Юрий Воробьев: «Меня заставляли петь вниз головой»
Действие происходит в далеком будущем землян. Троянцы по сюжету – это вирусы, проникающие внутрь операционной системы, разрушая всю имеющуюся там информацию. Троянский вирус поражает и самих людей… И те отправляются на поиски места, где можно построить новый мир
Музыкальный проект осуществили три оперных дома – Мариинский театр, Дворец искусств королевы Софии (Испания) и Польская национальная опера. Режиссером выступил Карлуш Падрисса, а музыкальным руководителем – Валерий Гергиев. Премьера состоялась на сцене грандиозного Дворца искусств испанского города Валенсии.
Лауреат Международного конкурса молодых певцов им. Н.А. Римского-Корсакова бас Юрий Воробьев, который спел две партии в опере «Троянцы» – Тени Гектора и Охранника, рассказал «НВ», как проходили репетиции и выступления в Валенсии.
– Я объездил полмира, но столь поражающего своими размерами, архитектурой, формами театра, как в Валенсии, нигде не видел. Проект принадлежит всемирно известному испанскому архитектору Сантьяго Калатрава. В зрительном зале, несмотря на гигантские масштабы – там 1750 мест – акустика чудесная. И зал уже намолен, здесь за четыре года его существования не раз выступали такие великие дирижеры, как Лорин Мазель, Зубен Мета, Валерий Гергиев.
– Во Дворце искусств королевы Софии есть постоянная труппа?
– Нет, и труппа, и оркестр собираются на определенную постановку. Приехав в Валенсию, я обнаружил целую интернациональную семью: французов, итальянцев, испанцев, американцев. От России были дирижер Валерий Гергиев и четверо солистов Мариинки – Оксана Шилова, Злата Булычева, Дмитрий Воропаев и я. Ну и наш балет, на включении которого в постановку Гергиев настоял, хотя Падрисса собирался обходиться без него. Для меня «Троянцы» уже были знакомым материалом – в концертном исполнении в Мариинке я пел партию Нарбала – министра Карфагена.
– На каком языке вы все между собой общались?
– На английском. Иностранцы еще и на итальянском свободно говорят. Во всяком случае я понял сразу, чего от меня требовал наш креативный режиссер: он хотел, чтобы я пел партию вниз головой. Меня привязали за ноги к тросу, и мы попробовали. Но я это сделать не смог. Хотя Падрисса, ставя предыдущую оперу «Кольцо Нибелунга», добился от солиста, чтобы он исполнил несколько фраз именно вниз головой.
– Но все-таки чего-то необычного от вас он добился?
– Да, я пел в скафандре, что совсем непросто. Падрисса певцов не жалеет: как ты там будешь петь – это твои трудности, он ставит свои задачи. В частности, мы должны были летать по всему объему сцены подвешенные на его излюбленных тросах. Во время моей самой сложной партии за меня летал артист миманса – акробат. А я пел из зала, спрятавшись в конце партера. И, кажется, зрители не догадались, что верчусь не я.
– Юрий, отсылы к прошлому есть в опере?
– Нет, из прежних времен там только музыка Гектора Берлиоза – очень мелодичная, легко воспринимаемая слушателями. Активно используется видео – и на задник сцены проецируется, и на передний полупрозрачный экран. Когда по сюжету произошел атомный взрыв на планете, все на сцене летело, валил дым, скакал Троянский конь, который с помощью программного обеспечения захватил Трою.
– Ужас какой! А пению хоть уделялось внимание? Или главное – спецэффекты?
– Нет-нет, пение было наиважнейшей частью. Мы много репетировали. Когда приехал Гергиев, проводили сидячие, так называемые итальянские репетиции, шла работа над музыкой – над вокалом, над фразами.
– Как долго длится опера?
– Эпос этот занимает пять с половиной часов! Там три части: «Взятие Трои», «Троянцы в Карфагене» и «Путешествие на Марс». По идее, надо было бы начинать в шесть вечера, но в Валенсии мы выступали в будние дни, и зритель реально мог собраться только к восьми. Публика чуть более сухая, чем в России, но весь зал сидел до полвторого ночи.
– А как зрители проявляли свою сухость?
– Мы чувствовали неоднозначную реакцию. Услышали из зала неодобрительное «Бу!». Есть такое выражение «забукать», оно из Италии пришло. После «бу» обычно следует метание гнилыми помидорами. Но до помидоров не дошло. Все остались довольны музыкальной частью. Гергиева в Валенсии вообще встречают как национального героя. Он награжден самой почетной медалью Испании за вклад в развитие искусства и музыки. А когда вышла команда постановочной группы на поклоны, то последовали и бурные аплодисменты, и активное «бу».
– Каков же состав зрителей? Только жители Валенсии или приезжают со всей страны, как это, например, практикуется в Австрии, когда проходят премьеры?
– Думаю, что приезжают отовсюду, даже из соседних стран, там все близко. Да и возведение огромного культурного центра в Валенсии – это ведь попытка сделать третью после Мадрида и Барселоны культурную Мекку. И эта попытка оправдалась.
– Зрители учитывали, что «Троянцы» – это частично российская постановка?
– В Европе для всех привычно видеть интернациональные составы. Хотя, конечно, имя Гергиева работало. Но он у нас человек мира. Его трудно сейчас привязывать к какой-то нации. Он везде дирижирует.
– Какова будущая судьба «Троянцев»?
– После пяти спектаклей в Валенсии в конце декабря состоится премьера оперы в Мариинке. А потом постановка уедет в Польшу.
– Трудно, наверное, будет перенести постановку с такой сложной машинерией на петербургскую сцену?
– Изначально, когда речь шла об этом проекте, постановка была рассчитана на новую сцену Мариинского театра. Но строительство ее, как известно, затянулось. Так что постановщики старались учитывать возможности нашей старой сцены.
– Как вы считаете, наш зритель готов к таким новациям, к столь необычному либретто?
– Думаю, да. Перенос действия в далекое будущее – это же увлекательно, словно фантастический фильм. Публика увидит, как интересно художник по костюмам придумал использовать хоккейную защиту, она не спрятана под одежду, и суставы смотрятся механическими. Певцы выглядят как андроиды, полулюди-полуроботы. Кто-то в скафандрах, кто-то словно в одеяниях персонажей из «Звездных войн». Такой оперой, уверен, мы обязательно привлечем молодого зрителя. А это благородная задача. Любители классики, возможно, и не оценят этой постановки. Может, тоже «букать» начнут.
