Троянского коня уподобили вирусу
Кажется, давно прошли времена, когда жонглеры, шпильманы и акробаты, погрузив театральный скарб в повозки, странствовали по дорогам Европы, давая представления на городских площадях и на ярмарках. Картинка, встающая перед мысленным взором, получается какая-то средневековая. Однако вот что интересно: как раз в наше время уличный театр переживает второе рождение и цветет пышным цветом.
Многие видели на улицах европейских городов застывших клоунов, вымазанных золотой краской; или парочку уличных музыкантов, собирающих малую дань с прохожих; на таких крупных театральных фестивалях, как Эдинбургский или Авиньонский, доля уличных театров в программе растет год от года. Потому что это искусство – заразительное, открытое и демократичное: оно входит в непосредственный контакт со зрителем, стоящим в трех шагах от актера. Импровизация, искрометные, рискованные шутки на злобу дня, интерактивное общение, умение приспособить к нуждам пьесы уличное пространство, в считаные минуты превратив в пространство искусства, – таковы приметы уличного театра. А еще – реактивность, дерзость, драйв и экстремальная зрелищность. И неважно, средневековый театр или современный: за 400 лет в этом смысле мало что изменилось.
Рассказываю я это вот к чему: готовится пришествие в Россию постановочной группы La Fura dels Baus – самой отвязанной, парадоксально мыслящей, хулиганской постановочной бригады, наделавшей немало шума не только в родной Испании, но и по всей Европе. Макроспектакли, кино, опера, театр, видео, инсталляции – «Фура» работает во всех жанрах одинаково успешно. Режиссер-постановщик «Фуры», Карлуш Падрисса, по отзывам влиятельных английских газет – таких, как «Таймс» и «Гардиан», – в настоящее время является ключевой фигурой европейского экспериментального театра. И надо же такому случиться, чтобы именно его вместе с мощной бригадой «Фуры» – сценографами, художниками по свету, видеографиками – пригласили в Мариинский театр на постановку «Троянцев» Берлиоза.
Зрелище обещает быть феерическим: что-что, а насчет эффектов, наповал разящих зрителя, ребята из «Фуры» не скупятся. Каждый их спектакль стремится стать великолепным шоу: надо думать, что и пятичасовая циклопическая конструкция «Троянцев» обретет экстремальный цвет, видео и массу световых иллюстраций. Во всяком случае, в постановке вагнеровского «Кольца» полыхало пламя, обнаженные русалки бултыхались в воде, а пространство сцены было исчерчено световыми лучами.
«Троянцев» – совместную постановку театра Валенсии, Большого театра в Варшаве и Мариинского театра – уже прокатили восемь раз в Валенсии. Испанцы, говорят, заходились от восторга, а вот французы, прибывшие из Лиона, дабы защитить права соотечественника Берлиоза, – не очень.
Основатели La Fura dels Baus, конечно, уже не мальчики, но 50-летние мужи, осиянные международным признанием и осыпанные розами успеха. Но мальчишеского драйва у них хоть отбавляй: они пронесли веселый задор безбашенных хулиганов сквозь года, от момента основания объединения в 1979 году. Тогда они, 18-летние, только что окончившие школу юнцы, решили податься в бродячие музыканты – вместо того чтобы поступать в университет. Порепетировали пару месяцев – кто на тромбоне играл, кто на трубе, или кларнете, или барабане. Падрисса, к примеру, осваивал саксофон. И пустились в 68-дневное путешествие по родной Каталонии, погрузив инструменты на телегу, запряженную мулом. Они ходили от селения к селению, забираясь в самые глухие уголки, где не было ни театров, ни кино, ни даже телевизора. Падрисса вспоминает, что никогда в жизни не испытывал такой чистой радости от общения со зрителем, как тогда. А ведь играли они тогда ужасно – Падрисса сам в этом признается. Получается, La Fura выросла из шайки лоботрясов, решившей в охотку заняться искусством, для собственного развлечения.
Удивительно, но именно это странноватое занятие – выступления импровизированной группы, постепенно прибавлявшей к музыке тексты, а к текстам – игровую составляющую, – лет через пять превратилось в недурной бизнес. La Fura входила в моду; ее стали приглашать на фестивали, поручали ставить спектакли, придумывать праздничные шоу. Оглянуться не успели – к 25 годам стали знаменитыми; культовыми персонажами авангардного театра.
Я так думаю, тут все дело в уникальном ощущении внутренней свободы. Их сознание открыто и вбирает все без разбора: всякий сор повседневности, соединяя несоединимое, превращая театральное высказывание в феерию цвета и света. На празднование Миллениума они построили для города Барселоны светового шагающего гиганта, увешанного мониторами компьютеров. А на мониторах отражались разные модели человека будущего.
Скажем, как родилась концепция «Троянцев»? Очень просто: Падрисса набрал в «Гугле» слово «Троянцы» и кликнул поиск. Интернет тут же выдал массу значений: на первом месте значилось – вирус «троян». Где-то гораздо дальше упоминался античный миф, Гомер и Древняя Греция. Еще дальше – опера Берлиоза «Троянцы». Так возник замысел: уподобить троянского коня вирусу, разрушающему память, общественные связи и саму цивилизацию троянцев. Огромный зеркальный конь, внедренный врагами в город, – воистину «бойся данайцев, дары приносящих!» – заражает вирусом всех вокруг, и народ погибает. Лишь несколько аргонавтов, предводительствуемых Энеем, отправляются в путь на поиски новой родины. Гармоничная, но утопическая цивилизация Карфагена их не устраивает. И в конце концов троянцы улетают на Марс строить новую цивилизацию. Потому что на Земле не нашлось им места.
Такая вот примерно концепция. Падрисса изложил мне ее в Барселоне; за окном шумел город, живой, теплый и жизнерадостный. Был вечер пятницы, и барселонцы готовились гулять всю ночь напролет.
