Кирпичи - это же история, свидетели разных эпох. Одно время я вел картотеку своей коллекции, но сегодня как-то стал более небрежен, да и экспонаты уже трудно сосчитать, потому что лежат они в разных местах. Делал в квартире ремонт – что-то в качестве элемента декора вмонтировал в стену. Что-то на даче хранится, что-то на складе БДТ. Иногда мне привозят кирпичи знакомые из других городов. Надо признать, тяжелое у меня хобби.
